Ролан Барт 4 страница

Индия стала одной из таких слабых стран. Она стала слабой страной, потому что мы не развивали настоящие Центры нашей жизненной энергии. Мы просто находились в уме, заучивая наизусть Гиту, Упанишады и высказывания Махавиры, и продолжали составлять на них комментарии. Мастер и ученик продолжали сидеть и разговаривать о тысячах бесполезных вещей, которые не имели отношения к жизни. Вся наша страна, весь наш народ стали слабыми, бессильными. Они стали импотентами. И, с другой стороны, есть люди, которые просто пре­кратили беспокоиться о лампе, которые взялись за меч и стали его использовать. И так как у них не было лампы, в темноте они не могли видеть, кого убивают. Они не знали, убивают они своих людей или кого-то еще. Так что они просто продолжали убивать, а если кто-то начинал разговор о том, чтобы зажечь лампу, они говорили: «Пре­крати говорить вздор. Время, потраченное на зажигание лампы, можно потратить на работу мечом. Кроме того, из того металла, что пойдет на лампу, можно сделать еще один меч, так зачем зря тратить все это масло и весь этот металл? Жизнь — это работа мечом».

Люди на Западе используют свои мечи в темноте, а люди на Востоке сидят с лампой, но без меча. Причем и те, и другие плачут. Весь мир плачет. Правильный чело­век не был создан: правильный человек — это и живой меч, и лампа спокойствия и мира. Я называю кого-либо религиозным человеком только в том случае, если в нем появились обе эти вещи.

Сегодня мы затронули некоторые темы. Хорошо, если в ваших умах в связи с этим появилось много во­просов, они должны появиться. Если вы запишете эти вопросы, то я смогу ответить вам сегодня вечером. Тогда завтра мы начнем обсуждать некоторые другие темы. Поэтому сегодня задавайте вопросы только о том, что мы обсуждали сегодня, а не о чем-то еще. Завтра мы по­говорим на другие темы, и тогда вы сможете задать во­просы о них. Послезавтра мы обсудим еще некоторые темы, и тогда вы сможете задать вопросы о них. Но се­годня будет лучше, если вы будете спрашивать о чем-то из того, о чем я только что говорил. Если у вас есть какие-либо вопросы, которые не имеют отношения к беседам этих трех дней, вы можете задать их в последний день, и тогда мы сможем их обсудить. Внутреннее путешествие Глава3

Глава3. Пупок: Местонахождение воли

Возлюбленные!

Как может человек укорениться в своем существе, как он может получить переживание самого себя, как он может прийти к самому себе? Мы уже обсуждали это сегодня в двух предыдущих беседах. Было задано еще несколько вопросов. В качестве ответа на них я сей­час расскажу вам о трех вещах. Завтра и послезавтра я отвечу на вопросы, которые не связаны с сегодняшней беседой.

А сейчас я отвечу на вопросы, заданные в ходе сего­дняшней беседы, разделив их на три темы.

Первая тема — как человек должен начать прожи­вать свою жизнь из пупочного центра, будучи центри­рованным в самом себе, центрированным в своем су­ществе. Прежде чем я перейду к этому, я бы также хотел обсудить три важных метода, благодаря кото­рым энергия, дремлющая в пупке, может пробудиться. Пробудившись, она становится дверью, пройдя через которую, человек может получить переживание созна­ния, отличного от его тела. Я назову вам эти три пункта, а затем расскажу о них.

Первый пункт — это правильное питание, второй пункт — это правильный труд, а третий пункт — это правильный сон. Человек, который не придерживается правильного питания, правильного труда и правильного

сна никогда не становится центрированным в пупке. Че­ловек потерял контакт со всеми этими тремя вещами. Человек — это единственный биологический вид, питание которого непредсказуемо. Все остальные жи­вотные питаются определенной пищей. Их основные физические потребности и их природа определяют, что они должны есть и чего не должны, сколько они долж­ны есть и сколько не должны, когда они должны есть и когда — остановиться. Но человек абсолютно непред­сказуем, он абсолютно неопределен; ни его природа не говорит, что он должен есть, ни его осознание не говорит, сколько он должен есть, ни его понимание не решает, когда прекратить есть. Поскольку все эти качества че­ловека непредсказуемы, жизнь его двинулась по каким-то очень неопределенным направлениям. Однако если имеется хотя бы небольшое понимание, если человек начинает жить хотя бы с небольшой разумностью, хотя бы с небольшой чуткостью, хотя бы немного открывает глаза, то тогда совсем нетрудно перейти к правильному питанию. Это очень просто, ничего не может быть про­ще. Чтобы понять, что такое правильное питание, мы можем рассмотреть две его составляющие.

Первое: что человек должен есть и чего не должен? Поскольку тело человека построено из химических эле­ментов, его жизнь в очень значительной степени опре­деляется химическими процессами. Если человек упо­требил алкоголь, этот химикат подействует на его тело: оно станет опьяненным, бессознательным. Каким бы здоровым, каким бы спокойным ни был человек, хи­мия опьяняющего вещества подействует на его тело. Каким бы духовным ни был человек, но если ему дали яд, он умрет.

Сократ умер от отравления, а Ганди умер от пули. Пуля не смотрит, святой человек или грешник. Яд тоже не смотрит, Сократ это или какой-то обыкновенный

человек. Ни опьяняющие вещества, ни яды, ни пища не смотрят, кто или что вы есть. Их функции просты — они входят в химию тела и начинают работать. Таким образом, любая опьяняющая пища начинает причи­нять вред и создавать нарушения в сознании человека. Любая пища, которая приводит человека в какое-либо состояние бессознательности, в какое-либо состояние возбуждения, в какое-либо состояние беспокойства, в какое-либо крайнее состояние, является вредной. И са­мый глубокий, максимальный вред причиняется, когда влияние такой пищи начинает доходить до пупка.

Возможно, вы не знаете, что в натуропатии, повсю­ду в мире, для исцеления тела используются грязевые компрессы, легкая вегетарианская пища, влажные обер­тывания и целебные ванны. Но ни один натуропат до сих пор не понял того, что воздействие на тело влажных обертываний, грязевых компрессов или лечебных ванн объясняется не столько их особыми свойствами, сколько тем, что они действуют на пупочный центр. А пупочный центр затем действует на все остальное тело. Все эти про­цедуры: грязи, вода, купание — воздействуют на дремлю­щую в пупочном центре энергию, и, когда эта энергия пробуждается, человек начинает выздоравливать.

Но натуропатия до сих пор не знает об этом. На-туропатия полагает, что, возможно, это благотворное действие происходит из грязевых компрессов, лечебных ванн или влажных обертываний! Они действительно приносят пользу, но реальная польза происходит вслед­ствие пробуждения энергии в дремлющем пупочном центре.

Если с пупочным центром плохо обращаться, если питаться неправильно, употреблять неправильную пищу, то постепенно, постепенно пупочный центр начнет по­гружаться в сон, и его энергия ослабнет. Со временем этот центр начнет засыпать. В конце концов он почти

полностью уснет. Тогда мы даже не будем осознавать его как центр. Тогда мы будем осознавать только два центра: один в уме, где постоянно движутся мысли, а другой — находящийся совсем близко к сердцу, где дви­жутся эмоции. Поэтому, чем легче пища, чем менее она тяжела для тела, тем более ценной и важной она будет для начала вашего внутреннего путешествия.

Первое, что следует помнить о правильной пище, — это то, что она не должна вызывать возбуждения, она не должна быть опьяняющей, она не должна быть тяжелой. После того как вы правильно поели, вы не должны чув­ствовать тяжести и сонливости. Но, наверное, каждый из нас после еды чувствует тяжесть и сонливость: в этом случае мы должны знать, что едим неправильно.

Знаменитый врач Кеннет Уокер в своей биографии пишет, что, согласно опыту всей его жизни, половина из того, что люди едят, наполняет их собственные желудки, а половина наполняет желудки врачей. Если бы они ели только половину того, что они обычно едят, то совсем бы не болели, и врачи были бы не нужны.

Некоторые люди заболевают, потому что едят не­достаточно, а некоторые заболевают, потому что едят слишком много. Некоторые люди умирают с голоду, а некоторые — от переедания. И число людей, умерших от переедания, всегда было больше, чем число людей, умерших от голода. Очень немногие люди умирают от голода. Даже если человек хочет уморить себя голодом, он не сможет умереть по крайней мере в течение трех месяцев. Любой человек может в течение трех месяцев жить без пищи. Но если человек в течение трех месяцев будет переедать, то он не сможет остаться в живых.

Существовали люди, сами идеи которых вызывают

у нас странные чувства Например, великий император,

которого звали Нероном. Он держал при себе двух врачей, чья работа заключалась лишь в том, чтобы вызывать

у него рвоту после трапез, — тогда он мог наслаждаться едой по меньшей мере пятнадцать или двадцать раз в день. Он съедал пищу, а затем принимал лекарство, вы­зывающее рвоту, чтобы снова насладиться едой. Но то, что делаем мы, не очень отличается от этого.

Нерон держал врачей прямо во дворце, потому что он был императором. Мы не императоры, но у нас есть врачи где-то поблизости. Нерон вызывал у себя рвоту каждый день, мы вызываем у себя рвоту каждые не­сколько месяцев. Мы едим неправильную пищу и накап­ливаем в себе самые разные вещи. Затем врач очищает наш желудок слабительным, и мы снова начинаем есть неправильную пищу. Нерон был мудрым человеком: он устраивал себе чистку каждый день. Мы делаем это только через каждые два или три месяца. Если бы и мы были императорами, мы бы делали то же самое, но мы беспомощны: у нас недостаточно средств, так что мы не можем себе это позволить. Мы смеемся над Нероном, но в некотором смысле мы от него не отличаемся.

Наше неправильное отношение к пище представля­ет для нас опасность. Оно, как оказывается, стоит нам очень дорого. Оно приводит нас к точке, где мы почему-то оказываемся едва живы. Непохоже, что пища укреп­ляет наше здоровье — скорее, она вызывает болезнь. Это удивительная ситуация, когда пища начинает делать нас больными. Если бы восход солнца утром создавал темноту, это было бы в равной степени удивительное и странное событие. Но все врачи в мире считают, что большинство болезней человека происходит от его не­правильного питания.

Поэтому первое — это то, что каждый человек дол­жен быть очень осознающим и внимательным в отноше­нии того, что он ест. И я подчеркиваю, что это особенно важно для медитирующего. Медитирующему человеку необходимо сохранять осознание того, что и сколько

он ест, и как это воздействует на его тело. Если вы не­сколько месяцев поэкспериментируете с осознанием, то непременно обнаружите, какая еда для вас правиль­ная, какая дает вам спокойствие, мир и здоровье. Здесь нет никаких реальных трудностей, но из-за того, что вы не обращаете на свое питание никакого внимания, вы никак не можете найти правильную пищу.

Второе, что касается еды, — состояние вашего ума во время приема пищи гораздо важнее, чем то, что вы едите. Пища будет по-разному действовать на. вас, когда вы едите в радостном, счастливом настроении или когда наполнены грустью и беспокойством.

Если вы едите в обеспокоенном состоянии, даже самая лучшая пища оказывает отравляющее действие. А если вы едите с радостью, то вполне возможно, что иногда даже яд не сможет оказать на вас своего полного действия, - это очень вероятно. Поэтому состояние ума, в котором вы находитесь, когда едите, очень важно.

В России был такой знаменитый физиолог Павлов. Он проводил много экспериментов на животных и при­шел к поразительному выводу. Он экспериментировал и с кошками, и с собаками. Ученый давал кошке еду, а затем наблюдал через рентгеновский аппарат за тем, что происходит в ее желудке, Когда пища попадала в желу­док, в нем немедленно выделялись пищеварительные соки. В этот момент к окну помещения, в котором на­ходилась кошка, приводили собаку. Когда собака лаяла, кошка путалась, и рентгеновский аппарат показывал, что выделение пищеварительных соков у нее в желудке пре­кращалось. Желудок закрывался, сжимался. Затем соба­ку уводили, но в течение шести часов желудок кошки оставался в том же состоянии. Процесс переваривания пищи не возобновлялся, и пища оставалась в желудке не­переваренной на протяжении шести часов. Через шесть часов, когда соки снова начинали выделяться, пища уже

была в неудобоваримом состоянии: она становилась твердой, и ее переваривание было затруднено. Когда ум кошки стал обеспокоенным из-за присутствия собаки, желудок прекратил свою работу.

Тогда как насчет вас? Вы живете в беспокойстве двад­цать четыре часа в сутки. Это чудо, как пища, которую вы едите, переваривается, как существование ухитряется это делать вам вопреки! У вас нет желания ее перевари­вать. Просто чудо, как она переваривается. И то, как вы остаетесь в живых, — это тоже чудо! Состояние вашего ума должно быть приятным и счастливым.

Но в ваших домах ужин — это самое мрачное вре­мя. Жена целый день ждет, пока ее муж придет домой, и вся эмоциональная тошнота, которую она накопила за последние двадцать четыре часа, выходит наружу как раз тогда, когда муж ест. Она не знает, что действует как враг. Она не знает, что кладет яд в тарелку мужа.

Муж тоже подавлен и обеспокоен после целого дня работы — он кое-как загружает еду в свой желудок и выходит из-за стола. Он понятия не имеет о том, что действие, которое он так быстро закончил и от которо­го убежал, должно было быть молитвенным. Это не то действие, которое должно было совершаться в спешке. Оно должно было совершаться так же, как если бы кто-то вошел в храм, как если бы кто-то преклонил колени для молитвы, как если бы кто-то сел, чтобы поиграть на своей вине, или как если бы кто-то пел песню для своей возлюбленной. Это действие даже еще важнее; человек дает пищу своему телу. Это должно делаться в состоя­нии огромного блаженства; это действие должно быть наполнено любовью и молитвой.

Чем более счастливым и радостным и чем более рас­слабленным и безмятежным человек может быть во время еды, тем больше пища, которую он ест, начнет становиться правильной пищей.

Насильственное питание означает не только то, что человек ест невегетарианскую пищу, когда человек ест в гневе, это тоже насильственное питание. Обе эти вещи насильственные. Принимая пищу в гневе, в страдании, в беспокойстве, человек также ест насильственно. Он совершенно не понимает, что проявляет насилие не только тогда, когда ест чье-то мясо, но и тогда, когда его собственная плоть горит внутри, сжигаемая гневом и беспокойством. В таком случае пища, которую он ест, не может быть ненасильственной.

Вторая сторона правильного питания — это то, что вы должны есть в очень мирном, очень радостном на­строении. Если вы не в таком настроении, тогда лучше подождать, пока оно придет, и некоторое время не есть. Только когда ум будет абсолютно готов, вы можете есть. Сколько времени нужно уму, чтобы подготовиться? Если вы достаточно осознанны, чтобы ждать, то, самое боль­шее, он может оставаться обеспокоенным один день. Но вы никогда не заботитесь о том, чтобы прислушаться к нему; вы превратили еду в полностью механический процесс. Вы загружаете еду в тело и затем выходите из-за обеденного стола - это больше не психологический процесс, и это опасно.

На уровне тела правильная еда должна быть здоро­вой, невозбуждающей и ненасильственной, на психоло­гическом уровне ум должен быть в счастливом состоя­нии, красивом и радостном, а на уровне души должно быть чувство благодарности. Эти три вещи делают пи­тание правильным.

У вас должно быть такое чувство: «Я благодарен, по­тому что сегодня у меня есть пища. Мне был дан еще один день жизни, и я ощущаю огромную благодарность. утром я снова проснулся живым, сегодня солнце снова подарило мне свой свет, сегодня я снова смогу увидеть луну — сегодня я снова жив! То, что сегодня я

снова окажусь живым, не было чем-то само собой разу­меющимся. Сегодня я мог бы оказаться в могиле — но мне снова была дана жизнь. Я не заслужил ее, она была мне подарена». По крайней мере, за это у вас в сердце должно присутствовать чувство благодарности, призна­тельности. Вы едите пищу, вы пьете воду, вы дышите — у вас должно быть чувство благодарности за все это. Ко всей жизни, ко всему миру, ко всей Вселенной, ко всей при­роде, к божественному должно присутствовать чувство благодарности: «Я получил еще один день жизни. Еще раз я получил пищу. В течение еще одного дня я буду видеть солнце, видеть цветущие цветы. Сегодня я опять жив».

За два дня до того, как к Рабиндранату Тагору пришла смерть, он сказал: «Господи, как я благодарен! О, Боже, как мне выразить свою благодарность? Ты дал мне эту жизнь, хотя я никоим образом не был достоин того, чтобы ее по­лучить. Ты далмне дыхание, хотя я не имел права дышать. Ты далл^ые переживания красоты и блаженства, которых я совсем не заслужил Я благодарен. Я переполнен твоей милостью. И если в этой жизни, которую ты мне дал, мне пришлось испытать какую-то боль, какое-то страдание, какое-то беспокойство, то, должно быть, это была моя вина, потому что жизнь полна блаженства. Должно быть, это была, моя вина Поэтому я не прошу тебя дать мне освобождение от жизни. Если ты чувствуешь, что я до­стоин, то посылай меня в эту жизнь снова и снова. Жизнь полна блаженства, и я чрезвычайно благодарен за нее».

Это чувство, это чувство благодарности должно при­сутствовать во всех аспектах жизни — и особенно в том, что касается ващего питания. Только тогда ваше питание сможет стать правильным.

Второй пункт — это правильный труд. Он также перестал быть существенной частью вашей жизни. Фи­зический труд стал постыдным действием.

Альберт Камю, западный мыслитель, шутливо напи­сал в одном из своих писем, что настанет время, когда люди будут просить своих слуг заниматься за них любо­вью. Если кто-то в кого-нибудь влюбится, он прикажет слуге пойти и заняться любовью от его имени. Однажды это может случиться! Вы уже начали устраивать так, что за вас все делают другие; занятие любовью — это един­ственное, что вы все еще делаете сами. Вы договариваетесь с другими, чтобы они молились за вас. Вы нанимаете свя­щенника и приказываете ему молиться от вашего име­ни, совершать ритуалы от вашего имени. Вы нанимаете в храме священника и приказываете ему поклоняться от вашего имени. У вас есть слуги даже для таких вещей, как молитва и богослужение. Так что, раз у вас есть слуги, ко­торые за вас поклоняются, то не так уж невероятно, что однажды вы прикажете своим слугам заняться любовью с вашей возлюбленной от вашего имени. В чем затрудне­ние? А те, кто не в состоянии позволить себе иметь слуг для этой работы, будут стыдиться своей бедности, по­скольку им придется самим заниматься любовью.

Возможно, однажды это случится, потому что в жиз­ни так много важного, что за вас сейчас делают ваши слуги! И вы совершенно не осознаете, чего вы лишились, потеряв эти важные вещи. Вся сила, вся энергия жизни потеряна, потому что тело человека и существо челове­ка были созданы лля определенного объема труда — а сейчас он избавился от всей этой работы.

Правильный труд — это также существенная часть в пробуждении сознания и энергии человека.

Однажды утром Авраам Линкольн чистил дома свои фли. Один из его друзей, который был у него в гостях, сказал:

— Линкольн! Что ты делаешь? Ты чистишь свои туфли?

Ошо

Линкольн воскликнул:

— Ты меня удивляешь! Ты что, чистишь чьи-то еще

туфли? Я чищу свои туфли — а ты что, чистишь чужие?

Друг ответил:

— Нет, нет, другие чистят мои туфли!

Линкольн сказал:

— Когда другие чистят твои туфли, это еще хуже, чем

чистить туфли другим.

Что это означает? Это означает, что мы теряем пря­мой контакт с жизнью. Наши прямые контакты с жиз­нью — те, которые происходят через труд.

Как-то раз Конфуций, который жил примерно три тысячи лет назад, пришел в одну деревню. В саду он увидел старика-садовника и его сына, которые доставали из ко­лодца воду. Для старика эта работа была очень тяжела, не­смотря на то, что ему помогал сын. Отец был очень стар.

Конфуций удивился, что старик не знает о том, что для подъема воды из колодца сейчас используют волов и лошадей, что он достает ее сам. Он использовал такие старые методы!

Поэтому Конфуций подошел к старику и сказал:

—Друг мой! Разве ты не знаешь, что было сделано но­вое изобретение? Люди достают воду из колодцев с по­мощью лошадей и волов. Почему ты делаешь это сам?

Старик ответил:

— Говори тише, говори тише. Для меня то, что ты говоришь, не имеет значения, но я боюсь, что тебя мо­жет услышать мой молодой сын!

Конфуций спросил:

— Что ты имеешь в виду?

Старик ответил:

— Я знаю об этих изобретениях, но подобные изо­бретения уводят человека от физического труда. Я не

хочу, чтобы мой сын потерял связь с физическим тру­дом, потому что, как только он потеряет эту связь, он потеряет связь с самой жизнью.

Жизнь и труд - синонимы. Жизнь и труд означают одно и то же. Но постепенно, постепенно вы начали на­зывать тех людей, которым не приходится заниматься физическим трудом, счастливыми, а тех, кому приходит­ся заниматься физическим трудом, несчастными. И в каком-то смысле это стало похоже на правду, поскольку многие люди прекратили работать, другим приходится работать слишком много. Слишком большое количество работы убивает вас, слишком малое — тоже. Каждый человек должен выполнять некоторое количество фи­зической работы. Чем с большей интенсивностью, чем с большей радостью, чем с большей благодарностью человек приступает к трудовой части своей жизни, тем больше он обнаруживает, что его жизненная энергия двигается вниз от мозга ближе к пупку. Для работы ни мозг, ни сердце не нужны. Энергия для работы извлека­ется непосредственно из пупка, это ее источник.

Помимо правильного питания, абсолютно необхо­димо немного физического труда. И не то, чтобы он дол­жен быть в интересах других — вроде того, что если вы служите бедным, то это помогает бедным; если вы едете в деревню и занимаетесь сельским хозяйством, то это помогает фермерам; если вы делаете какую-то работу, то оказываете обществу огромную услугу. Это все фаль­шивые вещи. Это ради вас самих, не ради кого-либо еще. Это не связано с помощью кому-либо. Кому-то другому это может принести пользу, но прежде всего это ради вашего собственного блага.

Когда Черчилль ушел на пенсию, один из моих дру­зей побывал у него в гостях. Будучи рке в преклонном

возрасте, Черчилль копал и сажал какие-то растения у себя в саду. Мой друг задал ему несколько вопросов о политике. Черчилль сказал ему:

— Бросьте это! Теперь с этим покончено. Теперь,

если вы хотите спросить меня о чем-либо, можете спра­

шивать о двух вещах. Вы можете спросить меня о Биб­

лии, потому что я читаю ее дома, и можете спросить

меня о садоводстве, потому что я занимаюсь им здесь,

в саду. Теперь я не интересуюсь политикой. Это время

прошло. Теперь я просто работаю и молюсь.

Когда мой друг вернулся, он сказал мне:

— Я не понимаю, что за человек этот Черчилль. Я ду­

мал, что он ответит на несколько моих вопросов, но он

сказал, что просто работает и молится.

Я сказал ему:

— Говорить «работает и молится» — это тавтология.

Работа и молитва означают одно и то же, это синонимы.

И тот день, когда работа становится молитвой, а молитва

становится работой, — это день, когда состояние пра­

вильного труда достигнуто.

Немного физического труда абсолютно необходи­мо, но вы не обращали на это никакого внимания. Даже традиционные саньясины в Индии не обращали никакого внимания на труд: они воздерживались от него, вопрос о том, чтобы работать, даже не возникал. Они просто двигались в другом направлении. Богатые люди прекратили заниматься физическим трудом, по­тому что у них были деньги, и они могли заплатить кому-нибудь еще за его работу, а саньясины прекра­тили трудиться, потому что они больше не имели ни­чего общего с миром. Им не нужно было создавать что-либо или зарабатывать деньги, так зачем им было работать? В результате два уважаемых класса обще­ства отстранились от труда. Поэтому людей, которые

продолжали трудиться, постепенно, постепенно пере­стали уважать.

Для искателя физический труд имеет огромное зна­чение и приносит большую пользу — не потому, что в результате вы что-то сделаете, но потому, что чем боль­ше вы вовлечены в некоторый вид работы, тем больше ваше сознание становится центрированным; оно начи­нает опускаться из ума вниз. Труд необязательно должен быть продуктивным. Он может быть также и непродук­тивным, он может быть простым упражнением. Но не­которая физическая работа абсолютно необходима для живости тела, полной бдительности ума и тотального пробуждения существа. Это второй пункт.

Но и здесь можно совершить ошибки. Точно так же, как можно сделать ошибку в отношении питания — есть либо слишком мало, либо слишком много, — так же можно допустить ошибку и здесь: можно либо вообще не делать физических упражнений, либо делать их слиш­ком много. Борцы упражняются слишком много — они пребывают в нездоровом состоянии. Борец — это нездо­ровый человек. Борец слишком обременяет свое тело, он насилует тело. Если тело изнасиловано, то некоторые его части, некоторые мышцы, возможно, становятся более развитыми, но борец не живет долго! Ни один борец не умирает в здоровом состоянии. Знаете ли вы, что все борцы, будь то Гама, Сандоу или кто-либо еще, с самым сильным телом, даже с сильнейшим в мире, умирают больными? Они умирают преждевременно, и умирают от серьезных болезней. Изнасиловав тело, можно раз­вить мышцы и привлечь к нему внимание, выставить его напоказ, но есть огромное различие между демон­страцией своего тела и жизнью. Есть огромное различие между жизнью, здоровьем и эксгибиционизмом.

Прислушиваясь к своему телу, каждый должен вы­яснить для себя, сколько физической работы ему необ-

ходимо выполнять, чтобы жить более здоровой и бодрой жизнью. Чем больше внутри тела свежего воздуха, чем более блаженным становится каждый вдох и выдох, тем больше у человека энергии, чтобы исследовать внутрен­нее пространство. Симона Вейль, французский философ, написала в своей автобиографии удивительную вещь Она сказала: «До тридцати лет я постоянно была боль-на. Я была нездорова, и у меня были частые головные боли. Но только в возрасте сорока лет я поняла, что до тридцати лет я была материалисткой. Я стала здоровой, когда стала более духовной. Только позднее я увидела, что болезни и нездоровье были связаны с моим мате­риализмом».

Болезненный, нездоровый человек не может быть полон признательности к Существованию. В нем не мо­жет быть благодарности к Существованию: есть только гнев. Для такого человека невозможно принять что-либо от Существования, так как он полон гнева. Он просто все отвергает. Если по причине отсутствия правильного труда и правильных упражнений жизнь человека не до­стигает определенного баланса здоровья, то тогда, есте­ственно, он чувствует некоторые сопротивление, гнев, отрицание в отношении жизни.

Правильный труд — это важная ступенька на лест­нице, ведущей к предельной религиозности.

Третий пункт — это правильный сон. Питание было подорвано, физический труд был подорван — а сон был убит полностью! Сон — это та область, которой развитие человеческой цивилизации причинило самый большой вред. С тех пор, как человек изобрел искусственное осве­щение, его сон стал очень беспокойным. И по мере того, как в его руках оказывались все новые и новые техниче­ские изобретения, он начал считать сон излишеством, на которое уходит слишком много времени: время, по-

Гла&а 3- Пипок: место нахождение ооли

траченное на сон, полностью потеряно. Поэтому чем меньше сна, тем лучше. Людям не приходит в голову, что сон каким-то образом участвует в бокее глубоких жиз­ненных процессах. Некоторые люди думают, что время, проведенное во сне, — это напрасно потерянное время, так что чем меньше они спят, тем лучше; чем меньше продолжительность сна, тем лучше.

Те, кто хочет уменьшить продолжительность необ­ходимого сна, — это один тип людей. К другому типу людей принадлежали монахи и отшельники, которые полагали, что сон, бессознательность в форме сна, про­тивоположны состоянию самореализации или самопро­буждения. Поэтому они считали, что спать — нехорошо, и чем меньше сна, тем лучше.

У монахов существовала еще одна проблема: в своем подсознании они накопили слишком много подавления, а во сне все это подавление начинало выходить на по­верхность и проявляться в их снах. Так возник опреде­ленный страх сна, поскольку все то, что они игнориро­вали днем, ночью во время сна начинало выходить на поверхность. Женщины, которых они покинули и от которых убежали в лес, появлялись во время сна. Эти монахи видели их в своих снах. Деньги и престиж, от которых монахи убежали, преследовали их во сне. Так что они решили, что сон — это очень опасная вещь, вне их контроля, и поэтому чем меньше они будут спать, тем лучше. Эти монахи создали у всего мира ощуще­ние, что сон — это нечто недуховное. Это крайне глупая точка зрения.

Итак, первая группа людей выступает против сна и считает, что это пустая трата времени, что нет необхо-

ости спать так долго — чем больше времени человек

ается бодрствующим, тем лучше.

Люди, которые все подсчитывают и делают из всего стику, действительно странные. Они подсчитали,

Дата добавления: 2015-06-26