КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Мильтон
Книга IV III II I Книга Тэль Эпитафия Моему хулителю Ему же Вильяму Хейли о дружбе Взгляд амура О благодарности
От дьявола и от царей земных Мы получаем знатность и богатство. И небеса благодарить за них, По моему сужденью, — святотатство.
На перси Хлои бросил взор крылатый мальчуган, Но, встретив Зою, он глядит украдкой на карман.
* * *
Я встал, когда редела ночь. — Поди ты прочь! Поди ты прочь! О чем ты молишься, поклоны Кладя пред капищем Мамоны?
Я был немало удивлен. Я думал, — это Божий трон. Всего хватает мне, но мало В кармане звонкого металла.
Есть у меня богатство дум, Восторги духа, здравый ум, Жена любимая со мною. Но беден я казной земною.
Я перед Богом день и ночь. С меня оп глаз не сводит прочь. Но дьявол тоже неотлучен: Мой кошелек ему поручен.
Он мой невольный казначей. Я ел бы пищу богачей, Когда бы стал ему молиться. Я не хочу, а дьявол злится.
Итак, не быть мне богачом. К чему ж молиться и о чем? Желаний у меня немного, И за других молю я Бога.
Пускай дает мне злобный черт Одежды, пищи худший сорт, — Мне и в нужде живется славно… А все же, черт, служи исправно!
* * *
Что оратору нужно? Хороший язык? — Нет, — ответил оратор. — Хороший парик! — А еще? — Не смутился почтенный старик И ответил: — Опять же хороший парик. — А еще? — Он задумался только на миг И воскликнул: — Конечно, хороший парик!
— Что, маэстро, важнее всего в портретисте? — Он ответил: — Особые качества кисти. — А еще? — Он, палитру старательно чистя, Повторил: — Разумеется, качество кисти. — А еще? — Становясь понемногу речистей, Он воскликнул: — Высокое качество кисти!
Врагов прощает он, но в том беда, Что не прощал он друга никогда.
Ты мне нанес, как друг, удар коварный сзади, Ах, будь моим врагом, хоть дружбы ради!
Пусть обо мне ты распускаешь ложь, Я над тобою не глумлюсь тайком. Пусть сумасшедшим ты меня зовешь, Тебя зову я только дураком.
Я погребен у городской канавы водосточной, Чтоб слезы лить могли друзья и днем и еженочно.
Из «Пророческих книг»
Известно ль орлу, что таится в земле? Или крот вам скажет о том? Как мудрость в серебряном спрятать жезле, А любовь — в ковше золотом?
В долине дщери Серафимов пасли своих овец. Но Тэль, их младшая сестра, блуждала одиноко, Готова с первым дуновеньем исчезнуть навсегда. Вдоль по течению Адоны несется скорбный ропот, И льются тихие стенанья, как падает роса. — О ты, бегущая вода! Зачем твой лотос вянет? Твоих детей печален жребий: мгновенный смех и смерть. Ах, Тэль — как радуга весны, как облако в лазури, Как образ в зеркале, как тени, что бродят по воде, Как мимолетный детский сон, как резвый смех ребенка, Как голос голубя лесного, как музыка вдали. Скорей бы голову склонить, забыться безмятежно И тихо спать последним сном и слышать тихий голос Того, кто по саду проходит вечернею порой.
Невинный ландыш, чуть заметный среди смиренных трав, Прекрасной девушке ответил: — Я — тонкий стебелек, Живу я в низменных долинах; и так я слаб и мал, Что мотылек присесть боится, порхая, на меня. Но небо благостно ко мне, и тот, кто всех лелеет, Ко мне приходит в ранний час и, осенив ладонью, Мне шепчет: «Радуйся, цветок, о лилия-малютка, О дева чистая долин и ручейков укромных. Живи, одевшись в ткань лучей, питайся божьей манной, Пока у звонкого ключа от зноя не увянешь, Чтоб расцвести в долинах вечных!» На что же ропщет Тэль? О чем вздыхает безутешно краса долины Гар?
Цветок умолк и притаился в росистом алтаре.
Тэль отвечала: — О малютка, о лилия долин, Ты отдаешь себя усталым, беспомощным, немым, Ты нежишь кроткого ягненка: молочный твой наряд С восторгом лижет он и щиплет душистые цветы, Меж тем как ты с улыбкой нежной глядишь ему в глаза, Сметая с мордочки невинной прилипший вредный сор. Твой сок прохладный очищает густой янтарный мед. Дыша твоим благоуханьем, окрестная трава Живит кормилицу-корову, смиряет пыл коня. Но Тэль — как облако, случайно зажженное зарей. Оно покинет трон жемчужный, и кто его найдет?
— Царица юная долин! — промолвил скромный ландыш, — Ты можешь облако спросить, плывущее над нами, Зачем на утренней заре горит оно и блещет, Огни и краски рассыпая по влажной синеве. Слети к нам, облако, помедли перед глазами Тэль!
Спустилось облако, а ландыш, головку наклонив, Опять ушел к своим бессчетным заботам и делам.
— Скажи мне, облако, — спросила задумчивая Тэль, — Как ты не ропщешь, не тоскуешь, живя один лишь час? Но час пройдет, и больше в небе тебя мы не найдем. И Тэль — как ты. Но Тэль тоскует, и нет ответа ей!
Главу златую обнаружив и выплыв на простор, Сверкнуло облако, витая над головою Тэль.
— Ты знаешь, влагу золотую прохладных родников Пьют наши кони там, где Лува меняет лошадей. Ты смотришь с грустью и тревогой на молодость мою, Скорбя о том, что я растаю, исчезну без следа. Но знай, о девушка: растаяв, я только перейду К десятикратной новой жизни, к покою и любви. К земле спускаясь невидимкой, я чашечек цветов Касаюсь крыльями и фею пугливую — росу Молю принять меня в прозрачный, сияющий шатер. Рыдает трепетная дева, колени преклонив Перед светилом восходящим. Но скоро мы встаем
Соединенной, неразлучной, ликующей четой, Чтоб вместе странствовать и пищу вести цветам полей.
— Неужто, облачко? Я вижу, различен наш удел: Дышу я тоже ароматом цветов долины Гар, Но не кормлю цветов душистых. Я слышу щебет птиц, Но не питаю малых пташек. Они свой корм в полях Находят сами. Я исчезну, и скажут обо мне: Без пользы век свой прожила сияющая дева, Или жила, чтоб стать добычей прожорливых червей?..
С престола облако склонилось и отвечало Тэль:
— Коль суждено тебе, о дева, стать пищей для червей, Как велико твое значенье, как чуден твой удел. Бее то, что дышит в этом мире, живет не для себя. Не бойся, если из могилы червя я позову. Явись к задумчивой царице, смиренный сын Земли!
Могильный червь приполз мгновенно и лег на влажный лист, И скрылось облако в погоне за спутницей своей.
Бессильный червь лежал, свернувшись, на маленьком листке. — Ах, кто ты, слабое созданье? Ты — червь? И только червь?
Передо мной лежит младенец, завернутый в листок. Не плачь, о слабый голосок! Ты говорить не можешь И только плачешь без конца. Никто тебя не слышит, Никто любовью не согреет озябшее дитя!..
Но глыба влажная земли малютку услыхала, Склонилась ласково над ним и все живые соки, Как мать младенцу, отдала. И, накормив питомца, Смиренный взгляд спокойных глаз на деву устремила.
— Краса долин! Мы все на свете живем же для себя. Меня ты видишь? Я ничтожна, ничтожней в мире всех, Я лишена тепла и света, темна и холодна. Но тот, кто любит всех смиренных, льет на меня елей, Меня целует, и одежды мне брачные дает, И говорит: «Тебя избрал я, о мать моих детей, И дал тебе венец нетленный, любви моей залог!» Но что, о дева, это значит, понять я не могу. Я только знаю, что дано мне жить и, живя, любить.
Тэль осушила легкой тканью потоки светлых слез И тихо молвила: — Отныне не стану я роптать. Я знала: друг всего живого не может не жалеть Червя ничтожного и строго накажет за него Того, кто с умыслом раздавит беспомощную тварь. Но я не знала, что елеем и чистым молоком Червя он кормит, и напрасно роптала на него, Страшась сойти в сырую землю, покинуть светлый мир.
— Послушай, девушка, — сказала приветливо земля, — Давно твои я слышу вздохи, все жалобы твои Неслись над кровлею моею, — я привлекла их вниз. Ты хочешь дом мой посетить? Тебе дано спуститься И выйти вновь на свет дневной. Перешагни без страха Своею девственной ногою запретный мой порог!
Угрюмый сторож вечных врат засов железный поднял, И Тэль, сойдя, узнала тайны невиданной страны, Узрела ложа мертвецов, подземные глубины, Где нити всех земных сердец гнездятся, извиваясь, — Страну печали, где улыбка не светит никогда.
Она бродила в царстве туч, по сумрачным долинам, Внимая жалобам глухим, и часто отдыхала Вблизи неведомых могил, прислушиваясь к стонам Из глубины сырой земли… Так, медленно блуждая,
К своей могиле подошла и тихо там присела, И услыхала скорбный гул пустой, глубокой ямы:
— Зачем всегда открыто ухо для роковых вестей, А глаз блестящий — для улыбки, таящей сладкий яд? Зачем безжалостное веко полно жестоких стрел, Скрывая воинов бессчетных в засаде, или глаз, Струящий милости и ласки, червонцы и плоды? Зачем язык медовой пылью ласкают ветерки?
Зачем в круговорот свой ухо втянуть стремится мир? Зачем вдыхают ноздри ужас, раскрывшись и дрожа? Зачем горящий отрок связан столь нежною уздой? Зачем завеса тонкой плоти над логовом страстей?..
Тэль с криком ринулась оттуда — и в сумраке, никем Не остановлена, достигла долин цветущих Гар.
«Бракосочетание Неба и Ада»
* * *
Ринтра ревет, потрясая огнями В обремененном воздухе. Тучи голодные носятся низко Над бездной.
Некогда, кроток душой, По опасной тропе Праведный шел человек, Пробираясь долиною смерти.
Розы цветут, Где недавно росли только тернии, И над степным пустырем Поют медоносные пчелы.
Так над бездной тропа расцвела, И река и ручей На скалу, и на камень могильный, И на белые груды костей Влажной, красной земли нанесли.
И тогда отказался злодей От привычных тропинок покоя, Чтоб ходить по опасной тропе И того, кто кроток душой, Выгнать снова в бесплодные степи.
И теперь перед нами змея Выступает в невинном смирении, А праведный человек Буйным гневом бушует в пустыне, Там, где ночью охотятся львы.
Ринтра ревет, потрясая огнями В обремененном воздухе. Тучи голодные носятся низко Над бездной.
Дата добавления: 2015-06-26; Просмотров: 297; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |