Темы, которые надо вновь обрести: Сопротивление и история

Помню, как в 1945 году, в Милане, когда мы снимали «Солнце еще всходит», некоторые удивлялись нашей смелости и нашему оптимизму. «Да неужели? — говорили нам. — Еще один фильм о Сопротивлении? Да разве кого-нибудь еще интересуют новые фильмы на эту тему?» Словно подобных фильмов было уже снято с целую сотню.

Ведь тогда вышел только «Рим — открытый город», а впоследствии были выпущены «Пайза», «Два анонимных письма»¹, «Один день в жизни», «О, мое солнце»². Конечно, фильм Вергано, как и все итальянские фильмы тех месяцев, был встречен сначала с некоторым равнодушием. Однако на сегодняшний день этот фильм, обошедшийся в тридцать миллионов, принес продюсерам чистых шестьдесят миллионов лир. Необходимо открыто признать, что мы, итальянцы, несколько перебарщиваем с нашим страхом перед риторикой. Наверное, это оттого, что мы ее хватили лишку во время двадцати лет фашизма, но мне кажется, что сегодня не следует себя связывать по рукам и ногам только из-за того, что фашизм заставил нас в течение стольких лет восседать на комических, рассыпающихся в прах тронах из песка.

Когда зрители ломятся в кинотеатры, чтобы посмотреть американские фильмы о войне, и люди выходят, насвистывая гимн морских пехотинцев (смотри «Иводзиму»³), и когда мальчишки в восторге аплодируют норвежским партизанам, «нашим» в фильме «Знамя еще реет»⁴, тогда только остается сказать, что это у нас уже даже не страх перед риторикой, а самокастрация. Мы приветствуем фильмы, показывающие усилия и героизм демократических народов в борьбе против нацизма: нам они куда больше нравятся, чем фильмы с гангстерами. Но почему же должны оставаться в стороне именно мы, итальянцы, которые, как это все говорят, породили самое организованное в Европе движение Сопротивления?

Думаю, с этим, наверное, согласятся и те, кто сегодня ведет полемику против нового итальянского кино, видя в нем слишком откровенную и горькую иллюстрацию действительности нашей страны. Не хочу здесь углубляться в этот вопрос, хотя, естественно, я с ними не согласен. Но разве Сопротивление не следует рассматривать именно как самый позитивный аспект нашей национальной жизни? Разве не благодаря Сопротивлению и участию в войне частей итальянской армии наша страна обрела достойные условия существования среди демократических народов? Разве не благодаря Сопротивлению наши дипломатические и внешнеторговые отношения, а следовательно, и наши материальные условия жизни лучше, чем эти отношения и условия жизни в Германии и Японии?

Но рассмотрим более внимательно чисто технические

и зрительские аспекты этой проблемы. Некоторые прокатчики, услышав, что я собираюсь снимать в наши дни фильм о Сопротивлении, сразу скривились. «Зрители устали от военных фильмов!» Оставляя в стороне уже приведенные примеры — американские фильмы об участии в войне Соединенных Штатов, а также ленты о Сопротивлении в других европейских странах, — следует заметить, что Сопротивление отнюдь не является темой, которую надо обязательно рассматривать в привычном свете приключенческого повествования — со стрельбой, неожиданными поворотами сюжета, расстрелами, сценами пыток и тому подобным. Сопротивление было коллективным опытом миллионов мужчин и женщин, оно явилось кризисом отдельных индивидуумов и целых социальных слоев, оно было тяжким испытанием, которое, хотя и в различной степени, по-разному, охватило всю нацию и привело ее к общему пересмотру своих исторических позиций и положения. Оно показало неизбежность новых отношений между людьми и рождения нового общества.

Первая мировая война способствовала появлению не только сотен приключенческих лент, но и таких произведений, как «Западный фронт, 1918»⁵, а позднее — «Великая иллюзия». То была война, которая обрушилась на человечество, поглотив и раздавив отдельные индивидуумы, дав начало ужасному, неразрешимому кризису. Пережив опыт второй мировой войны, итальянцы обрели новые надежды; в борьбе за освобождение они увидели конец злосчастного периода своей истории и начало, основу длительного мира. Поэтому сделать фильм о Сопротивлении означает — если суметь придать слову «Сопротивление» то широкое значение, которое следует ему давать — сделать фильм исторический. Исторический фильм, несмотря на оргию «костюмных» фильмов в ранний и последующие периоды истории итальянского кино, — это именно тот жанр, которого нам не хватает. Сейчас много говорят о необходимости углубления итальянского киноискусства после первых открытий неореализма. Так вот же путь к углублению нашего кино! Обратимся к нашей истории, недавней и прошлой, помимо нашего настоящего, исследуем нашу природу, наше общество, наши нравы, переживаемые нами кризисы — и мы раскроем для самого широкого зрителя, который до сих пор не имел возможности учиться или получил в школе извращенные

сведения по истории, вместо знания — олеографические картинки, глубокий смысл событий нашей национальной истории. Продолжим путь — в числе других возможных путей развития нашего кино — фильма «1860». Поищем в истории последнего тридцатилетия (именно к этому призывал некоторое время назад на страницах нашего журнала Ренцо Ренци⁶) факты, мотивы и персонажи для точного понимания и драматического истолкования обрушившихся на нас событий, для проницательной и новой иллюстрации жизни итальянского общества в период между двумя войнами. И продолжим с новыми силами также развитие темы Сопротивления. Поистине достойно сожаления, что период Рисорджименто и еще так мало известные события борьбы и страданий последнего тридцатилетия не оказали на наше кино того глубокого влияния, которое история и определенные традиции оказывают в других странах на их киноискусство. В лучших американских фильмах полно положительных примеров в этом смысле, а советское киноискусство завоевало славу во всем мире благодаря тем суждениям и оценкам, которые оно сумело выразить в отношении русского общества и истории русского народа. Как жаль, что даже совсем недавно в Италии была упущена еще одна благоприятная возможность экранизации режиссером Лукино Висконти прекрасного романа Васко Пратолини «Повесть о бедных влюбленных»⁷, действие которого происходит во Флоренции в первые годы фашизма.

Последние сто лет жизни нашей страны могут предоставить безграничное множество сюжетов и персонажей, которому может позавидовать любая другая нация. В наших городах каждый уголок, каждая улица, каждый дом могли бы рассказать о событиях и людях, о которых можно было бы создать значительные и реалистические фильмы и которые способны подвигнуть художника на интересные поиски, на глубокую разработку темы. И я полагаю, что зрители ждут всего этого от итальянского кино. Я верю в самую главную способность кино — способность «нести информацию». Широкий зритель хочет, чтобы его информировали...

Перевод А. Богемской

Джузеппе Де Сантис

Дата добавления: 2015-06-26