Индифферентных и сигнальных звуковых раздражителей 2 страница

«квазипространственном» анализе и синтезе.

А. Р. Лурия считал, что анализ мозговой организации интеллектуальной деятельности только начинается и

исследователям предстоит проделать еще очень много работы, прежде чем мозговые механизмы мышления

будут полностью раскрыты. Однако он был убежден в плодотворности основного метода

нейропсихологического исследования нарушений мышления — метода синдромного (факторного,

системного) анализа.

Дальнейшее изучение нарушений мышления у больных с локальными поражениями мозга шло в нескольких

направлениях.

С конца 60-х — начала 70-х годов XX века началось интенсивное изучение особенностей нарушений

интеллектуальной деятельности в контексте проблемы межполушарной асимметрии мозга и

межполушарного взаимодействия. К этим исследованиям побудили операции по расщеплению мозга,

показавшие, что в условиях нарушения межполушарного взаимодействия левое и правое полушария по-

разному «решают» разного рода задачи (R. W. Sperry, 1966, 1968, 1973; M. S. Gazzaniga, 1970, 1987 и др.).

Как известно из истории изучения нарушений интеллектуальной деятельности в клинике локальных

поражений головного мозга, интеллектуальные функции длительное время «приписывались» только левому

полушарию. Первоначально, в соответствии с взглядами П. Мари (P. Marie, 1906), Г. Хеда (Н. Head, 1920),

К. Гольдштейна (К. Goldstein, 1927) и других авторов, считалось, что нарушения интеллектуальной

деятельности не только сопровождают афазию, но и являются первичными по отношению к речевым

дефектам. Эти взгляды послужили обоснованием концепции тотального доминирования левого полушария

во всех психических функциях и прежде всего — в интеллектуальных. Левое полушарие считалось

доминирующим для концептуального мышления и рассматривалось по отношению к интеллекту-

альным функциям как эквипотенциальное целое. Правому полушарию отводилась роль подчиненного,

второстепенного, не принимающего никакого участия в интеллектуальной деятельности.

Однако позже — особенно под влиянием работ Р. Сперри и М. Газзаниги — начался пересмотр этой

концепции и все яснее стала вырисовываться роль правого полушария в интеллектуальных процессах. Стала

формироваться новая концепция парциального доминирования полушарий, согласно которой левое

полушарие принимает преимущественное участие в вербально-символических функциях вообще и в

вербально-символических формах интеллектуальной деятельности в частности, а правое — в

пространственно-синтетических. Как это не раз бывало и в других областях науки, новое оказалось хорошо

забытым старым. Еще Г. Джексон в конце XIX века неоднократно упоминал о том, что правое полушарие

играет важную роль в зрительном восприятии и пространственном мышлении.

В настоящее время эта точка зрения вновь получила признание. Многими авторами показано, что

Хомская Е. Д. Х = Нейропсихология: 4-е издание. — СПб.: Питер, 2005. — 496 с: ил.

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || [e-mail] || http://yanko.lib.ru

существуют два основных типа нарушений пространственного мышления при правосторонних очагах

поражения. В одних случаях нарушения в решении наглядно-образных задач связаны с нарушениями

зрительного восприятия, зрительной памяти или с явлениями одностороннего игнорирования зрительного

поля («Clinical Neuropsychology», 1993 и др.). В этих случаях интеллектуальные расстройства являются

вторичными по отношению к относительно элементарным сенсорным, гностическим или мнестическим

дефектам. В других случаях нарушается более высокий, абстрактный уровень анализа пространства и

«квазипространственных» отношений, т. е. собственно пространственное мышление. Этого мнения

придерживались О. Зангвилл и его сотрудники (О. Zangwill, 1960, 1964 и др.), и в настоящее время эту точку

зрения разделяют ряд авторов.

Таким образом, согласно данным представлениям наглядно-образное, или пространственное, мышление

связывается исключительно со структурами правого полушария головного мозга.

Существует, однако, другая, более прогрессивная точка зрения на мозговую организацию

пространственного, или наглядно-образного, мышления, согласно которой эта форма мышления не может

быть связана исключительно с правым полушарием, так же как и вербально-логическое мышление — только

с левым полушарием. Так, исследование Г. Ратклифа и Ф. Ньюкомба (G. Ratcliff, F. Newcombe, 1973),

направленное на уточнение роли правого и левого полушарий в «пространственном мысленном вращении»,

где использовался метод се-

рийной оценки положения правой и левой рук (на схематических рисунках), когда от испытуемого

требовалось выполнить серию мысленных вращений изображения человека, показало, что больные с

поражением задних отделов правого полушария делали в таких заданиях больше ошибок, чем больные с

поражением тех же отделов левого полушария или контрольная группа больных. Авторы считают, что

выявленные ими нарушения в пространственной переориентации зрительных стимулов, связанные

преимущественно с поражением правого полушария, не могут быть объяснены за счет дефектов зрительного

восприятия и памяти, а отражают нарушения пространственного мышления. Эти данные не только являются

подтверждением представлений о том, что правое полушарие имеет преимущественное отношение к

«мысленному вращению» объектов (т. е. к наглядно-образному мышлению), но и показывают, что в этой

функции также принимает участие и левое полушарие, поскольку определенное количество ошибок

допускали и больные с поражением его задних отделов. Следует, однако, отметить, что работа проводилась

без учета доминантности полушарий испытуемых — фактора, который влияет на пространственное

мышление.

Отрицание исключительной роли того или иного полушария в интеллектуальной деятельности, как

известно, непосредственно связано с общими теоретическими представлениями, разработанными в

отечественной нейропсихологии, и с конкретными экспериментальными наблюдениями за больными с

поражением левого и правого полушарий, выполненными А. Р. Лурия и его сотрудниками (А. Р. Лурия,

1962; С. Г. Гаджиев, 1966; В. И. Корчажинская, Л. Т. Попова, 1977; М. Шуаре, 1982; В. Л. Деглин, 1996; О.

П. Тратченко, 1998 и др.). Так, по данным Е. П. Кок (1967), нарушения зрительно-пространственных

функций могут возникать при поражении как правого, так и левого полушарий, однако характер этих

нарушений различен: для левосторонних поражений более характерны нарушения категориального анализа,

а при правосторонних на первое место выступают нарушения непосредственных симультанных синтезов

пространственных отношений.

Эта точка зрения подтверждается работами по изучению пространственных представлений и наглядно-

образного мышления у больных с поражением левого и правого полушарий головного мозга,

проводившимися в отечественной нейропсихологии в последующие годы.

Согласно экспериментальным данным (Я. Я. Ченцов и др., 1980) левое и правое полушария мозга связаны с

различными классами пространственных представлений: правое полушарие преимущественно

участвует в выполнении задач, требующих сохранности топологических пространственных представлений,

а левое — координатных.

В. Л. Деглин (1984, 1996 и др.), изучая на модели унилатеральной электросудорожной терапии

пространственные функции левого и правого полушарий, также различает разные классы пространственных

представлений — перцептивные и концептуальные — и связывает их с работой правого (первый тип) и

левого (второй тип) полушарий. Эти данные, а также ряд других («Функции лобных долей...», 1982; Э. Г.

Симерницкая, 1985; «Нейропсихологический анализ...», 1986; «Нейропсихология сегодня», 1995 и др.)

свидетельствуют о разных способах (разных стратегиях) переработки пространственной информации левым

и правым полушариями мозга и, соответственно, о латеральных различиях мозговой организации

пространственных интеллектуальных функций.

Подтверждением

этого

положения

могут

служить

также

результаты

экспериментального

нейропсихологического исследования особенностей наглядно-образного мышления у больных с

поражением теменно-затылочных отделов левого и правого полушарий мозга (Т. Ш. Гагошидзе, 1984), в

котором изучалась их способность к мысленному конструированию и к перевертыванию куба (т. е. к

мысленному манипулированию объемными объектами и к конструктивной деятельности, а также к

идентификации пространственных признаков трудно вербализуемых фигур) (рис. 52, А, Б).

Хомская Е. Д. Х = Нейропсихология: 4-е издание. — СПб.: Питер, 2005. — 496 с: ил.

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || [e-mail] || http://yanko.lib.ru

В данном исследовании показано, что у больных с поражением правой теменно-затылочной области

мысленное манипулирование объемными объектами и конструктивная деятельность нарушаются более

грубо, чем у больных с поражением левой теменно-затылочной области. Отмечены латеральные различия в

наглядно-образной интеллектуальной деятельности по всем использованным показателям: времени решения

задач, количеству и характеру ошибок, влиянию подсказки. Больным с поражением правой теменно-

затылочной области требовалось больше времени на выполнение заданий, чем левосторонним больным;

количество ошибок у них было существенно больше (в 2,5 раза по одному заданию); у них преобладали

более грубые пространственные ошибки (смешивались как вертикальная, так и горизонтальная плоскости и

др.). У левосторонних больных было значительно больше самостоятельных правильных решений или

исправлений после подсказки. Нарушения наглядно-образного мышления у правосторонних больных

протекали на фоне более грубых нарушений других пространственных функций, чем у левосторонних

больных.

Рис. 52. Примеры заданий на мысленное манипулирование объемными объектами:

А — задание на мысленное конструирование куба по развертке;

Б — задание на мысленное переворачивание куба на 90°, 180°, 270°. Требуется нарисовать получившуюся фигуру (по Т. Ш.

Гагошидзе, 1984)

Эти результаты согласуются с данными других исследователей, также отмечавших более грубые нарушения

при выполнении зрительно-пространственных задач разной степени сложности больными с поражением

правого полушария (особенно теменных отделов) по сравнению с левосторонними больными (Я. Hecaen,

1972; G. Ratcliff, F. Newcombe, 1973 и др.). Можно думать, что нарушения наглядно-образного мышления,

возникающие при правосторонних и левосторонних очагах поражения, имеют разную природу. У первой

категории больных они больше связаны с первичными нарушениями симультанного анализа и синтеза, с

трудностями в интеграции непосредственно воспринимаемой пространственной информации, а у второй —

преимущественно с трудностями динамической и категориальной организации наглядно-образной

информации и интеллектуальной деятельности.

Изучение латеральных особенностей нарушений интеллектуальной деятельности у больных с локальными

поражениями мозга без афазических расстройств проводилось и на моделях вербально-логической

интеллектуальной деятельности. Анализ особенностей выполнения разных вербальных заданий (на

актуализацию вербально-автоматизированных и неавтоматизированных речевых рядов, на вербально-

ассоциативные, вербально-логические операции; тестов на аналогии и классификацию) такими больными

показал, что со стороной поражения связаны как динамические, так и структурные компоненты вербально-

логической интеллектуальной деятельности (М. Шуаре, 1982; Е. В. Ениколопова, 1992). Однако для

поражения левого полушария в большей мере характерны динамические (регуляторные и временные)

нарушения в виде замены программ, трудностей сохранения последовательности операций, персевераций

ответов, замедленности и малой продуктивности интеллектуальной деятельности во всех заданиях. У

правополушарных больных динамические нарушения менее выражены, они чаще наблюдаются в виде

потери программ, временной дезориентации деятельности и появления случайных, неадекватных ответов.

Структурные (операциональные) нарушения вербально-логической деятельности у левосторонних больных

проявляются в виде трудностей категоризации объектов (ситуационных, а не логических принципах

классификации и др.) и переноса логических отношений, бедности семантических связей, семантических

ошибок. У правосторонних больных на фоне более высокой продуктивности и скорости выполнения

вербальных заданий структурные нарушения в вербально-логических видах деятельности тоже проявляются

в виде трудностей нахождения категорий, в сугубо конкретных критериях классификации, в нарушениях

Хомская Е. Д. Х = Нейропсихология: 4-е издание. — СПб.: Питер, 2005. — 496 с: ил.

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || [e-mail] || http://yanko.lib.ru

процессов обобщения; однако в целом эти нарушения менее выражены, чем у левосторонних больных (А. Р.

Лурия, 1969; Е.Д. Хомская, К. Скакун, 1985; К. Скакун, 1986; О. П. Тратченко, 1998 и др.).

Преимущественное отношение левого полушария мозга к динамическим аспектам интеллектуальной

деятельности (вербальной, счетной и др.) отмечают и другие исследователи.

Латеральные различия обнаружены при экспериментальном изучении особенностей вербальных

семантических связей у больных с поражением лобных долей левого и правого полушарий мозга. Как

известно из клинических наблюдений, у таких больных при выполнении интеллектуальной деятельности

(решении задач и др.) наблюдаются нарушения избирательности и устойчивости семантических связей в

виде побочных ассоциаций, интеллектуальных стереотипов и т. д. Возникает вопрос о существовании

латеральных различий в этих нарушениях. Для изучения этой проблемы использовалась методика

определения обыденных понятий («дерево», «зима») в условиях активного и пассивного выбора слов-

признаков. Исследование показало, что в норме значение слова характеризуется четкой структурой

«семантического пространства» (или «семантического поля»), которая

складывается из семантического ядра, близкой и далекой периферии (рис. 53).

Эта структура семантических полей характерна как для активного, так и для пассивного способов

определения понятий. У больных с поражением лобных долей мозга количество слов-признаков,

используемых для определения понятий как в активном, так и — особенно — в пассивном вариантах

выбора, существенно больше и ассоциативные связи со словом-понятием более «рыхлые», что

свидетельствует о нарушении у них избирательности семантических связей уже на уровне отдельных

понятий. Структура «семантического пространства» у таких больных также иная, чем в норме: при

самостоятельном выборе (активном варианте) у них вообще отсутствует ядро понятия, а значимые слова-

признаки распределяются по близкой и даже по далекой периферии. Грубые нарушения структуры

семантических полей наблюдаются у них и в ситуации пассивного выбора слов-признаков понятия, которая

провоцирует появление побочных ассоциаций. Нарушения избирательности и устойчивости вербальных

семантических связей достоверно чаще наблюдаются у больных с поражением левой лобной доли и носят у

них более грубый характер, чем у правосторонних больных (Е.Д. Хомская, К. Скакун, 1985; К. Скакун, 1986).

Выявленные нарушения семантических связей при поражении лобных долей мозга (преимущественно левой

лобной доли) представляют собой один из механизмов нарушений интеллектуальной деятельности у данной

категории больных.

В целом исследования мозговой организации интеллектуальной деятельности в контексте проблемы

межполушарной асимметрии мозга и межполушарного взаимодействия еще далеки от завершения. Однако

уже ясно, что левое или правое полушарие мозга не является исключительным «носителем» какой-то

определенной формы мышления; можно говорить лишь об относительном преобладании участия одного из

полушарий в том или ином виде интеллектуальной деятельности. При этом интеллектуальную деятельность

нельзя рассматривать как некое единое целое — необходимо вычленять в ней отдельные компоненты (фазы,

операции, аспекты и т. д.), соотнося их и с левым, и с правым полушариями мозга.

В нейропсихологии имеется еще одно направление в изучении мозговой организации мышления, связанное

прежде всего с именами Н. П. Бехтеревой, M. H. Ливанова и ряда других авторов. Это направление

посвящено изучению роли глубоких подкорковых структур мозга в интеллектуальной деятельности.

Разрабатывая в целом проблему вертикальной мозговой организации высших психических

Хомская Е. Д. Х = Нейропсихология: 4-е издание. — СПб.: Питер, 2005. — 496 с: ил.

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || [e-mail] || http://yanko.lib.ru

Рис. 53. Зоны семантической матрицы понятия «дерево»

у здоровых испытуемых (А) и у больных с поражением лобных долей мозга (Б) при активном и пассивном выборе слов-

признаков понятия «дерево»; I-II — семантическое ядро понятия, III-IV — близкая периферия семантического поля; V-VI —

далекая периферия семантического поля понятия.

Арабские цифры означают количество слов-признаков, соответствующих семантической зоне (по Е. Д. Хомской, К. Скакун,

1985)

функций, это направление внесло существенный вклад и в понимание мозговых механизмов

процессов мышления.

Изучение роли глубоких структур мозга в реализации высших психических функций является

новым этапом в развитии нейропсихологии. Существенный прогресс в этой области связан с

внедрением в нейрохирургию стереотаксической техники, позволяющей изучать состояние

психических функций до и после хирургического воздействия на определенные подкорковые

структуры. Систематические исследования нейронной активности разных подкорковых структур

при выполнении различных интеллектуальных заданий (счет в уме, припоминание слов по

заданному правилу и др.) показали, что любая интеллектуальная деятельность сопровождается

активацией целого ряда подкорковых структур («жестких» и «гибких» звеньев функциональных

систем); при этом паттерны импульсной активности этих структур

в определенной степени отражают семантическое значение слов и вербально-логических операций

и поэтому могут рассматриваться как нейрофизиологические «семантические коды»

интеллектуальной деятельности (Я. Я. Бехтерева, 1971, 1980; В. М. Смирнов, 1976 и др.). Эти

данные имеют принципиальное значение для понимания мозговой организации мышления.

К указанному направлению работ относится и исследование, проведенное на больных,

страдающих паркинсонизмом и мышечной дистрофией, подвергавшихся стереотаксической

операции на VL-ядре зрительного бугра (Т. Ш. Гагошидзе, 1984 и др.). Опыты показали, что в

первые 5-8 дней после операции на VL-ядре таламуса наблюдаются снижение продуктивности и

избирательности вербально-логической интеллектуальной деятельности, разного рода нарушения

наглядно-образного мышления, понимания логико-грамматических структур, отражающих

пространственные представления. Обнаружены и латеральные различия в нарушениях

интеллектуальной деятельности: после левосторонней криоталамотомии преимущественно

страдают речевые мнестико-интеллектуальные функции, после правосторонней — наглядно-

образные формы мышления (а также другие пространственные функции). Латерально различные

нарушения высших психических функций — вербальных и невербальных — обнаружены также

при поражениях разных структур лимбической системы (поясной извилины, гиппокампа) (С. Б.

Буклина, 1997а, 1998 и др.).

Работа по изучению нарушений мышления при поражении разных подкорковых структур

находится еще в начальной стадии, однако полученные результаты свидетельствуют о важной

специфической роли (различной в левом и правом полушариях) этих структур в мозговой

Хомская Е. Д. Х = Нейропсихология: 4-е издание. — СПб.: Питер, 2005. — 496 с: ил.

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || [e-mail] || http://yanko.lib.ru

организации интеллектуальной деятельности.

В нейропсихологии началась разработка и других направлений в изучении мозговых механизмов

мышления: изучение мозговой организации интеллектуальной деятельности при синдроме

«расщепленного мозга»; при «чернобыльских» синдромах; анализ зависимости мозговой

организации интеллектуальных процессов от профиля латеральной организации моторных и

сенсорных функций и др. Однако эти направления еще не получили достаточного развития, и

поэтому подробно останавливаться на них было бы преждевременно.

Нейропсихология мышления — новая, но уже интенсивно разрабатываемая область

нейропсихологии, в которой можно ожидать интересных открытий в самое ближайшее время.

Раздел III. НЕЙРОПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

Дата добавления: 2015-06-04