Ежи мелибруда. Я – ты – МЫ. Психологические возможности улучшения общения 5 страница

Один из Следующих По Пути Истины, проходя через город, решил дать представление на базарной площади, чтобы заработать себе на пропитание на ближайшие несколько лет. Прикрепив к дорожному посоху нож вместо наконечника, странник сделал самодельное копье и стал показывать всевозможные трюки. Вскоре вокруг него собралась большая толпа, а кто-то из местных удальцов даже попробовал посостязаться со странником в воинских умениях, но как бы на него ни нападали, с оружием или без, странник легко побеждал противников, удерживая древко копья лишь тремя пальцами и награждая атакующих обидными тумаками, а то и щекоча или ударяя их острием. Когда же день стал близиться к вечеру и странник решил закончить свое представление, из толпы зрителей вышел юноша и обратился к нему с такими словами: – Воистину тебе нет равных в умении обращаться с копьем, а я давно ищу Учителя, который бы согласился преподать мне это искусство. Юноша был из богатой семьи. Об этом лучше всяких слов говорили его красивая одежда и гордый облик. Ожидая решения собеседника, он проявлял явные признаки нетерпения и не смог скрыть искру высокомерия, мелькнувшую невзначай в его прищуренных глазах. Видя, что странник медлит с ответом, юноша поспешил продолжить свою речь, пообещав тому хорошую плату за обучение, и предложил ночлег в своем доме вместе со слугами. Странник не желал наживать себе могущественных врагов, но очень хотел продолжить путешествие. Поэтому он сказал юноше: – Я ничтожный человек, а не великий мастер, а все, что ты видел, — лишь проявление могущества волшебной силы этого копья. — Он указал на посох с прикрепленным к нему ножом и продолжил: — Все, чему я обучен, — это умение прислуживать ему. Загоревшиеся в глазах у юноши алчные огоньки выдали его желание завладеть волшебным копьем. Пренебрежительным тоном, в котором не осталось и тени почтения к страннику, юноша сказал: – Мой отец купит у тебя копье, и ты получишь за него все, что пожелаешь. Если же ты воспротивишься этому, то копье отберут у тебя силой. Улыбнувшись, странник ответил: – Не я владелец копья, а оно – мой властелин. Его нельзя ни купить, ни украсть, ни отобрать силой. К нему только можно пойти в услужение и научиться исполнять его прихоти. – Так вот почему у этого копья такой невзрачный вид, – воскликнул юноша. — Волшебная сила не хочет привлекать к себе внимание непосвященных. Научи же меня оказывать ему почести и выполнять его приказания. – Если желаешь научиться служить ему и пользоваться его покровительством, – ответил странник, — придется тебе сначала заплатить за место чиновника при копье, обучение и содержание за год вперед, а затем отправиться в путешествие к святым горам вслед за копьем, ибо туда оно как раз и направляется. К вечеру того же дня все было улажено, и странник с юношей и копьем двинулись в путь... Шли дни, менялись времена года, и юноша из своевольного, изнеженного и капризного подростка превратился в могучего воина. Однажды, когда спутники взошли на высокий перевал, странник бросил копье в глубокое ущелье и с трудом удержал юношу, который чуть не прыгнул за ним вниз. – Ты постиг высокое мастерство, но не познал корней жизни, – обратился мудрый странник к своему молодому другу. — Ни одна вещь на свете не стоит того, чтобы рисковать из-за нее жизнью. Что же касается волшебной силы копья, то, пока ты учился управлять им, предугадывая его желания, она вся перешла в тебя. После этих слов на юношу снизошло прозрение. – О Великий, – обратился он к мудрецу, – возьми меня в ученики и назначь плату за обучение. – За истинное знание не берут мзды, ибо ты и так отдаешь ему жизнь, — сказал странник. – Почему же ты тогда при нашей встрече потребовал плату? – спросил юноша. – Люди не ценят того, что им достается даром, и мерой всех достоинств сделали золото. Но истинные ценности всегда с тобой и вокруг тебя. Это ты сам, воздух, которым ты дышишь, земля, на которой ты стоишь, пища, что утоляет твой голод, вода, утоляющая твою жажду, и одежда, что согревает тебя. Никакие другие богатства с ними не сравнятся. Однако ты никогда не пошел бы со мной в день нашей встречи, если бы я рассказал тебе об этом. Люди мира больше всего ценят власть, и ты тоже был таким. Но я увидел в тебе жажду истины и стал учить тебя любить жизнь. В день нашей встречи я взял тебя в ученики, но ты узнал об этом только сейчас. Странник улыбнулся, взглянув на ученика, и пошел своей дорогой...

В этой притче странник разглядел в юноше жажду истины, которую тот не осознавал, влекомый более сильными жаждами – жаждой обладания, жаждой могущества и жаждой самолюбования. Играя на этих жаждах, странник заставил юношу последовать за ним, и жажда обладания волшебным копьем помогла капризному подростку преодолеть все тяготы скитаний и обучения и превратиться в опытного воина. Тогда странник выбросил копье и дал юноше новое объяснение своих действий. Это помогло ученику осознать свою жажду обладания, и эта жажда, выполнив свое предназначение, изжила сама себя и исчезла, расчистив место иной жажде, уже более мягко выраженной, – жажде следования за Учителем. Со временем и эта жажда выгорит и исчезнет, на смену ей у юноши возникнет новая жажда, уже почти превратившаяся в нормальную потребность, и юноша перейдет на новый виток пути, расширяющий его модель мира. Когда человеком владеет одна или несколько жажд, эти жажды заглушают естественное проявление потребностей человека. Более того, человек часто даже не подозревает о том, что у него есть какие-то неудовлетворенные потребности, но общая неудовлетворенность постепенно накапливается, даже в том случае, если основные жажды удовлетворяются, и это нарушает гармонию его существования. Так, человек, обуреваемый жаждой власти и добившийся богатства и высокого общественного положения, редко бывает счастлив в личной жизни, поскольку естественная потребность в любви и человеческой близости не выходит у него на сознательный уровень, он не уделяет должного внимания удовлетворению этой потребности и в связи с этим не может чувствовать себя полностью счастливым. В пылу борьбы за власть он не замечает своей внутренней неудовлетворенности, но как только борьба заканчивается и он выходит на вершину успеха, происходит ужасная вещь. Его жажда полностью удовлетворена. Она перестает быть основной ведущей силой его действий. На поверхность выходит годами накапливавшаяся неудовлетворенность остальных потребностей, и наступает душевный кризис. Ему повезет, если он сможет пробудить в себе иную жажду и заняться процессом ее удовлетворения, в противном случае его ждут эмоциональный хаос и потеря смысла жизни. По той же самой причине любовь, которая казалась безмерной, страстной и вечной, обращается в отчуждение или даже отвращение после медового месяца. Человек, готовый идти на любые крайности ради удовлетворения своей жажды любви и сексуальной близости и всеми путями добивавшийся взаимности, после получения вожделенной награды – предмета своего обожания – удовлетворяет наконец свою жажду, и тут на поверхность выходят иные неудовлетворенные потребности, такие, как потребность в разнообразии, потребность в одиночестве, потребность в понимании и сочувствии, потребность в надежности и безопасности и т.д. Если же, как обычно бывает, партнеры, удовлетворив свою жажду сексуальной близости, выясняют, что они не способны удовлетворить остальные жажды и потребности друг друга, любовь исчезает, и на ее месте возникает сложный букет из разочарований, негативных чувств и горьких воспоминаний о былой страсти. Подобную ситуацию Лермонтов великолепно описал в знакомом нам со школы рассказе «Бэла». Там Печорин со всем пылом страсти добивается любви похищенной для него девушки и, в конце концов влюбив ее в себя, начинает испытывать нестерпимую скуку. Вообще Печорин может служить ярким примером неприятных последствий, к которым приводит отсутствие удовлетворения естественных человеческих потребностей. В его случае первое, что бросается в глаза, – это неспособность Печорина к установлению эмоциональных контактов с другими людьми. В его жизни нет места глубокой дружеской привязанности или любви. Мы не знаем, каким образом в его модели мира возник подобный запрет на любовь и привязанность – возможно, в этом была виновата холодность его матери или разочарование в первой любви. Часто в основе подобного внутреннего отрицания любви и привязанности лежит глубинный страх испытать боль, если человек, которого ты любишь, отвергнет тебя, бросит или предаст. Мы замечаем, что, когда Печорин не поглощен удовлетворением какой-либо своей жажды, он испытывает состояние скуки и внутренней пустоты. Жизнь кажется ему ненужной и бессмысленной, поскольку именно чувство любви и эмоциональной привязанности, не важно к чему – к месту, где ты живешь, к миру, который тебя окружает, к делу, которым ты занимаешься, к животным, друзьям или близким, – и является основным источником положительных эмоций, делающих человека счастливым и заставляющим его ощущать свою жизнь наполненной и осмысленной. Неспособность к эмоциональной привязанности компенсируется у Печорина набором жажд, близких к жажде самоутверждения и жажде ощущений. Ощущение опасности, игра со смертью, азартные игры, соревнование в борьбе за любовь женщин – это те самые стимулы, которые возбуждают его, на время заполняя пустоту и помогая заглушить ощущение общей неудовлетворенности и разочарования. Воины Жизни лишены жажд. Они учатся осознавать, развивать и удовлетворять все свои потребности, и это делает их независимыми, счастливыми и гармоничными. Будда когда-то сказал: «Желания приносят страдания. Человек, который избавится от желаний, избавится от страданий». Спокойные придерживаются другой точки зрения. Избавить человека от желаний может только смерть. Когда хочется есть, можно усилием воли подавить голод, но, если полностью избавиться от желания есть, человек умрет. Поэтому последователи Шоу-Дао переформулировали эту мысль Будды следующим образом: «Жажды приносят страдания. Человек, который избавится от жажд, избавится от страданий». Эта формулировка также требует некоторых дополнений и уточнений, потому что одного лишь избавления от жажд недостаточно для того, чтобы ощущать себя полностью счастливым. Оно должно сопровождаться осознанием своих подлинных потребностей и знанием о том, как их правильно удовлетворить, одновременно неограниченно развивая свою способность наслаждаться жизнью. Хотя это может показаться парадоксальным, но в истории Будды и в истории Печорина есть нечто общее. Поиск избавления от страданий через отсутствие желаний, через отсутствие эмоционального отношения к происходящему, на долгое время ставший основной навязчивой идеей принца Гаутамы, возник у него в связи с глубокой эмоциональной травмой, подобно тому, как сформировалось глубинное отрицание эмоциональных привязанностей у Печорина. Мы помним, что в молодости Будда был счастливым и беспечным принцем, жившим в прекрасном дворце, окруженном великолепным садом. Его малейшие желания немедленно выполнялись угодливыми слугами. Отец Гаутамы, желающий, чтобы ничто не омрачало жизнь его любимого сына, повелел, чтобы принца полностью оградили от любых проявлений горя и страданий. Принц вырос, не подозревая, что в мире существуют беды и нищета, болезни и смерть. Беззаботная юность принца закончилась, когда он увидел мертвого человека. В этот момент, столкнувшись с реальностью, прекрасная, светлая и радостная модель мира Гаутамы разрушилась, как карточный домик. Никогда не сталкиваясь с горем, болью, страданием и смертью, он не знал, что это такое, а поэтому не умел сопротивляться им. Психическая травма была настолько сильна, что принц решил перечеркнуть всю свою прошлую жизнь. Воспоминания о радости полностью улетучились из его души, сменившись одним ужасающим, раздирающим душу воспоминанием о том, что мир наполнен горем, страданием и смертью. Новый взгляд на мир будущего основателя великой религии был столь же ограниченным и неполным, что и его прежний взгляд на мир, но теперь все помыслы Гаутамы обратились в одну-единственную жажду, основанную на жажде жизни, жажде безопасности, – он решил найти универсальный рецепт, как раз и навсегда избавить человечество от страданий. Так после долгих лет скитаний, умерщвления плоти и медитаций Гаутама достиг просветления, став Великим Буддой, а человечество получило новую религию. Пример Будды показывает нам, что, используя жажды, можно многого добиться, но, в случае если вы не собираетесь облагодетельствовать человечество новой религией или какими-то гениальными свершениями, разумнее будет не слепо отдаваться своим жаждам, автоматически следуя за ними, а отслеживать их, сознательно используя их конструктивную составляющую и постепенно ослабляя и сводя на нет составляющую деструктивную. Жажды, заставляющие вас просаживать деньги за карточным столом, покупать массу вещей, которые вам совершенно не нужны, скандалить, в тщетной попытке изменить мир или окружающих людей, гнать на бешеной скорости в автомобиле, наслаждаясь ощущением опасности и риска, рыдать, погружаясь в пучины жалости к себе, вместо того чтобы попытаться как-то исправить ситуацию, – деструктивны, и, осознав их, нужно предпринять определенные шаги в направлении удовлетворения естественных потребностей, из-за неудовлетворенности которых развились эти жажды. Конструктивные жажды заставляют вас целеустремленно добиваться поставленных целей, которые могут быть действительно важными и полезными для вас. Чтобы стать чемпионом в каком-то виде спорта, необходимо иметь сильную жажду победы, жажду постоянного совершенствования. То же самое относится к изучению чего-то, к работе или творчеству. Отметив у себя конструктивные жажды, научитесь управлять ими таким образом, чтобы посвящать себя этим жаждам лишь в отведенное для них время. Например, не стоит дома навязчиво думать о работе или предаваться бесплодным фантазиям о достижении цели. Отдавая себе отчет о своих жаждах, постарайтесь в то же время полноценнее удовлетворять потребности, из-за неудовлетворения которых развились эти жажды. С некоторой практикой вы достигнете определенной гармонии во взаимодействии жажд и потребностей, когда, с одной стороны, какая-то жажда будет помогать вам добиваться нужных результатов, а с другой стороны, у вас не будет накапливаться общая неудовлетворенность. Почувствовав, что следование жажде чересчур истощило вас, вы сможете на время переключиться на удовлетворение нужных потребностей, приводя свою психику к состоянию гармонии. Итак:

НЕ ПЫТАЙТЕСЬ БОРОТЬСЯ С СОБСТВЕННЫМИ ЖАЖДАМИ. ВМЕСТО ЭТОГО УЧИТЕСЬ ОСОЗНАВАТЬ ИХ И УПРАВЛЯТЬ ИМИ. УПРАВЛЯТЬ ЖАЖДАМИ МОЖНО ЧЕРЕЗ ПОТРЕБНОСТИ, НЕДОСТАТОЧНОСТЬ УДОВЛЕТВОРЕНИЯ КОТОРЫХ ВЫЗВАЛА РАЗВИТИЕ ЖАЖД. ЧЕМ ПОЛНОЦЕННЕЕ ВЫ БУДЕТЕ УДОВЛЕТВОРЯТЬ ЭТИ ПОТРЕБНОСТИ, ТЕМ СЛАБЕЕ БУДЕТ ВЫРАЖЕНА ЖАЖДА. ЖАЖДЫ БЫВАЮТ КОНСТРУКТИВНЫЕ И ДЕСТРУКТИВНЫЕ. СЛЕДОВАНИЕ ДЕСТРУКТИВНЫМ ЖАЖДАМ НАНОСИТ ВАМ ОЧЕВИДНЫЙ ВРЕД, И ПОСТЕПЕННО, БЕЗ НАПРЯЖЕНИЯ, ВЫ ДОЛЖНЫ ИЗБАВЛЯТЬСЯ ОТ НИХ. КОНСТРУКТИВНЫЕ ЖАЖДЫ ПОМОГАЮТ ВАМ ДОБИВАТЬСЯ ЦЕЛЕЙ, ПОЛЕЗНЫХ ДЛЯ ВАС. НАУЧИТЕСЬ КОНТРОЛИРОВАТЬ СВОИ КОНСТРУКТИВНЫЕ ЖАЖДЫ (ОПЯТЬ-ТАКИ ЗА СЧеТ РЕГУЛЯРНОГО УДОВЛЕТВОРЕНИЯ ИЛИ НЕУДОВЛЕТВОРЕНИЯ СООТВЕТСТВУЮЩИХ ПОТРЕБНОСТЕЙ) ТАКИМ ОБРАЗОМ, ЧТОБЫ, С ОДНОЙ СТОРОНЫ, СЛЕДОВАНИЕ ЖАЖДЕ ПОМОГАЛО ВАМ ОПТИМАЛЬНЫМ ОБРАЗОМ ДОБИВАТЬСЯ ПОСТАВЛЕННОЙ ЦЕЛИ, А С ДРУГОЙ СТОРОНЫ, ЧТОБЫ ИЗ-ЗА СЛЕДОВАНИЯ ЖАЖДЕ У ВАС НЕ НАКАПЛИВАЛАСЬ ОБЩАЯ НЕУДОВЛЕТВОРеННОСТЬ. ТОГДА, ПО МЕРЕ ДОСТИЖЕНИЯ ЦЕЛИ, ЖАЖДА БУДЕТ ИСЧЕРПЫВАТЬ СЕБЯ, ОБРАЩАЯСЬ В НОРМАЛЬНУЮ ПОТРЕБНОСТЬ.
ЛЮБОВЬ К САМОМУ СЕБЕ

Человек, не умеющий искренне и всецело любить самого себя, не может быть полностью счастлив и испытывает определенные трудности в том, чтобы заставить других людей любить его. Не стоит смешивать любовь к самому себе с нарциссизмом и эгоизмом. Любовь к себе и полное принятие себя со всеми своими достоинствами и слабостями – признак гармоничной личности, лишенной внутренних конфликтов. Самовлюбленные, ориентированные только на себя люди, ожидающие и требующие внимания от окружающих, несмотря на то, что они могут производить впечатление любящих лишь себя людей, на самом деле в глубине души чувствуют свою ущербность и неполноценность. Их поведение в первую очередь направлено на то, чтобы за счет внимания окружающих повысить уровень своей самооценки и избавиться от чувства собственной неполноценности. Трудно найти человека, который был бы полностью удовлетворен всеми своими чертами и поступками. Образ самого себя является составной частью модели мира. Он представляет собой набор стереотипов мышления, сформированных за время вашей жизни в человеческом обществе. С раннего детства вам говорили, что что-то хорошо, а что-то плохо, давали оценку ваших качеств, действий и поступков. Со временем то, что значимые для вас люди поощряли, вы стали считать хорошим, а то, что они осуждали, – плохим. Если «хорошего», с вашей точки зрения, в вас оказалось значительно больше, вы будете относиться к самому себе позитивнее, чувствуя себя успешным и благополучным. Если же вы полагаете, что ваши недостатки перевешивают достоинства, это не добавит вам удовлетворения и уверенности в самом себе. Более того, любые ситуации, которые косвенно напомнят вам о чем-то, что вы считаете в себе «плохим», что когда-то вызывало у других осуждение или неодобрение, тут же запустят программу тревожности или неудовлетворенности собой. Людям в наследство от животных достался невидимый «радар», некое шестое чувство, позволяющее на подсознательном уровне распознавать ощущения, идущие от человека. Если человек чувствует себя неуверенным в себе, недостойным любви и доброго отношения, то это его ощущение почти по пословице «На воре шапка горит» на интуитивном уровне передается другим людям, и они относятся к нему соответственно. Тот, кто действительно испытывает к себе искреннюю любовь, как бы сигнализирует окружающим, что он благополучен, что он достоин любви и способен любить сам. Конечно, все вышесказанное в основном относится к общению с нормальными цивилизованными людьми. Банде накачанных наркотиками подростков, нападающих на улице на одинокого прохожего, безразлично его самовосприятие, да и в вашем окружении всегда найдутся зацикленные на своих проблемах люди, неспособные воспринимать исходящие от других настроения и реагировать на них, но в большинстве случаев все же ваше восприятие себя в значительной степени влияет на взаимоотношения с людьми. С проявлением подобных стереотипов негативного самовосприятия я столкнулась в Испании. Луис был весьма привлекательным, прекрасно физически развитым мужчиной. Он закончил университет с лучшими показателями на своем факультете и заработал весьма значительный по испанским меркам капитал. К моему большому удивлению, выяснилось, что он считал себя некрасивым и глупым. Как оказалось, в детстве ему регулярно говорила об этом его семья, и, несмотря на то что жизнь с очевидностью доказывала обратное, Луис продолжал считать себя таким, воображая, что из-за этих его недостатков ни одна женщина не способна его полюбить. Видимо, женщины действительно интуитивно ощущали этот его настрой, и в отношениях с ними у него не было особенных успехов. Сначала я просто сказала Луису о том, что у него совершенно нормальный уровень интеллекта и что как мужчина он вполне привлекателен. Он мне не поверил. Луис возразил, что я говорю это только из вежливости, чтобы не обижать его. Тогда я рассказала ему о стереотипах мышления, заставляющих человека искаженно воспринимать реальность, и, поскольку он действительно был умным, он понял эту идею с первого раза, но понять – это не значит осознать, и для того, чтобы перевести ее на эмоциональный уровень, ему понадобилось время. Луис обладал практическим складом мышления, и статистические данные могли показаться ему вполне достоверными. Я объяснила ему основные классические критерии мужской красоты, пропорциональности и развитости тела и посоветовала хорошенько изучить себя в зеркале, а затем, строго следуя этим критериям, начать сравнивать себя с другими мужчинами на предмет привлекательности. Вскоре Луис с удивлением и радостью рассказал, что он несколько дней рассматривал мужчин в раздевалке спортзала и выяснил, что его тело гораздо более пропорциональное и мускулистое, чем у большинства из них. После этого я объяснила ему, что он не только должен знать, что он привлекателен, но и чувствовать себя привлекательным, дала ему несколько упражнений для выработки этого ощущения, а также порекомендовала слегка изменить стиль в одежде. Эффект оказался удивительным. Знакомые женщины и коллеги по работе начали наперебой делать ему комплименты, говоря, какой он красивый и как прекрасно выглядит, студентки (он преподавал в институте) также стали делать ему комплименты и, используя различные предлоги, вроде поздравления с очередным праздником, с удовольствием целовали его в щечку. Это окончательно убедило Луиса, что он вовсе не урод, и, признав, что он довольно симпатичен, Луис смог принять наконец и тот факт, что он вовсе не глуп. По ассоциации с историей Луиса мне вспоминается случай совершенно противоположный. Когда мне было шестнадцать лет, мы с подругой поехали отдыхать на каникулы к ее знакомым литовским диссидентам, живущим в небольшом поселке недалеко от Клайпеды. Сын хозяйки незадолго до нашего приезда вернулся из тюрьмы, где он отсидел четыре года за то, что боролся за независимость Литвы и водрузил литовский национальный флаг на трубу какого-то завода. Алексис произвел на нас неизгладимое впечатление. Он был невысокого роста, слегка полноват, с лицом деревенского простака, покрытым красноватыми пятнами, но его обаяние, жизнелюбие и внутреннее осознание собственной ценности и уникальности буквально заражали окружающих, вызывая к нему самые теплые чувства. Выходя в просторную столовую, Алексис при всем скоплении народа каждое утро проделывал один и тот же ритуал. Он подходил к зеркалу и, нежно гладя себя по голове, говорил: – До чего же я красивый, до чего же я умный, до чего же я обаятельный и привлекательный! – Зачем ты это делаешь? – спросила я, в первый раз услышав этот любопытный монолог. – Это аутотренинг, – весело усмехнулся Алексис. – Меня ему научили в тюрьме. Чтобы быть красивым и чувствовать себя хорошо, нужно убедить себя в том, что ты красивый и хороший. Мы с подругой тоже принялись гладить себя по голове, повествуя вслух о том, какие мы прекрасные и неотразимые. Тогда я отнеслась ко всему этому как к очередной веселой шутке Алексиса, но меня поразила одна вещь: хотя при первом знакомстве Алексис показался мне чуть ли не уродом, с каждым днем он действительно казался мне все более красивым, и к концу каникул мы с подругой по уши влюбились в него. Метод воздействия на окружающих людей через внутреннее восприятие самого себя наглядно отражен в отрывке из моей книги «Тайное учение даосских воинов», в котором Ли, Учитель Александра Медведева, дает ему задание опробовать технику проецирования своего внутреннего состояния на случайных прохожих.

– Начнем прямо сейчас, – сказал Ли. – Постарайся передать встречным женщинам посыл теплых чувств, исходящих от тебя. – Как это сделать? – Подумай сам. Ли жестом указал мне идти вперед и, чуть задержавшись, последовал за мной. Я вспомнил все, что читал о внушении и гипнозе, и, сконцентрировав всю свою волю, прямо и твердо взглянул в глаза первой встретившейся мне женщине, пытаясь передать ей мой внутренний посыл. Женщина, видимо, ошарашенная моими выпученными глазами, слегка вздрогнула и ускорила шаг. На двух следующих я произвел не лучшее впечатление. Взрыв хохота заставил меня обернуться. Ли быстрым шагом приближался ко мне, держась за живот и не переставая хохотать. – Да не смотри ты на них, как голодный удав на курицу, — отсмеявшись, сказал он. — Так ты всех женщин распугаешь. Разве ты не знаешь, что прямой взгляд в глаза у незнакомых людей ассоциируется с агрессией? Ты же не в транс ее хочешь вогнать, а передать ей теплые чувства. Разве ты сейчас испытываешь теплые чувства? Ты собран и напряжен. Расслабься, почувствуй себя легким и счастливым и вырази это, может быть, мимолетным взглядом, улыбкой, но не делай это нарочитым или искусственным. Счастье и тихая радость должны окутывать тебя невидимым облаком, незаметно переливаясь в тех, кто приближается к тебе. Ты можешь даже не смотреть на женщину, а просто пройти мимо, но пусть на твоих губах играет загадочная улыбка. Ты должен светиться изнутри. Иди и попробуй еще раз. Раньше я в качестве медитативного упражнения учился вызывать ощущение счастья и тихой радости. Ли говорил, что привязкой для этих чувств является «внутренняя у лыбка». Нужно было успокоиться, полностью расслабить мышцы лица, а потом, не раздвигая мышечным усилием уголки губ, представить, что они слегка приподнимаются и губы складываются в легкую улыбку, подобную той, что изображают на статуях Будды. Ощущение легкого подъема уголков губ вызывает ассоциативную реакцию тихой радости и спокойствия, и создать нужное медитативное состояние становится гораздо легче. Ли говорил, что такая улыбка является еще и великолепным методом контакта с людьми, которым ты не хочешь открывать свои намерения и намерения которых ты хочешь узнать. Нейтральное, доброжелательно-спокойное выражение лица не отражает никаких твоих чувств. Собеседник, лишенный мимической информации, проецирует свои чувства на тебя, читая в твоем лице отражение своего состояния, и его лицо меняется в соответствии с его представлением о твоей оценке. Так, если человек уверен в себе, он будет считать, что ты одобряешь его, выражая это одобрение своей улыбкой; неуверенный же собеседник может прочесть на твоем лице презрение и насмешку. Я снова пошел вперед и с помощью «внутренней улыбки» вызвал ощущение счастья, легкости и радости жизни, потом добавил чувствам интенсивности, представив, что это счастье переполняет меня и перехлестывает через край, излучаясь в пространство весельем и любовью к окружающим. Краем глаза я заметил у встречной женщины реакцию удивления, смешанного с восторгом и каким-то внутренним непониманием происходящего. Ее реакция окрылила меня. Я, казалось, парил над землей на волне затопивших меня положительных эмоций. Девушка лет двадцати остановилась, заглянув мне в глаза. Мне показалось, что она хочет заговорить, но я прошел мимо, поражаясь произведенному эффекту. С каждой минутой упражнение нравилось мне все больше и больше, и я всерьез задумался о его практической пользе. Но, к сожалению, на следующем перекрестке Ли прервал мою эйфорию, положив руку мне на затылок. – Слушай, мне понравилось! – восторженно сообщил я. – Не сомневаюсь. Но слишком жестоко часто пользоваться этим приемом, демонстрируя обычным людям, как счастлив может быть человек. Нельзя так издеваться над гражданами твоего города. Они тебе этого не простят. Теперь изменим настроение, демонстрируя людям другую крайность. Попробуй показать окружающим, как тебе плохо. Я попытался вызвать самые негативные чувства, которые только мог представить, и вскоре погрузился в бездонную пучину тоски и безысходности. Мои мышцы, казалось, потеряли всякую силу, взгляд затуманился, я брел как в полусне, не разбирая дороги. Неожиданно я почувствовал, как на мое плечо опустилась чья-то участливая рука. Я поднял взгляд, полный отчаяния, и увидел перед собой доброе лицо пожилого мужчины. – Ну не расстраивайтесь вы так, молодой человек, – сказал он. – Все перемелется, все будет хорошо. Я со слезами на глазах взял двумя руками его руку, прижал ее к своему сердцу и сказал, преданно глядя в его лицо: – Спасибо, отец. Огромное вам спасибо. Между нами проскочила какая-то искра. Пожилой человек весь зажегся изнутри. Мы разделяли ни с чем не сравнимый восторг взаимопонимания и благодарности, молчаливого общения, возникшего между нами. Я пошел по улице уже с гордо поднятой головой, словно его поддержка влила в меня новые силы и я вновь обрел смысл жизни, столкнувшись с добрым человеком, который готов прийти на помощь незнакомцу. – Сейчас ты попробуешь внутренне притягивать и отталкивать людей, – сказал Ли. – Как это делать? – Просто встань на углу. Для того чтобы отталкивать людей, представь, что от тебя исходит могучая сила, распространяющаяся во все стороны. Твое лицо должно быть жестким, ты чувствуешь почти наркотическое перевозбуждение, в тебе кипит злоба на весь мир, но лицо застыло, как каменное, пытаясь сдержать внутренний напор. Ощущение звериной силы и агрессивности будет отпугивать от тебя людей. Я встал на углу и начал моделировать ощущение силы, растекающейся во все стороны, а также нетерпения и агрессивности, зажатых внутри под большим давлением. Мое лицо окаменело, и я, чуть сдвинув брови, бросал на проходящих мимо жесткие взгляды, пристально разглядывая их. К моему удивлению, я заметил, как прохожие старались пройти как можно дальше от меня и жались к самой кромке тротуара. Несколько человек, неожиданно изменив траекторию движения, перешли через дорогу, хотя я просто стоял молча, не делал никаких движений и даже не смотрел на них. Видимо, исходящая от меня агрессивность действительно отпугивала людей. Совершенно неожиданной для меня оказалась реакция старушки, которая вдруг, потрясая зонтиком, правда, на достаточно безопасном расстоянии, начала кричать, глядя на меня, что-то про бандитов, которые заполонили улицы наших чудесных курортных городов, и про родную милицию, которая, как всегда, неизвестно куда смотрит. На следующем перекрестке я учился притягивать людей. Я стоял, расслабленный и благожелательный, лучась добротой и счастьем. Меня просто атаковали десятки людей, спрашивая о чем-нибудь. Один старичок-алкоголик прицепился ко мне как репей, не столько стремясь стрельнуть денег на выпивку, сколько для того, чтобы поделиться со мной своей горькой участью, неприятностями с дочкой и прочими житейскими проблемами. В этом отрывке всплывают сразу несколько тем, связанных с вопросом о счастье. Во-первых, мы видим, как с помощью шоу-даосской психотехники Александр Медведев вызывает у себя восхитительное ощущение любви к самому себе, излучая его затем в окружающее пространство. Люди, встречающиеся на его пути, инстинктивно откликаются на его внутреннее состояние положительными эмоциями. В тех же самых прохожих негативное эмоциональное состояние Александра вызывает ответные отрицательные эмоции. Поскольку способность устанавливать позитивные взаимоудовлетворяющие контакты с другими людьми является одной из важных составляющих способности быть счастливым, можно прийти к выводу, что умение испытывать искреннюю любовь к себе не только искусство, доставляющее вам непосредственное удовлетворение, но и инструмент налаживания межличностных контактов. Во-вторых, обратив внимание на то, с какой легкостью Александр, подготовленный психотехниками Спокойных, меняет свой эмоциональный настрой, мы приходим к выводу, что при определенной практике мы можем добиться того, чтобы не спровоцированные внешним окружением эмоции и настроения управляли нашим состоянием и мы сами могли выбирать свой эмоциональный настрой, основанный на радости, спокойствии, любви к себе и окружающему миру. Но прежде, чем вы сумеете выработать в себе этот постоянный положительный настрой, вы должны научиться любви к себе. Понятия красоты, хорошего и плохого, правильного и неправильного всегда субъективны, и как только мы это поймем, как только мы поймем, что зачастую мучительные негативные оценки себя самого или каких-то отдельных своих качеств, которые заставляют нас испытывать чувство стыда, неловкости или собственной неполноценности, – всего лишь программы, случайным образом записанные в нашу модель мира, мы сделаем первый шаг к прекращению внутренней борьбы со своими недостатками или с «внутренним критиком», к принятию себя самого таким, какой вы есть. Тот, кто рос в атмосфере любви и одобрения окружающих, испытывает к себе гораздо более теплые чувства, чем лишенный в детстве любви и одобрения человек. Тот, кто относится к себе доброжелательно, переносит эту доброжелательность и на других. Ребенок, выросший среди угроз и упреков, учится лишь угрожать и упрекать, в первую очередь самого себя, а затем и других. Установки, прививаемые нам с детства, часто создают у людей впечатление, что для того, чтобы «заслужить» любовь, нужно быть таким-то и таким-то. Если же ты недостаточно красив, недостаточно умен, недостаточно послушен и т.д., то ты «недостоин» любви. Так в модели мира человека записываются программы, которые заставляют его не любить самого себя или отвергать какую-то свою часть, которая кажется «недостойной» или «не заслуживающей» любви. В крайних проявлениях подобных программ человек может на подсознательном или даже на сознательном уровне решить, что он недостоин жить. Если программы негативного отношения к самому себе действуют на подсознательном уровне, человек страдает от постоянного ощущения неудовлетворенности или тревожности, поскольку часть его агрессии направляется внутрь, на него самого, и попытки пребывать в хорошем настроении для него чреваты непрестанной внутренней борьбой, на которую расходуются огромные запасы психической энергии. Более того, человек с подобными программами начинает проецировать подсознательное негативное отношение к самому себе на других, отыскивая в них или воображая у них свои собственные «недостатки» и «пороки». Таким образом он записывает свои негативные программы в модели мира людей, если те относятся к его оценкам некритически и эмоционально. Как я уже упоминала, моя мать была склонна к излишнему интеллектуальному развитию, и эта дисгармония модели мира лишила ее здоровой доброжелательной эмоциональности. С ее точки зрения, я была «неправильным» ребенком, и в мою модель мира она регулярно записывала установки о том, что я некрасива, жестока, плохо воспитана, упряма, недостойна любви и являюсь божьим наказанием. К счастью, нашлось достаточное количество людей, которые меня таковой совсем не считали, и негативное воздействие матери в значительной мере компенсировалось любовью других моих родственников и родителей моих друзей. И, хотя программы негативного отношения к себе твердо впечатались в мою модель мира, я еще в детстве на интуитивном уровне поняла, насколько они вредят моему самоосознанию, и начала бороться с ними, в первую очередь приняв на сознательном уровне мысль о том, что скорее всего проблема и корень зла не столько во мне, сколько в характере моей матери. Осознание того, какой должна быть истинная материнская любовь, на основе которой в основном и формируется у ребенка любовь к самому себе и к окружающим людям, пришло ко мне после прочтения коротенькой африканской сказки. Смысл ее был приблизительно следующим.

Дата добавления: 2015-06-04