ВВЕДЕНИЕ 10 страница. Фюретьер подчеркивает влияние окружающей среды на формирование человеческой личности

Фюретьер подчеркивает влияние окружающей среды на формирование человеческой личности. Сатирически едко живописует он нравы завсегдатаев прециозных салонов; особое внимание уделяет изображению судейской буржуазии. Фюретьер подробно рисует поведение французского буржуа XVII в. не только в быту, но и в деловой обстановке, в служебном кабинете.

Роман Фюретьера не лишен, конечно, ощутимых противоречий. Соотношение личности и социальной среды понимается автором «Буржуазного романа» механистически упрощенно: человек в его глазах — пассивный продукт среды, неспособный активно воздействовать на окружение. Писатель занят по преимуществу эмпирическим описанием внешней стороны событий; он не владеет средствами, которые дали бы ему возможность углубленно раскрыть внутренний мир своих персонажей. Впрочем, и в этом плане у него есть определенные достижения. Некоторые из персонажей Фюретьера достаточно индивидуализированы. Жестокий и расчетливый Воллишон, легкомысленный и фатоватый адвокат Никодем, простодушная, постепенно эмансипирующаяся Жавотта, добрая, но ветреная Лукреция, грубый, бездушный скряга Беду — все эти фигуры запоминаются, они типичны для определенной социальной среды и вместе с тем каждый из них обладает индивидуальным обликом. Стиль Фюретьера суховат и рассудочен.

Выпустив в свет «Буржуазный роман» и опубликовав в 1671 г. свои «Моральные басни и новеллы», Фюретьер отходит от художественного творчества и целиком отдается работе над составлением толкового словаря французского языка. Свой «Всеобщий словарь, содержащий все слова французского языка, как древние, так и новые» Фюретьер задумал исключительно широко. Он вводил в него огромное количество слов, отвергнутых пуристами-академиками, профессиональные, научные и технические термины, архаизмы, диалектизмы и разговорные обороты. Объясняя различные философские понятия, Фюретьер не скрывал материалистического характера своих убеждений. В 1684 г. Фюретьеру удалось издать часть своего словаря. Академия увидела в нем опасного конкурента, к тому же независимость воззрений Фюретьера восстановила против него консервативные круги общества. Фюретьера обвинили в плагиате, против него был затеян процесс. На писателя посыпался град памфлетов и пасквилей. В 1685 г. он был исключен из Французской Академии. Затравленный врагами, глубоко уязвленный, Фюретьер заболел и скончался в 1688 г. Его замечательный лексикографический труд, имеющий большое значение для изучения французского языка XVII в., был напечатан целиком лишь в 1690 г. в Амстердаме.

В отличие от автора «Буржуазного романа», обладавшего эмпирическим и скептическим складом ума, творческая мысль Дени Вераса устремлена в будущее: он создатель первого во Франции утопического романа с четко выраженной коммунистической тенденцией. «История севарамбов» Дени Вераса состоит из двух частей. Первоначально это произведение увидело свет в Англии: первая его часть была опубликована в 1675 г., вторая — в 1679 г. на английском языке в Лондоне. Во Франции первая часть книги Вераса была издана в 1677 г., а вторая — в 1678—1679 гг. в Париже. Из двух частей утопического романа Вераса, опубликованных на французском языке, наибольший интерес представляет собой первая, в которой сосредоточены все основные социально-политические идеи автора.

О биографии Вераса сохранилось мало данных. Неизвестны даже даты его рождения и смерти. Неясно, был ли он выходцем из кругов дворянства или буржуазии. Установлено, однако, что Верас происходил из протестантской семьи. В молодости он состоял на военной службе, затем изучал право. В 60-е годы Верас находился в Англии, откуда его выслали, очевидно, по причинам политического порядка. «История севарамбов» свидетельствует о широком кругозоре ее автора. Известное влияние на Вераса оказали, несомненно, и его предшественники Т. Мор и Кампанелла. Однако творчество Вераса остается оригинальным вкладом в историю развития утопического жанра.

Верас выступает как непосредственный предшественник выдающихся представителей социалистической мысли XVIII в. Морелли и Мабли. Знаменательно стремление Вераса не только охарактеризовать идеальный общественный строй, но и описать процесс его становления, указать на исторические истоки его возникновения. Верас хочет доказать, что утверждаемый им коммунистический идеал не выдуман, что

172

для его торжества существуют предпосылки в истории человеческого общества. Изображаемые Верасом народы до основания идеального государства севарамбов ведут образ жизни, которому присущи все характерные черты первобытного коммунизма. Именно в творчестве Вераса впервые во французской литературе получает детальное обоснование теория естественного состояния, которая затем будет пользоваться такой популярностью в просветительской литературе XVIII в. Наиболее полное достижение этого естественного состояния, соответствующего, согласно убеждениям Вераса, природе человека, возможно лишь в высокоразвитом коммунистическом обществе, которое и описывается в последующих частях книги. Предвосхищая Морелли, Верас считает, что переход к коммунистическому обществу легче для народов, не вышедших еще из первобытно-естественного состояния, чем для народов, испорченных, по его мнению, современной цивилизацией и развращенных частнособственническими инстинктами.

Решающий перелом в жизни туземных народов, вступающих на путь создания совершенного общественного устройства, осуществляет мудрый законодатель, просвещенный выходец из Персии, Севарис. Перевоспитанные им народы и получают название севарамбов. Основоположник государства севарамбов много путешествовал, многое видел. Излагая впечатления, накопленные Севарисом во время его путешествий, Верас критикует современную ему цивилизацию. Частнособственническому обществу Верас противопоставляет идеальный коммунистический строй с присущим ему политическим и социальным равенством, строй, при котором господствуют общественная собственность и совместный труд граждан на благо своей страны.

Мировоззрение Вераса, однако, не лишено противоречий. Писатель терпимо относится к рабству, которое сохраняется в изображаемом им государстве севарамбов. Сам по себе Верас был, очевидно, неверующим. Однако он признает необходимость религии в идеальном обществе, считая, что религиозный страх, боязнь божественного возмездия помогут правителям сохранять порядок и удерживать севарамбов от дурных наклонностей.

Новаторство Вераса проявляется и в художественной форме его произведения. Значительно больше внимания, чем его предшественники, он уделяет элементу повествовательному. В отличие от произведений Т. Мора и Кампанеллы роман «История севарамбов» построен не в виде диалога, а как рассказ от первого лица. Верас избрал для своего произведения форму путевых заметок. Некий путешественник-европеец, потерпевший кораблекрушение у берегов далекого южного моря, рассказывает об открытой им стране севарамбов. Традиции утопического романа Верас дополняет чертами романа путешествий, обретающего в его время все большую популярность. Свое повествование он насыщает многими историческими, географическими и этнографическими подробностями, почерпнутыми из записок современных путешественников. Назидательность Верас стремится соединить с занимательностью. Поэтому прежде чем подойти к характеристике страны севарамбов, он рассказывает о разнообразных приключениях путешественников, потерпевших кораблекрушение.

Верас стремится увлечь и покорить воображение читателя красотой и благородством созданного им жизненного идеала. Когда писатель изображает нравы севарамбов, стиль его становится приподнятым, насыщается поэтическими образами. Чтобы подчеркнуть возвышенный полет мыслей строителей нового, идеального общества, Верас вводит в ткань романа самостоятельный поэтический отрывок, написанный ритмической прозой. Это гимн основателя утопического государства Севариса, проникновенная хвалебная песнь природе — матери и кормилице людей. Произведение Вераса не только входит в историю социалистической мысли, оно одновременно представляет собой интересный памятник художественной литературы XVII в.

172

ФРАНЦУЗСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
И ОБЩЕСТВЕННЫЙ КРИЗИС
90-х ГОДОВ XVII в.

С конца 1680-х годов и по 1715 г. приблизительно длится переходный период от XVII столетия как литературной эпохи к веку Просвещения. В идеологической жизни этих лет выявляются тенденции, предвосхищающие взгляды просветителей. Классицистические традиции еще преобладают, но претерпевают во многом знаменательные изменения. В творчестве целого ряда выдающихся писателей, продолжающих и в эти годы сохранять верность принципам классицистической поэтики, зреют элементы нового качества, проявляются черты, заключающие в себе предвестия эстетических открытий века Просвещения.

Анализируя литературу переходного периода, трудно отграничить четким рубежом стадию завершения XVII столетия как эпохи от момента рождения века Просвещения. Особенно заметными художественные сдвиги становятся, пожалуй, в начале XVIII столетия: такие произведения, как «Хромой бес» (1707) или «Тюркаре» (1709) Лесажа, представляют собой качественный скачок в литературной эволюции,

173

скачок, не только подготовленный предшестствующими достижениями XVII в., но и неразрывно связанный с дальнейшим развитием реализма эпохи Просвещения. В социально-политическом плане примечательной вехой является война за «испанское наследство» (1701—1714), а также восстание камизаров (1702—1705) и последовавшие за ним вскоре острые экономические осложнения. Все эти события в своей совокупности наносят жестокий удар абсолютизму, означая крушение политика Людовика XIV, служат как бы катастрофическим заключением его многолетнего царствования.

Завершая обзор французской литературы XVII столетия, мы ограничимся характеристикой начального этапа той сложной переходной полосы, которая и соединяет, и разделяет две исторические эпохи. Речь идет о серьезных общественных потрясениях во Франции 90-х годов XVII в. и о связанном с этим важном этапе в развитии литературного процесса.

80-е годы XVII столетия были тяжелым периодом для передовой французской литературы. Именно в это время осуществляется резкий поворот в правительственном политическом курсе. Отмена в 1685 г. Нантского эдикта, предоставлявшего относительную свободу вероисповедания гугенотам, которые в конце XVII в. принадлежали по преимуществу к торгово-промышленной буржуазии, означала отказ абсолютной монархии от сотрудничества с буржуазией.

Переход абсолютной монархии к политике открытой диктатуры дворянства и развертыванию религиозных гонений тяжело отразился на судьбах передовой французской литературы. 80-е годы — это прежде всего время засилья эпигонского классицизма, не вдохновленного высокими идеями, неспособного создать оригинальные поэтические образы, а также период нового подъема прециозной литературы. В эти же годы происходит решительная активизация церковных сил, стремившихся посредством разжигания религиозного фанатизма и интенсификации религиозной пропаганды добиться в стране «католического возрождения». Именно в это время создаются основные историко-политические произведения Боссюэ. Бурную деятельность развивают и другие видные католические проповедники — Бурдалу и Флешье, все основные проповеди которого создаются как раз в 1675—1690 гг.

В 90-е годы абсолютистская Франция вступает в полосу острого экономического кризиса. Изгнание гугенотов наносит удар французской торговле и промышленности. Непрерывно возрастающий гнет доводит до крайней нищеты крестьянство и городское население. В 1693 и 1694 гг. во Франции свирепствует голод. Религиозные преследования гугенотов и янсенистов усугубляют недовольство широких демократических кругов.

Иллюстрация:

Ф. де Фенелон. «Приключения Телемака»

Титульный лист брюссельского издания
1699 г.

Если в 80-е годы военно-политическая мощь абсолютистского государства, достигшая в это время своего зенита, была еще способна сдерживать развитие критических тенденций в общественной мысли и художественной литературе, то к 90-м годам это стало уже невозможно: волна недовольства неудержимо и грозно нарастала.

Критика абсолютизма носила различный по своей социально-политической направленности характер. На существующий режим обрушивались идеологи буржуазии, развивая теорию естественного права, народного суверенитета и общественного договора, требуя конституционного

174

ограничения монархической власти, прославляя общественный порядок, установившийся в Англии после переворота 1688 г. (протестантский проповедник и ученый богослов Жюрье, а также анонимный автор памфлета «Вздохи порабощенной Франции», 1689). Свою неудовлетворенность политикой абсолютизма выражали представители аристократических кругов, видя спасение от неминуемой катастрофы в восстановлении пережитков прежних патриархальных порядков (герцог Сен-Симон; как писатель он принадлежит следующему периоду, но к работе над «Мемуарами» он приступил в 1694 г. и начинает свое повествование с 1691 г.). Некоторые дворянские деятели, осмысляя бедственное положение страны, требовали ограничения сословных привилегий и проведения реформ, способных облегчить положение народных масс и ускорить развитие капиталистических отношений (Буагильбер — «Рассмотрение Франции в царствование Людовика XIV», 1697; маршал Вобан — «Проект королевской десятины», 1707). Глубокую критику существующего строя находим мы и в философско-утопическом романе Фенелона «Приключения Телемака» (1699).

Франсуа де Салиньяк де Ламот Фенелон (1651—1715) сыграл значительную роль в духовной жизни Франции конца XVII — начала XVIII столетия. Фенелон происходил из знатного, но обедневшего рода. Свою деятельность он начал в Париже приходским священником, а в 1687 г. выпустил в свет трактат «О воспитании девиц». Этот труд предвосхищал некоторые педагогические идеи, изложенные Руссо в «Эмиле», и был использован впоследствии Екатериной II при организации Смольного института. По рекомендации Боссюэ Фенелон был назначен в 1689 г. воспитателем герцога Бургундского, внука Людовика XIV и наследника престола. Для того чтобы успешнее воздействовать на формирование общественных идеалов своего воспитанника, Фенелон и написал такие произведения, как «Басни» (в прозе), «Диалоги мертвых» (сочинение, в котором мифические и исторические персонажи обсуждают этико-философские и политические проблемы), «Приключения Телемака». В конце 80-х годов под влиянием госпожи Гюйон и ее теологических трудов Фенелон увлекся мистическими идеями и стал наиболее видным представителем религиозного течения, получившего наименование «квиетизм». Распространение квиетизма обеспокоило руководство католической церкви, и Боссюэ обрушился на Фенелона с нападками. В 1699 г. папа публично осудил квиетизм и его вождя. В том же году увидели свет и «Приключения Телемака». Содержание произведения усугубило недовольство короля Фенелоном. Фенелону, возведенному ранее в сан архиепископа, было предложено удалиться от двора в свою епархию, где он и провел остаток жизни.

Жанровая природа крупнейшего литературного произведения Фенелона «Приключения Телемака» сложна. Рассказ о странствиях Телемака и его наставника Ментора, об опасностях и препятствиях, которые герою приходится преодолевать, разыскивая своего отца Улисса (Одиссея), изобилует элементами приключенческого повествования. Однако произведению Фенелона присущи и черты романа философского (они сосредоточены по преимуществу в жизненных уроках, которые Ментор преподносит своему ученику), «романа воспитания» (история духовного возмужания Телемака), романа — социальной утопии (описание идеального государственного устройства в Саленте). Используя временами иносказания, Фенелон в своем романе развертывает критику абсолютной монархии, осуждая деспотизм, настаивая на невмешательстве государства в церковные дела, указывая на лишения народа, намечая систему социально-политических реформ. В идеальном государстве, которое описывает Фенелон, сохраняется сословное деление, но нравственные требования, предъявляемые к подданным, одинаковы. В Саленте не знают роскоши и жажды обогащения: жители самозабвенно трудятся и ведут скромный, умеренный образ жизни. Крестьянский труд, основа благополучия страны, пользуется всеобщим почетом. Салентом управляет монарх, поглощенный заботами об удовлетворении нужд населения, о сохранении мира, о процветании государства.

В «Приключениях Телемака» немало черт художественного новаторства, хотя в целом Фенелон-романист остается в русле классицистических традиций XVII столетия. «Приключения Телемака» Фенелона стоят у истоков того расцвета, который переживает в литературе Просвещения жанр философского романа. В трактовке античности Фенелон предвосхищает А. Шенье. Восприятие античности у автора «Приключений Телемака» (произведения, написанного чрезвычайно благозвучным, музыкальным слогом) утрачивает прежнее монументальное величие и суровый аскетизм, становится более мягким, лиричным и изящным, чем у его предшественников. Привлекают внимание и те черты чувствительности, которые нередко проявляются в романе.

Фенелон пользовался популярностью в эпоху Просвещения. Плодотворны не только художественные поиски создателя «Приключений Телемака». Он был одним из зачинателей теории просвещенного абсолютизма. Его религиозные воззрения расчищали путь философии деизма.

175

Характерное для людей XVIII в. представление о Фенелоне как о поборнике широты взглядов, терпимости было воплощено в годы французской революции Мари Жозефом Шенье в его трагедии «Фенелон» (1793).

Усиление оппозиционного брожения в конце XVII столетия и протест против религиозных гонений способствовали более широкому распространению скептического отношения к религии. В этой связи необходимо упомянуть имя Шарля де Сент-Эвремона (1613—1703), представителя старинного дворянского рода, блестящего и одаренного офицера, вынужденного из-за независимости и смелости суждений провести сорок два года в изгнании, в Англии. В переписке с друзьями Сент-Эвремон, предвосхищая Вольтера и Прево, популяризировал культурные достижения послереволюционной Англии, противопоставляя ее общественный уклад порядкам, которые царят во Франции, стонущей под игом абсолютизма. Творчество Сент-Эвремона — своеобразное звено, соединяющее либертинаж XVII в. с философскими взглядами просветителей. Сент-Эвремон — последователь Гассенди (мировоззрение писателя в своих основных чертах сложилось еще на рубеже 50—60-х годов XVII в.). Однако вольномыслие Сент-Эвремона лишено педантической тяжеловесности, отличавшей труды ученых-вольнодумцев первой половины столетия. Сент-Эвремон последовательнее и острее своих предшественников в критике религии. Исповедуемую им эпикурейскую мораль наслаждения благами жизни он утверждает с изящной иронией и психологической зоркостью, вызывающими в нашей памяти имя Вольтера. Как впоследствии автор «Философских писем» и «Орлеанской девственницы», Сент-Эвремон не доверяет метафизике, отвлеченным философским построениям. Он предпочитает систематическому изложению своих мыслей в виде объемистых трактатов более лапидарную и непринужденную форму писем, эссе, диалогов и стихотворений на случай.

Еще большее значение в процессе подготовки просветительской идеологии имела деятельность протестантского философа Пьера Бейля (1647—1706), поселившегося после объявления Нантского эдикта в Голландии. Самый известный труд Бейля — его многотомный «Исторический и критический словарь» (1695—1697). В нем Бейль подверг детальному рассмотрению самые различные церковные, философские и исторические материалы, имеющие отношение к религии. Как показали Маркс и Энгельс в «Святом семействе», Бейль разрушил метафизику и «возвестил появление атеистического общества». (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 2, с. 141). Он учил, что атеизм не исключает нравственности, в то время как религия порождает предрассудки, а фанатизм несет с собой насилие. Правда, критика Бейлем религии была непоследовательной. Сам он склонялся к скептицизму. Но объективно деятельность Бейля нанесла серьезный удар богословию и расчистила почву для развития материалистических и атеистических учений.

В споре «древних» и «современных» отразилось оживление литературной жизни после мрачного и относительно бесплодного периода в начале и середине 80-х годов. Этот спор представляет собой полемику между двумя различными группировками буржуазной интеллигенции.

К лагерю «древних», выступавших за превосходство античной литературы над современной, примыкали крупнейшие французские писатели этого времени — Расин, Буало, Лафонтен, Лабрюйер. Предводителями «современных» являлись Шарль Перро (1628—1703) и Бернар де Фонтенель (1657—1757).

Ш. Перро был приближенным Кольбера, ответственным королевским чиновником, доверенным лицом правительства в вопросах литературы. Свою литературную деятельность он начал в 50-е годы с сочинения бурлескных пародий. Самое значительное из того, что он создал в литературе, — сборник «Сказки моей матушки Гусыни, или Истории и сказки былых времен с поучениями», опубликованный в 1697 г. Этот сборник содержал восемь сказок (в том числе «Спящую красавицу», «Красную шапочку», «Синюю бороду», «Кота в сапогах», «Золушку» и «Мальчика с пальчик»). 90-е годы XVII в. были периодом увлечения светского общества сказками. Однако если многочисленные сборники сказок, выходившие в свет в то время, представляли собой салонные по духу, галантные повести с добрыми феями и злыми волшебниками (таковы, скажем, весьма популярные в свое время «Сказки» мадам д’Онуа), то Перро ориентировался на фольклорные традиции. Правда, эта ориентация на народную первооснову соблюдена писателем недостаточно последовательно, не во всех обработанных им сюжетах. Важно, однако, само стремление Перро противопоставить излюбленной классицистами античной мифологии в качестве поэтического источника народное творчество. Осуществляя этот замысел, Перро открывал перед литературой (как в 30-е годы XVII в. Базиле в Италии) совершенно новые творческие перспективы.

Фонтенель был прежде всего мастером популяризации научных достижений. Его «Беседы о множественности миров» и «История оракулов» (1686), написанные с подлинным литературным

176

блеском, способствовали развенчанию религиозных суеверий и разработке методов критического анализа церковных текстов, распространению научных знаний, сближению науки и художественной литературы и предвосхищали деятельность просветителей.

Началом спора «древних» и «современных» послужила поэма Ш. Перро «Век Людовика Великого» (1687), в которой писатель прославлял Францию времени царствования «короля-солнца» и заявлял о превосходстве современной литературы над литературой античной. Продолжением полемики явились «Параллели между древними и новыми авторами» Перро, серия диалогов, выходивших в свет с 1688 по 1697 г. В свою очередь, и поклонники античной литературы не оставались в долгу и отвечали своим противникам эпиграммами, речами и критическими статьями.

Непосредственно спор развертывался вокруг вопроса о роли античного наследия. По существу, однако, он выходил за рамки этой проблемы и приобретал широкое общественно-философское звучание. Свои мысли о преимуществе современных писателей перед античными Перро выводил из общей теории культурного прогресса, заключавшей в себе ростки предпросветительской идеологии. Развитие литературы в его глазах было неразрывно связано с развитием культуры в целом. Неуклонный же прогресс человеческих знаний, техники, естественных и точных наук не мог вызывать сомнения. Стремление сблизить литературное творчество с научным познанием — отличительная черта эстетических воззрений Перро и его единомышленников. Эта тенденция, отчетливо обозначившаяся и в литературной практике конца 80-х и 90-х годов (Фенелон, Фонтенель, сам Перро и т. д.), предвосхищала поиски синтеза между началом научным и началом художественным, характерные впоследствии для просветителей (однако у Перро как у теоретика литературы она влекла за собой тяготение к прямолинейному стиранию качественных граней между поэзией и прозой, утилитарное представление о способности литературы служить удовлетворению жизненных нужд). Перро пересматривал установленную классицистической поэтикой иерархию жанров и выдвигал на первый план жанры публицистические и роман (последнему еще Буало-теоретик не считал необходимым уделять внимание). Отрицая авторитет античности, Перро пытался приблизить литературу к современной действительности, сделать ее независимой от книжных источников, от необходимости подражать готовым образцам. Вместе с тем упоение «современных» общественными и культурными завоеваниями XVII в. во многом перерастало в панегирик абсолютистской Франции и ее властителям.

Для «древних» искусство являлось прежде всего отражением общественной жизни человека. Они были убеждены, что античные писатели в силу определенных достоинств общественного уклада того времени более глубоко отразили сущность человеческой природы и поэтому достигли бо́льших успехов в литературе, чем французские писатели XVII в. Преклонение перед античностью служило для «древних» (многие из которых сочувствовали янсенистскому движению) средством косвенного выражения неудовлетворенности существующими порядками. Однако и их взглядам были присущи черты ограниченности. Безудержное прославление античности оборачивалось у них порой в 90-е годы XVII столетия своеобразным уходом от осмысления жестоких противоречий современной действительности, соединялось с преисполненной глубокого пессимизма оценкой этой действительности как некоего безысходного тупика, с неопределенностью их собственных положительных идеалов.

Спор «древних» и «современных» имел общеевропейский резонанс (ср., например, сатиру Свифта «Битва книг» — яркое выступление в защиту «древних»). Способствуя критике классицистических канонов, разработанных французскими теоретиками XVII в., и становлению предпросветительских тенденций в эстетике, он ознаменовал переход от одной исторической эпохи к другой.

Творческая практика «древних» была шире их собственных теорий. Художественные произведения, которые они создавали в 90-е годы XVII в., свидетельствовали о неизбежности процесса обновления литературы и об эволюции классицизма. Одно из подтверждений тому — «Гофолия» Расина, произведение, существенно отличающееся от предшествующего творчества великого драматурга и содержащее в себе эстетические нововведения, которые оказали заметное влияние на формирование театра просветительского классицизма.

Показательные сдвиги происходили и в классицистической комедии конца XVII столетия: раскрытие характеров персонажей в ней все теснее переплеталось с подчеркнутым интересом к нравам и быту той социальной среды, в которой эти характеры формировались. Но творческая эволюция комедиографов, в произведениях которых данная тенденция обозначалась особенно выпукло (например, у Данкура и Реньяра), выходит в значительной мере за намеченные нами хронологические рамки; расцвет их творчества относится уже к началу XVIII столетия.

177

Что же касается непосредственно лагеря «древних» и 80—90-х годов XVII в., то весьма важное место в развитии классицистической литературы этого времени занимает литературная деятельность Жана Лабрюйера.

177

ЛАБРЮЙЕР

Жан Лабрюйер (1645—1696) происходил из небогатых горожан, занимался юридической деятельностью и служил у принца Конде в качестве воспитателя. Его «Характеры, или Нравы этого века» — одно из крупнейших произведений французского классицизма XVII столетия — были опубликованы в 1688 г. «Характеры» Лабрюйера первоначально были задуманы как приложение к переводу на французский язык книги древнегреческого писателя Теофраста того же названия. Приложение это должно было присоединить к наблюдениям Теофраста наблюдения Лабрюйера над нравами современников. Но с каждым последующим изданием книги (при жизни автора их вышло девять) приложение расширялось, увеличивалось в объеме и постепенно из дополнения стало главным. В последнем прижизненном издании «Характеров» Лабрюйера само сочинение Теофраста стало по существу дополнением.

По жанру «Характеры» во многом продолжают традиции Монтеня и Ларошфуко. Это книга очерков, афоризмов, фрагментов, размышлений. Для «Характеров» показательна связь с некоторыми из заветов Мольера, их создатель занимает особое место среди других представителей классицизма.

Основное в «Характерах» — это размышления о духовном складе человека, о «настрое» его ума и сердца. При этом Лабрюйер считает, что характер не строится на какой-либо одной психологической черте (например, скупости или самовлюбленности). Лабрюйера раздражает в маниакальном, однокачественном характере обедненность его содержания, неспособность вобрать в себя всю многогранность человека.

Говоря о классицизме Лабрюйера, не стоит забывать о наличии у него реалистических тенденций. Эти тенденции нельзя рассматривать как нечто противоположное или враждебное классицизму, но они расширяют содержание классицистской системы по сравнению с тем, как она представлена, скажем, у Корнеля, Расина или Буало, вводят в нее ряд принципиально новых моментов.

Эти тенденции проявляются в том, что писатель часто выводит приобретенные человеком свойства не из его внутреннего мира и даже не из влияния на него других людей, а из воздействия социальной среды в целом. Характер он связывает с образом жизни. Так, манеры и поступки человека, получившего видную должность, определяются, в представлении писателя, саном. А человек, от природы веселый и щедрый, под влиянием обстоятельств становится у Лабрюйера угрюмым, скупым, угодливым, черствым. Входя в противоречие с теоретическими канонами классицизма, Лабрюйер возражает против трактовки человеческого характера как чего-то неизменного. Он уверен, что люди на протяжении своей жизни становятся непохожими на самих себя. Некогда благочестивые, умные и образованные с годами перестают быть таковыми, и, напротив, те, кто начинал с погони за наслаждениями, обретают мудрость и умеренность. Вследствие признания принципа развития характера, его изменяемости особую роль у Лабрюйера играют качества «приобретенные». Возрастает их значимость по сравнению с врожденными чертами.

Дата добавления: 2015-06-04