Аналитика 57 страница

То есть, у индивида, склонного к душевному мазохизму, – происходит постоянная «атака» на его психику. И это, иной раз, подвергает ее серьезным перегрузкам. Тем более, что любые поступки этого индивида, теперь проникнуты подсознательным желанием лишь одного – испытания боли.

А помимо того, здесь можно даже говорить о том, что со временем, привычной «силы воздействия» становится недостаточно. И наш индивид, как бы, вынужден увеличивать «обороты». Подвергая себя еще большей – оказываемой на него – «нагрузке».

Причем, здесь уже явно прослеживается некая закономерность, заключающаяся в, своего рода, цикличности системы замкнутого круга. А это значит, что избавиться (при внезапно возникшем желании) от подобной – сравнимой разве что с наркотической – зависимости, иной раз, бывает и невозможно. (Тем более, что этот, т. н., душевный мазохизм возможен при, пусть и неярко выраженных, симптомах невроза. Являясь как бы следствием его. И тогда уже, невротические состояния будут всячески, – порой и активно, в силу своего «вредоносного» воздействия, – участвовать в процессе оказываемых влияний на психику; при этом, надо заметить, препятствуя высвобождению индивида от подобной формы перверсии)

И даже, несмотря на то, что, на каком-то этапе, нашему индивиду захочется избавиться от подобного состояния,-- сделать это будет не так то просто. А то и вовсе невозможно. Как бы он того не желал.

И тогда уже, индивид будет находиться в полнейшей зависимости «от произошедшего».

И даже более того,-- любые новые попытки,-- со временем грозят вызвать подсознательный ужас. И уже сама перверсия (ее наличие), будет противиться подобному высвобождению из под ее власти. А психика, по всей видимости, становится полностью оккупирована; находясь в глубокой зависимости от силы, накаляющегося со временем, воздействия такого рода.

И уже действительно нет пути назад.

Тем более, что какого бы то ни было иного пути, и невозможно. (И даже если только предположить, что когда-нибудь, в будущем, от этого и можно избавиться,-- уже сам индивид, вероятно, будет всячески противится этому. Ибо не только сила оказываемого влияния действительно велика, но уже и все избавление - не избавление,-- т. е. руководство этими процессами-действиями,-- находится исключительно в введении бессознательного. С которым бороться, иной раз, и вовсе невозможно).

А если то, что относится к психике, психическим процессам, находится во власти бессознательного, то почти что наверняка, мы можем предположить, что душевный мазохизм, будет управлять абсолютно всеми действиями индивида; и уже именно от него будут зависеть и характер, и цель большинства (если не всех) поступков. Что почти равнозначно тому, что и сами поступки будут всячески перенаправлены и подчинены лишь только одной цели: любым – иной раз и до боли незамысловатым – образом, «подпитывать» существование этой нашей скрытой перверсии, латентный характер которой, вероятно, заключен лишь в вынужденном утаивании, казалось бы, явного. И тогда уже, нет ничего страшнее этого.

Франц Кафка вынужден был не только жить, но и смириться с существованием подобной перверсии. Относящийся любым непосредственным образом к силе бессознательного, его душевный мазохизм был всецело подчинен этой самой силе, силе, -- направляющей его поступки в русло соотнесения с имеющейся у него «болезнью».

И тогда уже, именно отсюда, видится нам происхождение его «бед». Ибо как раз здесь, по всей видимости, «заложены» отношения с теми немногочисленными возлюбленными, что в течении недолгой жизни (сорок лет – разве срок? Или, быть может, это и есть настоящий «срок» для гения…) его окружали.

Хотя, если допустить что не было бы их (ни Греты Блох, ни Юлии Вохрыцек, ни Милены Есенской, ни Доры Диамант), а была бы только одна -- по настоящему первая -- возлюбленная (увлечения на стороне, и запозднившийся первый сексуальный опыт не в счет) – Фелиция Бауэр,-- изменилось бы что-нибудь? А ведь отношения с Фелицией Бауэр, – большей частью, посредством писем, – длились долгих пять лет (более чем огромный срок для сознательной жизни Кафки, и намного больше тех месяцев и полугодий, которыми характеризовалась «любовная страсть» с другими женщинами).

И тогда, быть может, вполне можно предположить, что поведи Фелиция Б. изначально себя «правильно», -- и не было бы всех этих «возлюбленных».

Впрочем, так, быть может, и могло произойти, если бы мы совсем решили упустить из виду душевный мазохизм Кафки (как раз и являющийся причиной его недоверий, неуверенности, случившихся – опять же по его вине – расторжений двух помолвок, и, в конечном итоге, так и не сложившихся отношений с Фелицией Б.; причем не только конечная цель – брак – не была достигнута, но «молодые» и вовсе расстались). А как, быть может, было бы хорошо (может предположить какой-нибудь сторонний наблюдатель), – если жил бы Кафка с одной женщиной, и не искал бы всех остальных!? (Хотя, справедливости ради стоит заметить, что все же, в первую очередь, это женщины «искали» Кафку, а не он их. И если бы не их «намеки», «заигрывания», и замеченное Кафкой проявляющееся у них -- подсознательное желание к «завязыванию отношений»,-- постоянно погруженному вглубь себя Ф. Кафке вряд ли кто был нужен)…

Дата добавления: 2015-06-04