Выпуск № 9 1 страница

Историческое время наращивает свой бег. Бег становится все более стремительным. То, что мы видим в Ливии, не может оставить равнодушным никого. Нужно быть абсолютно сумасшедшим, чтобы не понять, что этот колокол звонит по каждому из нас. И что ракеты «Томагавк» не будут различать, кто является «белым» патриотом, кто сторонником усовершенствованного Красного проекта или прямой реставрации существовавшего Красного проекта, а кто либералом. Ракеты «Томагавк» будут бить по всем сразу. И каждый может попасть под удар.

Рассуждение о том, что такой удар может быть нанесен только по Ливии и не может быть нанесен по нам, не выдерживает критики. Потому что это не так. Завтра, как понимает каждый, некая группа людей может объявить, что недовольна происходящим. Она будет иметь к этому большие или меньшие основания, а основания всегда есть. Приедут несколько телекомпаний – не «Аль-Джазира», так CNN. Снимут людей, размахивающих руками, кричащих о своем недовольстве. Потом эти люди откуда-то возьмут гранатометы и автоматы и куда-нибудь двинутся. По ним начнут стрелять. И окажется, что это не мятежники, не негодяи, а восставший народ. Восставший народ поддержат, если надо будет, или раздавят, если надо будет. Если вы выступите, вас раздавят, а если выступят господа Каспаров, Касьянов и прочие, взятые в американскую обойму, то их поддержат.

Как только их поддержат, окажется, что страна находится в состоянии гуманитарной катастрофы и по ней надо наносить соответствующие удары. И не надо успокаивать себя тем, что у нас атомное оружие, что у нас очень много вооружения, у нас хорошая ПВО. Вы хотите проверить, что у нас в действительности осталось? Вы твердо уверены, что все эти ресурсы будут задействованы для защиты страны? Вы хотите испытать «удовольствие» от обмена ядерными ударами с непредсказуемыми последствиями?

Все-таки, наверное, все мы, на трезвую голову, хотим жить сами и хотим, чтобы в стране могли жить наши дети и внуки, хотим продолжать общественную деятельность и деятельность вообще и так далее. Мало кто жаждет Апокалипсиса и призывает: «О, приди скорей!» Значит, на кон поставлено очень и очень многое.

Я говорил и повторяю, что «крестоносцы» – это не моя риторика. Дело не только в том, что бен Ладен или Каддафи говорят о «крестоносцах», которые их атакуют. Дело в том, что «крестоносцы» – это очень поэтично, они воспеты очень многими.

Lumen coelum, sancta rosa!

Восклицал он, дик и рьян,

И как гром его угроза

Поражала мусульман.

Это великие пушкинские строки («Жил на свете рыцарь бедный»). Есть и другие строки. Есть Ричард Львиное Сердце, есть Гроб Господень, есть штурм Акры, есть славные битвы христианского воинства...

Может быть, если бы кто-нибудь позвал меня в крестовый поход, то я оседлал бы коня, надел латы, взял копье и поехал в крестовый поход вместе с другими. Правда, бывало в истории и так, что все оборачивалось ограблением Византии... Но не будем углубляться в рассмотрение этого образа.

Вопрос заключается в том, что люди, которые сейчас совершают варварскую агрессию против Ливии, не заслуживают названия крестоносцев. Это сумасшедшие, жалкие, обезумевшие люди, не понимающие, что они творят и в какой логике, чего они добиваются хотя бы для своих собственных стран и для мира. За спиной этих сумасшедших стоят расчетливые, но еще более обезумевшие силы, которые тащат мир просто в пропасть. Сознательно туда тащат!

Я беседовал с вполне холеными и умными, сдержанными людьми, которые утверждали, что в результате трансформации миропорядка А (вот этого самого Модерна) в миропорядок Б (как бы он ни назывался) должно остаться 7-8% населения, примерно 400 миллионов. А когда я спрашивал: «За счет чего это будет сделано?», – мне спокойно отвечали: «Государств уже не будет, останется 400 миллионов населения, его поделят на разряды, и тогда, вероятно, можно будет продолжать движение мировой истории в соответствии с новыми критериями».

На повестке дня стоит слишком многое. Оставим даже в стороне этот экстремальный вариант. Зададимся вопросом, что именно делают те, кто сейчас осуществляет агрессию (или «гуманитарную акцию») в Ливии? Они все время рассказывают нам о том, что они мешают преступной власти наматывать на гусеницы мясо своего народа, истреблять людей, используя военное преимущество, и тому подобное.

Перед тем, как выступить в программе у Соловьева по вопросу о Ливии («Поединок», канал «Россия», 24.03.2011), я ознакомился с выступлением моего оппонента, господина Злобина, в программе радиостанции «Эхо Москвы» («Клинч», 22.03.2011). А также с тем, как ему оппонирует очень позитивный, умный, образованный человек из «Альфы» по фамилии Филатов, который выдвигает против господина Злобина вполне весомые, конструктивные аргументы. Если бы я слушал эту передачу, то однозначно проголосовал бы за Филатова: он вполне полноценно оппонировал господину Злобину.

Но внутри этой полноценности есть одна даже не слабина, а черта, присущая нынешнему патриотическому большинству, которое упорно не хочет брать определенный барьер сложности. Оно подходит к этому барьеру и отступает. Оно не перескакивает через барьер сложности, не переходит в ту зону, где можно эффективно бороться с противником. Ну не переходит оно из некоей зоны № 1 в зону № 2! Не хочет оно туда переходить, чурается чего-то, не понимает, что это надо обязательно сделать. Для того чтобы действительно смочь защитить Родину до конца, чтобы смочь вести информационную и идеологическую борьбу, патриотическое большинство должно взять определенный барьер. Но оно его не берет, и это оборачивается серьезнейшими последствиями.

Я не буду говорить о том, что на «Эхе Москвы» вообще очень странно ведутся голосования. Еще неизвестно, можно ли победить в этих голосованиях, потому что несколько раз, когда я начинал побеждать, все эти голосования останавливали, объявляли фиктивные результаты, а потом руководители радиоканала приносили мне извинения. Поэтому я не буду даже говорить здесь о результатах на «Эхе Москвы».

Вопрос – методологический. И барьер, о котором я говорю, – методологический. Это барьер политической семантики. Политической лингвистики. В конечном итоге, этот барьер и называется «игровым».

Если вы помните, я говорил, что русских нельзя победить в войне. Нельзя. Они один из самых боевых народов мира, хорошо воюющих. Тогда же говорил, что, может быть, из малых народов пуштуны или еще кто-нибудь воюют и лучше. Немцы тоже хорошо воюют. Но русские – это народ-воин. И там, где идет война, они побеждают. Никсон не случайно назвал свою книгу «Победа без войны». Победа без войны есть игровая победа. И в игровой победе очень важный элемент – это методология, политическая семантика, политический язык.

Если вы согласились на определенную формулировку в дискуссии, вы уже попали в ловушку, из которой никогда не выйдете. Если вам навяжут формулировку: «Должна ли власть бесчинствовать по отношению к своему народу и должно ли мировое сообщество вмешиваться, если власть бесчинствует по отношению к своему народу?», если вы примете такую формулировку, то уже до начала дискуссии вы проиграли. Вы ее уже проиграли – неважно, на «Эхе Москвы» или где. Потому что формулировка «власть, которая бесчинствует по отношению к своему народу», – это пропагандистская схема. И тут выиграть нельзя.

«Вы хотите сказать, что власть может бесчинствовать по отношению к народу? Что если эти бесчинства ужасны, мировое сообщество не должно вмешиваться?»

А когда вы увязнете в этой дискуссии, вам покажут, что вы ее проиграли, и затем примут резолюцию Совета Безопасности ООН, начнут бомбить любую страну и поволокут мир в ужас, в катастрофу, в мировую войну.

Чтобы начать борьбу, надо оказаться по ту сторону барьера. По ту сторону барьера надо быть не фигурой, принимающей чужую семантику, чужой язык, чужую методологию, а игроком. А лучше бы хозяином игры, задающим игровые правила.

Каждый может взять этот барьер и перестать быть фигурой, стать игроком. Каждый. Нужно только однажды утром проснуться – не в обычном физическом смысле, а в духовном, – спустить ноги на пол и сказать: «Больше я так не буду жить, я буду жить по-другому». И начнется подлинное пробуждение.

Каждый может проснуться по-настоящему. О таком пробуждении говорят великие суфийские учителя. Это есть в каждой мировой религии, в мировой культуре в целом. Однако проблема в том, что пробуждаются-то, как правило, единицы.

Но русские оказались у такой черты, у такой грани, они зависли над такой пропастью, что спасти их по-настоящему может не чудо вообще (о «чуде вообще» все говорят), а чудо пробуждения. В каждом человеке есть огромные резервные силы – физические, духовные, интеллектуальные, эмоциональные. Иногда кажется, что большинство людей почему-то все эти силы для кого-то берегут, не хотят использовать. И берегут не для кого-то вообще, а ясно для кого – для могильных червей, которым они позволят это все скушать.

Значит, эти силы надо пробуждать сейчас, сегодня. Без пробуждения решение всех остальных задач невозможно. Без пробуждения нельзя преодолеть ситуацию «сломанного хребта». И в интеллектуальном смысле вопрос простой – надо прыгать через барьер этот, прыгать через него! Не разбиваться об него, а прыгать.

А в чем состоит барьер методологии, которая превращается в политику? Если противник играет с вами на методологическом уровне, а вы, играя на уровне чисто дискуссионном, признали его методологию справедливой, вы проиграли интеллектуально-информационное состязание. И тогда повторится перестройка.

Я привожу простой пример. Для господина Злобина существует пропагандистская – идиотская, но очень сильно действующая – схема, в которой существует бесчинствующая власть и народ (народ Ливии в рассматриваемом случае). Но дело же не в том, чтобы обсудить в пределах такой схемы, как именно должны разворачиваться события. Дело в том, чтобы перечеркнуть эту схему, показать, что ее реально нет! И все понимают, последний профессор какого-нибудь заштатного американского университета понимает, что этой схемы нет. На всех международных семинарах десять лет об этом уже говорю. Кивают головами, говорят: «Oh, yes, yes, yes!» – и продолжают талдычить про «бесчинствующую власть» и «восставший народ».

Нет «народа вообще», который то ли восстал, то ли не восстал. Есть силы. В странах, подобных Ливии, Египту, Алжиру, Ираку, Ирану и так далее, есть силы № 1, 2, 3, 4.

С высшей, моральной точки зрения, мир должен регулироваться какими-то нормами, а нормы требуют духовной легитимации. В проекте «Модерн» эти нормы были. Как только вышли за рамки проекта «Модерн» – вышли за рамки норм вообще, опустились в пространство демагогии и грубой силы. Это высший уровень проблемы. Но есть и низший уровень все той же проблемы.

О'кей, господа, вы хотите воздействовать. На что и как? Вы воздействуете на какие-то силы. Вот была такая сила, которая называлась «Саддам Хусейн и партия БААС». Вы ударили по этой силе и уничтожили ее. Какие силы вы за счет этого освободили, активизировали? Кому вы предоставили это поле? Вы кому его предоставили? Вы его предоставили курдам, которые начинают разрушать все сопредельные государства. Вы предоставили его шиитам, которые уходят в сторону Ирана. И вы предоставили его суннитам, которые устроили такой суннитский радикализм, по отношению к которому Саддам Хусейн – ангел с крылышками, либеральный юрист-цивилист.

Заркави убит, но дело его живо. Суннитский треугольник в Ираке – это реальность. Это такая штука, по отношению к которой бен Ладен покажется маленьким мальчиком.

Значит, что же вы реально сделали? Кому в руки вы кинули регион? Если вы так ненавидели Иран, то почему вы кинули все это к ногам Ирана? Если вы так любили Турцию как относительно светского союзника, то почему вы позволили разрушать курдам Турцию и все остальные сопредельные государства? Если вы так ненавидите исламский радикализм, то почему, подавив партию БААС и националистов, почему, их всех подавив, вы сделали ставку на каких-то либеральных идиотов, которые плелись в вашем обозе? Теперь эти либеральные идиоты просто исчезли со сцены, а все те, с кем вы боролись, и стали королями манежа после того, как вы вышли оттуда. Вы что сделали? Вы вот это сделали?

Перед вводом войск в Ирак меня попросили принять представителей Фонда Никсона. Встреча состоялась в зале «Экспериментального творческого центра», они здесь сидели, разглагольствовали. Мы им говорим: «Что делаете? Что собираетесь дальше делать? Если вы решили войти в Ирак, вас все равно не остановить. Но что вы будете там делать? Что?»

Они улыбались, ускользали от ответа. Потом, через несколько лет, они начали повторять все то, что мы им тогда говорили. Что они совершили чудовищную ошибку. Ах, они совершили чудовищную ошибку! «Это был негодный Буш, он совершил чудовищную ошибку!» Но Буш хотя бы не брал Нобелевскую премию мира.

Теперь пришел гений. Вошел в Ливию, в которой есть три силы:

- есть Каддафи (который, между прочим, обеспечил для народа очень даже приличную жизнь, гораздо более приличную, чем в России: учитель получает 3000 долларов; средняя заработная плата больше 1000 долларов; каждая семья получает бесплатную квартиру; семья, родившая ребенка, получает деньги, семья, родившая следующего ребенка, получает еще больше; это не наши жалкие вспомоществования, это совсем другое – медицина бесплатно, образование бесплатно; одного ребенка из семьи посылают в западные вузы бесплатно. Он много чего там сделал, этот Каддафи (да, военный диктатор);

- а есть еще клан «Сенусийя», свергнутый Каддафи;

- и есть «Исламская группа», «Ливийский Джамаат», как вы это ни назовите, то есть «Аль-Каида».

Вот есть эти три силы. И есть какие-то, изображающие из себя что-то либеральные клоуны, но они схлынут сразу же, как только очистится манеж.

Значит, уничтожая Каддафи, воздействуя на него, американцы развязывают мешок. И выбирать придется между «Сенусийей» и «Аль-Каидой». И неизвестно еще, что лучше.

И то же самое сделано в Египте, где освобождение от армейского клана развязывает руки «Братьям-мусульманам». Они прямо говорят – Сорос говорит, Кондолиза Райс говорит, Хиллари Клинтон говорит, все они говорят, бумаги их (как закрытые, так и открытые) сейчас пестрят разработками о том, что они и хотят, чтобы были «Братья-мусульмане», сила халифатистского ислама.

Значит, они устроили в Ираке то, что устроили. Признали, что обгадились там. И тут же начали делать то же самое в Египте, потом сделали то же самое в Ливии и делают по всему региону. Они освобождают регион от более или менее вменяемых, хотя и свирепых, сил, которые-то как раз и осуществляют в нем – что? Я спрашиваю – что? Авторитарную модернизацию в тех или иных видах. Они от них избавляются в пользу контрмодерна, в пользу сил халифатистского ислама, в пользу сил исламского радикализма – любых, вплоть до «Аль-Каиды». Это они объективно делают, и они не настолько идиоты, чтобы этого не понимать. И разговаривать с ними на языке «бедный народ» и «жестокая власть» – значит, уже заранее сдаться им на милость.

Начал говорить о том, что реально в Египте происходит сдача «Братьям-мусульманам», привожу факты. Начинается: «Ах, Вы говорите, что к событиям в Египте причастна какая-то рука забугорная! Ах, Вы говорите, что у американцев есть потаенные мотивы! Ах, Вы говорите, что американцы стоят у оппозиционных сил за спиной!»

Я ничего такого не говорю. Я на этом языке разговаривать не буду, потому что есть другой язык. И я требую, чтобы, обсуждая все эти проблемы, говорили именно на нем. Внутри него есть слово «поддержка». Поддержка. Вы говорите, что поддержки этой нет?

В ходе обсуждения так называемой «арабской весны» один эксперт заявил: «Смешно говорить, что американцы содействовали этим событиям, оказывая оппозиционерам поддержку».

Ну, наконец-то хотя бы произнесено слово «поддержка». Финансовая поддержка есть? Сорос сказал, что она есть. Информационная поддержка есть. В Ливии силовая поддержка есть. Мы считали: десять видов поддержки американцы оказали! Десять. Мы не конспирологи. Мы все это понимаем конкретно.

Есть такой господин Шарп, который с 1983 года работает на так называемом «моральном сопротивлении», «моральном устрашении». В частности, изучал для этого Ганди. Первые гранты получал на то, чтобы противостоять в 1983 году возможному введению войск стран Варшавского договора в те или иные страны. Потом работал в Бирме вместе с ЦРУшниками. Потом наблюдал я его подробно, этого Шарпа, в Прибалтике, в Вильнюсе, когда военным способом, совершенно неадекватным, попытались противодействовать преступным действиям по разрушению Советского Союза, вопреки референдуму. И тогда этот Шарп там был главной фигурой, он про все знал. Ему все планы были уже известны. Он в Швеции за две недели до ввода войск вел полный тренинг «Саюдиса» и других сил. Он был официальным советником «Саюдиса». Это конкретный человек. Руководитель конкретного Института Альберта Эйнштейна, с очень богатой биографией: ЦРУшной, армейской и прочей.

Потом он привез для этого «морального противодействия», «устрашения» в Вильнюс свою группу. Она включала снайперов как главный фактор «чисто морального устрашения». Позже это признали люди, участвовавшие в «моральном устрашении», в том числе и снайперским огнем с крыш. Потом Шарп работал в Сербии с движением «Отпор». Теперь он работает по Ближнему Востоку и по всему большому региону «исламской дуги». У него работы выше крыши.

Я же не говорю, что он один работает. Вы только мне «дурочку» не стройте, что Сорос «бабки» не платит, что туда оружие не поставляют. Посмотрите, какое оружие у этих «мирных» ливийских повстанцев, антикаддафиевских. У них оружие лучше, чем у Каддафи. Оно свеженькое.

Я не буду повторять все те аргументы, которые приводил уже в других передачах. Когда ты работаешь со своими сторонниками, то не надо заново их разжевывать. Я о другом своим сторонникам говорю: посмотрите, это же вопрос методологии! Методологии. Если вы разобьете схему «власть-народ» и перестроите ее на схему «какие силы участвуют в процессе» (а это правильная схема), то тогда вы поймете, что в действительности происходит. Если вы не будете говорить о «тянущихся из-за рубежа руках», «преступных заговорах» и всем прочем, а спросите, какие виды поддержки оказали американцы конкретно в Египте и в других странах, внимательно прочтете секретные депеши, опубликованные «Викиликсом», другие данные, разберетесь с фигурами, то окажется, что они этих видов поддержки оказали очень и очень много.

Тогда появляется возможность – на поле, которое уже по ту сторону барьера, – другой информационно-идеологи­ческой борьбы. Другой. Настало время этой борьбы. «Нет ничего хуже, чем отказ от борьбы, когда борьба необходима». Это фраза Дантона. И никто не хочет понять, что борьба должна идти уже на указанной территории («по ту сторону.»). Другой территории нет.

Второе ошибочное умозаключение состоит в том, что нельзя использовать демократию как средство этой борьбы. Можно и нужно. Можно и нужно учиться сейчас побеждать демократическим путем. В связи с этим заявляю, что мы реально создаем организацию под названием «АКСИО». Название условно, предлагайте варианты. Это греческое слово – «ценности», и это правильно, но это также «Агентство культурно-социальных исследований общества».

Мы реально создаем общественную экспертизу, собираем социологический семинар для того, чтобы выявить ее условия, и обращаемся к тем, кто назвал себя не «нашими зрителями» (зрителям мы тоже благодарны), а нашими сторонниками с тем, чтобы объединиться в деле создания такой общественной демократической свободной экспертизы. Передачу «Суть времени» смотрит и слушает очень много людей. Мы даже твердо не знаем, сколько. Нам присылается гигантское количество писем, огромное количество людей говорят, что они готовы работать. Люди уже встречаются по регионам.

Первая задача организации «АКСИО», общественной экспертизы по исследованию культурно-социальной структуры нашего общества, очень проста: мы хотим провести общественную демократическую независимую экспертизу всего того, что предлагает нам Совет по правам человека и гражданскому обществу в лице его руководителя господина Федотова и всех остальных членов этого Совета. (См. «Предложения об учреждении общенациональной государственно-общественной программы «Об увековечении памяти жертв тоталитарного режима и о национальном примирении»».)

Мы не хотим спорить с ними по поводу десоветизации и десталинизации. Мы хотим получить четкий ответ на один вопрос: какая часть нашего общества поддерживает программу господина Федотова, а какая часть нашего общества эту программу не поддерживает? Мы хотим получить внятный научный и одновременно демократический ответ. И пусть мне не говорят, что существуют какие-нибудь другие задачи важнее этой. Нет задачи важнее этой. В политической борьбе сегодня нет задачи важнее этой.

Нам нужен объективный результат без всяких подтасовок. А это значит, что нам нужно не просто выявить главные проблемные пункты всего того, что предлагает господин Федотов. И не подменять своими фантазиями эти пункты, а выявить их. Простенько разъяснить их людям и спросить у представительной выборки людей (вас научат тому, как формируется представительная выборка), поддерживают они эти пункты или нет, да или нет? Хотят они, чтобы мы каялись в преступлениях Второй мировой войны или не хотят? Хотят они вот этого, этого и этого?

Оставьте вопрос о памятниках жертвам репрессий, пусть устанавливают эти памятники сколько угодно. Возьмите цветы и положите к этим памятникам, а не возмущайтесь этими действиями. Все нормально.

Но в этой программе есть пункты очень острые и очень далеко идущие. И мы должны показать, что в 2011 году демократическим путем с соблюдением всех научных правил и с соблюдением закона демократии, которая есть власть большинства, это пройти не может.

Хотите – осуществляйте это репрессивно-авторитарными методами, пожалуйста, на глазах у всего мира делайте это. В тот момент, когда все ваши друзья так озабочены тем, чтобы процесс шел с соблюдением норм демократии, делайте, отдавайтесь в руки репрессивному аппарату. Работайте, признавайте, что вы диктаторы. Не хотите? Останавливайте свою машину, потому что демократическим путем она не проходит.

Каждый раз, когда мы побеждаем на телевидении, нам говорят, что это какие-то тренды, что это случайные выборки, что общество не таково, ссылаются на исследования господина Грушина и других. Сколько выборка у существующих социологических центров на сегодняшний день? Две тысячи? Три тысячи? Мы готовы предоставить репрезентативную выборку в 30-40 тысяч респондентов. Можно и больше. Это не наши сторонники. Люди, к которым мы адресуемся как к общественному активу, выполняя наши указания, будут осуществлять опросы на общественной основе по такому принципу, который задается классической социологией, в существующих группах, не среди своих сторонников, а объективно. В селе, в городе, по профессиональным группам, по возрастным и так далее. Мы положим на стол математически обработанные данные.

Нам надоело, нам осточертело со времен Андропова слышать, что мы не знаем общества, в котором живем. Мы знаем общество, в котором живем. И не говорите нам, что вы его не знаете. Вы не хотите его знать! Но так и скажите, что вы его не хотите знать. Что вам не нужно его знать. Что вы хотите действовать вопреки этому знанию. Но тогда признайте, что вы существуете не как респектабельные демократы, которыми вам хочется выглядеть в глазах Запада, а как заплечных дел мастера, насилующие свое общество. И тогда мы поговорим иначе.

Но говорить с вами на демократическом языке мы умеем, и этот язык мы использовать будем, господин Федотов и другие. Мы его будем использовать полностью. Я даю несколько дней на то, чтобы составить анкету для социологического опроса, и еще месяц на то, чтобы опрос осуществить. Мы должны провести его достаточно быстро.

Нам все время говорят, что мы не знаем, что мы будем делать. Мы знаем, что мы будем делать. Мы будем осуществлять действия безупречные, дающие огромный политический результат. Мы никогда больше не сдадим поле общественной экспертизы! По каждому из пунктов того, что будут пытаться осуществлять в виде перестройки-2, мы будем проводить общественную экспертизу. И будем показывать, что есть действия, которые противоречат желанию подавляющего большинства российского населения, что эти действия не могут быть проведены демократическим путем, на необходимости которого настаивают все наши официальные политики.

Либо вы настаиваете на этом искренне, господа, – тогда вы этих действий осуществлять не можете вообще, а в выборный год особенно. Либо это фарисейство, но тогда это фарисейство будет обнаружено. Я надеюсь, что это не фарисейство. Я надеюсь, что некоторые пункты, зафиксированные президентским Советом по правам человека и гражданского общества, – личное мнение господина Федотова и еще ряда «интеллигентных людей». Но если это не так, мы должны напротив вашего мнения положить данные, объективные данные. Не свои эмоции, не победы в информационных ристалищах, а объективные данные.

Готовы ли сегодняшние люди, которые понимают, что, если завтра на основе всех этих решений Совета по правам человека будут реально приняты законы и пр., общество будет второй раз брошено в катастрофу перестройки, – готовы ли эти люди провести действительно объективное исследование? Мы призываем ничего не подтасовывать, не делать никаких цирковых кульбитов. Нам нужна правда. Нам всем она нужна. Давайте посмотрим, как реально выглядит наше общество, по этому и другим вопросам.

Если бы мы могли осуществлять только одну эту экспертизу, то мы бы уже оказали – впервые – то демократическое, открытое, респектабельное противодействие деструктивным шагам либероидов, которое никто за эти 20 лет почему-то не использовал.

Я всегда из всех путей выбираю путь, связанный с минимизацией рисков. И всегда и всех призываю выбирать именно такой путь, потому что только сумасшедший их максимизирует. Я всегда и во всех ситуациях стремлюсь быть максимально спокойным и максимально лояльным гражданином своей страны. И я буду им твердо до того момента, как сама власть не начнет реально и демонстративно отказываться от исполнения конституционного долга, которым является сохранение целостности России. До этого момента во всем, что касается этой целостности, мы готовы поддерживать тех, кто ее хотя бы формально сохраняет.

Но давайте спросим себя, готовы ли мы к созданию очень широкой коалиции людей, которые просто не хотят разрушения целостности страны? Понимаем ли мы, что, если еще раз страна будет разделена на части или от нее будет отделена хоть одна часть, нашего народа не будет? И никакого процветания на этой территории, которое опять нам сулят, тоже не будет. Будет чудовищный геноцид. Русские очень большой народ и с трудом понимают, что такое абсолютный геноцид твоего народа, но это пора понять.

Значит, противостояние нарушению территориальной целостности страны – наш конституционный долг. Мы его исполним. Исполнит ли его власть? Если она его исполнит, то существуют определенные точки схода, в которых мы всегда готовы действовать вместе, но если она его нарушит, то номер, который прошел у Горбачева и Ельцина, тут не пройдет. Не будет ситуации, при которой нарушение конституционной целостности страны произойдет при полной пассивности общества. Не будет этой пассивности и этого паралича. Как пелось в одной песне Галича, «нет, любезный, так не выйдет, так не будет, дорогой».

Ни в каких действиях нельзя солидаризироваться с силами, замыслившими разрушение Российского государства. Этого несовершенного, скверного, назовите его как угодно, но существующего государства. Его можно исправлять, внутри него можно способствовать созреванию тех сил, которые превратят его в подлинно великую Россию. Но уменьшать его еще раз, сокращать, еще раз делить на части – нельзя. Нет ничего, что это бы оправдало. Кто бы что бы ни говорил.

На что-то рассчитывали в результате разделения Советского Союза. Что получили? 26,2 миллиона в виде «русского креста» неродившихся и рано умерших (ровно столько, сколько было жертв в Великой Отечественной войне)? Унижение русских во всех сопредельных республиках, мгновенное превращение в крепостных? Что еще получили? Деградацию образования, воспитания, культуры, деградацию жизненного уровня подавляющего большинства населения. Хотим еще раз наступить на те же грабли? Не хотим, не позволим. Такова воля большинства.

И это тоже вопрос: хотите ли вы нарушения территориальной целостности? Готовы ли вы поддержать и оправдать чем-либо подобные нарушения? Вопросов очень много.

В 1991 году или в 1992 году меня очень многое отделяло от возникшей тогда власти. И все, что надо было говорить по ее поводу, я говорил прямо. Но, когда в 1994-м возник Басаев и мне начали говорить, что Басаев лучше, чем Чубайс, я с негодованием отверг эти фокусы. Потому что привели бы эти фокусы к разрушению последнего существующего оплота государственности, еще большим бедствиям для народа и параду, который принимал бы Басаев на Красной площади. Мы этого с трудом тогда не допустили.

Никогда больше государство разрушено не будет. Пока власть не нарушила свой конституционный долг, в этом пункте мы будем абсолютными сторонниками защиты целостности государства. Мы будем четко говорить о том, что существующий курс противоречит этой целостности по таким-то и таким-то причинам. Мы будем четко выражать свои позиции по каждому решению власти, подвергающему опасности государственную целостность. Но, пока не будет поступка, тождественного поступку Горбачева, который предал Советский Союз, или Ельцина, который антиконституционно разделил его на части, пока не будет таких поступков, мы абсолютно лояльны в главном вопросе.

Дата добавления: 2015-06-04