А.Н.Леонтьев 17 страница

другом: какова будет эта деятельность, как пойдет ее развитие, а вместе

с ним и преобразование самих потребностей.

Если я выделил здесь данный вопрос, то это потому, что в нем сталки-

ваются противоположные воззрения на перспективу изучения личности. Одно

из них ведет к построению психологии личности, исходящей из примата, в

широком смысле слова, потребления (на языке бихевиористов - "подкрепле-

ния"); другое - к построению психологии, исходящей из примата дея-

тельности, в которой человек утверждает свою человеческую личность.

Второй вопрос - вопрос о личности человека и его телесных особеннос-

тях - заостряется в связи с тем положением, что психологическая теория

личности не может строиться, опираясь главным образом на различия конс-

титуций человека. Как же можно в теории личности обойтись без привычных

ссылок на конституции Шелдона, факторы Айзенка, наконец, на павловские

типы высшей нервной деятельности? Соображение это тоже возникает из ме-

тодологического недоразумения, которое во многом зависит от неоднознач-

ности самого понятия "личность". Неоднозначность эта, однако, исчезает,

если принять то известное марксистское положение, что личность есть осо-

бое качество, которое природный индивид приобретает в системе обществен-

ных отношений. Проблема тогда неизбежно обращается: антропологические

свойства индивида выступают не как определяющие личность или входящие в

ее структуру, а как генетически заданные условия формирования личности

и, вместе с тем, как то, что определяет не ее психологические черты, а

лишь формы и способы их проявления. Например, агрессивность как черта

личности, конечно, будет проявляться у холерика иначе, чем у флегматика,

но объяснить агрессивность особенностью темперамента как же научно бесс-

мысленно, как искать объяснения войн в свойственном людям инстинкте

драчливости. Таким образом, проблема темперамента, свойств нервной сис-

темы и т.п. не "изгоняется" из теории личности, а выступает в ином, нет-

радиционном плане - как вопрос об использовании, если так можно выра-

зиться, личностью врожденных индивидуальных свойств и способностей. И

это - очень важная для конкретной характерологии проблема, которая, как

и ряд других проблем, осталась в данной книге не рассмотренной.

Оговорки, сделанные в этом предисловии (а они могли быть еще более

многочисленными), вызваны тем, что автор видел свою задачу не столько в

утверждении тех или иных конкретно-психологических положений, сколько в

поиске метода их добывания, вытекающего из историко-материалистического

учения о природе человека, его деятельности, сознания и личности.

В заключение мне осталось сказать несколько слов о композиции книги.

Содержащиеся в ней мысли уже были высказаны в прежних публикациях авто-

ра, перечень которых дается в примечаниях к главам. Они, однако, впервые

представлены здесь систематически.

По своему составу книга разбивается на три части. Первую из них обра-

зуют I и II главы, посвященные анализу понятия отражения и того общего

вклада, который вносит марксизм в научную психологию. Главы эти служат

введением к ее центральной части, в которой рассматриваются проблемы де-

ятельности, сознания и личности. Совершенно особое место занимает пос-

ледняя часть книги: она не является продолжением предшествующих глав, а

представляет собой одну из ранних работ автора по психологии сознания.

Со времени ее первого, ставшего теперь редким издания прошло более двад-

цати лет, и многое в ней устарело. Однако она содержит некоторые психо-

лого-педагогические аспекты проблемы сознания, которые в других частях

книги вовсе не затрагиваются, хотя аспекты эти остаются и сейчас близки-

ми сердцу автора. Это и побудило включить ее в книгу.

Москва, июнь 1974 г.

ГЛАВА I

МАРКСИЗМ И ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ НАУКА

1. ОБ ОБЩИХ ОСНОВАНИЯХ МАРКСИСТСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

Учение К.Маркса создало переворот в общественных науках: в философии,

в политической экономии, в теории социализма. Психология, как известно,

оставалась многие годы изолированной от влияния марксизма. Марксизм не

допускался в официальные научные психологические центры, и имя К.Маркса

на протяжении более полустолетия после опубликования его основных произ-

ведений почти не упоминалось в трудах психологов.

Только в начале двадцатых годов учеными нашей страны было впервые

выдвинуто требование сознательно строить психологию на основе марксиз-

ма1. Таким образом, именно советские ученые открыли Маркса для мировой

психологической науки.

Первоначально задача создания марксистской психологии понималась как

задача критики идеалистических философских взглядов, господствовавших в

психологии, и внесения в нее некоторых положений марксистской диалекти-

ки. Характерным в этом отношении было название вышедшего в 1926 г. ново-

го учебника психологии, написанного К.Н.Корниловым. Он назывался так:

"Учебник психологии, изложенной с точки зрения диалектического материа-

лизма". В нем, как и в других работах этого периода, многие основопола-

гающие для психологии идеи и понятия марксизма-ленинизма, в том числе

понятие отражения, оставались еще не раскрытыми. Хотя Корнилов и другие

авторы того времени подчеркивали положение об общественной природе чело-

веческой психики, однако оно обычно интерпретировалось в духе наивных

представлений о биосоциальной обусловленности поведения людей.

Только после работ Л.С.Выготского2 и, несколько позже, С.Л.Рубинштей-

на3 значение марксизма для психологии стало пониматься более полно. По-

лучили развитие исторический подход к психике человека, конкретно-психо-

логическое учение о сознании как высшей форме отражения реальности, уче-

ние о деятельности и ее строении. Происходил процесс постепенного пере-

осмысления значения трудов классиков марксизма для психологической нау-

ки. Становилось все более очевидным, что марксизмом была создана широкая

теория, раскрывающая природу и общие законы психики, сознания, что вклад

марксизма в психологическую науку несопоставим по своему значению с са-

мыми крупными теоретическими открытиями, сделанными в психологии как в

домарксистский период ее развития, так и после Маркса.

Осознание этого явилось результатом большой теоретической работы мно-

гих психологов-марксистов, в том числе и зарубежных4. Но и сейчас еще

нельзя сказать, что психология исчерпала сокровищницу идей марксизма-ле-

нинизма. Вот почему мы вновь и вновь обращаемся к трудам К.Маркса, даю-

щим решение наиболее глубоких и сложных теоретических проблем психологи-

ческой науки.

В теории марксизма решающее важное значение для психологии имеет уче-

ние о человеческой деятельности, о ее развитии и ее формах.

Свои знаменитые тезисы о Фейербахе Маркс, как известно, начинает с

указания "главного недостатка всего предшествующего материализма". Он

состоит в том, что предмет, действительность берутся им лишь в форме

объекта, в форме созерцания, а не как человеческая деятельность, не

субъективно5.

Говоря о созерцательности старого материализма, Маркс имеет в виду то

обстоятельство, что познание рассматривалось им только как результат

воздействия предметов на познающего субъекта, на его органы чувств, а не

как продукт развития его деятельности в предметом мире. Таким образом,

старый материализм отделял познание от чувственной деятельности, от жиз-

ненных практических связей человека с окружающим его миром.

Вводя понятие деятельности в теорию познания, Маркс придавал ему

строго материалистический смысл: для Маркса деятельность в ее исходной и

основной форме - это чувственная практическая деятельность, в которой

люди вступают в практический контакт с предметами окружающего мира, ис-

пытывают на себе их сопротивление и воздействуют на них, подчиняясь их

объективным свойствам. В этом и состоит коренное отличие марксистского

учения о деятельности от идеалистического, которое знает деятельность

только в ее абстрактной, спекулятивной форме.

Глубокий переворот, совершенный Марксом в теории познания, состоит в

том, что человеческая практика была понята как основа человеческого поз-

нания, как тот процесс, в ходе развития которого возникают познава-

тельные задачи, порождаются и развиваются восприятие и мышление человека

и который вместе с тем несет в себе критерий адекватности, истинности

знаний: в практике, говорит Маркс, должен человек доказать истинность,

действительность и мощь, посюсторонность своего мышления.

Напоминая эти хорошо известные тезисы Маркса, нужно особенно подчерк-

нуть, что ни один из них не может быть взят изолированно, в отрыве от

марксистского учения в целом. В частности, это относится и к положению о

роли практики, - положению, которое некоторые современные извратители

марксизма пытаются трактовать как якобы выражающее и обосновывающее

прагматическую точку зрения.

В действительности философское открытие Маркса состоит вовсе не в

отождествлении практики с познанием, а в том, что познание не существует

вне жизненного процесса, который по самой природе своей есть процесс ма-

териальный, практический. Отражение действительности возникает и разви-

вается в процессе развития реальных связей познающих людей с окружающим

их человеческим миром, этими связями определяется и, в свою очередь,

оказывает обратное влияние на их развитие.

"Предпосылки, с которых мы начинаем, - читаем мы в "Немецкой идеоло-

гии", - не произвольны, они - не догмы; это - действительные предпосыл-

ки, от которых можно отвлечься только в воображении. Это - действи-

тельные индивиды, их деятельность и материальные условия их жизни..."6

Предпосылки эти вместе с тем составляют три необходимых основных момен-

та, три звена, диалектические связи которых образуют единую саморазвива-

ющуюся систему.

Уже в самой телесной организации индивидов заключена необходимость

того, что они вступают в активное отношение к внешнему миру; чтобы су-

ществовать, они должны действовать, производить необходимые им средства

к жизни. Воздействуя на внешний мир, они изменяют его; этим они также

изменяют и самих себя. Поэтому то, что они представляют собой, определя-

ется их деятельностью, обусловленной уже достигнутым уровнем развития ее

средств и форм ее организации.

Только в ходе развития этих отношений развивается также и психическое

отражение людьми реальности. "...Люди, развивающие свое материальное

производство и свое материальное общение, изменяют вместе с этой своей

действительностью также свое мышление и продукты своего мышления"7.

Иными словами, мышление, сознание определяются реальным бытием,

жизнью людей и существуют только как их сознание, как продукт развития

указанной системы объективных отношений. В своем саморазвитии система

эта образует различные инфраструктуры, отношения и процессы, которые мо-

гут становиться предметом изучения отдельных наук. Однако марксистское

требование состоит в том, чтобы они рассматривались внутри этой общей

системы, а не изолированно от нее. Требование это, разумеется, относится

также и к психологическому изучению людей, к психологической науке.

Старая метафизическая психология знала только абстрактные индивиды,

подвергающиеся воздействию противостоящей им внешней среды и, со своей

стороны, проявляющие присущие им психические способности: восприятие,

мышление, волю, чувства. Безразлично, мыслится ли при этом индивид как

некая реактивная машина (хотя бы и очень сложно запрограммированная),

или он наделяется автохтонно проявляющимися духовными силами. Подобно

высмеянному Марксом святому Санчо8, наивно полагавшему, что ударом стали

мы высекаем огонь, хранящийся в камне, психолог-метафизик думает, что

психика извлекается из самого субъекта, из его головы. Как и Санчо, он

не подозревает, что огненные частички отделяются не от камня, а от стали

и, главное, что все дело - в раскаляющем эти частички взаимодействии

камня и стали. Психолог-метафизик тоже упускает главное звено - процес-

сы, опосредующие связи субъекта с реальным миром, процессы, в которых

только и происходит психическое отражение им реальности, переход матери-

ального в идеальное. А это суть процессы деятельности субъекта, первона-

чально всегда внешней и практической, а затем приобретающей также форму

внутренней деятельности, деятельности сознания.

Анализ деятельности и составляет решающий пункт и главный метод науч-

ного познания психического отражения, сознания. В изучении форм общест-

венного сознания - это анализ бытия общества, свойственных ему способов

производства и системы общественных отношений; в изучении индивидуальной

психики - это анализ деятельности индивидов в данных общественных усло-

виях и конкретных обстоятельствах, которые выпадают на долю каждого их

них.

2. ТЕОРИЯ СОЗНАНИЯ

К.Маркс заложил основы конкретно-психологической теории сознания, ко-

торая открыла для психологической науки совершенно новые перспективы.

Хотя прежняя субъективно-эмпирическая психология охотно называла себя

наукой о сознании, в действительности она никогда не была ею. Явления

сознания либо изучались в плане чисто описательном, с эпифеноменологи-

ческих и паралеллистических позиций, либо вовсе исключались из предмета

научно-психологического знания, как того требовали наиболее радикальные

представители так называемой "объективной психологии"9. Однако связанная

система психологической науки не может быть построена вне конкретно-на-

учной теории сознания. Именно об этом свидетельствуют теоретические кри-

зисы, постоянно возникавшие в психологии по мере накопления конкрет-

но-психологических знаний, объем которых начиная со второй половины

прошлого столетия быстро увеличивался.

Центральную тайну человеческой психики, перед которой останавливалось

научно-психологическое исследование, составляло уже само существование

внутренних психических явлений, самый факт представленности субъекту

картины мира. Эта психологическая тайна и не могла быть раскрыта в до-

марксистской психологии; она остается нераскрытой и в современной психо-

логии, развивающейся вне марксизма.

Сознание неизменно выступало в психологии как нечто внеположеное,

лишь как условие протекания психических процессов. Такова была, в част-

ности, позиция Вундта. Сознание, писал он заключается в том, что какие

бы то ни было психические состояния мы находим в себе, и поэтому мы не

можем познать сущности сознания. "Все попытки определить сознание...

приводят или к тавтологии или к определениям происходящих в сознании де-

ятельностей, которые уже потому не суть сознание, что предполагают

его"10. Ту же мысль в еще более резком выражении мы находим у Наторпа:

сознание лишено собственной структуры, оно лишь условие психологии, но

не ее предмет. Хотя его существование представляет собой основной и

вполне достоверный психологический факт, но оно не поддается определению

и выводимо только из самого себя11.

Сознание бескачественно, потому что оно само есть качество - качество

психических явлений и процессов; это качество выражается в их "презенти-

рованности" (представленности) субъекту (Стаут). Качество это не раскры-

ваемо: оно может только быть или не быть12.

Идея внеположности сознания заключалась и в известном сравнении соз-

нания со сценой, на которой разыгрываются события душевной жизни. Чтобы

события эти могли происходить, нужна сцена, но сама сцена не участвует в

них.

Итак, сознание есть нечто внепсихологическое, психологически беска-

чественное. Хотя эта мысль не всегда высказывается прямо, она постоянно

подразумевается. С ней не вступает в противоречие ни одна прежняя попыт-

ка психологически охарактеризовать сознание. Я имею в виду прежде всего

ту количественную концепцию сознания, которая с наибольшей прямотой была

высказана еще Леддом: сознание есть то, что уменьшается или увеличивает-

ся, что отчасти утрачивается во сне и вполне утрачивается при обморо-

ке13.

Это - своеобразное "свечение", перемещающийся световой зайчик или,

лучше сказать, прожектор, луч которого освещает внешнее или внутреннее

поле. Его перемещение по этому полю выражается в явлениях внимания, в

которых сознание единственно и получает свою психологическую характерис-

тику, но опять-таки лишь количественную и пространственную. "Поле созна-

ния" (или, что то же самое, "поле внимания") может быть более узким, бо-

лее концентрированным, или более широким, рассеянным; оно может быть бо-

лее устойчивым или менее устойчивым, флюктуирующим. Но при всем том опи-

сание самого "поля сознания" остается бескачественным, бесструктурным.

Соответственно и выдвигавшиеся "законы сознания" имели чисто формальный

характер; таковы законы относительной ясности сознания, непрерывности

сознания, потока сознания.

К законам сознания иногда относят также такие, как закон ассоциации

или выдвинутые гештальт-психологией законы целостности, прегнатности и

т.п., но законы эти относятся к явлениям в сознании, а не к сознанию как

особой форме психики, и поэтому одинаково действительны как по отношению

к его "полю", так и по отношению к явлениям, возникающим вне этого "по-

ля", - как на уровне человека, так и на уровне животных.

Несколько особое положение занимает теория сознания, восходящая к

французской социологической школе (Дюркгейм, Де Роберти, Хальбвакс и

другие)14. Как известно, главная идея этой школы, относящаяся к психоло-

гической проблеме сознания, состоит в том, что индивидуальное сознание

возникает в результате воздействия на человека сознания общества, под

влиянием которого его психика социализируется и интеллектуализируется;

это социализированная и интеллектуализированная психика человека и есть

его сознание. Но и в этой концепции полностью сохраняется психологичес-

кая бескачественность сознания; только теперь сознание представляется

некоей плоскостью, на которой проецируются понятия, концепты, составляю-

щие содержание общественного сознания. Этим сознание отождествляется с

знанием: сознание - это "со-знание", продукт общения сознаний.

Другое направление попыток психологически характеризовать сознание

состояло в том, чтобы представить его как условие объединения внутренней

психической жизни.

Объединение психических функций, способностей и свойств - это и есть

сознание; оно поэтому, писал Липпс, одновременно есть и самосознание15.

Проще всего эту идею выразил Джемс в письме к К.Штумпфу: сознание - это

"общий хозяин психических функций". Но как раз на примере Джемса особен-

но ясно видно, что такое понимание сознания полностью остается в преде-

лах учения о его бескачественности и неопределимости. Ведь именно Джемс

говорил о себе: "Вот уже двадцать лет, как я усомнился в существовании

сущего, именуемого сознанием... Мне кажется, что настало время всем отк-

рыто отречься от него"16.

Ни экспериментальная интроспекция вюрцбуржцев, ни феноменология Гус-

серля и экзистенционалистов не были в состоянии проникнуть в строение

сознания. Напротив, понимая под сознанием его феноменальный состав с его

внутренними, идеальными отношениями, они настаивают на "депсихологиза-

ции", если можно так выразиться, этих внутренних отношений. Психология

сознания полностью растворяется в феноменологии. Любопытно отметить, что

авторы, ставившие своей целью проникнуть "за" сознание и развивавшие

учение о бессознательной сфере психики, сохраняли это же понимание соз-

нания - как "связанной организации психических процессов" (Фрейд). Как и

другие представители глубинной психологии, Фрейд выводит проблему созна-

ния за сферу собственно психологии. Ведь главная инстанция, представляю-

щая сознание, - "сверх-я", - по существу является метапсихическим.

Метафизические позиции в подходе к сознанию, собственно, и не могли

привести психологию ни к какому иному его пониманию. Хотя идея развития

и проникла в домарксистскую психологическую мысль, особенно в послеспен-

серовский период, она не была распространена на решение проблемы о при-

роде человеческой психики, так что последняя продолжала рассматриваться

как нечто предсуществующее и лишь "наполняющееся" новыми содержаниями.

Эти-то метафизические позиции и были разрушены диалектико-материалисти-

ческим воззрением, открывшим перед психологией сознания совершенно новые

перспективы.

Исходное положение марксизма о сознании состоит в том, что оно предс-

тавляет собой качественно особую форму психики. Хотя сознание и имеет

свою длительную предысторию в эволюции животного мира, впервые оно воз-

никает у человека в процессе становления труда и общественных отношений.

Сознание с самого начала есть общественный продукт17.

Марксистское положение о необходимости и о реальной функции сознания

полностью исключает возможность рассматривать в психологии явления соз-

нания лишь как эпифеномены, сопровождающие мозговые процессы и ту дея-

тельность, которую они реализуют. Вместе с тем психология, конечно, не

может просто постулировать активность сознания. Задача психологической

науки заключается в том, чтобы научно объяснить действенную роль созна-

ния, а это возможно лишь при условии коренного изменения самого подхода

к проблеме и прежде всего при условии отказа от того ограниченного ант-

ропологического взгляда на познание, который заставляет искать его

объяснение в процессах, разыгрывающихся в голове индивида под влиянием

воздействующих на него раздражителей, - взгляда, неизбежно возвращающего

психологию на паралелистические позиции.

Действительное объяснение сознания лежит не в этих процессах, а в об-

щественных условиях и способах той деятельности, которая создает его не-

обходимость, - в деятельности трудовой. Эта деятельность характеризуется

тем, что происходит ее овеществление, ее "угасание", по выражению Марк-

са, в продукте.

"То, - пишет Маркс в "Капитале", - что на стороне рабочего проявля-

лось в форме деятельности [Unruhe], теперь на стороне продукта выступает

в форме покоящегося свойства [ruhende Eigenschaft], в форме бытия"18.

"Во время процесса труда, - читаем мы ниже, - труд постоянно переходит

из формы деятельности в форму бытия, из формы движения в форму предмет-

ности"19.

В этом процессе происходит опредмечивание также и тех представлений,

которые побуждают, направляют и регулируют деятельность субъекта. В ее

продукте они обретают новую форму существования в виде внешних,

чувственно воспринимаемых объектов. Теперь в своей внешней, экстериори-

зованной или экзотерической форме они сами становятся объектами отраже-

ния. Соотнесение с исходными представлениями и есть процесс их осознания

субъектом - процесс, в результате которого они получают в его голове

свое удвоение, свое идеальное бытие.

Такое описание процесса осознания является, однако, неполным. Для то-

го, чтобы этот процесс мог осуществиться, объект должен выступить перед

человеком именно как запечатлевший психическое содержание деятельности,

т.е. своей идеальной стороной. Выделение этой последней, однако, не мо-

жет быть понято в отвлечении от общественных связей, в которые необходи-

мо вступают участники труда, от их общения. Вступая в общение между со-

бой, люди производят также язык, служащий для означения предмета,

средств и самого процесса труда. Акты означения и суть не что иное, как

акты выделения идеальной стороны объектов, а присвоение индивидами языка

- присвоение означаемого им в форме его осознания. "...Язык, - замечает

Маркс и Энгельс, - есть практическое, существующее и для других людей и

лишь тем самым существующее также и для меня самого, действительное соз-

нание..."20

Это положение, однако, отнюдь не может быть истолковано в том смысле,

что сознание порождается языком. Язык является не его демиургом, а фор-

мой его существования. При этом слова, языковые знаки - это не просто

заместители вещей, их условные субституты. За словесными значениями

скрывается общественная практика, преобразованная и кристаллизованная в

них деятельность, в процессе которой только и раскрывается человеку

объективная реальность.

Конечно, развитие сознания у каждого отдельного человека не повторяет

общественно-исторического процесса производства сознания. Но созна-

тельное отражение мира не возникает у него и в результате прямой проек-

ции на его мозг представлений и понятий, выработанных предшествующими

поколениями. Его сознание тоже является продуктом его деятельности в

предметном мире. В этой деятельности, опосредованной общением с другими

людьми, и осуществляется процесс присвоения (Aneignung) им духовных бо-

гатств, накопленных человеческим родом (Menschengattung) и воплощенных в

предметной чувственной форме21. При этом само предметное бытие челове-

ческой деятельности (Маркс говорит - промышленности, поясняя, что вся

человеческая деятельность была до сих пор трудом, т.е. промышленностью)

выступает в качестве "чувственно представшей перед нами человеческой

психологией"22.

Итак, радикальное для психологической теории открытие Маркса состоит

в том, что сознание есть не проявление некоей мистической способности

человеческого мозга излучать "свет сознания" под влиянием воздействующих

на него вещей - раздражителей, а продукт тех особых, т.е. общественных,

отношений, в которые вступают люди и которые лишь реализуются пос-

редством их мозга, их органов чувств и органов действия. В порождаемых

этими отношениями процессах и происходит полагание объектов в форме их

субъективных образов в голове человека, в форме сознания.

Вместе с теорией сознания Марксом были разработаны и основы научной

истории сознания людей. Важность этого для психологической науки едва ли

можно переоценить.

Несмотря на то, что психология располагает большим материалом по ис-

торическому развитию мышления, памяти и других психических процессов,

собранным главным образом историками культуры и этнографами, центральная

проблема - проблема исторических этапов формирования сознания - остава-

лась в ней нерешенной.

Маркс и Энгельс не только создали общий метод исторического исследо-

вания сознания; они раскрыли также и те фундаментальные изменения, кото-

рые претерпевает сознание человека в ходе развития общества. Речь идет

прежде всего об этапе первоначального становления сознания и языка и об

этапе превращения сознания во всеобщую форму специфически человеческой

психики, когда отражение в форме сознания распространяется на весь круг

явлений окружающего человека мира, на собственную его деятельность и на

него самого23. Особенно же большое значение имеет учение Маркса о тех

изменениях сознания, которые оно претерпевает в условиях развития об-

щественного разделения труда, отделения основной массы производителей от

средств производства и обособления теоретической деятельности от практи-

ческой. Порождаемое развитием частной собственности экономическое отчуж-

дение приводит к отчуждению, к дезинтеграции также и сознания людей.

Последняя выражается в том, что возникает неадекватность того смысла,

который приобретает для человека его деятельность и ее продукт, их

Дата добавления: 2015-06-04