Куда растет эмпириокритицизм.

Бросим теперь взгляд на развитие махизма после Маха и Авенариуса. Мы видели, что философия их есть окрошка, набор противоречивых и бессвязных гносеологиче­ских положений. Мы должны посмотреть теперь, как и куда, т. е. в каком направлении растет эта философия, — это поможет нам решить некоторые «спорные» вопросы пу­тем ссылки на бесспорные исторические факты. В самом деле, при эклектизме и

228__________________________ В. И. ЛЕНИН

бессвязности исходных философских посылок рассматриваемого направления совер­шенно неизбежны разнородные толкования его и бесплодные споры о частностях и ме­лочах. Но эмпириокритицизм, как всякое идейное течение, есть вещь живая, растущая, развивающаяся, и факт роста его в том или ином направлении лучше, чем длинные рас­суждения, поможет решить основной вопрос о настоящей сути этой философии. О че­ловеке судят не по тому, что он о себе говорит или думает, а по делам его. О философах надо судить не по тем вывескам, которые они сами на себя навешивают («позитивизм», философия «чистого опыта», «монизм» или «эмпириомонизм», «философия естество­знания» и т. п.), а по тому, как они на деле решают основные теоретические вопросы, с кем они идут рука об руку, чему они учат и чему они научили своих учеников и после­дователей.

Вот этот последний вопрос нас теперь и занимает. Все существенное сказано Махом и Авенариусом больше 20 лет тому назад. За это время не могло не обнаружиться, как поняли этих «вождей» те, кто хотел их понять, и кого они сами (по крайней мере Мах, переживший своего коллегу) считают продолжателями их дела. Чтобы быть точными, возьмем тех, кто сам себя называет учеником Маха и Авенариуса (или последователем их), и кого Мах зачисляет в этот лагерь. Мы получим, таким образом, представление об эмпириокритицизме, как о философском течении, а не как о собрании литераторских казусов.

В предисловии Маха к русскому переводу «Анализа ощущений» рекомендуется в качестве «молодого исследователя», идущего «если не теми же, то очень близкими пу­тями», Ганс Корнелиус (стр. 4). В тексте «Анализа ощущений» Мах еще раз «с удо­вольствием указывает на сочинения», между прочим, Г. Корнелиуса и др., «раскрыв­ших сущность идей Авенариуса и развивших их далее» (48). Берем книжку Г. Корне­лиуса «Введение в философию» (нем. изд. 1903 г.): мы видим, что автор ее тоже указы­вает на свое стремление идти по стопам Маха и Авенариуса (S. VIII, 32). Перед нами, следова-

ФИЛОСОФСКИЕ ИДЕАЛИСТЫ__________________________ 229

тельно, признанный учителем ученик. Начинает этот ученик тоже с ощущений-элементов (17, 24), заявляет категорически, что он ограничивается опытом (S. VI), на­зывает свои воззрения «последовательным или гносеологическим эмпиризмом» (335), осуждает со всей решительностью и «односторонность» идеализма и «догматизм» как идеалистов, так и материалистов (S. 129), отвергает чрезвычайно энергично возможное «недоразумение» (123), будто из его философии выходит признание мира существую­щим в голове человека, заигрывает с наивным реализмом не менее искусно, чем Авена­риус, Шуппе или Базаров (S. 125: «зрительное и всякое другое восприятие имеет свое местонахождение там и только там, где мы его находим, т. е. где его локализирует на­ивное, не затронутое ложной философией сознание») — и приходит этот ученик, при­знанный учителем, к бессмертию и к богу. Материализм, — гремит этот урядник на профессорской кафедре, то бишь: ученик «новейших позитивистов», — превращает че­ловека в автомат. «Нечего и говорить, что он вместе с верой в свободу наших решений подрывает всю оценку нравственной ценности наших поступков и нашу ответствен­ность. Точно так же не оставляет он места и для мысли о продолжении нашей жизни после смерти» (S. 116). Финал книги: воспитание (очевидно, молодежи, оглупляемой этим мужем науки) необходимо не только для деятельности, но «прежде всего» «вос­питание для почтения (Ehrfurcht) — не перед временными ценностями случайной тра­диции, а пред нетленными ценностями долга и красоты, пред божеским началом (dem Göttlichen) внутри нас и вне нас» (357).

Сопоставьте с этим утверждение А. Богданова, что для идей бога, свободы воли, бессмертия души в философии Маха, при его отрицании всякой «вещи в себе» абсо­лютно нет (курсив Богданова) и «не может быть места» («Анализ ощущений», стр. XII). А Мах в этой самой книжке (стр. 293) заявляет: «нет философии Маха» и ре­комендует не только имманентов, но и Корнелиуса, раскрывшего сущность идей Аве­нариуса! Во-1-х, следовательно, Богданов абсолютно не знает «философии

230__________________________ В. И. ЛЕНИН

Маха», как течения, не только ютящегося под крылышком фидеизма, но и доходящего до фидеизма. Во-2-х, Богданов абсолютно не знает истории философии, ибо связать отрицание указанных идей с отрицанием всякой вещи в себе — значит издеваться над этой историей. Не вздумает ли Богданов отрицать, что все последовательные сторонни­ки Юма, отрицая всякую вещь в себе, как раз оставляют место для этих идей? Не слышал ли Богданов о субъективных идеалистах, отрицающих всякую вещь в себе и, таким образом, отводящих место для этих идей? «Не может быть места» для этих идей исключительно в философии, которая учит, что существует только чувственное бытие, — что мир есть движущаяся материя, — что известный всем и каждому внешний мир, физическое — есть единственная объективная реальность, т. е. в философии материа­лизма. За это, как раз за это, воюют с материализмом и рекомендуемые Махом имма-ненты и ученик Маха Корнелиус и вся профессорская современная философия.

Наши махисты стали отрекаться от Корнелиуса, когда им указали пальцем на непри­личие. Такие отречения не многого стоят. Фридрих Адлер, видимо, не «предупрежден» и потому рекомендует этого Корнелиуса в социалистическом журнале («Der Kampf», 1908, 5, S. 235: «легко читаемое, заслуживающее высокой рекомендации сочинение»). Через махизм протаскивают в учителя рабочих прямых философских реакционеров и проповедников фидеизма!

Петцольдт без предупреждений заметил фальшь Корнелиуса, но его способ борьбы с этой фальшью — прямо перл. Слушайте: «Утверждать, что мир есть представление» (как утверждают идеалисты, с которыми мы воюем, не шутите!), «имеет смысл только тогда, если этим хотят сказать, что он есть представление говорящего или хотя бы всех говорящих (высказывающих), т. е. что он зависит в своем существовании исключи­тельно от мышления этого лица ила этих лиц: мир существует

* — «Борьба», 1908, тетрадь 5, стр. 235. Ред.

ФИЛОСОФСКИЕ ИДЕАЛИСТЫ__________________________ 231

лишь поскольку это лицо его мыслит, и когда оно его не мыслит, мир не существует. Мы же, напротив того, делаем мир зависящим не от мышления отдельного лица или отдельных лиц или еще лучше и яснее: не от акта мышления, не от какого бы то ни было актуального (действительного) мышления, — а от мышления вообще и притом исключительно логически. То и другое смешивает идеалист, и результатом является агностический полу солипсизм, как мы его видим у Корнелиуса» («Einf.», II, 317).

Столыпин опроверг существование черных кабинетов! Петцольдт в пух и прах раз­бил идеалистов, — удивительно только, как это истребление идеализма похоже на со­веты идеалистам похитрее спрятать свой идеализм. Мир зависит от мышления людей, — это превратный идеализм. Мир зависит от мышления вообще, — это новейший по­зитивизм, критический реализм, одним словом, — сплошной буржуазный шарлата-низм! Если Корнелиус агностический полу солипсист, то Петцольдт — солипсистский полуагностик. Блоху вы ущемляете, господа!

Пойдем дальше. Во 2-ом издании своего «Познания и заблуждения» Мах говорит: «Систематическое изложение» (взглядов Маха), «к каковому изложению я могу при­соединиться во всем существенном», дает проф. д-р Ганс Клейнпетер («Die Erkenntnistheorie der Naturforschung der Gegenwart», Lpz., 1905: «Теория познания со­временного естествознания»). Берем Ганса номер второй. Сей профессор — присяжный распространитель махизма: куча статей о взглядах Маха в специальных философских журналах и на немецком, и на английском языке, переводы сочинений, рекомендован­ных Махом и с предисловием Маха, одним словом, правая рука «учителя». Вот его взгляды: «... весь мой (внешний и внутренний) опыт, все мое мышление и все мои стремления даны мне как психический процесс, как часть моего сознания» (стр. 18 цит. кн.). «То, что мы

* — «Einführung in die Philosophie der reinen Erfahrung», II, 317. Ред.

232__________________________ В. И. ЛЕНИН

называем физическим, есть конструкция из психических элементов» (144). «Субъек­тивное убеждение, не объективная истина (Gewißheit) есть единственная достижи­мая цель всякой науки» (9, курсив Клейнпетера, который делает к этому месту приме­чание: «Так приблизительно говорится уже у Канта в «Критике практического разу­ма»»). «Предположение чужих сознаний есть такое предположение, которое никогда не может быть подтверждено опытом» (42). «Я не знаю... есть ли вообще вне меня другие Я» (43). § 5: «Об активности» («спонтанейности» = самопроизвольности) «в сознании». У животного автомата смена представлений происходит чисто механически. То же у нас, когда мы грезим. «От этого отличается по существу дела свойство нашего созна­ния в нормальном состоянии. Именно: оно имеет такое свойство, которого нет у тех» (автоматов) «и которое объяснить механически или автоматически было бы, по мень­шей мере, трудно: так называемая самодеятельность нашего Я. Всякий человек может противопоставлять себя своим состояниям сознания, манипулировать ими, резче вы­двигать их или отодвигать на задний план, анализировать их, сравнивать части их меж­ду собой и т. д. Все это — факт (непосредственного) опыта. Наше Я по существу от­лично от суммы всех состояний сознания и не может быть приравниваемо к этой сум­ме. Сахар состоит из углерода, водорода и кислорода; если бы мы приписали сахару сахарную душу, то она должна бы была, по аналогии, обладать свойством передвигать по произволу частицы водорода, кислорода и углерода» (29—30). § 4, в следующей главе: «Акт познания есть акт воли (Willenshandlung)». «Надо считать твердо установ­ленным фактом разделение всех моих психических переживаний на две большие ос­новные группы: вынужденных и произвольных действий. К первым причисляются все впечатления внешнего мира» (47). «Что можно дать много теорий об одной и той же области фактов... это факт столь же хорошо известный физику, сколько несовместимый с предпосылками какой-либо абсолютной теории познания. И этот факт связан с воле­вым характером нашего

ФИЛОСОФСКИЕ ИДЕАЛИСТЫ__________________________ 233

мышления; и в нем выражается несвязанность нашей воли внешними обстоятельства­ми» (50).

Судите теперь о смелости заявлений Богданова, будто в философии Маха «абсолют­но нет места для свободы воли», когда сам Мах рекомендует такого субъекта, как Клейнпетер! Мы уже видели, что этот последний не скрывает своего и маховского идеализма. В 1898—1899 году Клейнпетер писал: «Герц обнаруживает такой же» (как у Маха) «субъективистский взгляд на природу наших понятий...». «... Если Мах и Герц» (насколько справедливо припутывает Клейнпетер знаменитого физика, об этом будет речь особо) «снискали себе с точки зрения идеализма ту заслугу, что они подчеркивают субъективное происхождение всех наших понятий и связь между ними, а не отдельных понятий, — то с точки зрения эмпиризма они снискали не меньшую заслугу, признавая, что только опыт решает вопрос о правильности понятий, как инстанция, независимая от мышления» («Archiv für systematische Philosophie», том V, 1898—1899, S. 169—170). В 1900 году: Кант и Беркли, при всех различиях Маха от них, «во всяком случае ближе стоят к нему, чем господствующий в естествознании метафизический эмпиризм» (т. е. материализм! г. профессор избегает называть черта по имени!), «составляющий глав­ный объект нападений Маха» (ib., т. VI, S. 87). В 1903 году: «Исходный пункт Беркли и Маха неопровержим»... «Мах — завершитель дела Канта» («Kantstudien», т. VIII, 1903 г., S. 314, 274").

В предисловии к русскому переводу «Анализа ощущений» Мах называет также Т. Цигена «идущим, если не теми же, то очень близкими путями». Берем книгу профессо­ра Т. Цигена «Психофизиологическая теория познания» (Theodor Ziehen: Psychophysiologische Erkenntnistheorie, Jena, 1898) и видим, что автор уже в предисло­вии ссылается на Маха, Авенариуса, Шуппе и т. д. Опять, следовательно, ученик, при­знанный

* — «Архив Систематической Философии», том V, 1898—1899, стр. 169—170. Ред. " — «Кантианские Исследования», т. VIII, 1903, стр. 314, 274. Ред.

234__________________________ В. И. ЛЕНИН

учителем. «Новейшая» теория Цигена состоит в том, что только «толпа» способна ду­мать, будто «действительные вещи вызывают наши ощущения» (S. 3) и что «у входа в теорию познания не может быть никакой иной надписи, кроме слов Беркли: «внешние объекты существуют не сами по себе, а в наших умах»» (S. 5). «Даны нам ощущения и представления. И то и другое — психическое. Непсихическое есть слово, лишенное со­держания» (S. 100). Законы природы суть отношения не между материальными телами, а «между редуцированными ощущениями» (S. 104: в этом «новом» понятии «редуци­рованных ощущений» состоит вся оригинальность цигеновского берклианства!).

От Цигена, как идеалиста, Петцольдт отрекался еще в 1904 г. во II томе своего «Вве­дения» (S. 298—301). В 1906 году в список идеалистов или психомонистов он зачисля­ет уже Корнелиуса, Клейнпетера, Цигена, Ферворна («Das Weltproblem etc.», S. 137, примеч.). У всех этих гг. профессоров, изволите видеть, «недоразумение» в толковании «взглядов Маха и Авенариуса» (там же).

Бедные Мах и Авенариус! Не только враги оклеветали их насчет идеализма и «даже» (как выражается Богданов) солипсизма, — нет, и друзья, ученики, последователи, спе­циалисты-профессора поняли своих учителей превратно, в идеалистическом смысле. Если эмпириокритицизм растет в идеализм, это вовсе не доказывает коренной фальши его путаных берклианских основных посылок. Боже упаси! Это только маленькое «не­доразумение» — в ноздревски-петцольдтовском смысле слова.

Комичнее всего тут, пожалуй, то, что сам блюститель чистоты и невинности Пет­цольдт, во-1-х, «дополнил» Маха и Авенариуса «логическим априори», а, во-2-х, сово­купил их с проводником фидеизма Вильгельмом Шуппе.

Если бы Петцольдт знал английских сторонников Маха, то список впавших (по «не­доразумению») в идеализм махистов ему пришлось бы значительно расширить. Мы уже указывали на расхваливаемого Махом Карла Пирсона, как цельного идеалиста. Вот еще отзывы

ФИЛОСОФСКИЕ ИДЕАЛИСТЫ__________________________ 235

двух «клеветников», говорящих про Пирсона то же самое: «Учение проф. К. Пирсона — простое эхо действительно великих учений Беркли» (Howard V. Knox в «Mind», vol. VI, 1897, p. 205). «Г-н Пирсон, в этом не может быть сомнения, идеалист в самом стро­гом смысле слова» (Georges Rodier в «Revue philosophique»⁸⁰, 1888, II, vol. 26, p. 200**). Английского идеалиста Уильяма Клиффорда, которого Мах считает «очень близким» к своей философии («Анализ ощущений», с. 8), приходится назвать скорее учителем, чем учеником Маха, ибо философские работы Клиффорда вышли в 70-х годах прошлого века. «Недоразумение» тут исходит прямо от Маха, который в 1901 году «не заметил» идеализма в учении Клиффорда, что мир есть «духовное вещество» (mind-stuff), — «социальный объект», «высокоорганизованный опыт» и т. д. К характеристике шар­латанства немецких махистов надо отметить, что Клейнпетер в 1905 г. возводит этого идеалиста в ранг основоположников «гносеологии современного естествознания»!

На стр. 284 «Анализа ощущений» Мах указывает на «приблизившегося» (к буддиз-

о ι

му и к махизму) американского философа П. Каруса. Карус, называющий себя «по-клонником и личным другом» Маха, редактирует в Чикаго журнал «Монист», посвя­щенный философии, и журнальчик «The Open Court» («Открытая трибуна»), посвя­щенный пропаганде религии. «Наука есть божественное откровение», — говорит ре­дакция этого популярного журнальчика. — «Мы держимся того мнения, что наука мо­жет произвести реформу церквей, которая сохранит от религии все, что есть в ней вер­ного, здорового, хорошего». Мах — постоянный сотрудник «Мониста», печатает в нем

* — Говард В. Нокс в 5курнале «Мысль», т. VI, 1897, стр. 205. Ред.

" — Жорж Родье в «Философском Обозрении», 1888, II, т. 26, стр. 200. Ред.

William Kingdon Clifford. «Lectures and Essays», 3rd ed., Lond., 1901, vol. II, pp. 55, 65, 69 (Уильям Кингдон Клиффорд. «Лекции и очерки», 3 изд., Лондон, 1901, т. II, стр. 55, 65, 69, Ред.), р. 58: «Я за Беркли против Спенсера»; р. 52: «объект есть ряд изменений в моем сознании, а не что-либо вне его».

236__________________________ В. И. ЛЕНИН

отдельными главами свои новые сочинения. Карус «чуточку» исправляет Маха под Канта, заявляя, что Мах «идеалист или, как я бы сказал, субъективист», но что он, Ка­рус, несмотря на частные разногласия, убежден, что «мы с Махом мыслим одинаково». Наш монизм, — заявляет Карус, — «не материалистический, не спиритуалистический, не агностический; он означает просто и исключительно последовательность... он берет опыт, как свою основу, и употребляет, как метод, систематизированные формы отно­шений опыта» (очевидно, плагиат из «Эмпириомонизма» А. Богданова!). Девиз Каруса: «не агностицизм, а позитивная наука, не мистицизм, а ясная мысль; не супернатура­лизм, не материализм, а монистический взгляд на мир, не догма, а религия, не вера, как учение, а вера, как настроение» (not creed, but faith). Во исполнение этого девиза Карус проповедует «новую теологию», «научную теологию» или теономию, отрицающую бу­кву библии, но настаивающую на том, что «вся истина божественна и бог открывает себя в естествознании так же, как в истории». Надо заметить, что Клейнпетер в выше­указанной книге о гносеологии современного естествознания рекомендует Каруса на­ряду с Оствальдом, Авенариусом и имманентами (S. 151—152). Когда Геккель выпус­тил свои тезисы для союза монистов, Карус выступил решительно против: во-первых, Геккель напрасно отвергает априоризм, который «вполне совместим с научной фило­софией»; во-вторых, Карус против геккелевой доктрины детерминизма, которая «ис­ключает возможность свободы воли»; в-третьих, Геккель «совершает ту ошибку, что подчеркивает одностороннюю точку, зрения натуралиста против традиционного кон­серватизма церквей. Он выступает поэтому, как враг существующих церквей, вместо того, чтобы радостно трудиться над их высшим развитием в новые и более верные тол­кования догм» (ib.,

* «The Monist», vol. XVI, 1906, July; P. Cams. «Pr. Mach's Philosophy», pp. 320, 345, 333 («Монист», т. XVI, 1906, июль; П. Карус. «Философия проф. Маха», стр. 320, 345, 333. Ред.). Это ответ на статью Клейнпетера в том же журнале.

" Там же, т. XIII, р. 24 ff. Статья Каруса: «Теология как наука».

ФИЛОСОФСКИЕ ИДЕАЛИСТЫ__________________________ 237

vol. XVI, 1906, p. 122). Карус сам признается, что его «считают реакционером многие свободомыслящие, порицающие меня за то, что я не присоединяюсь к их хору нападок на всякую религию, как на предрассудок» (355).

Совершенно очевидно, что перед нами — лидер компании американских литератур­ных проходимцев, которые занимаются тем, что спаивают народ религиозным опиу­мом. Мах и Клейнпетер попали в члены этой компании тоже, очевидно, в силу малень­кого «недоразумения».

Дата добавления: 2015-06-04