ЧАСТЬ III 9 страница

— Знаешь, Мейсон?

Тот вскинул голову:

— Что?

СиСи бросил на сына оценивающий взгляд и с заметным удовлетворением сказал:

— Ты становишься все больше похож на меня.

Мейсон ничего не ответил на слова отца. Он медленно прошел по крыше, запахивая полы пиджака. Подняв голову к небесам, Мейсон задумчиво произнес:

— Прохладно. Я бы сейчас выпил чего-нибудь.

СиСи понимающе кивнул.

— Я бы тоже.

Мейсон остановился у козырька крыши и посмотрел вниз. СиСи уже не беспокоился, он был уверен, что его сын больше не станет делать никаких глупостей. Так оно и произошло. Вернувшись назад к отцу, Мейсон грустно сказал:

— Ты знаешь, Марка увезли, а мне совершенно не стало легче, и наверное, уже никогда больше не легче.

Его губы вдруг задрожали, на глаза навернул слезы. Чтобы не показываться в таком виде отцу, повернулся к нему спиной. Закинув голову к небесам, он тихо прошептал:

— Без тебя, Мэри, не будет никогда, никогда.

СиСи тихо подошел к сыну и положил ему руку на плечи:

— Пойдем, — негромко сказал он, — нам пора, уже слишком поздно.

Мейсон смахнул навернувшиеся на глаза слезы и медленно зашагал к выходу вместе с отцом. В дверях СиСи на мгновение задержался и снова окинул взглядом опустевшую крышу. Слишком многое здесь напоминало о трагических событиях. Стараясь поскорее избавиться от неприятных ощущений, связанных с этим, СиСи шагнул через порог и закрыл за собой дверь. Лишь свежий ветер и небольшие лужи на крыше напоминали о множестве бурных событий, происшедших в атмосфере за этот день. Не менее бурными были и те события, которые произошли на земле...

ГЛАВА 5

Тэд наслаждается любовью. Джина Кэпвелл пытается найти путь к сердцу Мейсона. СиСи предлагает сыну вернуться домой. Августа собирается в горы, София встречает Брика Уоллеса в ресторане «Ориент Экспресс».

Был уже полдень, когда Тэд открыл глаза. Хейли мирно спала рядом с ним в постели. После бурно проведенной ночи они так устали, что проспали все свете.

Тэд наклонился над мирно спавшей любимой я приложил руку к ее шее. От нее, как от ребенка, пахло парным молоком. Тэд увидел на ее шее следы своих недавних поцелуев. Он мягко улыбнулся и прошептал ей на ухо:

— Просыпайся.

Она промычала что-то сквозь сон и отмахнулась. Тогда Тэд еще раз наклонился над ее ухом я на этот раз громко сказал:

— Подъем! Пора вставать.

Хейли беспокойно заворочалась на кровати и, с трудом открыв глаза, недоуменно посмотрела на Тэда:

— Что такое, в чем дело?

Он радостно улыбался:

— Пора вставать.

Хейли спросонья протерла глаза и, приподнявшись на локте, посмотрела на стоявшие у кровати на крышке небольшого комода часы. Время ухе перевалило за полдень.

Глаза Хейли вначале расширились от ужаса, затем она вскочила на постели и завизжала:

— Уже полдень, Тэд! Мы все проспали!

Тэд изобразил на лице гримасу притворного ужаса:

— Какой кошмар! — воскликнул он, беспокойно вертя головой. — Представляю, как нам влетит на радиостанции.

Хейли спрыгнула с кровати, пытаясь попасть ногами в шлепанцы:

— Уже полдень, Тэд, полдень! Как я виновата! Извини!

Он расхохотался и беспечно махнул рукой:

— Да ладно, Хейли, ты придаешь слишком большое значение каким-то мелочам. Какая разница, полдень сейчас или полночь? Ведь нам с тобой было хорошо, правда? И не отпирайся, я знаю, ты мне сама об этом говорила.

Она растерянно собирала разбросанные по полу вещи, бормоча:

— Это я во всем виновата, я. Только я одна.

Я попрошу на радиостанции, чтобы тебя не наказывали. Не слишком стесняясь собственной наготы, Тэд вылез из-под одеяла и принялся ее успокаивать:

— Да нет же, Хейли, что ты, нее в порядке! Мы ведь часто работаем допоздна, я думаю, нас никто не будет за это наказывать. В конце концов, я самый ценный сотрудник этой радиостанция, и им нет смысла делать из меня козла отпущения. А если станут слишком сильно наезжать, то я могу в любой момент уйти оттуда. И вообще, Хейли, успокойся! Ты нервничаешь сама и нервируешь меня. А лучше полезай обратно в постель.

Он поправил ее подушку и жестом пригласил Хейли занять место рядом с ним. Она растерянно стояла посреди комнаты, держа в руках свои вещи.

— Да погоди ты, Тэд, — обеспокоенно сказала она. — Меня сейчас не это волнует.

Глаза Тэда сверкнули жадным блеском:

— А что, ты хочешь продолжить? Я бы, честно сказать, с удовольствием занялся этим снова. Мне очень понравилось, ты была восхитительна.

Хейли нетерпеливо отмахнулась:

— Ты все время говоришь не о том, Тэд!

Он недоуменно пожал плечами:

— А о чем еще можно говорить, кроме любви? Тем более, если это касается нас с тобой. Ведь у нас сейчас все хорошо, правда?

Она уже немного успокоилась и с некоторым удивлением сказала:

— Я же никогда раньше не спала так долго!

Тэд с явно выраженным удовольствием разлегся на подушках. Подложив руки под голову, он блаженно улыбался и, прищурившись, смотрел на Хейли. Она вдруг отшвырнула в сторону свою одежду и стала бродить по комнате.

— Дорогая, успокойся! Что с тобой происходит? Ты, наверно, не с той ноги встала. Не надо было мне будить тебя так резко.

Она грызла ноготь, усиленно раздумывая над чем-то. Тэд недовольно проворчал:

— Хейли, ну что ты там бродишь? Твоя постель... — он поправился, — наша постель уже остывает без тебя. Ты же видишь, на мне нет ни грамма ткани, я сейчас замерзну и отдам концы. Бели ты сейчас же не нырнешь ко мне под одеяло, то через несколько минут здесь будет только мой окоченевший труп. Мы еще не начали семейную жизнь, а тебе уже достанется покойник. Неужели ты этого хочешь?

Хейли растерянно посмотрела на него:

— Я все никак не могу вспомнить, сегодня у нас назначено какое-то важное дело, но какое...

Он беспечно махнул рукой:

— Да выбрось ты всю эту ерунду из головы, Хейли! у нас с тобой почти что медовый месяц. Мы должны провести его, как настоящие влюбленные. А чем должны заниматься влюбленные в свой медовый месяц?

Она отвернулась:

— Тэд, ну перестань, прошу тебя! Ты мешаешь мне сосредоточиться. А если я не смогу сосредоточиться, то мы обязательно провороним что-нибудь еще.

— Влюбленные должны заниматься любовью, — наставительно сказал Тэд. — А если они этим не занимаются, значит, они не влюбленные, а супруги, которые прожили вместе лет тридцать, не меньше. Только у них пропадает интерес друг к другу. А мы же с тобой едва-едва начали совместную жизнь! И вообще, какая хорошая кровать. Надо сказать, что я от нее в восторге. Спасибо тем, кто оставил ее в этом доме. Не скрипит, не издает никаких других неприятных или противных звуков. Что еще надо для полного счастья? Хорошая крыша над головой у нас уже есть, а это не так мало, чтобы заложить прочный фундамент будущей семейной жизни.

Она по-прежнему расхаживала по комнате, не обращая внимания на приглашение Тэда занять место рядом с ним в постели:

— Я что-то забыла, я что-то забыла...

— Ты забыла, а я обиделся, — снова пробурчал Тэд и, натянув одеяло до самых глаз начал демонстративно клацать зубами:

— Ты чувствуешь, Хейли, у меня уже зуб на зуб не попадает. Я чувствую себя как эскимос без одежды. У меня уже начинает синеть и покрываться пупырышками кожа. Скоро я буду похож на недокормленного бройлерного цыпленка, у меня останутся только посиневшие ляжки и худенькие крылышки.

Хейли вдруг замерла посреди комнаты, как вкопанная. У нее был такой озадаченный вид, что Тэд даже высунулся из-под одеяла:

— Что, что случилось?

Она резко обернулась к нему:

— Я вспомнила, Тэд! Мы чуть не забыли об этом. Быстрее вставай!

— Да что такое? — недовольно проворчал Тэд. — Мы еще не успели проснуться, а ты уже тащишь меня из постели. Вот так для молодых влюбленных заканчиваются минуты счастья. Хотя у нас с тобой сейчас все могло бы быть по-другому, если бы ты откликнулась на мои слова. Я тебя еще раз прошу, подумай, неужели для нас сейчас есть какие-нибудь более важные дела, чем наслаждаться друг другом. Это же так здорово!

Хейли неожиданно подскочила к Тэду и, схватив его за руку, стала вытаскивать его из-под одеяла:

— Поднимайся же ты, лежебока! — с притворным негодованием сказала она. — Нас ждут.

Тэд не сопротивлялся, с улыбкой глядя на безуспешные попытки вытащить его из постели.

Хейли была слишком маленькой и хрупкой для того, чтобы хотя бы просто сдвинуть с места широкоплечего и мускулистого парня, каким был Тэд.

— Ну что ты делаешь? Куда ты меня тащишь? Она пыхтела и сопела, пытаясь заставить его подняться:

— Нам нужно одеваться, Тэд, если ты не хочешь опоздать на торжественную церемонию к своему отцу.

Тэд непонимающе наморщил лоб:

— О чем ты говоришь? Какая такая церемония? Я ничего такого не припоминаю. Если ты хочешь, чтобы я сходил в магазин за продуктами, то так и скажи, и не надо приплетать сюда моего отца. Тем более, что после нашего с ним расставания он, по-моему, обиделся на меня.

Она бросила попытки силой справиться с ним и сокрушенно махнула рукой:

— Ты несешь какой-то вздор, Тэд! У твоего отца сегодня торжественная церемония, неужели ты этого не помнишь?

— А, вот оно что! — Тэд хлопнул себя ладонью по лбу. — Черт побери, я действительно забыл. Но ничего, который у нас там час?

Он вытянул голову и посмотрел на небольшие настольные часы, стоящие на комоде:

— Хейли, перестань нервничать и дергаться! Еще только половина первого, у нас времени навалом. Можно еще часа два спать совершенно спокойно, а после этого начать неторопливо одеваться. Все равно мы успеем.

Хейли снова заволновалась:

— Но это еще не все! — воскликнула она.

Тэд, который только-только снова откинулся на подушки, был вынужден забеспокоиться так же, как и она.

— Ну что на этот раз? Мы опять опаздываем на какую-нибудь торжественную церемонию, например, открытия новой пиццерии на окраине Санта-Барбары? Нас с тобой что, пригласили туда в качестве почетных гостей, и мы будем торжественно разрезать огромный кусок теста, который будет натянут в качестве торжественной ленточки перед входом в это заведение?

Хейли взволнованно оглядывалась по сторонам:

— Перестань шутить, Тэд! Мне сейчас не до шуток!

Он уселся на постели, прикрыв колени одеялом:

— Но что у тебя опять стряслось, Хейли? Ты можешь сказать хоть что-нибудь внятное, а то я сейчас от нетерпения начну подпрыгивать на кровати.

— Джейн! — ошеломленно воскликнула она. Тэд стал растерянно озираться по сторонам:

— Что Джейн? Где Джейн? Ты говоришь про Джейн Уилсон, нашего редактора с радиостанции?

— Ну конечно, конечно, Тэд! — воскликнула она. — Мы же до сих пор живем с ней в одной квартире.

— Я не понимаю, — недоуменно пожал плечами Тэд. — Вместо того, чтобы переехать вместе со мной в нашу новую квартиру ты продолжаешь жить с этой взбалмошной особой.

Хейли капризно вздернула голову:

— Я не поеду в этот дом! Его сняла для тебя Роксана! Она наверняка в скором будущем объявится и предъявит свои права на тебя. Что я тогда буду делать? А эта квартира меня вполне устраивает. Вот только... — она озабоченно осмотрела комнату. — Я не убрала тут ничего, не вытерла пыль, не вымыла полы.

Тэд скептически хмыкнул:

— Ну-ну, давай-давай, Хейли! Убирай в квартире. Насколько мне известен характер Джейн Уилсон, она ужасно не любит слуг, особенно у мужчин. А ты можешь смело считать себя ее слугой, если сейчас примешься Убирать тут все и подметать. Давай, поухаживай за ней. Ей наверно, это очень понравится.

Хейли оправдала надежды Тэда. Она недовольно посмотрела вокруг себя, оценив степень произведенного разгрома, и, проведя пальцем по толстому слою пыли на столе, пробормотала:

— Действительно, а что это я делаю?

Тэд недоуменно пожал плечами:

— А мне откуда знать? Ты не успела подняться, а уже испортила нервы и себе, и мне. Бегаешь тут, квохчешь, как курица на пожаре.

— Что-что? — возмущенно воскликнула она. — Я спокойно спала, а ты меня разбудил своими дурацкими воплями. И для чего это все?

Тэд весело подпрыгнул на постели:

— Для чего?

Она подошла к нему и осуждающе сказала:

— Ты что, разбудил меня только для того, чтобы разговаривать со мной таким отвратительным тоном? Ты оскорбляешь меня, называешь неизвестно какими словами, а сам веселишься, лежа в постели. Что, это доставляет тебе огромное наслаждение, да? Ты хочешь увидеть, как я начинаю нервничать и расстраиваться?

Тэд аккуратно поправил подушки у себя под головой и, устроившись поудобнее, с улыбкой сказал:

— По-моему, ты сама этим занимаешься. А я разбудил тебя совершенно для другого. — Он лукаво подмигнул ей и поманил пальцем. — Иди-ка сюда, я тебе все расскажу.

Его вид был настолько комичным, что Хейли мгновенно повеселела:

— Ага, теперь понятно, для чего ты меня разбудил. Ты что, не мог сразу этого сказать. Неужели ты думаешь, что я бы отказалась?

Тэд развел руками:

— Но ты даже не хотела меня слушать, ты бегала по квартире, пытаясь что-то собрать, что-то разобрать. Я даже не знаю, зачем тебе это было нужно.

Хейли кисло осмотрела царивший вокруг беспорядок и беспечно махнула рукой:

— Да ну его... Лучше я действительно воспользуюсь твоим предложением. По крайней мере это приятнее. Знаешь, все-таки чувствовать себя невыспавшейся — это гораздо хуже, чем выслушать пару нудных слов и замечаний от Джейн. А ну-ка, откинь одеяло!

Тэд с удовольствием повиновался. Хейли тут же легла в постель рядом с ним и, протяжно зевая, положила голову на подушку. Тэд разочарованно посмотрел на нее сверху, приподнявшись на локте:

— Хейли, это что — все? Ты пришла ко мне только ради того, чтобы снова улечься спать?

Она издала короткий полусонный смешок. Тэд перевернул ее лицом к себе и возмущенно воскликнул:

— Нет, так дело не пойдет! Проснуться посреди дня только ради того, чтобы снова лечь спать — это же идиотизм какой-то! Никогда в жизни не прощу себе, если оставлю тебя сейчас в покое. Мы должны сполна насладиться друг другом, пока у нас есть такая возможность. Разве ты не понимаешь этого?

Не открывая глаз, она сонно промычала:

— Понимаю. Давай спать.

— Ни за что, — решительно заявил он. — Это будет просто напрасной тратой времени, за которую я буду укорять себя всю оставшуюся жизнь. Немедленно открывай глаза!

— Не открою.

— Не хочешь — как хочешь. Я буду заниматься этим, не обращая внимания, открыты у тебя глаза или закрыты.

Она рассмеялась и, не открывая глаз, протянула к нему руки для объятий. Тэд, не раздумывая, воспользовался любезным предложением. Он с такой силой и жадностью впился в ее губы, что Хейли замычала от неудовольствия и стала отталкивать его от себя руками. Тогда Тэд немного поумерил пыл, и Хейли сразу успокоилась. Ее руки обвились вокруг его шеи и она с наслаждением отдалась его ласкам.

Еще одна пара влюбленных проснулась в это утро в постели. Точнее, эту пару трудно было назвать влюбленными, поскольку влюблена была одна Кортни. Тем не менее после нескольких недель, проведенных в психиатрической клинике доктора Роулингса, Перл чувствовал себя таким изголодавшимся, что, добравшись до Постели вместе с Кортни, мгновенно забыл о Келли, которая осталась в больнице.

Они провели всю ночь, осыпая друг друга бурными ласками, и уснули, разумеется, только под утро. Кортни пребывала в полной уверенности в том, что Перл после такой ночи любви не станет больше возвращаться в клинику. Проснувшись довольно поздно, они снова занимались любовью, а потом опять уснули.

Когда Перл с трудом продрал глаза, он увидел, что рядом с ним на постели никого нет — Кортни исчезла Он решил, что она выскочила куда-нибудь по своим делам, и решил за то время, пока она отсутствует, осмотреть свою квартиру. Как ни странно, но после вчерашнего визита группы пациентов психиатрической больницы здесь не осталось практически никаких следов их пребывания. Все вещи были аккуратно уложены на свои места, на полу было чисто. Перл про себя удивился — вообще-то, он ожидал увидеть здесь полный разгром после вчерашнего бурного веселья. Однако пациенты клиники Роулингса оказались аккуратными и приученными к порядку людьми. Очевидно, строгие больничные нравы и правила, установленные доктором Роулингсом, хоть в чем-то давали свои положительные результаты.

Услышав, как в двери поворачивается ключ, Перл обернулся. В комнату, возбужденная и радостная, влетела Кортни:

— Перл, это я! — с порога радостно воскликнула она и направилась к опустевшей постели. — Перл, ты где? — Кортни недоуменно оглянулась вокруг.

Он уселся на пол в углу возле комода, где были сложены самые разнообразные вещи, и среди них — гигантских размеров красный телефон. Перл, кривляясь, схватил трубку и закричал в микрофон:

— Алло, это полиция? Здравствуйте, офицер! Я хочу заявить о пропаже девушки.

Кортни стояла рядом, прыская от смеха. У Перла действительно был актерский талант, он изображал все это с таким неподражаемым комизмом, что удержаться от смеха было просто невозможно.

— Как ее зовут? — продолжал кричать в трубку Перл. — Сейчас вспомню. Кажется, ее зовут Кортни Кэпвелл. Но она взяла себе другое имя. Теперь к ней можно обращаться только как к Буб-Бум-Латуш.

Кортни расхохоталась:

— Перл, прекрати. Ты вгоняешь меня в краску. Вдруг у соседей услышат твои вопли?

Но Перл, не обращая на нее внимания, продолжал переговоры с воображаемым полицейским офицером на другом конце провода:

— Нет, сэр! Когда я проснулся, ее уже не было, она куда-то сбежала. Да, я думаю, она еще в городе.

Кортни извиняющимся тоном сказала:

— Перл, я не думала, что задержусь так долго. Прошу тебя, не поднимай общегородскую тревогу, а то сейчас все полицейские машины начнут меня разыскивать. Правда, они, наверное, будут игрушечными и сидеть в них будут резиновые полицейские. По-моему, я видела нечто подобное у тебя в соседней комнате. Ну извини, извини, — рассмеялась Кортни, — я хотела сделать тебе сюрприз.

Перл схватил стоявшую рядом с ним прислоненной к стене бутафорскую подзорную трубу и приложил ее к глазу:

— Нет, офицер, я ее везде искал, но так и не смог обнаружить.

Она полезла в сумочку, которую держала подмышкой:

— Вот смотри, Перл, я купила билеты на сегодняшний вечер на восемь до Бостона. Надеюсь, не слишком поздно? — Она достала из сумочки два авиабилета и радостно помахала ими перед лицом. — Видишь, Перл, мы сможем улететь сегодня же!

Он перевел трубу на нее и радостно завопил в телефонную трубку:

— Офицер, офицер! Я ее вижу! Все, она нашлась, можете не высылать машину. Да, она хочет сбежать сама и хочет похитить президента.

Не отнимая от глаза подзорной трубы, он закричал:

— Она сумасшедшая! Она хочет похитить меня, вашего президента! Но я не уеду с ней, как я могу оставить мою любимую Америку без правления?

Затем вдруг его тон переменился, из шаловливого в абсолютно серьезный. Перл опустил подзорную трубу и без тени улыбки, сказал:

— Он не уедет, потому, что он должен остаться.

Кортни мгновенно поняла, что он не шутит. Для нее это был жестокий удар — губы девушки задрожали, из глаз покатились крупные слезы.

— Кортни, — обратился к ней Перл. — Не стоит так расстраиваться. Я должен остаться потому, что у меня нет другого выхода. Меня ждут те, кто остался там, у Роулингса.

Мейсон проснулся от того, что в глаза ему били яркие лучи солнца. Он попробовал закрыться от них рукой, но все было бесполезно, свет, отраженный от оклеенных белыми обоями стен, не давал заснуть. Мейсон почувствовал дикую головную боль. Мозг, казалось, пытается вырваться наружу из своих тесных оков, называемых черепными костями. Они, казалось, трещали и скрипели, но пока держались.

— Лучше бы ты лопнула, — пробормотал Мейсон. — Наверно, тогда мне не было бы так больно.

Во рту чувствовался гнуснейший привкус трижды перегоревшего виски, глотка пересохла, и вообще, по многим причинам Мейсону не хотелось жить.

Кряхтя и стеная, он приподнялся на диване и осмотрелся вокруг.

Это был гостиничный номер, очевидно, в отеле «Кэпвелл», слишком уж знакомой была обстановка. Видимо, он провел ночь на диване, не накрывшись даже никаким одеялом. Но несмотря на то, что ночь была довольно свежей и прохладной после прошедшей грозы, он не замерз.

Настроение у Мейсона было омерзительное. Картины вчерашнего дня восстанавливались в памяти с таким трудом, что его мозг сейчас был похож на поврежденный винчестер вычислительной машины — отдельные куски памяти совершенно стерлись и никакому восстановлению не подлежали.

Мейсон мучительно перебирал в голове какие-то отдельные, всплывавшие перед глазами разрозненными, как рисунок мозаики, кусочками, картинки, но увязать их между собой ему не удавалось. Обреченно махнув рукой, Мейсон принялся протирать глаза.

Когда спустя несколько секунд он новым, более ясным взглядом посмотрел вокруг себя, то поначалу не поверил собственным глазам. Ему пришлось даже отмахнуться от навязчивого видения. Однако это оказалось не видением, а реальностью. Перед ним живая, здоровая и радостно улыбающаяся сидела Джина Кэпвелл. Рядом с ней стоял маленький столик на колесах, уставленный тарелками с бутербродами, чашками и блюдцами. Здесь же стоял большой кофейник, из горлышка которого шел пар — очевидно, кофе был заварен совсем недавно.

Увидев как Мейсон широко раскрытыми глазами таращится на нее, Джина радостно воскликнула:

— Наконец-то ты проснулся! Я не хотела тебя будить, хотя уже давно полдень. Тебе нужно было отдохнуть после вчерашнего дня.

Мейсон скривился — лицезреть находящуюся в таком радостном состоянии Джину Кэпвелл ему не доставляло ни малейшего удовольствия. И вообще, у него складывалось впечатление, что в последнее время она что-то уж слишком навязчиво предлагает ему свои услуги. Джина сидела, намазывая кусок батона маслом.

— А что за день был вчера? — пробормотал Мейсон. Джина пожала плечами:

— День как день, если не считать того, что случилось вечером.

— А что случилось вечером? — непонимающе мотнул головой Мейсон. — С кем случилось?

Она снова радостно засмеялась:

— Ладно, давай поговорим об этом попозже, а сейчас тебе нужно выпить горячего кофе и чего-нибудь поесть. Мне просто больно смотреть на тебя.

Мейсон провел рукой по небритой щеке. После крупной дозы выпитого вчера, рука казалась тяжелой, словно чугунной. Ощупывание собственного лица тоже не доставило ему большого удовольствия. Щетина уже постепенно превращалась в бороду, и Мейсон выглядел сейчас как беглый каторжник, укравший в лавке поношенной одежды измятый пиджак с чужого плеча.

Правда, Джину все это ничуть не смущало:

— Мейсон, я налью тебе кофе, — предложила она. — К нему есть прекрасное печенье — вот, смотри.

Она кончила намазывать бутерброд и, поднявшись с кресла, пересела на диван рядом с Мейсоном. Столик она подтащила с собой.

— Посмотри, великолепное печенье, шоколадное.

Она сунула ему под нос завернутые в фольгу кругляшки коричневого цвета. Мейсону они напомнили, что-то совершенно неаппетитное, поэтому он брезгливо сморщился и отвернулся.

— Что такое? — немного капризно сказала Джина. — Почему ты не хочешь? Посмотри, печенье совершенно свежее, еще теплое, только что испекли.

Мейсон с отвращением отодвинул ее руку, стараясь не смотреть на предложенный продукт:

— Заверни это обратно.

Джина обиженно надула губы и отодвинула печенье. Мейсон посидел еще несколько секунд, осоловело хлопая глазами, а затем бухнулся на подушку:

— Где я? — простонал он.

Джина решила продемонстрировать свою заботливость и поправила подушку под головой Мейсона:

— Сейчас ты находишься в отеле «Кэпвелл», разве ты не узнал? — сказала она. — Это же гостиница, которая принадлежит твоему отцу.

Мейсон снова скривился:

— Ты рассказываешь мне об этом так, как будто я несмышленый ребенок, — пробурчал он недовольно. — Вполне можно было бы обойтись и парой слов.

— Но ты же должен знать меня, — обворожительно улыбнулась Джина. — Если мне нравится какой-нибудь человек, я готова разговаривать с ним целыми часами.

Этот недвусмысленный намек Мейсон постарался пропустить мимо ушей.

— А который сейчас час, — простонал он.

— Уже полдень.

— Я не понимаю, — снова застонал Мейсон, переворачиваясь на спину. — Это полдень сегодня или полдень еще вчера?

— Полдень завтра, то есть сегодня.

Почувствовав полное равнодушие Мейсона к еде и питью, Джина отодвинула столик и присела на краешек дивана рядом с Мейсоном. Он тупо смотрел в потолок, делая безнадежные попытки хоть что-нибудь вспомнить. Точнее, у него уже сложилась довольно ясная картина того, что произошло вечером, часов примерно до двенадцати. А вот что было потом, после того, как он предоставил полиции живого Марка Маккормика, делавшего признание в том, что он изнасиловал Мэри, и как он оказался здесь — этого Мейсон решительно не помнил. Он даже не знал, как провел остаток ночи, и когда оказался в этом отеле. Но самым непонятным для Мейсона было — что здесь делает Джина Кэпвелл. Какого черта она ошивается вокруг и делает вид, что она заботливая мамаша? Что ей надо?

Будучи не в силах ответить на всю уйму возникших вместе с пробуждением вопросов, Мейсон угрюмо спросил:

— А как я здесь оказался? Что я здесь вообще делаю?

Джина охотно объяснила:

— Я поймала тебя вчера в бистро на Стейт-стрит и привезла в отель.

На лице Мейсона появилась такая гримаса отвращения, что Джина побоялась, как бы его не стошнило. К счастью, обошлось. Мейсон только неестественно громко икнул и опять перевернулся на бок.

— Почему ты притащила меня именно сюда? — недовольно пробурчал он. — Что, других отелей нет?

Джина осторожно протянула руку, и, пользуясь тем, что Мейсон находится в абсолютно беспомощном состоянии, стала нежно и ласково гладить его по голове:

— Если тебя волнует фантастическая стоимость номеров в гостинице твоего отца, то можешь не волноваться, — с улыбкой сказала она. — Я записала все это на счет СиСи. Думаю, что он расплатится за тебя.

Почувствовав на своей голове руку Джины, Мейсон вяло отстранил ее от себя:

— Все-таки, почему ты привезла меня именно сюда, а не в мою квартиру? — продолжал нудеть он. — У меня есть собственная крыша над головой.

Она обиженно вскочила с дивана:

— Все это так, конечно, Мейсон, однако ты забываешь о том, что я не тяжелоатлет, чтобы таскать тебя на плечах через весь город.

Мейсон вдруг застонал:

— Черт побери, как у меня трещит башка!

Джина усмехнулась:

— Ничего удивительного, видел бы ты себя вчера! Я тебя и из лифта-то еле вытащила. А потом уже здесь, в номере, ты вообще отказался идти дальше этого диванчика. Да, выглядишь ты неважно. Но я сейчас позабочусь об этом.

Мейсон лежал, уже уткнувшись лицом в подушку. Наружу торчал один его глаз и кусочек рта.

— А ты где спала? — едва слышно пробубнил он в подушку.

— Я спала в постели, — не вдаваясь в подробности, сказала Джина.

Покопавшись в сумочке, она вытащила оттуда коробку аспирина и протянула Мейсону две таблетки:

— На, выпей!

Мейсон с трудом оторвал голову от подушки, проглотил прямо с руки Джины протянутые ему таблетки и точно таким же образом запил их водой из стакана, который Джина держала в другой руке.

— Ну вот, тебе должно стать после этого полегче, — удовлетворенно сказала Джина.

Мейсон обессиленно рухнул головой в подушку. Джина сунула таблетки назад в сумочку и растерянно потопталась на месте. Мейсон очевидно не испытывал к ней не только влечения, но даже ни малейшего любопытства. Она объясняла это для себя его крайне тяжелым физическим состоянием и поэтому относилась к нему снисходительно. По ее мнению в их отношениях с Мейсоном все еще было впереди.

Тем не менее разговор не клеился, и смысла в дальнейшем своем пребывании в этом номере Джина не видела.

— Эй, Мейсон! — она подошла к нему и легонько тронула за плечо.

Он лежал, зарывшись головой в подушку, и на обращение Джины едва приподнял голову:

— Что такое? — ошалело пробормотал он. — Снова что-то случилось?

Она махнула рукой:

— Нет, я только хотела тебе сказать, что принесла свежую одежду, она лежит вон там.

Мейсон из последних сил повел глазами и увидел на столике аккуратно выглаженный костюм, белую рубашку и галстук. Мейсон не нашел в себе сил даже, чтобы сказать спасибо. Снова сунув руку в сумочку, Джина достала оттуда небольшую связку ключей:

— Кстати говоря, у тебя в квартире такой бедлам, — снисходительно заметила она. — Вот твои ключи.

С этими словами она бросила связку Мейсону, который вынужден был с огромным ущербом для себя шевельнуться на диване и приподнять руку. Ключи, разумеется, поймать ему не удалось. Опустив руку, он пошарил ею по полу, и, наконец, нащупав связку, на ощупь сунул ее в карман своего пиджака. Ничего не соображая, он пробормотал:

— Откуда у тебя ключи от моей квартиры?

Джина фыркнула:

— Если ты хочешь быть сейчас нормально одетым, то не должен задавать такие глупые вопросы. Ну да, мне пришлось взять твои ключи. Разве тебе это повредило?

Мейсон вдруг стал очумело хлопать глазами и из последних сил перевернулся. Лежа на спине, он сунул руку во внутренний карман пиджака и достал оттуда свой, крайне похудевший со вчерашнего дня, бумажник.

Дата добавления: 2015-06-04