Планы статьи 2 страница. Единства в партии. Это уже создает известную общую почву между нами

См. настоящий том, стр. 114—116. Ред.

СОВЕТ РСДРП_________________________________ 119

единства в партии. Это уже создает известную общую почву между нами. По поводу же предложения т. Плеханова я считаю нужным сказать следующее: т. Плеханов предлага­ет мне выделить из моего проекта резолюции наиболее существенные практические меры, направленные для устранения констатированного в жизни партии зла, и указыва­ет при этом на то, что резолюция эта имеет характер воззвания; да, действительно, мое предложение имеет характер воззвания, но ведь оно как раз на это и рассчитано. Идея этого «воззвания» состоит в том, чтобы Совет от имени обоих центров высказался за отграничение допустимых в партии форм борьбы от недопустимых. Я знаю, что, вооб­ще говоря, самая-то борьба неизбежна, но ведь есть борьба и борьба. Есть такие прие­мы борьбы, которые совершенно ненормальны и недопустимы в сколько-нибудь жиз­неспособной партии. И т. Мартов справедливо сказал, что кроме борьбы идей было еще и то, что он назвал «организационными осложнениями».

Мы же, собравшиеся здесь не для борьбы, а для устранения ненормальных условий в жизни партии, можем и должны воздействовать на других наших товарищей автори­тетным указанием о границах допустимой внутри партии борьбы. Но я не знаю других способов воздействия, как воззвание. Выделение практических предложений тут не имело бы смысла. По поводу же заявления представителей ЦО, что я, констатируя не­нормальность в партийной жизни, не касаюсь причин такого рода ненормальности, я должен сказать, что выбрал я эту позицию не случайно, а совершенно сознательно, опасаясь того, что если мы только хоть чуть-чуть коснемся сейчас этого, и без того весьма запутанного, клубка, то не только его не распутаем, а еще больше лишь запута­ем. Ведь нельзя же в самом деле забывать, что мы являемся по отношению к этому клубку двумя одинаково заинтересованными и весьма субъективно настроенными сто­ронами, так что если и пытаться распутать его, то во всяком уж случае не нам, а тем, кто к делу его запутыванья был совершенно непричастен. С нашей же стороны такого рода попытка

120__________________________ В. И. ЛЕНИН

привела бы нас к переборке всевозможных документов, что, при настоящем составе Совета, повело бы лишний раз к... свалке.

Возьмем за исходный пункт наших рассуждений то, что есть, так как вычеркнуть действительность нельзя, и я охотно готов согласиться с т. Мартовым, что уничтожить все разногласия и столкновения каким-нибудь душеспасительным словом нельзя. Это верно, но кто же сможет явиться судьею такого сорта печальных сторон нашей партий­ной жизни? Я думаю, что такая роль может принадлежать во всяком случае не нам са­мим, а большому числу людей, — преданных делу практических работников револю­ционеров, не участвовавших в свалке. Осторожно обходя вопрос о причинах наших раздоров, я позволю себе, однако, пояснить свою мысль одним примером из области нашего недавнего прошлого. Борьба тянется уже 5 месяцев. За этот период времени было уже, как я думаю, до 50 человек посредников, пытавшихся положить конец пар­тийным раздорам, но я знаю лишь одного, деятельность которого в этом направлении имела, хотя и очень скромные, но все же относительно счастливые результаты. Я гово­рю о т. Травинском, относительно которого следует заметить, что это человек, по уши, так сказать, погруженный в положительную практическую революционную работу, так что его внимание почти целиком было сосредоточено на этой работе, и что он не участ­вовал в распре. Этими счастливыми обстоятельствами только и можно, пожалуй, объ­яснить некоторую небезрезультатность его примирительных попыток. Я думаю, что при участии такого сорта людей в анализе причин партийного неблагополучия возмож­но было бы распутать тот клубок, перед которым мы теперь в недоумении стоим. Мы же должны остерегаться входить в разбор тех или иных причин распри, ибо это, поми­мо нашей воли, могло бы повести нас к нанесению (по выражению т. Мартова) друг другу новых ран в дополнение к многочисленным старым, еще очень далеким от за­живления. Вот почему я против анализа причин и стою за изыскание средств, которые могли бы, по

СОВЕТ РСДРП_________________________________ 121

крайней мере, заключить способы борьбы в более или менее допустимые рамки. Одно из двух: если в этом направлении можно что-нибудь сделать, то следует попытаться это сделать, а если нет, если нельзя подействовать на борющиеся стороны путем автори­тетного убеждения, то остается одно — обратиться к тем третьим лицам, стоящим вые поля боевых действий и осуществляющим свои положительные практические задачи, о которых я уже говорил. Сомневаюсь, чтобы мы сами могли убедить себя в правоте той или другой стороны. Мне кажется, что это невозможно.

Я не совсем понимаю предложение т. Плеханова. Когда он говорит о том, что нужно принять какие-нибудь практические меры, то ведь в моем проекте уже имеется указа­ние на возможность такой практической меры. Нужно только сказать, авторитетно ска­зать, что нормальная борьба, идейная борьба, борьба, которая ведется в известных гра­ницах, — допустима, но не допустимы: бойкот, отказ от работы под руководством Τ TTC отказ от поддержки денежными средствами центральной партийной кассы и т. д. Гово­рят, что словами мы никого не убедим. Я тоже не возьму на себя смелости утверждать, что это было бы достаточно для установления добрых отношений между двумя частями партии, потому что болезнь, которую приходится лечить, действительно застарелая, потому что, как выражается т. Мартов, между обеими частями партии действительно выросла очень прочная стена. Может быть, этой стены нам, создавшим ее, и не сло­мать, но ничего нет невозможного в том, что мы, сильнее всего наносившие друг другу раны, — мы, как члены Совета, своим авторитетным воззванием удержим товарищей от недостойных форм борьбы. В деле же разрушения стены, на мой взгляд, время сыг­рает такую роль, что все дальнейшее пойдет на убыль. А что касается того, что некото­рые места воззвания обеими сторонами могут быть истолкованы по-своему,

122__________________________ В. И. ЛЕНИН

то, на мой взгляд, что бы мы тут ни сказали, все, может быть, будет истолковано по-своему. (Аксельрод: «Поэтому нужно не только говорить, но и сделать».) Затем, по­чему т. Аксельрод думает, что мое предложение может оказаться лишь новым источни­ком борьбы — этого я не понимаю. Повторяю, что выросшей между двумя частями партии стены мы не сломаем, ибо мы сами приложили много усилий к созданию ее, но свалить эту стену могли бы те из наших товарищей, которые, будучи заняты практиче­ской работой, стоят в стороне от наших раздоров. Тов. Мартов, как я с удовольствием сегодня в этом убедился, в принципе согласен с этим положением — о возможной по­лезной роли в деле нашей распри посторонних по отношению к этой распре других на­ших товарищей. Но помимо этого, мне думается, что уже один факт соглашения между представителями центральных учреждений насчет того, что так-то бороться можно, а так-то нельзя — уже одно это могло бы пробить первую брешь в разделяющей обе сто­роны стене, после чего существующая ненормальность в партийной жизни могла бы пойти на убыль.

Предложение т. Плеханова вызвало во мне очень смешанное чувство. Заговорив о причинах борьбы, он как раз пришел этим путем к тем самым ранам, нанесение кото­рых нами друг другу констатировал и т. Мартов. Я в своем проекте делаю попытку от­граничить допустимое в нашей борьбе от недопустимого, с чьей бы стороны нападения ни исходили. Если бы мы заговорили о том, когда, от кого, что исходило, то этим са­мым мы положили бы начало конца, т. е. конца нашей беседы. Судить нам самих себя — просто уж психологически, морально совершенно невозможно. Если мы опять ста­нем обсуждать здесь причины обострившихся отношений между членами партии, то сможем ли мы сами-то подняться над уровнем мелких дрязг. (Аксельрод: «Смо­жем!».) Я не разделяю

СОВЕТ РСДРП_________________________________ 123

оптимизма т. Аксельрода. Тов. Плеханов при разборе причин, вызвавших партийный раскол, дал свое толкование фактам, с которым я не согласен. Если же мы начнем спо­ры, то придется вытащить протоколы и обратиться туда за справками. Так, например, т. Плеханов говорит, что по вопросу о выборе в центральные учреждения съезд разделил­ся почти на равные части, что один член съезда, отошедший от большинства к мень­шинству, установил тем самым факт равночисленности обеих половин съезда, что та­ким образом Τ TTC представляет лишь одну часть партии и т. д. Но Еедь так же рассуж­дать нельзя; невозможно же в самом деле говорить о существовании будто бы одной лишь части партии, которая выбрала Центральный Комитет. Многие, может быть, те­перь голосовали бы по некоторым вопросам не так, как голосовали на съезде. А быть может, я бы и сам голосовал по многим вопросам иначе. Но это не означает, что воз­можные в этой области перемены и новые комбинации отрицают как-нибудь результа­ты прежних голосований. Поскольку же речь идет о борьбе, то всегда существует раз­деление целого на части. Да, ЦК теперь, а не на съезде, является представителем части, но я хорошо знаю, что, по мнению товарищей, и ЦО есть в таком же смысле представи­тель лишь одной части. Только с одной точки зрения я мог бы признать выражение т. Плеханова правильным, это именно с точки зрения действительно существующего рас­кола. Не потому, что съезд в чем-то виноват, можно говорить о «ненормальности» со­става того или иного центрального учреждения, но только потому, что при наличности таких-то и таких-то обстоятельств люди не желают совместно друг с другом работать... Таким образом, едва только мы коснулись причин ненормальности, как мы опять при­ходим к необходимости разматывать такой клубок, который не только не сможем рас­путать, а еще больше запутаем. То, что составом Τ TTC многие недовольны, — это верно; но в такой же мере верно и то, что имеется целый ряд лиц, недовольных настоящим со­ставом Центрального Органа. На вопрос т. Мартова, допустимо ли «разрушение»

124__________________________ В. И. ЛЕНИН

существующих организаций, я бы сказал: «Да! перестройка организаций вполне допус­тима!». Допустимо ли отстранение компетентным партийным учреждением того или иного лица от того или иного вида революционной работы? — я отвечаю: «Да, допус­тимо!». Но если я спрошу, а почему и как возникло то или иное «посягательство» на целость и ненарушимость какой-нибудь организации, почему не получил доступа та­кой-то в такую-то область партийного дела и т. д., — я этим снова протяну руку к тому самому клубку, распутать который нам не по силам. Таким образом, и по вопросу о до­пустимости или недопустимости «разрушения» организаций мы снова приходим к раз­ногласиям. Все это доказывает, что рассуждать сейчас о причинах наших распрей было бы совершенно бесполезной и даже вредной тратой времени. — Вернусь к вопросу о пропорциональном представительстве. Говорить о нем можно было бы, только исходя из признания уже существующего раскола. Мы являемся здесь представителями двух борющихся сторон... (Плеханов: «Мы собрались сюда, как члены Совета, а не как борющиеся стороны».) Замечание т. Плеханова противоречит его собственной резолю­ции, в которой говорится о существующей внутри партии распре, расколовшей партию на две половины, причем одна половина, по словам резолюции, совершенно не пред­ставлена в таком центральном учреждении, как Центральный Комитет. Конечно, офи­циально мы не являемся представителями двух борющихся сторон, но, поскольку это представительство вытекает из хода наших дебатов, я имел логическое право говорить о нем. (Плеханов: «Вы выразились, что мы собрались сюда как представители двух борющихся сторон, и по этому поводу я и сделал свое замечание».) Не отрицаю, может быть, я выразился и не совсем точно... (Плеханов: «Вы выразились неправильно».) Может быть, я выразился и неправильно, не стану оспаривать этого. Я только утвер­ждаю, что резолюция т. Плеханова переводит спор на почву фактического признания раскола. Мы раскололись, это я констатирую. Если

СОВЕТ РСДРП_________________________________ 125

бы это было не так, то резолюция была бы незаконна. Большинство партии и составом ЦО недовольно, составом, в котором 4 из 5 принадлежат к меньшинству. Со стороны ЦК могла бы возникнуть такая же претензия об изменении состава ЦО, какая предъяв­ляется теперь к Центральному Комитету. По своему существу резолюция т. Плеханова равняется заявлению условий лишь одной стороны... (Плеханов: «Я не принадлежу ни к большинству, ни к меньшинству».) Тов. Плеханов сказал нам, что он не принадле­жит ни к большинству, ни к меньшинству, но кроме него никто в Совете этого не ска­жет. Рассуждая формалистично, с точки зрения устава, резолюция, предложенная т. Плехановым, незаконна. Но, повторяю, по существу она может быть понята постольку, поскольку она исходит из факта раскола. Но раз одна сторона выражает свои «усло­вия», то и другая сторона имела бы право точно так же выставлять свои «условия». Мы не выше «обеих сторон», а именно эти «обе стороны». Поэтому, раз мы станем на поч­ву признания фактического уже раскола в партии, то для разрешения наших споров и «недоразумений» мы должны признать лишь одно радикальное средство — обратиться к третьим лицам. В партии есть люди, как я это уже говорил и раньше, люди, которые заняты положительной работой и которые не участвовали в борьбе «большинства» и «меньшинства». К этим-то людям только и можно обратиться.

Я не согласен ни с Мартовым, ни с Плехановым. Они говорят, что о незаконности такой резолюции и речи быть не может, и приводят два довода. 1) Довод Мартова за­ключался в указании на то, что Совет есть высшее учреждение партии. Но ведь Совет ограничен в своей компетенции специальными постановлениями устава, о чем в свое время сильно постарался и сам т. Мартов. 2) Второй довод заключается в том, что Со­вет предложенной резолюцией выражает лишь свое

126__________________________ В. И. ЛЕНИН

мнение и пожелание. Совет, конечно, может высказать свое мнение и выражать свои пожелания, но не посягая на то-то и то-то. (Плеханов: «Конечно! Конечно!».) Совет может только предложить кооптацию ЦК, но тогда ЦК потребует изменить состав Цен­трального Органа. Я при известных условиях готов согласиться с пропорциональным представительством. Но я спрашиваю, существует ли в ЦО пропорциональное предста­вительство? Состав ЦО таков: 1 на 4, и то этот один не принадлежит ни к большинству, ни к меньшинству. Центральный Комитет предложил в свое время 2 на 9; это было в эпоху полного разброда, накануне раскола. Всякое несогласие есть в известном смысле раскол, а когда две части не хотят совместно работать, тогда это фактический раскол. Только с точки зрения раскола мы могли бы признать смысл за резолюцией т. Плехано­ва. На нее можно было бы смотреть, как на ultima ratio, но в таком случае обе стороны могли бы иметь одинаковое право на изменение состава центральных учреждений. Я твердо убежден, что и ЦК недоволен составом Центрального Органа. Как только мы коснемся вопроса о бывшем съезде, то произойдет столкновение, и мы ни к чему не придем. Так, например, Плеханов говорит, что съезд не выбрал третьего в редакцию якобы потому, что такого третьего не было. Я утверждаю, что съезд не выбрал третьего потому, что был убежден, что т. Мартов войдет в редакцию. То же самое можно сказать и о составе Совета. Многие на съезде думали, что т. Мартов войдет в состав Совета в качестве члена редакции. Большинство может сказать и скажет, что раз речь идет о пропорциональном представительстве, то нужно пополнить ЦО еще шестью членами из так называемого большинства. Но такого сорта рассуждения не приблизят нас к же­лаемому концу, ввиду этого я полагаю, что резолюция т. Плеханова хуже моей. Моя резолюция о «допустимом и недопустимом» имела бы то значение, что мы, как пред­ставители борющихся сторон, предложили

— последнее средство. Ред.

СОВЕТ РСДРП_________________________________ 127

бы остальным товарищам не выходить из рамок дозволенных форм борьбы.

Мы не должны стоять на одной только юридической точке зрения, ибо по существу дела наше общее признание ненормальности отношений в партии равняется признанию того, что мы — две борющиеся стороны, Центральный Орган и Центральный Комитет. (Плеханов: «Здесь не заседание редакции, а заседание Совета».) Да, я не забываю этого. С юридической точки зрения мы не можем говорить о пропорциональном пред­ставительстве в центральных учреждениях. Но и с политической точки зрения опери­ровать с этой мыслью нецелесообразно, потому что нам придется принять во внимание желание одной стороны, не выслушав желания другой. Между нами нет того третьего, который мог бы решить наш спор. А между тем только мнение этого третьего могло бы иметь значение и политическое, и моральное. Раскол фактически существует, и мы на­кануне формального раскола, если меньшинство будет продолжать, не разбирая средств, добиваться своего превращения в большинство.

128__________________________ В. И. ЛЕНИН

РЕЧИ О МЕРАХ ПО ВОССТАНОВЛЕНИЮ МИРА В ПАРТИИ

16 (29) ЯНВАРЯ

Я считаю необходимым ответить, главным образом, на те обстоятельные возраже­ния, которые сделал мне т. Мартов; но, чтобы не оставить без ответа и возражений т. Плеханова, я вкратце коснусь сначала этих последних. Мне показалось, что он принци­пиально стоит на точке зрения пропорционального представительства... (Плеханов: «Нет!».) Может быть, я его не понял, но мне так показалось. У нас, в партийной орга­низации, принцип пропорционального представительства не принят, и единственным критерием законности состава того или иного учреждения, члены которого выбраны на съезде, является ясно выраженная воля большинства съезда. Но тут говорят, что закон­ные выборы на съезде создали такое «законное» положение дел, которое хуже незакон­ного. Это верно, но почему? Потому ли, что большинство было незначительно, или по­тому, что меньшинство создало фактический раскол? Когда говорят, что Τ TTC выбран только 24-ми голосами, т. е. при ничтожном перевесе большинства, и что будто бы в этом обстоятельстве как раз и кроется причина всех дальнейших неприятных осложне­ний в партийной жизни, то я утверждаю, что это неверно. Что же касается замечания т. Плеханова о моем «формалистическом мышлении», якобы не позволяющем мне взгля­нуть в корень вещей, то я, право, недоумеваю, что это, собственно говоря, означает? Может быть, «корень вещей» лежит в съезде? В таком случае

СОВЕТ РСДРП_________________________________ 129

мы все являемся формалистами, ибо, переносясь мыслью к съезду, должны исходить из его формальных постановлений. Если же «корень вещей» лежит вне съезда, то где же именно? Действительно, вышло так, что положение дел в партии получилось хуже, чем незаконное (это очень серьезные слова), но весь вопрос именно в том, почему же так вышло? виноват ли в этом съезд, или обстоятельства, воспоследовавшие за съездом? К сожалению, такой постановки вопроса т. Плеханов не делает.

Теперь я обращусь к словам т. Мартова. Он утверждает, что со стороны меньшинст­ва нет и не было нежелания работать вместе. Это неверно. В течение трех месяцев — сентября, октября и ноября — многие представители меньшинства фактически доказа­ли, что они не желают вместе работать. В таких случаях бойкотируемой стороне оста­ется лишь один способ — прибегнуть к договору, к сделке с отстраняющейся от работы «обиженной» оппозицией, ведущей партию к расколу, потому что самый уже этот факт самоотстранения от совместной работы есть не что иное, как раскол. Когда люди прямо заявляют, что мы, мол, не хотим с вами вместе работать, и тем самым на деле доказы­вают, что «единая организация» — простая фикция, что она уже, собственно говоря, разрушена, то они выдвигают, таким образом, если и не убедительный, то, поистине, сокрушительный довод... Перехожу ко второму возражению т. Мартова — относитель­но выхода из Совета т. Ру. Вопрос этот распадается на два отдельных вопроса. В-1-х, законно ли было назначение Ру в члены Совета от редакции, хотя Ру не был членом ре­дакции? Я думаю, что законно. (Мартов: «Конечно, законно!».) Прошу занести в протокол замечание Мартова. Во-2-х, сменяемы ли члены Совета по воле пославших их учреждений? Это вопрос сложный, который можно толковать и так и этак. Во всяком случае указываю на то, что Плеханов, оставшийся единственным членом редакции с 1 ноября, не сменил Ру с должности члена Совета вплоть до 26 ноября, когда были кооп­тированы Мартов и К. Ру ушел сам,

130__________________________ В. И. ЛЕНИН

чтобы уступить, не поднимая спора, связанного с его личностью. (Плеханов: «Мне кажется, что споры о т. Ру теперь неуместны. Вопрос этот не стоит в нашем порядке дня, и я не знаю, зачем нам тратить драгоценное время на дебаты по этому, в данном случае постороннему для нас, вопросу».) Я должен заметить, что т. Мартов в прошлом заседании просил занести в протокол сделанное им разъяснение по этому вопросу, — разъяснение, с которым я совершенно не согласен, и если другой стороне не позволят высказать свое мнение по тому же вопросу, то этот последний получит, таким образом, здесь, в Совете, неправильное, одностороннее освещение. (Плеханов: «Я ставлю на вид, что вопрос этот не стоит на очереди и не имеет прямого отношения к главному предмету нашего совещания».)

Ленин, протестуя против такой формулировки, апеллирует к Совету за разрешением вопроса о его (Ленина) праве, возражая Мартову, дать свое освещение факту, столь различно здесь толкуемому. (Плеханов снова указывает на неуместность в данном случае прений по вопросу о Ру.)

Ленин настаивает на своем праве обращаться к Совету за разрешением ему говорить по вопросу, который был уже поднят в Совете и вызвал дебаты. (M a ρ τ о в: «Ввиду то­го, что т. Лениным затронут очень важный вопрос о праве коллегий, представленных в Совете, отзывать своих делегатов, я заявляю, что внесу особое предложение о решении этого вопроса раз навсегда. Быть может, это заявление удовлетворит Ленина и побудит его из настоящих дебатов устранить вопрос о Ру».)

Тов. Мартов не только не опровергает, но подтверждает основательность моего на­мерения подвергнуть теперь же вопрос о выходе т. Ру из Совета надлежащему освеще­нию. Констатирую, что мои объяснения по этому вопросу были лишь ответом на соот­ветствующие замечания т. Мартова. (Плеханов ставит на вид Мартову и Ленину, что вопрос о Ру не подлежит сейчас обсуждению, как не входящий в круг вопросов, на ко­торых в настоящую сессию Совета должно быть сосредоточено внимание членов Сове­та.) Я протестую

СОВЕТ РСДРП_________________________________ 131

против замечания т. Плеханова о неуместности здесь обсуждения вопроса о т. Ру, кото­рый стоял на почве несменяемости членов Совета, так что выход Ру из Совета должен быть рассматриваем, как уступка его оппозиции в интересах доброго мира в партии. (Плеханов: «Раз Совет ничего не имеет против обмена мнений по вопросу о т. Ру, то я предлагаю Ленину продолжать говорить об этом».) Я уже кончил. (Плеханов: «Ес­ли вы кончили, то я предлагаю Совету перейти к обсуждению предложенных вчера т. Лениным и мною резолюций».)

Я согласен с т. Мартовым, что резолюции Совета имели бы не юридическое, а мо­ральное значение. Тов. Плеханов выразился, что желательно было бы, если бы я вошел в редакцию. (Плеханов: «Этого я не говорил».) По крайней мере, у меня именно так записаны ваши слова: «Было бы лучше всего, чтобы Ленин вошел в редакцию, а ЦК ко­оптировал трех». (Плеханов: «Да, я сказал, что при известных условиях, для умиро­творения партии, допустимо вступление в редакцию т. Ленина и кооптация представи­телей меньшинства в Центральный Комитет».)

Отвечая на заданный мне здесь вопрос, какое именно изменение состава редакции ЦО считается желательным, мне легко было сослаться на мнение «большинства», кото­рое высказывалось за желательность выхода из редакции тт. Аксельрода, Засулич и Старовера. Затем я должен сказать, что в действиях ЦК не было ни единого факта от­странения кого-нибудь от партийной работы. Точно так же не могу оставить без про­теста заявление т. Мартова о том, что ЦК стал орудием войны одной стороны против другой. Центральный Комитет назначен был орудием исполнения партийных функций, а не орудием «войны одной стороны против другой». Такое утверждение т. Мартова совершенно противоречит фактам. Ни единым фактом не докажет никто, чтобы Τ TTC на­чинал и вел «войну» против меньшинства. Наоборот, меньшинство, начав бойкот, по­вело войну, вызывавшую неизбежный отпор. Затем, я протестую и против утвержде­ния, что будто

132__________________________ В. И. ЛЕНИН

бы существующее недоверие к Τ TTC больше мешает Τ TTC чем недоверие к ЦО мешает мирной положительной работе. Относительно того, что центр неурядицы находится будто бы не за границей, а в России, как на этом настаивает т. Мартов, я должен заме­тить, что партийные документы покажут обратное. Тов. Мартов, ссылаясь на документ от 25 ноября, сказал, что ЦК в принципе сам признал односторонний характер своего состава, согласившись на кооптацию двух из меньшинства. Я протестую против такого толкования этого документа, ибо и сам участвовал в составлении его. Акт Τ TTC имел со­вершенно другое значение. Не в силу признания односторонности своего состава Τ TTC решался на кооптацию двух, а потому, что мы видели полный фактический раскол в партии. Правильно или неправильно мы представляли себе положение дел — это дру­гой вопрос... До нас тогда доходили слухи, что готовится издание нового органа... (Плеханов: «Если мы будем ссылаться на слухи, то мы никуда не придем». Ак­сельрод: «А я слышал, что теперь готовится к изданию новый орган...».) Я обраща­юсь к Совету: раз бумага Τ TTC истолкована т. Мартовым в известном смысле, то я вы­нужден выставить по этому же поводу свое толкование... Я не понимаю, почему мое замечание вызвало здесь такое волнение. (Плеханов: «Речь идет не о волнении, а о том, что ссылки на слухи здесь неуместны».) Могут сказать, что мои мотивы неоснова­тельны. Возможно! Но я во всяком случае констатирую, что эти мотивы имели именно тот характер, какой я только что указал.

Я продолжаю по существу: т. Мартов заподозрил мотивы ЦК, соглашавшегося на кооптацию двух. А я констатирую, что ЦК исходил из мнения, что уже существует фактический раскол в партии и что мы накануне полного формального раскола в смыс­ле особого издательства органа, особого транспорта и особой организации в России. Теперь же скажу к порядку: т. Мартов сделал замечание по существу, а не к порядку. Обращаюсь к Совету с вопросом: правильно ли было в данном случае действие предсе­дателя?⁷¹

СОВЕТ РСДРП_________________________________ 133

Тов. Мартов заявил, что я будто бы сразу начал с полемики вместо того, чтобы мир­но и спокойно приступить к обсуждению общего вопроса об изыскании мер для умиро­творения партии. Я с этим не согласен, потому что начал-то полемику не кто иной, как сам т. Мартов. В проекте моей резолюции нет ничего полемического. Недаром же т. Аксельрод назвал эту резолюцию «пастырским воззванием». А как известно, в пастыр­ских воззваниях полемики не бывает. И действительно, у меня там шла речь только о том, в каких границах должна вестись внутрипартийная борьба, какие формы такой борьбы можно счесть допустимыми и какие должны быть признаны недопустимыми и представляющими опасность не только для нормального хода партийной жизни, но да­же и для самого существования партии. При этом я тщательно старался обойти такую постановку вопроса, которая могла бы повести нас к новой бесплодной полемике, — я старался в своем предложении не исходить из оценки тех приемов борьбы, которыми уже ознаменовалась чуть ли не полугодовая война между двумя частями партии. Тов. же Мартов не пожелал удержаться на этой почве и пустил в ход полемику. Но я все-таки готов буду, если угодно, потом вернуться к тому, с чего я начал. Теперь же укажу на следующее. Тов. Мартов сослался на то, что Травинский приветствовал кооптацию в состав редакции ее старых членов. Я считаю нужным подчеркнуть здесь то обстоятель­ство, что частные разговоры или переговоры значения не имеют. Все официальные пе­реговоры велись Травинским письменно. Частные же заявления его неправильно, по-видимому, поняты т. Мартовым, и я в другое время, если встретится надобность, могу доказать это.

Затем т. Мартов выразился так, что в деятельности Τ TTC много разных недостатков; этим самым т. Мартов опять-таки вступает в область полемики. Может быть, в дея­тельности ЦК и есть недостатки, но критика этой деятельности со стороны представи­теля ЦО есть именно

134__________________________ В. И. ЛЕНИН

не что иное, как полемика. Я, например, в свою очередь, нахожу деятельность ЦО сбившейся с прямого пути, но я все-таки начал здесь не с критики того направления, которое приняла деятельность ЦО, а с заявления, что между ЦК и ЦО существует обо­юдное неудовольствие. Я протестую затем против утверждения, что моя резолюция, будучи принята Советом, сделала бы этот последний «орудием войны». В моем воззва­нии говорится только о том, какие формы борьбы допустимы и какие недопустимы... При чем же тут «орудие войны»? Тов. Аксельрод сказал, что я «начал за здравие, а кон­чил за упокой», и упрекнул меня в том, что я обратил все свое внимание на доказатель­ство существования в партии раскола. Но ведь мы вчера еще начали с констатирования раскола... Затем, в подтверждение того, что центр неурядицы находится не за границей, т. Мартов процитировал письмо т. Васильева от 12 декабря, в котором говорится, что в России настоящий ад⁷². Замечу на это, что «создать ад» могут и не сильные группы, ибо именно мелкие и мелочные дрязги всего чаще и всего легче создают большие препятст­вия работе. Я уже упоминал мое письмо от 13 сентября к одному из бывших редакто­ров. Письмо это я приведу в печати. Тов. Плеханов говорит, что слово «болото» ос­корбительно. Напомню, что и в немецкой социалистической литературе и в немецкой партии на съездах термин versumpft вызывает иногда насмешки, но никогда — вопли об оскорблении. Ни я, ни т. Васильев, употребляя это слово, не думали никого оскорб­лять. Когда говорят о двух сторонах с определенным направлением, то нерешительных и колеблющихся между этими двумя направлениями характеризуют термином «боло­то», вместо которого можно было бы сказать, пожалуй, «золотая середина». Назвать Τ TTC эксцентричным — это, может быть, остроумно, но тоже ведет к полемике. Ведь в таком же смысле я мог бы выразиться и о Центральном

Дата добавления: 2015-06-04