СОЗНАНИЯ. Дела Богов.Наука переходит в ненауку постепенно, через целую последовательность ступеней, подобно тому

ПРИБРЕЖНЫЕ ВОДЫ. ИНЫЕ И ИЗМЕНЕННЫЕ СОСТОЯНИЯ

Дела Богов. Наука переходит в ненауку постепенно, через целую последовательность ступеней, подобно тому, как материя подымается до духа. Вслед за признанными, так сказать, академическими полями исследований идут такие, о которых знают лишь те ученые, которые их разрабатывают. Остальная Наука с удивлением слышит название исследуемого предмета и пожимает плечами. Распознать научность этой темы ученым удается лишь по внешним признакам — по оформлению исследований и наукообразности используемого языка или по авторитетному мнению кого-нибудь из титулованных генералов Науки, поставивших свою закорючку в предисловии.

Затем идут явно полунаучные темы, околонаучные, псевдонаучные и ненаучные. Ну а завершает все, наверное, антинаука. При нашей Академии наук до сих пор есть даже Комитет по антинауке, который, подобно научной инквизиции, следит за учеными и отстреливает те исследования, что могут изменить лицо Науки. Наука все-таки очень политична, и мир делится для нее не на истину и неведомое, а на своих и врагов.

Наука о сознании, по мере приближения к жизни, тоже меняет свою природу. Там, где кончаются ее воды, начинается то, что еще не стало собственно научным достоянием, но что усиленно разрабатывается старателями от Науки. Например, измененные состояния сознания (ИСС). Это выражение известно с середины двадцатого века, и его очень часто используют всякие мистики и эзотерики. Думаю, в широкое употребление его ввели американские шестидесятники, совмещавшие в себе хиппи, восточных мистиков и ученых-недоучек. Один из них, Рам Дасс, — пишет:

«В 60-х годах слово "Бог " все еще было табу, и мы говорили об "измененных состояниях сознания"» (Рам Дасс. Зерно на мельницу, с. 201).

Но как бы им ни нравилось это выражение, говорит оно лишь о том, что они никогда не шли целостно каким-то из избранных путей, а всегда мешали его со всем, что им хотелось попробовать. В частности и с Наукой, потому что выражение ИСС — это научное изобретение для обозначения того, что не укладывалось в психоневрологическое понятие сознания.

Отсутствие целостности рассасывает силы исследователя и не дает ему проверить свой путь до конца. Но зато оно позволяет наблюдать шире и видеть не только то, что предписывает избранное учение, но и все, что обычно остается за его рамками. В итоге, даже если мы и не достигаем вершин в каком-то тайноведческом учении, мы создаем гораздо более полноценное описание того явления, которое исследуем. А ведь любой человек, глубоко занимавшийся какой-то из школ самопознания или самораскры-

Глава 1. Измененные состояния сознания (ЯСС)

тия, знает, что даже при всем доверии к школе, ты идешь сквозь множество вопросов, которые возникают по ходу занятий. И ты их отбрасываешь, предполагая, что они разъясняться сами собой по мере продвижения.

Со многими вопросами так и происходит, но иные оказываются нео-твеченными никогда. И это означает, что даже великие школы исходили в своих исследованиях не из совершенного описания исследуемого явления. Метания мистиков нашего времени, их переходы из школы в школу, постоянные попытки мешать и совмещать вроде бы несовместимые учения как раз и свидетельствуют о том, что современный человек отчетливо видит исходную неполноту всех этих учений. Надо полагать — неполноту в описании и понимании человека. Возможно, это лишь кажущаяся неполнота, но вся беда лишь в том, что мы застреваем в прибрежной пене, где разнообразие проявлений человека возрастает до дурной бесконечности последствий Большого взрыва. Возможно, все это разнообразие надо отбросить и сразу перейти к разговору о сущностном. Но как к нему перейти, если не знаешь, что сущностно?!

Хочу я или не хочу, но о прибрежных водах, разделяющих науку о сознании и жизнь, надо иметь хотя бы поверхностное представление. А это значит, что надо понять, что такое измененные состояния сознания, понятие сознания современной физики и понятие иных состояний сознания.

Глава 1. Измененные состояния сознания (ИСС)

Хотела Наука того или не хотела, но ее понятия о сознании никогда не были единственными. Безусловно, это связано с тем, что они не верны, а точнее, не полностью верны, не охватывают всего, что связано с сознанием. И чем наукообразнее становятся рассуждения ученых о природе сознания, тем меньше людей в состоянии их понимать. Но зато те же люди, столкнувшись в своей жизни с необходимостью что-то делать с сознанием, отбрасывают научное мнение, как нечто уж чересчур непонятное, и проверяют любые другие понятия о сознании, все больше опираясь на опыт собственных наблюдений.

Иными словами, чем больше Наука стремилась отобрать у людей последую искру самостоятельности, чем сильнее она приучала во всем полагаться лишь на ее слово и отучала думать, тем вернее она превращала свои знания о душе и сознании в сектантские причитания, написанные тайным языком, которые, как говорится в анекдоте, понять нельзя, можно только запомнить. В итоге, понимание сознания настолько ушло из науки, что с середины двадцатого века начался вненаучный поиск сознания.

Люди исследовали не то, что называла сознанием Наука, а то, что они узнавали как сознание в самых различных вещах духовной деятельности — в религиях, шаманизме, медитации, экстрасенсорике, колдовстве, народной культуре. Зачем они это исследовали? Думаю, целей было две. Сила и бессмертие. Сила, чтобы подчинять других людей. Бессмертие лично для себя.

Основное — Море сознания— Прибрежные воды

Путем бессмертия шло гораздо меньше людей, потому что, с одной стороны, этот поиск является вотчиной Религии, а с другой, потому что естественнонаучные представления о том, что мы лишь тела или организмы, так глубоко въелись в самоосознавание современного человека, что даже ища душу или бессмертие, мы считаем, что все равно живет тело, цепляемся за него и не отпускаем ни при каких условиях. Смерть тела — смерть меня, а поиск души — развлечение на досуге.

Поэтому мир людей гораздо важнее мира душ или любых Небес, и люди, даже заявляющие о поиске бессмертия, при этом совмещали этот путь с воздействием на умы других и делали из себя учителей человечества. Конечно, никто не может избежать того, чтобы быть учителем, если он учит, я говорю не о том, что эти люди были учителями. Я говорю о том, что они делали состояние учителя человеков, гуру, вождя, даже сверхчеловека своей целью! Я говорю не о том, что получалось, а о том, ради чего они жили, и как такая подмена целей нарушала чистоту рассуждений и всего поиска.

Дела Богов. Как бы там ни было, но к началу 70-х годов двадцатого века стало ясно, что вненаучный поиск сознания составляет огромный и неосвоенный рынок, который, к тому же, растет, втягивая в себя все больше людей и средств. Наука не могла этого упустить и взяла курс на захват этого рынка. Россия, конечно, отстала от Запада и в этом смысле. Поэтому наши ученые в своих первых публикациях выступали, скорее, историками покорения этого Клондайка.

Так в 1988 году один пионеров нашего научного покорения вненаучных пониманий сознания Д. Спивак писал:

«К 70-м годам науки о человеке накопили и осмыслили значительный материал об измененных состояниях сознания» (Спивак, Природа, № 5, 1988, с. 25).

Соответственно, с начала семидесятых существует и попытки определения понятия такого состояния сознания. Очевидно, условия военной кампании диктуют свои требования к качеству всего, даже Науки, не говоря уж о таких мелочах, как научные категории или исходные понятия. На войне некогда рассусоливать и говорить умно. Тут важно, чтобы сказанное было просто и понятно незатейливым умам вояк. Вот и исходное определение «измененного состояния сознания», столь же просто и незатейливо, сколь действенно: ИСС — это все, что не есть нормальное бодрствование.

«Эти состояния (в отличие от состояний нормального бодрствования), как выяснилось, вызывались прежде всего экстремальными и стрессовыми ситуациями, адаптацией к новым условиям жизни и деятельности, фармакологической терапией, психозами и алкогольными токсикозами.

Однако и в обычных условиях жизни каждый нормальный человек находится в измененных состояниях сознания в моменты засыпания, пробуждения, сильного эмоционального возбуждения, при сенсорном голоде, творческом поиске и так далее.

Таким образом, состояние нормального бодрствования и измененные состояния сознания являются двумя крайними "видами " сознательной жизни, между которыми располагается весь спектр промежуточных состояний» (Там же).

Глава 1. Измененные состояния сознания (ЯСС)

Забудем о мелких противоречиях. В сущности, это определение говорит об очень простой вещи: нет никаких измененных состояний сознания. Сознание постоянно меняется. Иногда даже обретая «сознание нормального бодрствования». Все остальное — мелочи. Не мелочь одно: все это нельзя говорить, если не задаться вопросом: что же такое сознание?

Но даже если обойти этот пустячный вопрос и посчитать, что измененными состояниями сознания являются все его состояния, отличающиеся от состояния «нормального бодрствования», то возникают свои вопросы: что такое бодрствование и что такое норма? Причем, я уж не говорю о том, что Наука сегодня не в состоянии дать определение «норме», как она ее понимает, я просто хочу сказать, что редкий из ученых знает, что означает латинское слово norma.

Сам же взгляд от «бодрствования» как от «нормального состояния», есть весьма условный выбор считать, что человек должен бодрствовать, причем, «нормально». Почему не спать? Почему не творить? За этим явно угадывается бодрая организмическая вера в НТР — научно-техническую революцию времен Коммунизма. Кто сказал, что мы должны быть такими, какие есть? Теория эволюции и естественного отбора? Или естественно то, что мы застаем сегодня? А как же тогда нескончаемый скулеж тех же ученых о вредоносном воздействии на сознание людей городской жизни — урбанистической цивилизации, как они называют? И как же всем известное утверждение, что современный человек живет в состоянии постоянного стресса из-за воздействия этой среды?

Значит, «Нормальное состояние» — это стресс? Стресс — это не нормальное состояние. Это измененное состояние по сравнению с тем, в каком жил естественный человек, но мы закроем на это глаза и будем плясать от ненормальности как от печки. Чем это закончится?

Тем, что через век будет другая норма, другие исследования. А написанное сегодня превратится в макулатуру...

Впрочем, все это можно посчитать нападками на честных ученых. Если отбросить самоуверенность, с которой они вещали об измененных состояниях сознания со страниц общедоступных журналов, то делают они хорошее и правильное дело — собирают исходный материал для того, чтобы начать исследование какого-то сложного явления. Попросту говоря, наблюдают и немножко записывают. До объяснений им еще далеко, хотя предположения строить они обязаны. Естественно, поскольку эти наблюдения никак не укладываются в имеющееся у них понятие о сознании, они и стараются избегать разговора о самом сознании, а если упоминают, то так, чтобы не привлекать к нему лишнего внимания.

Например, А. А. Велик в большой работе, посвященной измененным состояниям сознания, в 1991 году пишет сразу о психотерапии сознания, а что такое сознание, скрывает в наукообразных скобках:

«Стабильная, неизменная основа "я" связана с автоматически регулируемыми функциями организма, обеспечивающими целостность и взаимодействие с окружающей средой: газообмен, водообмен, внутренний обмен веществ и т. д.

Основное — Море сознания— Прибрежные воды

Эта система (автономная, или периферическая нервная система) функционирует без участия сознания, а ее стабильность — залог жизнедеятельности человека.

Другая система управления в организме (ЦНС, уровень сознания), наоборот, подвержена изменениям, обучению, предполагая регулирование и со стороны сознания. Она делает возможным изменения "я".

Взаимодействие этих двух систем управления, в данном случае выделенных функционально, является основой процессов, происходящих в процессе ИСС (Измененных Состояний Сознания — АШ) и сеансов психотерапии различного вида» (Велик, с. 27).

Как видите, речь идет о строго физиологическом понимании сознания как одного из механизмов машины по имени организм, а именно — «ЦНС, то есть центральной нервной системы, уровень сознания». Это значит, что сознание здесь понимается как некая особая способность, появляющаяся лишь у тех животных, у кого нервная система развилась больше, чем у других. А скорее так, как учил Марксизм, — у общественного животного по имени человек. В итоге мы имеем такую странную вещь, как регулирование сознан-ческого уровня ЦНС со стороны сознания же. А Измененные состояния сознания, очевидно, возникают тогда, когда сознание изменяет сознание...

Естественно, что физиологическое понимание сознания как работы нервной системы должно было неизбежно отразиться и в понятии измененного состояния сознания. И отразиться так, что выявились все те противоречия, которые физиологам удавалось скрывать, пока они оставались внутри собственного предмета, не пытаясь касаться собственно сознания. При первой же попытке расширить то, что работало в рамках физиологического образа человека, до объяснения мира, законы физической Механики человека перестали объяснять наблюдаемое. Как и законы Механической физики Ньютона оказались частным случаем Физики.

Думаю, все попытки физиологически объяснить Измененные состояния сознания обречены на внутреннюю противоречивость. К тому же, сознание ли, или же его измененные состояния, но если это работа нервной системы, то чистить тут нечего.

Гораздо больше возможностей дает психофизиологический подход к измененным состояниям сознания. Тот же Спивак в своих поздних работах исходит из такого понятия о сознании:

«Основываясь на хорошо разработанном и широко распространенном в современной науке понимании сознания как феномена высшего уровня психики, сформировавшегося и функционирующего при постоянном участии естественного языка...» (Спивак, ИСС, с. 13).

Очевидно, этот подход тоже ущербен. Я сужу об этом уже по тем признакам, что Спивак постоянно подкрепляет свои слова авторитетом Науки: основываясь на хорошо разработанном и широко распространенном в современной Науке понимании... Что широко распространенное, не поспоришь, но хорошо разработанное?.. Откуда он это взял? Да он и саму книгу начинает

Глава 1. Измененные состояния сознания (ИСС)

благодарностями генералам от Науки, которые одобрили его исследование, приводя список тех, кто за него заступится, аж на полстраницы. Это все очевидно плохой знак. Есть и не такие очевидные. Вот, например, само определение сознания.

Сначала он определяет его как высший уровень психики. Но психика, как считается, это работа нервной системы. Это то же самое выделение сознания из самостоятельного явления в кусочек работы этой нервной системы. В сущности, при таком понимании речь идет не о сознании, а о способности осознавать. Такое понимание сквозит в дальнейших рассуждениях Спивака, где язык становится чем-то весьма уверенно противопоставленным сознанию, но при этом с реверансами собратьям по цеху:

«Следует подчеркнуть, что мы учитываем и безусловно разделяем положение о сложности взаимодействия языка и сознания, включающего в себя не только их неразрывную связь, но и глубокое качественное различие» (Там же).

И вдруг начинаются метания, безусловно, вызванные тем, что физиологическое определение сознания приходит в противоречие с собственными наблюдениями ученого:

«Вместе с тем, в условном порядке и исключительно на настоящем, начальном этапе разработки теории ИСС, мы считаем методологически допустимым включить в аксиоматику настоящей работы сведение общего понятия сознания к частной категории языкового сознания, в свою очередь понимаемого как психическая структура, обеспечивающая полномасштабное, прямое или косвенное использование языковой способности и ведение речевой деятельности (такая редукция рассматривается как методологически допустимая в современных науках о человеке, ср. Симонов, 1999: 785—786)» (Там же, с. 13—14).

— Товарищ старшина, а крокодилы летают?

— Ты что, Иванов, сбрендил?! Как они могут летать?!

— Да нет, это начальник штаба сказал.

— Ну, Иванов... они так низенько, низенько и недалечко...

Я не знаю, стоит ли разбирать все противоречия, которые выявляет использование психофизиологического понятия о сознании старшинами Психологии, как только оно применяется для исследования измененных состояний сознания.

Сознание то противопоставляется языку, то вдруг оказывается более широким понятием, которое включает в себя язык. Но при этом может быть к нему сведено. Иными словами, все остальное — а ведь это весь высший уровень психики! — настолько несущественно по сравнению с языком, что им безболезненно можно пожертвовать в целях исследования. И это не исказит исследование? Судя по всему, не только не исказит, но даже должно быть закреплено как метод исследования сознания, потому что переводится в аксиоматику! Иначе говоря, превращается в аксиому — исходное положение, которое надо принять на веру и не требовать доказательств... Наверное, потому, что этим мы обидим не только автора, но и всех его друзей.

Основное — Море сознания— Прибрежные воды

Дела Богов. Конечно, мое подшучивание над учеными оправдано лишь отчасти. А именно там, где они изображают из себя самоуверенных вещателей истин для профанов, то есть для нас с вами, простофиль. А при этом тут же начинают зажимать хвост между задними лапами и усиленно им вилять, как только оборачиваются к своему сообществу. Как любопытно: вот только что великий спаситель и просветитель — и тут же неуверенный в себе недоучка, который сам готов подставить ухо для трепки, если появились старые бойцы.

Наука все-таки не поиск истины...

Но Наука имеет метод, который заключается в том, что там опасно появляться неподготовленным. В жизни съедают тех, кто мягкий и сочный, в Науке — тех, кто не защищен. Хотя бы множеством слоев из имен и диссертаций. Человек без защиты даже формально не может считаться членом научного сообщества. Защита в Науке обязательна. Поэтому ученый не выносит свою работу на публику, пока не будет уверен, что изучил все, что говорили о его предмете другие. Или хотя бы достаточно, чтобы не ошибаться в основных утверждениях.

Благодаря этому, никто лучше ученых не делает описаний явлений. А вот выводам Науки надо доверять осторожно, потому что к ним всегда примешивается слишком много скрытых целей, причем как личных, так и всего сообщества. Какой парадокс: скрытые цели сообщества! Сообщество не в силах хранить тайны. Это всегда секреты полишинеля — театрального шута, который таит свой секрет от всех, кроме толпы зрителей. И тем не менее, это так. Научное сообщество постоянно пытается отвести наши глаза от своих истинных целей. И ведь мы верим ему! Как верили когда-то печатному слову: ну не будут же в книжках врать!

В любом случае, даже если научное понимание измененных состояний сознания ничего не дает для очищения, оно хотя бы позволяет понять, что понималось под этим словом в прошлом веке и живет теперь под звонким научным именем в моем сознании.

Глава 2. Научное понятие измененного состояния сознания (ИСС)

Война Богов. Исследователи довольно однозначно связывают увлечение измененными состояниями сознания с возрождением той потребности, которую пыталась уничтожить в человеке молодая Наука. Потребность эта как-то проявляется в религиозном чувстве и отправлении религиозных обрядов. Сами ученые в рамках, к примеру, Научного атеизма, считали, что это потребность в подчинении какому-то сильному господину — Господу, например, — который дает человеку ощущение защищенности во враждебном и неведомом мире. Иными словами, Религия — это или проявление слабости, или опиум, который позволяет убежать от действительной жизни.

Однако собственные описания ученых заставляют усомниться в том, что явление было понято верно. Вот, например, статья, опубликованная в основном советском издании, долгие десятилетия ведшем войну Науки с Религией — в журнале «Наука и религия» за 1991 год.

«В наше время религиозное чувство расширяет свое русло. Даже убежденным материалистам сегодня ясно, что вера исключительно в науку, в универсальность ее объяснений всех явлений жизни уходит. Люди все больше обращаются к мировым религиям и их основным ответвлениям. И не только к ним.

Глава 2. Научное понятие измененного состояния сознания (ИСС)

Произошел поистине взрыв всеобщего интереса ко всему, долгое время отрицавшемуся: язычеству, шаманизму, посвятительным ритуалам, магическим культам, оккультизму, спиритизму, теософии, астрологии, эзотерическим (тайным) учениям и новейшим разновидностям веры — НЛО, контактам с другими мирами и прочее, и прочее...

Однако теории теориями, взгляды взглядами, а основное зависит скорее от накопленного человеком за жизнь материала сознания, его внутренних желаний, которые как бы накладываются на то, что им принимается, как аксиома, на веру. Условно, по направленности желаний можно выделить три типа сознания: люди с талантом к устроению материальной, вещной жизни; люди с воображением, своим трудом и творчеством вырабатывающие условия существования любой культуры; и те, кто постоянно восстанавливает опоры жизни — представления о добре и зле, без чего культура лишается основы своей целостности» (Елизарова Г., с. 77).

Мудреный переход к типам сознания я не понимаю, для меня важно лишь показать, что ученые осознанно или неосознанно связывают происходящий сейчас поиск религиозности с сознанием. При этом, если вы заметили, речь идет «о расширении религиозного чувства», о «взрыве интереса» к иным способам верить. Иными словами, если при этом речь идет о сознании, то это сознание расширяется через все виды веры, обрядов или трансов, дающих иные или измененные состояния сознания. И если это так, то потребность в религии лишь прикрывала поиском сильного Господина необходимость так или иначе расширять сознание.

Что такое расширение сознания? На этот вопрос не ответить, пока нет определения самого сознания. Но если наркомания и алкоголизм оказываются химическими выражениями этой потребности, то принятое исследователями измененных состояний сознания исходное определение сознания вряд ли верно. Соответственно, не может быть верно и исходящее из искаженной основы производное понятие измененного состояния сознания. Впрочем, я нигде не видел, чтобы исследователи ставили определение ИСС в зависимость от определения самого сознания.

Приведу основные попытки определить, что такое измененное состояние сознания.

«Общим ориентиром целого ряда работающих в данной парадигме научных школ и направлений принято выдвинутое в середине 60-х годов определение немецкого психолога А. Людвига, установившее понимание "...ИСС как психического состояния, индуцированного применением разнообразных физиологических, психологических или фармакологических процедур либо факторов, которые могут рассматриваться с субъективной точки зрения (или с позиции объективного наблюдателя) как обуславливающее значительное отклонение в самосознании личности или в протекании психологических процессов (in subjective experience or psychological functioning) от определенной структуры, характерной для данного индивида при нормальном состоянии активного бодрствования"» (Спивак, ИСС, с. 6).

Основное— Море сознания— Прибрежные воды

Если вдуматься, то, по сути, Людвиг здесь все-таки дает определение сознанию. Смешное или жалкое, я не знаю, но точно при этом делает все, чтобы не произнести это слово, будто из него выскочит черт. Если нечто обуславливает отклонение до измененного состояния сознания, то оно должно обуславливать это отклонение от какого-то обычного или исходного состояния сознания, но «ориентиром для целого ряда школ» стало, что состояние сознания отклоняются «от определенной структуры, характерной для данного индивида». Кстати, кем и как определенной?

Впрочем, может быть, эта зачумленность сознания была присуща только Людвигу и школам, развивающим его идеи, а остальные все-таки допускают связь ИСС с сознанием?

Наверное, есть и такое, но до России это еще не дошло.

Уже упоминавшийся Д. Спивак начинает свою большую книгу, посвященную измененным состояниям сознания, так:

«Измененные состояния сознания (ИСС) представляют собой приоритетную область междисциплинарных исследований, получившую особенно динамичную разработку в последние десятилетия.

В широкий научный обиход она была введена в международной антологии, выпущенной около четверти века назад в США под редакцией психолога Ч. Тар-та (см. Altered states of consciousness (далее ASC) 1969). С 1973 года в США издавался международный "Журнал измененных состояний сознания", сыгравший организующую роль в научном процессе 70-80-х годов. <...>

В 1975 году под титулом "Состояния сознания " была выпущена обобщающая работа Ч. Тарта» (Там же, с. 5).

Чуть позже Спивак приводит основные положения этого обобщающего понимания Тарта.

«В настоящее время наибольшим влиянием пользуется концепция Ч. Тарта, постулирующая наличие выраженных изменений в работе десяти основных модулей: управления движением (9) <...> и восприятия схемы тела (2) <... >; ощущений (1) <...> и восприятия (3) <... >; темпорального (6), эмоционального (4) и мнестического (5) модулей; модулей оценки и переработки информации (8) <... >; поведения (10) и структуры личности (7)» (Там же, с. 7).

Вероятно, эти «модули» составляют сознание. Просто Спивак забыл это упомянуть. Или же это забыл упомянуть сам Тарт?

Не знаю, но традиция такова: когда русские ученые пересказывают работы своих американских учителей, они забывают о сознании. А. Велик приводит чуть более позднее описание ИСС, но обычай не связывать ИСС с сознанием сохраняется:

«Предварительно подчеркнем, что измененные состояния сознания представляют собой не только наши субъективные ощущения, но и сложные (внутриор-ганические) трансформации в функционировании нашего тела. Каковы же специфические черты, свойственные этим состояниям?

Глава 3. Наши американские учителя. Истоки

В книге американского психолога Эрики Бургиньон "Психологическая антропология" (1979) выделяются следующие особенности ИСС:

Изменения в ощущениях, восприятии, мышлении; потери ощущения времени, контроля; изменение в выражении эмоций и восприятия собственного тела, сужение и расширение границ собственного "я " растворение собственного "я", сверхвнушаемость и др.» (Велик, ИСС и психотерапия, с. 24).

Складывается ощущение, что никто из исследователей и не ставил себе задачей, изучая ИСС, понять, что же такое сознание. Этот «скелет в шкафу» воспитанные люди в современной Науке предпочитают не поминать, чтобы вместе с ним не вызвать к жизни всю благополучно убиенную век назад Метафизику или Философию сознания.

Чем же тогда они занимаются? Зарабатывают на жизнь? Хорошо проводят время? Просто дурачат нас и самих себя?

Не знаю, да и какое мне дело, если в этой части моря Науки рыбы нет. Как чистить то, что не только не ловится, а даже и не водится в этой воде?

Глава 3. Наши американские учителя. Истоки

Знаменитый сборник Чарльза Тарта (1969), с которого, по словам Спи-вака, начиналось в 70-х годах прошлого века научное изучение измененных состояний сознания, переведен и издан в России. Поэтому мы вполне можем посмотреть, что же было истоками и каково исходное понятие сознания, лежащее в основе изучения его измененных состояний.

Итак, в 1969 году сам Тарт во Введении просто и достойно заявляет, в сущности, подводя итог всему предшествующему периоду исследований ИСС:

«Таким образом, дам только одно простое пояснение, касающееся ИСС, и на последующих страницах разовью его: в настоящее время наших знаний недостаточно для формирования хоть какой-то концепции ИСС» (Тарт, с. 5).

Концепция ИСС — это понятие «измененного состояния сознания». К началу семидесятых американцы вынуждены признать, что его у них нет. Зачем же тогда нужна эта книга? Тарт объясняет:

«В западной культуре прочно закрепилось негативное отношение к ИСС, то есть считается, что существует нормальное (хорошее) состояние сознания и его патологические изменения. Большинство людей не признают других различий. <...>

Если сравнить, то наше научное знание об ИСС, которые могут считаться «желанными», крайне ограниченно и в основном не известно ученым. Одна из целей этой книги — обеспечить сбалансированное представление по данному вопросу» (Там же, с. 6-7).

Иными словами, этот сборник не ставил себе задачей поиск истины, он обрабатывал научное сообщество, создавая иное мнение об ИСС, а значит, и о людях, которые баловались с подобными состояниями сознания, но при этом хотели жить в США или Европе. Не надо забывать, что это был

Основное — Море сознания— Прибрежные воды

пик «психоделической революции», то есть время, когда вся молодежь играла с мескалином, ЛСД и прочими наркотиками. И чтобы это не преследовалось, нужно было вывести себя из-под удара, доказав, что бывает и хорошая наркомания. Так сказать, научная, потому что в исследовательских целях.

Конечно, попутно создавалось не только «сбалансированное», но и простое представление об ИСС. Иначе говоря, это была попытка собрать различные представления об ИСС, чтобы из них сложилось более или менее добросовестное описание исследуемого явления. Чьи же представления вошли в этот сборник, иначе говоря, о ком из исследователей Тарт заявил, что у них нет понятия ИСС?

Конечно, сам Тарт. Тот самый Арнольд М. Людвиг, на которого ссылаются русские ИСС-веды. Стэнли Криппнер, впоследствии чрезвычайно известный. Знаменитый Милтон Эриксон, рассказывающий здесь о совместных исследованиях с Олдосом Хаксли, и несколько других менее известных исследователей.

Олдос Хаксли считается чуть ли не основным теоретиком всех исследований измененных состояний. Возможно, что весь психоделический бум начался именно с его работы «Двери восприятия», написанной около 1955 года. И я могу подтвердить, что Тарт прав — у Хаксли отсутствует полноценное понятие как об ИСС, так и о сознании. Хотя при этом лучших описаний самих путешествий по сознанию не найти.

Что же получается? Наши отечественные исследователи ИСС взяли за основополагающие именно те работы западных исследователей, в которых пока было найдено только одно: признание, что понятия нет. И именно из этого отсутствующего понятия и развивалось все дальнейшее его изучение.

Конечно, другого пути к знанию, как признание того, что мы им не обладаем, а потому ставим себе задачу обрести его, похоже, и не бывает. Разве что кто-то вложит это знание в нас силой. Но если это признание не делается отчетливо, то мы обманываем и себя и других. И самое главное, если четко не признать, что у нас нет понятия, то нельзя и поставить себе задачу его обрести. А без такой задачи наш труд превратится во что угодно, но только не в обретение понятия об измененном состоянии сознания.

Однако составитель сборника четко и ответственно заявил: все работы, написанные до 1969 года, не имеют понятия ИСС, а дают лишь представление о нем, в сущности, его описание. Следовательно, приводить отсюда какие-то выдержки, перечисляющие черты ИСС можно, но я предпочту пойти вспять и задать всем этим людям вопрос через десятилетия: а из чего они исходили? Было ли у вас исходное понятие сознания?

Тарт делает попытку исходно определить некое состояние сознания как нормальное:

«Нормальное состояние сознания может определяться как продукт существования в определенных условиях, как физических, так и психосоциальных,. Таким образом, нормальное состояние сознания для каждого индивида имеет адаптивное значение в рамках определенной культуры и социальной среды. Мы предпола-

Глава 4. Развитие научного понятия об ИСС

гаем, что нормальное состояние сознания имеет характерные качественные и/ или количественные отличия в разных культурах» (Там же, с. 7).

Как вы видите, это описание отличий в поведении человека. Его можно передать словами: обычно сознание обеспечивает приспособление к различным условиям выживания. Соответственно, в измененных состояниях оно занято чем-то иным. Этим описывается очень важная способность сознания, которую стоит запомнить. Оказывается, сознанию может быть небезразлично наше выживание в этом мире. Но что же такое сознание?

Тарт помещает в сборнике свои две статьи о сне и его природе. Статьи чудесные, но о сознании в них ни слова. Чистой воды дневники путешественника.

Что касается Арнольда Людвига, чьей статьей, собственно, и открывается сборник, то выглядит он, как очень простой парень из научного народа. Когда я его читаю, мне даже слышится, что он окает на манер Максима Горького. В каком-то смысле, его писанина — образец простонаучной наукообразности — много умных слов, много ссылок на проработанные источники. Но при этом, не мучаясь лишними сомнениями, он простенько и напористо делает то, что все оценят как науку, и перечисляет «общие методы, пригодные для продуцирования ИСС» (Там же, с. 16).

Что продуцировать, зачем продуцировать и даже что такое продуцирование, для него, как для настоящего ученого, не очень важно. Знания у природы надо вырывать силой, вот и будем вырывать, что вырвется. О том, что при измененных состояниях сознания еще и меняется состояние сознания, Людвиг, мне кажется, не только не догадывался, но, пожалуй, напомни ему кто-то об этом, еще и отмахнулся бы как от пустой болтовни или метафизики. Тем не менее, его статья стоит первой, и это значит, что она — знамя, которым команда Тарта махала перед глазами научного сообщества.

Все остальные статьи — чудесные описания опыта, но в них нет действительной научности и нет ни одной попытки понять, что же меняем. Милые ребята, увлеченные представившейся им возможностью сбежать из страшного мира механической американской действительности, открывают иные пространства для своих игр. По случайному совпадению эти пространства оказываются не только пространствами их воображения, но и пространствами сознания. Слово «сознание» становится модным и из-за этого окончательно теряет хоть какой-то смысл.

Вот так начиналось научное изучение ИСС.

Глава 4. Развитие научного понятия об Измененных состояниях сознания

Я не знаю, кто придумал выражение измененные состояния сознания, но «до середины 60-х годов подобные состояния рассматривались только как патологические» (Велик, с. 26).

Основное— Море сознания— Прибрежные воды

Это мнение современного исследователя ИСС вполне подтверждается статьями тех исследователей, что используют это выражение лишь для пояснения своих предметов, которыми занимаются давно и как бы в ключе старой традиции. Как пример приведу высказывание Евдокии Гаер, которая давно изучает шаманизм для того, чтобы помочь выживанию народов Севера России.

«Часто слышишь мнение, что шаманы — это больные люди. Нет, шаманы здоровы, но часто это люди нервные, близкие к состояниям измененного сознания, склонные к припадкам, что как раз и рассматривалось, как способ вызвать духов. Но шаман, в отличие от обычного неврастеника, мог своими нервными припадками прекрасно управлять» (Гаер, с. 13).

Каким образом могло родиться такое представление? Если задуматься об этом, то оно оказывается чрезвычайно значимым. Судите сами. Ни сейчас, ни тем более до 60-х годов прошлого века Наука не знала, что такое сознание вообще. Соответственно, она не могла определить и некую научную норму для сознания. Но при этом любые отклонения от нормы, именуемые ее изменениями или измененными состояниями, резко порицались, объявляясь патологиями. Это может означать только одно: Наука использовала для определения нормы и отклонений от нее ненаучное понятие о сознании. А какое?

Скажем так: научно-политическое. То есть соответствующее не явно заявленной цели Науки искать истину, а скрытой цели научного сообщества захватить власть над миром. Ярче всего эта цель проявляется в той части Науки, которая относится к Медицине, где чаще всего и используется понятие нормы. Особенно это заметно на примере Психиатрии, которая и одарила мир понятиями психопатии, неврастении и вообще «нервный человек».

Как вы понимаете, «нервничать» не относится к неврологии и не относится к нервам. Это первый шаг по обработке сознания обычных людей, предпринятый когда-то очень давно психиатрами. Нервность или нервозность — исключительно «психологические» болезни. Но Психиатрия — не наука. Я уже писал об этом и повторюсь еще раз.

Психиатрия — часть «репрессивной системы государства», как сейчас говорят. Хотя вернее было бы сказать, что это тюремно-успокоительная служба, занявшая высокое положение в государстве не научными достижениями, а тем, что предоставляет Власти вполне определенную услугу. Она убирает из общества те помехи покою, с которыми не могут справиться судебные и правоохранительные органы.

Слово «органы», как вы понимаете, перекочевало в государственный язык из Медицины, а точнее, через Медицину из Физиологии. Это проявление все того же стремления Физиологии стать царицей Наук о человеке — его Механической физикой. Государство — большой организм, в котором все части подобны органам человека. А «человеческий организм» — маленькое клеточное государство, перерабатывающее мир в дерьмо.

Психиатрия захватила свой надел потому, что делает нужное дело — обеспечивает государственный покой. Но при этом, чтобы ее действия были оправданы, она должна была выглядеть Наукой. Просто тюрьмы в государ-

Глава 4. Развитие научного понятия об ИСС

стве были и без нее. Для нового, научного общества нужны были научные тюрьмы. Психиатрия должна была хотя бы выглядеть Наукой. И поскольку исследовать «психику», а точнее, сознание, Психиатрии было недосуг, она изобрела несколько действенных приемов, убеждающих обывателей в ее научности. Один из них — жесткая привязка к Царице Наук о человеке — Физиологии. Физиология изучает нервную систему и утверждает, что психика — это работа нервной системы. Следовательно, ни для одного человека научного склада ума не может быть сомнительным, что психические заболевания связаны с расстройствами нервной системы. Они просто не могут быть не связаны! И поэтому мы вполне можем назвать их неврозами или нервозностью и вообще использовать слово нервы.

Уже после, по мере проявления действительных исследований, стало ясно, что нервные болезни и нервность или нервозность вещи разные. Но понятие вводилось в самом начале победоносного шествия Физиологии.

Другим проявлением хитрости и приспособленчества является жесткая привязанность современной Психиатрии к медикаментозным средствам лечения, то есть, попросту говоря, к лекарствам или химии. Никто, кажется, даже не задавался вопросом, а в состоянии ли химия воздействовать на психику, душу или дух. Все ведь изначально знали, что обманывают и воздействуют на то, что воздействию химии доступно, — на тело. А при чем тут лечение психики? А, не мешайте! Видите, люди делом заняты.

Между тем, вопрос о возможности проследить воздействие химических веществ на сознание человека невольно должен был возникнуть, потому что одним из средств лечения в Психиатрии являются наркотики. Они, кстати сказать, вызывают изменение состояний сознания, и большая часть путешественников «в иные реальности» до сих пор простенько глушат себя этой химией. Вероятно, это измененное состояние сознания и было первым, которое наблюдали медики. И наблюдали с предельным осуждением, которое и закрепилось за понятием измененного состояния сознания вообще. Наркоман не полезен в государственной машине, он грязь, мусор, мешающий ее работе, и должен быть из нее вычищен. Вот суть психиатрического очищения.

Государственный орган не может не осуждать то, что делает винтик госмашины неуправляемым. Наука, когда у нее была такая возможность, предпочитала не изучать, а запрещать и осуждать все, что нарушало общественный покой и требовало от нее какой-то работы. Держать и не пущать! В этом суть научного очищения.

Но с 60-х годов двадцатого века отношение к измененным состояниям сознания меняется. Это, безусловно, связано с тем, что после победы в 20-х годах научной революции власть и значение Церкви во всем западном мире резко упали. С ними упало и значение религии или веры. Начался отход от привычного состояния сознания, которое управляемо обычаем. Вот это и было действительным отклонением от нормы.

Дата добавления: 2015-06-04