Мадам Алъбертин пожала плечами и повернулась ко мне

Он уже нагнулся за следующим камнем, когда кусты за ним раздвинулись и появилась мадам Альбертин, бесшумно подошедшая по покрытой мхом земле. Бросив взгляд на происходящее, она быстро выдвинула ногу вперед, и Пьер повалился на землю лицом вниз. Она схватила его за воротник и рывком поставила на ноги. Как следует его встряхнув — это был маленький человечек, — она повернула его вокруг оси.

Я время от времени бросала взгляды через плечо, чтобы убедиться, что ничто мне не угрожает, когда я посвящу все свое внимание изучению послания. Мой интерес к нему постепенно увеличивался, и я перестала замечать, что происходит вокруг меня. Вдруг я почувствовала, как меня хватают грубые руки, отрывая от созерцания собачьего послания.

Мадам Альбертин осторожно опустила меня на пол так, чтобы я могла пройтись вокруг и ознакомиться со всеми новостями о вещах и людях. Очень быстро я устала, потому что была все еще очень слаба, и подошла к Мадам Альбертин, посмотрела ей в лицо и сказала ей, что я хочу к себе в постель. Она взяла меня на руки и снова отнесла на второй этаж дома. Я была настолько уставшей, что уснула еще прежде, чем она уложила меня в мою коробку.

На кухне, находившейся в подвальном помещении, несколько старших женщин подошли, чтобы поговорить со мной и сказать мне, что они рады видеть меня выздоравливающей и что я выгляжу лучше.

Мадам Альбертин сидела на коленях рядом со мной, держа в руках несколько кусочков курятины, и огромные слезы катились у нее по щекам. Господин Ветеринар стоял у стола, наполняя шприц из бутылочки. Я слабо взяла кусочек курицы, подержала его мгновение во рту и проглотила.

Я устало открыла глаза и слегка подняла голову.

В моей голове проносились странные звуки. Я видела светло-желтый свет, видела удивительные картины и вдыхала блаженство Небес.

Когда я очнулась, я была уже в спальне Мадам Альбертин, в коробке с мягкой и теплой подстилкой. У меня было сломано три ребра, и я потеряла моих котят. Еще долго я была очень больна. Господин Ветеринар часто приходил и осматривал меня, и мне сказали, что он сурово выговорил Мадам Дипломат.

— Жестокость. Беспричинная жестокость, — сказал он. — Людям это не нравится. Люди будут говорить, что вы дурная женщина. Слуги говорили мне, — продолжал он, — что эта кошка, будущая мама, была очень чистой и очень честной. Нет, Мадам Дипломат, вы поступили очень скверно.

Мадам Альбертин смачивала мне губы водой, потому что я бледнела от одной мысли о молоке. День за днем она пыталась уговорить меня поесть. Господин Ветеринар сказал:

— Нет никакой надежды, она умрет, она не доживет до следующего дня без пищи.

Я впала в кому. Казалось, я слышала откуда-то шелест деревьев, поск­рипывание их ветвей.

— Маленькая Кошка, — говорила Яблоня. — Маленькая Кошка, это не конец. Ты помнишь, что я говорила тебе, Маленькая Кошка?

— Маленькая Кошка, — шептали деревья. — Это не конец. Ешь и Живи. Ешь и Живи. Это не конец. У твоей жизни есть цель, Маленькая Кошка. Ты завершишь свои дни в радости и в полноте лет. Не сейчас. Это не Конец.

— Чудо! Чудо! — проговорила Мадам Альбертин. Господин Ветеринар повернулся, разинув рот, медленно положил шприц и подошел ко мне.

— Вы правильно говорите, это чудо, — заметил он. — Я как раз напол­нял шприц, чтобы отправить ее в мир иной и таким образом избавить от дальнейших страданий.

Я улыбнулась им и трижды тихонько мяукнула — это все, на что я была способна. Когда я снова засыпала, то сквозь сон услышала, как он сказал:

— Она выздоровеет.

Неделю я пребывала в плачевном состоянии; я не могла ни глубоко вдохнуть, ни пройти более двух шагов. Мадам Альбертин поставила короб­ку с землей очень близко ко мне, потому что Мама учила меня быть чрезвы­чайно внимательной и аккуратной в своих нуждах.

Приблизительно через неделю Мадам Альбертин снесла меня по лест­нице вниз. Мадам Дипломат стояла у входа в комнату и смотрела строго и неодобрительно.

— Ей следует жить в каморке, Альбертин, — сказала Мадам Дипломат.

— Умоляю Вас, Мэм, — проговорила Мадам Альбертин, — она еще не выздоровела, и если с ней будут плохо обращаться, я и остальная прислуга уволимся.

Надменно засопев и бросив злобный взгляд, Мадам Дипломат поверну­лась на пятках и снова вошла в комнаты.

ГЛАВА 2

Легко быть мудрым, когда события давно позади. Работа над книгой возвращает мою память к прошлому. В годы невзгод я часто вспоминаю слова Старой Яблони:

— Маленькая Кошечка, это еще не конец. У тебя есть цель в жизни.

Потом я часто думала, сколько она проявила доброты, подбадривая меня. Теперь, на закате своей жизни, я знаю гораздо больше, и я гораздо чаще чувствую себя счастливой. Если меня не видят хотя бы пять минут, я тут же непременно слышу:

— Где Фиф? С нею все в порядке?

И я теперь точно знаю, что это делается ради меня самой, а не только из-за моего внешнего вида. В моей юности все было иначе. Я была просто занятным экспонатом, или, как это сейчас называют, «предметом для разго­вора».

У мадам Дипломат было две навязчивые идеи. Она была одержима идеей, что она должна все выше и выше подниматься по французской социаль­ной лестнице и что она, несомненно, добьется в этом успеха, показывая меня людям. Это приводило меня в изумление. Она ненавидела кошек (делая вид, что любит меня, только на людях) и не позволяла мне входить в дом, пока у нее не появлялись посетители. У меня до сих пор сохрани­лось воспоминание о первом подобном «шоу».

Это было в жаркий солнечный день, я как раз гуляла в саду. Некоторое время я изучала цветы, наблюдая за пчелами, которые уносили пыльцу на своих лапках. Потом я переключилась на ствол тополя. Здесь недавно успела побывать соседская собака и оставила послание, которое мне хо­телось прочитать.

— Пшшш! — зашипела я, прыжком освобождаясь от грубых рук, резко оттолкнувшись задними ногами. Я быстро вскарабкалась по древесному стволу и посмотрела вниз.

«Сначала всегда убеги, а потом осматривайся, — учила меня моя Мама. — Лучше зря убежать, чем остановиться и навсегда лишиться такой воз­можности».

Я посмотрела вниз. Там стоял садовник Пьер, держась за кончик своего носа. Сквозь его пальцы просачивалась струйка алой крови. С нена­вистью посмотрев на меня, он нагнулся, поднял камень и швырнул его изо всех сил. Мне удалось увернуться, спрятавшись за стволом, но дерево так затряслось от удара, что я едва удержалась на нем.

— Запомни, если ты нанесешь вред этой кошке, я тебя УБЬЮ! Мадам Дипломат послала тебя для того, чтобы ты нашел ее, грязная свинья, а не делал ей больно.

— Кошка выпрыгнула у меня из рук, я стукнулся о дерево и у меня из носа пошла кровь, — пробормотал Пьер. — Я вышел из себя от боли.

— Фифи, Фифи, иди к Маме, — позвала она.

— Иду, — закричала я, обхватывая передними лапами ствол дерева и соскальзывая вниз.

— Сейчас ты должна очень хорошо себя вести, маленькая Фифи, — сказала мадам Альбертин. — Любовница* хочет показать тебя своим гостям.

* Игра слов: «Mistress» означает и хозяйка, и любовница.— Прим. перев.

Это название всегда меня забавляло. У мсье ле Дюка была любовница в Париже, как же могла быть любовницей мадам Дипломат?

«Но, — подумала я, — если ей нравится, чтобы ее называли «Любовни­цей», это не должно меня беспокоить!»

Дата добавления: 2015-06-04