Общественное этическое сознание Философско-этическая мудрость как историческая форма этического знания Диалектика морального сознания и этического мышления исторически породила две формы взаимодействия - философско-этическую мудрость и этическое знание как результат этического исследования. Мудрость можно понять как объективацию мировоззренческих устремлений, размышление над опытом жизни, претендующее на общезначимую истину. Жизненный смысл мудрости состоит в том, чтобы верно ориентироваться в мире. «...Недостаточно только знать добродетель, но нужно и обладать ею и стараться осуществить ее, или каким-либо иным путем стать хорошим человеком», - поучал Аристотель. В этом смысле мудрость скорее сознание, нежели знание. Она отражает в целом практику, а не только свойства объекта.
Мудрость, по мнению наиболее глубокого исследователя этого феномена Т. И. Ойзермана, «предполагает прежде всего понимание того, с чем встречается большинство людей, что в общем известно им, т. е. того, что они видят, слышат, знают и все же не постигают. Это представление о мудрости органически связано с эпохой формирования философии, когда не было еще специализированных научных дисциплин, открывающих путем особого исследования непосредственно ненаблюдаемые явления и отношения между ними». Синкретизм философского мышления породил и амбивалентный характер философской мудрости: она реально проявляется как сплав гностической и этической мудрости, как знание о мире и знание о благе человека. Этическая мудрость как грань, сторона философской мудрости присуща творчеству всех философов. Не все из них, подобно Аристотелю, писали специальные трактаты, но все они, стремясь к философской мудрости, высказывали этические суждения. Тема человека, личности, поведения - сквозная для всей истории философии. Иногда можно прочитать утверждение, что в домарксистской этике субъективным условиям нравственной жизни, проблеме смысла Жизни и цели индивидуального существования придавалось преувеличенное значение. Это положение нуждается в корректировке. Проблема личности всегда актуальна потому, что она стоит в центре человеческой культуры, без нее нельзя адекватно понять процесс общественного развития. Один из историков культуры, Г. С. Кнабе, в очерке о Таците специально подчеркивает реализм Тацита - как раз за его способность увидеть стержневые проблемы всякой человеческой культуры: понимание культуры как части истории, взгляд на культуру как на отношения человека и общества - «противоречивые, страстные, насыщенные энергией и волей, воплощенные в людях, их мировоззрении, борьбе и творчестве». В свою очередь, «культуроцентризм» имплицитно присутствует в самом характере философского рассуждения: в своей теоретической и практической области оно несет на себе отпечаток достигнутого уровня культуры. То, что философия в античности была мудростью, а не знанием, следует объяснить прежде всего особенностями культуры. (Если мудрость называть знанием, то необходимо вслед за Т. И. Ойзерманом определять ее как донаучное и ненаучное знание; точнее, это не знание в строгом смысле этого слова, а понимание). Мудрость является духовным ориентиром в культуросозидающем процессе. Если сегодня эту функцию выполняет наука, то на заре цивилизации она прежде всего была связана с мудростью. В частности, говоря о философии Платона, Т. И. Ойзерман отмечает, что учение Платона выступает как система мудрости, причем не только в теоретическом, но и в практическом отношении. Учение Аристотеля и позднейших школ также остается мудростью, хотя она и представлена уже в относительно самостоятельных формах: как теоретическая и практическая. В области этики Аристотелево понимание мудрости предвосхищает философию эллинической эпохи: «...благоразумный избегает наслаждений, а рассудительный стремится к отсутствию страданий, а не к наслаждению». В стоицизме, скептицизме, эпикуреизме мудрость выступает не столько как идеал знания, сколько как правильный образ жизни, освобождающий личность от страданий, которые могут быть предотвращены, от излишеств, влекущих за собой страдание. В философии древних путь мудрости напоминает позднейший путь алхимии: подобно тому как каждый алхимик своим путем шел к открытию золота в окружающих веществах, так и философ мудрости в недрах жизни искал меру правильного поведения, образа жизни на основе своего мировоззрения и понимания места человека в мире. Эта особенность античной философии не является исключительной. Исследователи культуры Востока показывают, что, в частности, в чаньской философии нет разделения на истины разума и истины действия. Во всех системах древнеиндийской философии мудрость понимается как путь, указывающий правильный образ жизни. «Цель философской мудрости не в простом удовлетворении интеллектуальной любознательности, а главным образом в достижении лучшей жизни, освещаемой дальновидностью, предвидением, глубокой проницательностью». В средневековье богословское мышление понимало мудрость как восхождение человека от земного к божественному через усвоение священных заповедей, которым надлежало неукоснительно следовать в поведении. Причем теологическая мудрость тоже была амбивалентна в своей основе. Исследователь средневековой культуры А. Я. Гуревич отмечает, что эта мудрость включала в себя понимание мира и человека, макрокосма и микрокосма, что облегчало формулирование практических поучений. Эпоха Ренессанса возрождает античную интерпретацию мудрости. «Человек в философии Возрождения,- пишет Б. Т. Григорьян, обнаруживает как целостность, самостоятельность своего индивидуального духовно-телесного существа, так и свое органическое единство со Вселенной. На основе этой целостности человеческого существа строятся этические концепции Возрождения, учения о всестороннем развитии и совершенствовании человека». В духе Эпикура М. Монтень утверждает, что «вся мудрость и все рассуждения в нашем мире сводятся в конечном итоге к тому, чтобы научить нас не бояться смерти». Его «Опыты» содержат преимущественно моральные максимы относительно разумной организации человеческой жизни. В новое время в философии Ф. Бэкона и Р. Декарта философской мудрости впервые противопоставляется научное знание, осознается ограниченность мудрости как специфического знания. По Декарту, мудрость-это не только «благоразумие в делах», но и «совершенное знание всего того, что может познать человек». Б. Спиноза возрождает эпикурейскую, концепцию мудрости, однако на новой, рационалистической основе: мудрость есть познание всеобщей необходимости и действие в соответствии с нею. Мудрость не только знание, но и свобода, которая есть господство над самим собой. «Дело мудреца пользоваться вещами и, насколько возможно, наслаждаться ими (не до отвращения, ибо это уже не есть наслаждение). Мудрецу следует, говорю я, поддерживать и восстанавливать себя умеренной и приятной пищей и питьем, а также благовониями, красотой зеленеющих растений, красивой одеждой, музыкой, играми и упражнениями, театром и другими подобными вещами, которыми каждый может пользоваться без всякого вреда другому». Нетрудно заметить, что эта мудрость есть не что иное, как понимание философом смысла жизни. Мудрость в истории этики - это чаще всего индивидуалистическое решение проблемы смысла жизни, рецепты «душевной гармонии». По определению И. А. Гончарова, «мудрость - это совокупность истин, добытых умом, наблюдением и опытом и приложимых к жизни,- это гармония идей с жизнью». «Система природы» П. Гольбаха также содержит амбивалентную мудрость - понимание природы и рекомендации человеку. Цель своей книги Гольбах видит в том, чтобы освободить человека от пут невежества, легковерия, обмана и самообмана, указать ему дорогу к счастью через познание окружающей природы и природы человека. Разделение мудрости на теоретическую и практическую по-настоящему начинается лишь с Канта. Его учение о категорическом императиве, построенное на идеалистически-априористическом основании, трудно было бы назвать наукой,- это так же, как и у его философских предшественников, философская мудрость, обращенная в сферу нравственности, специфическое понимание некоторых фундаментальных закономерностей жизни людей в социуме. В отличие от предшествующей мудрости, делавшей акцент на ценности жизни, кантовская мудрость акцентирует внимание на ценности нравственности. С Канта начинается, а в XX веке заканчивается процесс разделения буржуазной философии на два направления - сциентизм и антропологизм. Сциентизму свойственна ориентированность на объективные процессы внешнего мира, изучаемые конкретными науками, универсализация методов точного знания. Для антропологизма характерна ориентированность на субъективную сторону человеческого бытия, внутренний мир человека, подчеркивание ценностных моментов в отношении к миру, утверждение понимания философии только как духовно- нравственного компаса в мире житейских проблем. Этическая мудрость не умирает, она получает «прописку» в философских произведениях, акцентирующих внимание на познание человека. Причем антропологизм с самого начала оказался неоднородным. В 30-40-х годах XIX века этот поворот к человеку положил начало двум противоположным тенденциям в решении проблемы человека - субъективно-иррационалистической в лице С. Кьеркегора и антропологически-материалистической в лице Л. Фейербаха. Первую тенденцию в антропологизме XIX века представляли Штирнер, Кьеркегор, анархисты, Ницше, в XX веке - Бердяев, немецкие и французские экзистенциалисты. С. Кьеркегор выдвигал в качестве способа философствования рефлективное осознание самоличного существования, в котором большое место заняли моральные сентенции. Их нельзя назвать знанием - это, с одной стороны, описание психологических ситуативных переживаний, с другой - изречения, претендующие на этическую мудрость. Причем эта мудрость в своих акцентах нередко порывает с мудростью прошлых веков. «Мудростью,- пишет Т. И. Ойзерман,- часто, и, по-видимому, не без основания называли понимание, соблюдение меры в поведении, в делах, ибо всякая крайность нехороша. И это, конечно, верно, если сознание меры не становится половинчатой умеренностью, страхом перед радикальным решением, когда оно оказывается необходимым». Этого не скажешь сегодня о философии экзистенциализма, которая отрицает какую-либо меру в своем учении об «истинном существовании», абсолютной свободе, абсолютной ответственности, вине и т. п. Мудрость всегда была поучением, но поучением, по-разному соотносящимся с фактами бытия, с человеческими отношениями, человеческими возможностями, что и сегодня дает основание сравнивать и оценивать гносеологическую истинность и аксиологическую ценность различных мудрых высказываний в общем контексте развития общественной жизни, практики, культуры, нравственного прогресса. Оценивая многовековую мудрость, ставшую неотъемлемым фактом человеческой культуры, компонентом этического сознания общества (быть компонентом - еще не значит быть принятым: это может быть согласие, сомнение, скепсис, насмешка, отрицание, отвращение и т. п.), следует прежде всего отметить ее противоречивость, рассогласованность выводов. Мудрость создавалась на протяжении многих веков представителями различных философских школ, течений, мировоззрений. Философы прошлого во множестве высказываний и концепций затронули самые различные стороны жизни человека. Одни и те же жизненные факты и внутренние побуждения в различных философских теориях получали неодинаковую интерпретацию и оценку. Материализм и идеализм, рационализм и сенсуализм, оптимизм и пессимизм, догматизм и скептицизм предлагали различные решения проблемы человека, выдвигали прямо противоположные моральные императивы. Философско-этические учения развивались на основе конкретного исторического опыта, имели классовый, идеологический смысл, отражали в себе черты той или иной культуры и исторической ситуации На содержании мудрости отражалась борьба двух основных философских направлений -материализма и идеализма. Первый останавливал внимание человека на богатстве реальной жизни, на ценностях видимой, созерцаемой, осязаемой действительности. Идеализм акцентировал роль духовного опыта и приходил к признанию ценностей потусторонних, сверхъестественных. Эта противоположность позиций отчетливо обнажается в античной мудрости. Идеалистическая теория Платона о вечном и неизменном мире идей, предшествующих природному миру, искажала истинное соотношение между духом и материей, природой и человеком. По Платону, выходило, что человек всецело зависит от царства идей. Поэтому смысл жизни состоит в созерцании идей, в постижении чисто духовной красоты. Для того чтобы заботы дня и мирские тревоги не отвлекали мыслителя, Платон советовал даже «закрыть глаза и заткнуть уши». Античные материалисты, считая человека сложенным из атомов и подчеркивая важность удовлетворения природных, естественных влечений и потребностей, не выходили за рамки созерцательной, индивидуалистической этики. Демокрит и Эпикур учили «следовать природе». Главной целью человека они называли достижение личного счастья. В эпоху македонского завоевания, когда человек чувствовал себя незащищенным, неуверенным, видел крушение вековых устоев общественной жизни, Эпикур дает советы, как «вести разумную жизнь в неразумном мире» (Г. Селзам). «Живи незаметно,- советует он. Надо высвободиться из уз обыденных дел и общественной деятельности». Счастье заключается в достижении наиболее прочного и длительного наслаждения; таковыми могут быть лишь духовные блага: дружба и знание. В требовании индивидуального счастья, внутренней духовной гармонии и в акцентировании чисто духовных ценностей есть, несомненно, элемент гуманизма. Но в целом этическая мудрость древних есть мудрость относительная, отражающая лишь один из оттенков жизненных стремлений и переживаний. Когда мир кажется враждебным и непонятным человеку, когда он наблюдает гибель дорогих ему идеалов, он нередко ищет спасения в природе, в созерцании, в мире интимных чувств и отношений. Это, конечно, иллюзорный способ разрешения противоречий между человеком и миром, личностью и обществом. К нему склоняются слабые, отчаявшиеся, сломленные жизнью. Уход в религию, в мистику проповедовали многие философы идеалистического толка. Стоики, Шопенгауэр, буддизм учили подавлять в себе страсти, желания, ничего не хотеть и тем самым избегать страдания. Такая мудрость из науки жизни превращалась в науку смерти, учила не жить, а умирать. Стоик Марк Аврелий учил добиваться того, чтобы человек стоял выше наслаждений и страданий, чтобы он безропотно ждал смерти как простого разложения тех элементов, из которых слагается живое существо. «Заботься не о пище телесной, но о пище духовной,- наставлял стоик Эпиктет.- Нет ничего отвратительнее скупости, любви к удовольствиям и хвастливости, зато нет ничего благороднее великодушия, кротости, мягкосердия и желания делать добро... Укрепляй в себе чувство довольства своей судьбою: с этим оружием ты непобедим». Стоическая мудрость призывает к выносливости, терпению, сосредоточению на главном. В той мере, в какой она противостоит точке зрения волюнтаризма, пустой, суетной жизни, мещанской погруженности в быт, при которой мелкие материальные потери разрастаются до масштабов мировой трагедии, стоическая мудрость обладает относительной истинностью и этической ценностью. Но если стоическое перенесение страданий рассматривать как главную цель, главный смысл жизни, то важнейшие культурно-исторические ценности общества окажутся чем-то второстепенным, не имеющим значения. Другой вид неприятия жизни, нашедший выражение в философско-этических учениях,- бунтарский активизм, разрушение культурных норм действием индивидуальной самоопределяющейся воли. Сверхчеловеку все дозволено. Цель оправдывает средства. Это направление мысли намечается в учении Ницше. В мировой литературе нет, пожалуй, произведения, которое бы столь глубоко, проникновенно и до конца раскрыло ложность, несостоятельность философии сверхчеловека и его «мудрости», чем «Преступление и наказание» Достоевского. По замыслу автора, Родион Раскольников - человек необычный, способный ради выстраданной им идеи решиться на любой поступок. Он убивает не из корыстных побуждений, а желая счастья человечеству. Достоевский подчеркивает ничтожность, жадность, эгоизм старухи-процентщицы и духовность, бескорыстие, альтруизм Раскольникова. Но именно эта духовность в высшем ее проявлении и восстает против пожертвования человеком во имя какой бы то ни было идеи. Пока человек остается человеком, другой человек сохраняет для него значение высшей ценности. Произведение Достоевского - это своеобразный поединок мудрости Канта с антимудростыо Ницше, гуманизма революционной буржуазии с антигуманизмом буржуазного мира, идущего к упадку. В современной западной философии, этике, социологии, педагогике часто встречается термин «конформизм», который обозначает приспособление к существующему порядку вещей, нивелировку личности, отказ от права быть индивидуальностью. Некоторые буржуазные социологи считают, что конформист- это нормальный, естественный тип современного человека, живущего в век больших монополий и массовой культуры. Разум конформиста, его «мудрость» служат примирению с противоречиями жизни, становятся средством усыпления совести. Диалектико-материалистическая философия покончила с мудростью в старом смысле этого слова - как системой донаучных представлений, специфическим сплавом знания и поучения, знания и нормы, знания и ценности. Однако создаваемое марксистской философией знание, указывающее пути преобразования общества, мира, человека, само обладает ценностным содержанием и вследствие этого обладает свойствами мудрости. Диалектико-материалистическая философия обосновывает статус человека как активного деятеля, творца, преобразователя природы и общества. Вместе с тем каждый человек и человечество в целом являются звеньями в сложной цепи природных и общественно-исторических процессов. Этический императив, адресованный человеку, содержит требования свободного раскрытия сущностных сил человека в творческой деятельности, коллективного труда на благо общества, создания условий для всестороннего развития личности, действия, основанного на осознании природной и общественной необходимости. Марксистское понимание цели и смысла человеческой жизни противостоит как позиции пассивного смирения, так и позиции бунтарского слепого активизма. Марксизм признает наличие противоречия между человеком и миром, между личностью и обществом и необходимость творческого, революционного преодоления этого противоречия. Вместе с тем марксистское учение о смысле жизни и деятельности человека не требует от него аскетического воздержания, подавления естественных желаний, а исходит из необходимости гармонического сочетания телесного и духовного, личного и социального. Марксизм не признает за человеком некоей неизменной а окончательной, до всякого развития заданной сущности. Человек выявляет себя в свободном творческом акте, и пути творчества не могут быть определены никем, кроме самого человека. Поэтому нравственный выбор есть право и обязанность личности. Существование такого выбора является основанием важнейшего убеждения в необходимости личной ответственности каждого человека перед другими людьми и перед обществом в целом. Однако этот вывод - порождение зрелой общественной мысли, предложившей теоретическое понимание проблемы «личность и общество», отличное от ее решений в форме мудрости, Философско-этическая мудрость - это общественная форма этического сознания, содержащая специфическое осмысление противоречий между жизнью, моралью и культурой, обобщающая опыт общечеловеческих поисков гармонии во внутреннем и внешнем мире человека. Есть определенная связь между индивидуально-личностной формой этического сознания и мудростью как его общественной формой, очевиден и переход рефлексивно-мировоззренческого осмысления места человека в мире в общезначимую максиму. Мудрость, по-видимому, «близка к общечеловеческому знанию, потенциально свойственному каждому». Она обретает свою жизнь, подобно всякому акту духовного творчества, в народных пословицах, поговорках, а также в литературных произведениях и в специальной моралистической литературе. И писатели-художники и писатели-моралисты - каждый в присущей им манере стремятся дать менее или более четко сформулированный или подразумеваемый вывод относительно жизни и морали. В особенности это относится к специальной моралистической литературе, такой, как: «Наедине с собой» Марка Аврелия, «Письмо к Менекею» Эпикура, «О дружбе, о старости, об обязанностях» Цицерона, «Похвала глупости» Эразма Роттердамского, «Максимы и моральные размышления» Ларошфуко и др., а также к назидательно-дидактической литературе (обычно это самая популярная по адресации и близкая к практикуемым нормам морали и культуры литература). Закономерностью культуры является вечное размышление над проблемами жизни и морали, осуществляемое самыми различными жанрами литературы, формулирование советов, рецептов, максим, «меры» поведения и т. п. Решение, найденное одним поколением, не всегда приемлемо для другого, поскольку оно стремится осмыслить свой нравственный опыт, свои формы столкновения жизни и морали. Мудрость как явление духовной культуры человечества является интересным памятником духовных поисков человечества и одновременно жизненной формой непрерывного осмысления нравственного опыта и деонтологических устремлений различных социальных групп и отдельных личностей. Этот уровень философско-этических обобщений не только «полезен» для духовной культуры человечества, но и неизбежен как рефлексивная реакция на нравственный опыт и форма его продуцирования на будущее. «В жизни человечества существует преемство мысли, тянущееся через века» (И. М. Сеченов).
Нравственно-этическое мировоззрение
Начало формы
Рейтинг: / 0 ХудшаяЛучшая
Конец формы
03.06.2011 г.
Следует согласиться с теми авторами, которые специфику мировоззрения видят не в совокупности знаний о мире (эту функцию выполняет наука), а в его ценностно-ориентационных свойствах. Хотя мировоззрение в отличие от самосознания ориентирует личность вовне, эта ориентация касается не мира, а места человека в нем. Мировоззрение в гносеологическом плане выступает в виде совокупности представлений о месте человека в системе объективной реальности и отношении человека к миру. В социологическом плане мировоззрение программирует человеческую деятельность, поведение. Мировоззрение интимно, тесно связано с практической деятельностью человека. Этим оно отличается от «безличной» картины мира. В своих примитивных видах мировоззрение обнаруживается почти всецело в поведении человека и его отдельных высказываниях, реакциях, но не всегда может быть изложено им сколько-нибудь систематично. Более того, и в своих развитых, доведенных до логической завершенности формах мировоззрение проявляет себя как таковое именно в деятельности человека.
Оно неотделимо от его убеждений, всегда содержит в себе нечто от психологической установки, определяющей тонус активности и характер поисково-оценочной и целеполагающей деятельности. Отмечая способность этической рефлексии выводить личность за пределы ситуации, поднимать ее до мировоззренческого осмысления действительности, мы тем самым допускали, что в системе ценностных ориентации могут быть различающиеся между собой пласты. Очевидно, можно говорить о «нравственном мировоззрении» как сравнительно упорядоченной системе моральных понятий, представлений, предпочтений и т. п., которых придерживается личность. Эта «упорядоченность» может сложиться стихийно или целенаправленно в процессе воспитания и образования. По-видимому, так же следует подойти и к рассмотрению этического мировоззрения. Неправомерно было бы считать, что этическое мировоззрение как теоретическое обоснование и усиление нравственного мировоззрения складывается лишь у тех, кто в процессе образования постигает систему этических знаний, усваивает категориальный аппарат этики как науки. Вне и независимо от влияния этики у человека могут возникнуть, одобрение, принятие, а также сомнение, скепсис, отвержение морали, апелляция к каким-то иным, с его точки зрения более высоким, основаниям. Что же это за основания? Логика этического обоснования в онтогенетическом развитии личности как бы повторяет и воспроизводит логику филогенетического развития этической рефлексии и этического мировоззрения. Подобно тому как на стадии своего возникновения этика решала проблему «высшего блага», так и каждый отдельный человек решает ее лично для себя, создавая свою концепцию высшего блага, высшего - добра, цели и т. п. Разница в том, что для этики эти вопросы становятся предметом теоретического анализа и она ищет ответ, пригодный для всех, а каждый человек решает этот вопрос в практическом плане, ищет решение, пригодное для жизненной ориентации. Исторически дело обстояло именно так, что все вопросы о «высшем благе», «цели» и т. п. вначале были поставлены J практически, в рамках «житейского» мировоззрения, а уже затем стали предметом специального этического анализа. Это соответствует общей закономерности развития духовной культуры человечества: исторически мировоззрение предшествует любой форме теоретического осмысления мира. В частности, философия как специфическое мировоззрение исторически вырастает на основе мифологического мировоззрения, его преодоления, придавая основному вопросу всякого мировоззрения - об отношении человека к миру и мира к человеку - утонченную и «рафинированную» форму основного вопроса философии – об отношении бытия и мышления, материи и сознания. И подобно тому как живое, функционирующее мировоззрение «грубее, шире, практичнее, заземленнее и богаче теории, но в то же время не поднимается до тех высот обобщения и проникновения в сущность, до которых доходит философия», так и житейское этическое мировоззрение грубее, шире, практичнее, заземленнее и богаче этической теории, хотя, конечно, не поднимается до тех высот обобщения и проникновения в противоречивые отношения между жизнью и моралью, до которых доходит этика как наука. Следует оговориться, что в нашей литературе нет единого, мнения по вопросу о соотношении мировоззрения и философии. Наряду с отождествлением философии и мировоззрения за счет сужения мировоззрения до философской проблематики, многие авторы признают помимо «философского мировоззрения» в сознании личности и общества еще «нравственное мировоззрение», «правовое мировоззрение», «научное мировоззрение» и т.п., справедливо подчеркивая значение всех форм общественного сознания для формирования мировоззрения. Эта позиция преодолевает попытки сузить мировоззрение до философии, однако отождествление мировоззрения и философии возрождается на новой основе: само объединение принципов всех форм общественного сознания в единую систему мировоззрения объявляется прерогативой философии, философия объявляется синтезом всех областей человеческой культуры, теоретическим самосознанием эпохи, ее мировоззрением. Хотя названные позиции и имеют свои достоинства, ни с одной из них в целом мы не можем согласиться. Мировоззрение не сводится к философии, но оно и не сумма философских, нравственных, эстетических, политических и т.д. принципов и представлений. В то же время оно и не философский синтез всего сознания. Мировоззрение - практическое сознание, система общих взглядов, знаний, оценок, императивов, черпающее свою жизнеспособность из противоречий общественного бытия, взаимоотношений общества с природой, человека с миром, из идей обыденного сознания, всех форм общественного сознания и определяющее, в свою очередь, все формы его теоретического осмысления, включая философию, этику, эстетику и т. д. Мировоззрение целостно, но поскольку оно оценивает и нормирует жизнь, руководствуясь теми или иными идеями (блага, справедливости, красоты и т. д.), в нем можно выделить этический, правовой, эстетический и т. п. аспекты, стороны. Этическое мировоззрение неразрывно связано с нравственным сознанием, находясь с ним в отношении тождества и различия. Нравственное сознание справедливо называют одним из способов духовно-практического освоения мира. Действительно, любая деятельность -научная, педагогическая, художественная, организаторская и т.п., рассматриваемая с точки зрения ее смысла и значения, не существует как нечто самодовлеющее. Всякий раз, когда деятельность и ее достижения (например, успехи науки, техники, военного дела и т. п.) рассматриваются с позиций их влияния на человека и человеческие отношения, появляется нравственно-этическая точка зрения. Во всех случаях, где мы имеем дело с отношением к человеческой личности и социальным условиям ее существования» с представлением о достоинстве, правах, критериях ценности, а также с духовным смыслом существования, возникают нравственные проблемы. Любая социальная проблема может стать нравственной. Происходящие процессы люди оценивают как благо или зло; из этих оценок формируются позиции либо активного, либо пассивного отношения к событиям. Возникает необходимость осмыслить и сами человеческие действия, и цели этих действий. Это уже мировоззрение рефлексивного уровня. Его особенность в том, что упорядочиванию подвергаются не только моральные понятия и принципы, но и соотношение этих принципов с жизнью, деятельностью людей. Нередко не удовлетворенное существующей моралью этическое мировоззрение пытается ее «исправить», «усовершенствовать». Именно в этой особенности этического мировоззрения можно видеть генетические истоки учения Фейербаха, Толстого, Швейцера и многих других абстрактных гуманистов. Мировоззрение способно выродиться в абстрактное внеисторическое морализирование, с одной стороны, и поднять на новый уровень духовного осмысления действительно актуальные проблемы современности - с другой. Этическое мировоззрение исходит из ценности человека, человеческой жизни, представляя социальную жизнь в виде связи абстрактных индивидов. В контексте культуры домарксистская этика представляет собой не что иное, как перевод этико-мировоззренческих представлений на язык науки. В абстрактности этического мировоззрения заключены одновременно и его слабость, и его сила. То, что является слабостью в конкретно-историческом плане, может оказаться силой во всемирно-историческом масштабе. Этическое мировоззрение нередко оказывалось источником появления идей новой социальной организации общества. Вначале эти идеи, ввиду их явной неприменимости и несовместимости с экономическим состоянием, политическими институтами, правовыми нормами, выглядят как утопия, поскольку их создатели исходят из какого-нибудь абстрактного принципа, не считаясь с условиями исторического времени. Однако в этих идеях одновременно заложено предвидение будущего, взгляд на мир с позиций возможностей, тенденций развития человека. Этическое мировоззрение - наиболее чуткий нерв в духовной культуре общества, поскольку оно соотносит человеческую деятельность и ее результаты со статусом человека в мире. Практически-преобразовательная деятельность осуществляется для удовлетворения разнообразных человеческих потребностей. Этическое мировоззрение выступает скрытым духовным механизмом, побуждающим оценивать не только ближайшие технические, экономические и т. п. шаги, но и отдаленные последствия многих видов человеческой деятельности. Оно способно аккумулировать в себе любое знание, непосредственно или косвенно затрагивающее статус человека. Любое знание можно повернуть в плоскость вопроса: а что оно рассказывает об отношении человека к миру и мира к человеку? Мировоззренческий подход - это может быть подход и «без ответов»: постановка проблемы, выявление противоречия, оценка деятельности и т. п. Не случайно в XX веке многие научные открытия стали предметом пристального этического осмысления представителями самых различных областей знания. Этико-мировоззренческая оценка не является прерогативой только каких-то незаурядных представителей человеческого рода - это неотъемлемое право и привилегия любого мыслящего субъекта, что позволило Максу Борну сказать о себе: «...этические проблемы, возникшие в связи с громадным ростом могущества, доступного человеку, пожалуй, ближе моему сердцу, чем научные и политические проблемы». Наука XX века под влиянием особенностей практического использования своих результатов пришла к осознанию ценности - мировоззрения. Занимаясь миром самим по себе - его законами, проблемой создания картины мира, наука в то же время показала, что применение ее результатов, открытий изменяет отношение мира к человеку и человека к миру. Наука как никогда ранее четко и ясно обнажила ту истину, что ценность всего познания - не просто в миропонимании, а в мировоззрении, в упорядочении всех элементов знания между собой. Диалектика знания и мировоззрения приводит к тому, что само мировоззрение претерпевает изменения: меняются его структура, соотношение элементов. Внутри мировоззрения на каждом этапе познания на первый план выдвигается определенный комплекс идей и представлений, которые становятся своеобразной доминантой. Вокруг нее образуется синтез политических, правовых, нравственных, эстетических и других идей. В современном общественном сознании такой доминантной идеей стала идея человека, выросшая в проблему человека, концентрирующая систему знания в виде человекознания. Человек стал доминантной идеей в силу вскрытого естественными и общественными науками противоречия между поступательным развитием общества и естественной средой его существования, между целями научно-технической революции и ее «незапланированными» отрицательными последствиями, между возможностями пауки и возможностями преступного использования ее методов и т. д. Обсуждение этих противоречий вызвало к жизни новые виды знания, которые обычно называют пограничными. Особенность и биологии, и экологии, и генной инженерии, и других научных дисциплин состоит в том, что они имплицитно включают в себя этическое мировоззрение. Тенденция обогащения науки мировоззренческим содержанием (а именно через мировоззрение наука и мораль осуществляют свою связь) совпадает с общим духовным устремлением к выработке неких устойчивых ценностей, которые могли бы иметь общечеловеческое значение. В современную эпоху приобрели более широкое, более реальное общечеловеческое содержание требования о сохранении мира (ибо в атомный век борьба за мир есть борьба за сохранение общества, за сохранение человека как вида), призывы к уважению национального достоинства народов, их свободы и независимости, равенства и братства и т. п. Мировоззрение оказывается при этом той формой ориентации, которая позволяет каждому человеку принять активное участие в духовных поисках всего человечества и его наиболее ярких представителей. Мораль, призванная регулировать человеческую деятельность и общение, способы решения жизненных проблем, удовлетворения естественных человеческих потребностей, в значительной степени становится мировоззрением человека, предлагая набор разрешенных и одобряемых средств для достижения целей. Однако именно несовпадение жизни и морали, неограниченный поток жизненных ситуаций при ограниченном наборе моральных решений ставят вопрос о благе - о правомерности морали и ее рецептов, о человеческих стремлениях и направленности культуры, о страстях и нормативах, о незавершенности деятельности и ощутимости ее даже незавершенных результатов. Эти вопросы и есть сфера действия этического мировоззрения как стороны, грани мировоззрения вообще. Источник и «питательная» среда этического мировоззрения - противоречивые отношения между тремя сторонами действительности: жизнью с ее проблемами и закономерностями, моралью как нормативно-ограничительной и ценностно-ориентируюшей системой, культурой с ее материальными и духовными возможностями удовлетворения потребностей. С помощью этического мировоззрения осуществляются два взаимоисключающих процесса. Первый - «жизненная экспансия морали» (В. Т. Ганжин), соответствующая возрастанию роли морали в обществе и возрастанию роли субъективного фактора в истории. Эта «экспансия» проявляется во внесении моральной точки зрения в различные области жизни и культуры, в попытках усиления в этих сферах действия моральных нормативов. В XX веке жизненная и нравственная нагрузки человека необычайно возросли. Процесс перехода человеческого общества от капитализма к социализму, который охватывает и определяет все остальные события нашего века, предъявляет, к человеку необычайно высокие требования политической и нравственной зрелости. В свою очередь, подобные требования человек предъявляет и к окружающим, выступая, таким образом, субъектом «моральной экспансии». Второй процесс - скептическое отношение к нормативам, которые застает человек, вступая в жизнь. Социальные и нравственные конфликты XX века вызревают не только в житейских и бытовых условиях, но прежде всего в масштабах мира, который все более демонстрирует свое единство - географическое, технологическое, хозяйственное, экологическое и т. п., но отнюдь не социальное, политическое или нравственное. Это и побуждает обыденное сознание не слепо воспринимать те пли иные политические или моральные ценности, а критически вырабатывать свою нравственно-мировоззренческую позицию. С одной стороны, это делает непрочными нормы официальной морали, с другой -поднимает человека, благодаря вырабатываемому им мировоззрению, на уровень подлинного субъекта истории, самостоятельно обретающего нравственный статус. Потребность обрести этическое мировоззрение не позволяет человеку жить в мире субъективных привязанностей, симпатий и антипатий, бытового или производственного кругозора. Вовлекая в сферу оценки явлений жизни социальные нормативы, этическое мировоззрение оказывается противником ряда требований, закрепившихся в сфере хозяйственной, организаторской и т. п. деятельности. Оно, например, не может мириться с признанием только материальной ответственности в деятельности хозяйственников и ставит перед личностью более широкие горизонты видения мира, более глубокое понимание «блага». Этическое мировоззрение продемонстрировало свое особое отношение к экологической проблеме, показав опасность узкохозяйственного подхода к деятельности, к некоторым правовым нормам, побудив к их пересмотру в пользу расширения прав личности, и т. д. Взаимоотношения морали и жизни в разных исторических и личностных условиях складывались многообразно, принимая соответственно форму согласия, сомнения, отвержения, конфликта. Нередко эти взаимоотношения приобретали черты антагонизма, когда необходимость решения жизненных проблем тех или иных социальных слоев, как правило, ограниченных в своих экономических и политических правах, вступала противоречие с моральными ограничениями, выражавшими интересы господствующих социальных групп, классов. В этом мораль подвергалась критике со стороны «униженных и отверженных» и в реальной жизни люди искали иное основание для новой морали. Об этом свидетельствует мировая литература, в частности произведения А. Островского, Ф. Достоевского, В. Гюго, Э. Золя и др. Через мировоззренческое осмысление жизни и содержания моральных требований люди приходили к выработке новых моральных ориентиров, оправдывавших их собственные поступки и образ жизни. Таким путем обеспечивался прогресс морали, отражавший прогресс самой жизни. Но иногда получалось и так, что расхождение между моралью и жизнью служило основанием для морального нигилизма как такового, воинствующей критики морали во имя превратно и узко понятой жизни. Таков, например, взгляд на мораль древнегреческой софистики, отрицавшей существование объективно обусловленных моральных требований; такова в особенности яростная критика морали в философии Ницше, отрицавшего всю предшествующую мораль как «мораль слабых» во имя «свободного проявления жизненной силы»; сюда же можно отнести теорию и практику анархизма и левого экстремизма; учение Г. Маркузе и Р. Гароди об отмирании морали в будущем «обществе изобилия»; «учение о морали» в современной позитивистской и «ситуационной» этике Англии и США и др. В обыденном сознании некоторых наших современников, как об этом убедительно пишет Ю. В. Согомонов, отказ от морали так или иначе означает оправдание эгоистических и неогедонистских устремлений личности и принимает форму циничного меркантилизма, слепой конформности («все так поступают»), и т. п. Несомненно, мораль как особый социальный институт, как совокупность исторически существовавших норм и иных моральных представлений, регулировавших поведение людей в том или ином обществе, достойна и подвластна мировоззренческой и философской критике. В одном случае - это критика ее завышенных притязаний, в другом - ее несоответствия логике жизни. Именно путем такой критики можно установить расхождение между моралью и жизнью. Однако критика морали не может и не должна быть аргументом против нее как социального института. Моральный нигилизм никогда не может стать благом для жизни, и жизнь не может обойтись без морали, без того устойчивого в ней, что формировалось на протяжении столетий и тысячелетий. Как бы ни были многообразны отношения жизни с моралью и в какие бы противоречия друг с другом они ни вступали, сущностного, принципиального противоречия между ними нет. Та предписательность морали по отношению к жизни, которую она всюду демонстрирует, в конечном счете оправдывается тем, что подлинная мораль считает жизнь, человека и человечество высшими ценностями, т. е. морально-этическая точка зрения на совершенство жизни - это точка зрения сущности самой жизни. Сущности, а не кажимости, ее глубины, а не случайных проявлений. К. Маркс предупреждал, что «Пригашать одну основу для жизни, другую для науки - это значит с самого начала допускать ложь». Все это еще более характерно для отношений морали и жизни. Мораль люди всегда склонны были рассматривать как форму совершенствования жизни, и объективно с момента своего возникновения таковой она и выступает. Людям лишь казалось, что мораль недостаточно адекватно отражает сущность жизни, и на мировоззренческом уровне они пытались исправить ее, приспособить к жизни. Человечество в процессе своего развития испытало множество путей, способов и средств благоустройства жизни и совершенствования морали. Мистерии и поиски «элексира жизни», погоня за наслаждениями и суровый аскетизм, подвижничество и отрешенность, слепой фанатизм и рассудочность, филантропия и мизантропия, труд и сибаритство, простота и многогранность характера - невозможно представить себе сколько-нибудь полно это многообразие оформлений жизни в моральную императивность и предппсательность, в различной степени выражавших или извращавших сущность жизни. Эти поиски не были напрасными. Не только в научном, но и в этико-моральном мышлении происходило углубление представлений о жизни, приближающееся к адекватному пониманию ее сущности. С научной точки зрения прогресс жизни состоит в переходе от обеспечения ее устойчивого существования в воспроизводящихся благоприятных обстоятельствах (жизнь как физическое существование человеческого рода) к конституированию ее в качестве материальной ценности, находящейся в бесконечном процессе развития и совершенствования с преобладанием духовных ценностей, а также с расширением ее базы и влияния на окружающую среду (жизнь как совокупный процесс развития человеческого общества, включающий социальный, технический, художественный, нравственный прогресс). Морально-этическая точка зрения на прогресс жизни (человека, человечества) не противоречит научному взгляду. Именно в силу причастности морали к сущности жизни народное сознание еще в древности выработало такие представления о подлинной жизни, которые, будучи значительно позже проверены историческим и научным опытом социализма, легли в основу коммунистической морали и научной организации общественной жизни (представления о равенстве людей, о счастье как цели общественной жизни, о первичности человека как ценности и вторичности материального богатства и т.д.). В то же время у морали нет полного согласия с жизнью, и это доказывается тем, что жизнь имеет своей целью полноту развития, совершенствование и счастье, а мораль непосредственной целью имеет добродетель, добро. Между этими целями в жизненных условиях антагонистических формаций не было ни тождества, ни единства. Поэтому мыслители вынуждены были констатировать, что «в истории плуты торжествовали, а честные.нередко оставались в дураках». Реакцией на это реальное противоречие были бесчисленные драмы сознания, толкавшие человеческую мысль к поискам средств разрешения противоречия. Социализм исторически означает коренной поворот в истории человечества, поскольку и в жизни, и в морали стремится возвысить и действительно возвышает труд и трудящегося человека, творческий характер досуга, честность и достоинство в выполнении общественных ролей и в личных отношениях. Задача отныне состоит не в том, чтобы требовать наперекор условиям жизни выполнения требований морали, а в том, чтобы творчески и с наибольшим нравственным коэффициентом выполнять производственные и организационные задачи, способствуя и совершенствованию жизни, и улучшению самих нравственных требований. Этико-мирозоззренческая деятельность, сталкиваясь с противоречиями жизни и морали в условиях социализма, уже не порождает ни трагических драм сознания, чувства безысходности, ни утопических прожектов ликвидации этих противоречий, а смыкается с научным осмыслением и поисками путей их разрешения. Однако этот процесс не безымянен. Каждый человек в каждом новом поколении должен иметь «собственную голову на плечах», чтобы решать свои жизненные вопросы, находить «свое дело», как этого требовал В. И. Ленин от молодых коммунистов. Моральные установки людей не могут существовать в виде «исконного слова древней правды», не продуцируясь, не обновляясь, не обогащаясь в иных жизненных условиях. Человеку приходится не только осваивать нравственный опыт прошлого, но и вырабатывать новые моральные представления, отвечающие новым запросам жизни. Этическое мировоззрение при этом оказывается той «лабораторией», в которой проверяются на прочность старые моральные императивы и рождаются новые. Другая питательная среда этического мировоззрения - противоречивые отношения между моралью и культурой. Культура, как бы по-разному ни толковали содержание этого понятия, является специфическим «местом встречи» жизни и морали. В культуре находят условия для развития, выражения и закрепления творческие потенции жизни и морали, выработанные человечеством нормативы, поскольку сущность культуры раскрывается через творческую деятельность человека. Мораль и культура в соотнесении с жизнью обе - «искусственного происхождения», т. е. появляются в результате совершенствования, восхождения жизни, но они далеко не равнозначны: мораль прямее и «догматичнее» культуры, в то же время культура жизненнее, объемнее морали, она более многомерна, более открыта действительности, более «мудра», чем мораль. В то же время необходимо подчеркнуть и другое: культура не мол-сет отождествляться с жизнью, а мораль - с апологией жизни. Границы между этими явлениями есть, и они должны учитываться. Иначе возможна такая доверчивость к жизненному процессу, которая совершенно девальвирует мораль как совокупность охранительных ценностей, систему ценностных ориентации, основу мировоззрения. Защищая жизнь, культура одновременно вмещает в себя нормы пресечения хулиганства, терроризма, насилия, вандализма и т. п., т. е. в оценке жизни опирается на мораль. Мораль объявляет жизнь высшей ценностью и стремится привести ее к совершенству, но это не значит, что она приписывает жизни как биосоциальному факту это совершенство. Мораль ориентирует на облагораживание и одухотворение жизни, оказываясь при этом в тесном контакте с достижениями культуры и ее нормативами. В случае противоречий между моралью и культурой вопрос эффективно может разрешаться апелляцией к жизни. Таким путем обычно углубляется нравственное познание жизни, совершенствование моральных требований. Известно, что античная культура зиждилась на многих тысячах попранных жизней и опиралась при этом на классовую мораль рабовладельцев, которую даже Аристотель считал единственно возможной и естественной. Но ни мораль, ни культура рабовладельческого строя не были приняты мировоззрением угнетенных. В новое время средневековое варварство было заменено «цивилизованным варварством», когда победы техники покупались, как говорил К. Маркс, ценой моральной деградации. Протест против отчуждения личности при капитализме явился моральной основой формирования утопических теорий социалистического преобразования общества. Сочинения «истинных социалистов» во многом явились переводом мировоззренческих представлений на язык философии. Капитализм империализма в еще большей степени обострил противоречия между жизнью, моралью и культурой. Расистская интерпретация жизни привела к извращению морали и культуры, извращению, которое один из столпов современной буржуазной интеллигенции Т. Адорно выразил в афоризме: «Всякая культура после Освенцима только хлам». Кризис культуры и морали породил различные виды духовных движений, по-разному относящихся к сложившейся ситуации. Многие представители интеллигенции 20-х годов нашего века антагонизм между культурой и жизнью воспринимали как «необходимое зло», отставшая тем не менее человеческие ценности, хотя и не имели при этом ни определенной программы, ни тем более ясной цели. В такой ситуации оказались писатели «потерянного поколения» Хемингуэй, Ремарк, Олдингтон. Другие, как, например А. Швейцер, пытались, давая критический анализ культуры и морали XX века, предложить гуманистическую, однако в то же время утопическую программу преодоления этого кризиса. В отношении к жизни - между культурой и моралью много общего, но есть и различие. Если мораль стремится к проведению четкой границы между добром и злом в каждом жизненном феномене и к утверждению добра, то культура терпима, она стремится лишь к улучшению, а не к переделке наличной жизни, но улучшению практическому и многообразному. Именно в силу различий между целями морали и культуры по отношению к жизни возникает многообразие сходных а несовпадающих оценок одного и того же события или процесс;), факта с позиций «ближнего» и «дальнего» блага. В зависимости от того, что берется за основу - экономические, технологические, юридические, моральные, ситуационные и т. д. соображения, человеческая деятельность получает различные оценки. Противоречие между культурой и моралью, моралью и жизнью порождает предпосылки и стимулы мировоззренческого обоснования деятельности, моральных требований, своеобразное этическое творчество, запечатлевающееся не только в индивидуальном, но и в общественном сознании. И наконец, природу мировоззрения невозможно понять без соотнесения с другим духовным явлением - идеологией. Хотя существует точка зрения, согласно которой мировоззрение, понимаемое как совокупность общих взглядов и ориентиров человеческой деятельности, равно идеологии и по предмету отражения, и по объему компонентов, и по своим функциям, однако достаточно часты и другие высказывания, либо признающие, что мировоззрение по своему содержанию шире идеологии, либо подчеркивающие обратную зависимость. Очевидно, что между идеологией и мировоззрением существует сложное отношение. Мировоззрение - это сторона идеологии, идеология в процессе выработки ею своих основополагающих принципов, равно как идеология - это сторона мировоззрения, мировоззрение, ставшее принципами идеологического регулирования поведения. Мировоззрение не дублирует «работу» идеологии и не добавляется к ней, оно вторгается в отдельные формы идеологии, задает им цели целей, ориентирует их принципы на интересы более общие, чем сиюминутные, ситуативные. Мировоззрение как бы предостерегает идеологию от узкого практицизма, субъективизма, от некоторой, по выражению К. Маркса, «эгоистической ограниченности». «Человек, - писал К.Маркс, -более бесконечен, чем гражданин государства», «человеческая жизнь более бесконечна, чем политическая жизнь». В свою очередь, идеология является не простым применением мировоззренческих ориентиров к конкретным жизненным условиям. Она всегда сохраняет свою относительную самостоятельность по отношению к мировоззрению и даже участвует в его формировании. Идеология ставит перед мировоззрением вопросы, и качество мировоззренческих ответов контролируется идеологией - систематизированным и обобщенным сознанием класса, выражающим основные его жизненные интересы. Следовательно, идеология становится сущностью мировоззрения, которое всегда оказывается мировоззрением класса. Между мировоззрением и идеологией существуют не только отношения тождества, различия, но и противоречия. Противоречие между мировоззрением и идеологией характерно прежде всего для докоммунистических стадий общественного развития и впервые снимается лишь в идеологии рабочего класса: идеология перестает быть только групповым сознанием класса и потому сознанием, тенденциозно представляющим действительность и самое себя. Идеология «отмирает» в старом смысле и превращается в мировоззрение. С другой стороны, коммунистическое мировоззрение становится реальной идеологией общества. Такое «отмирание» идеологии и превращение ее в мировоззрение всего народа возможно только на путях развития социалистического общества и перехода его к коммунизму. Это превращение является духовным выражением объективного процесса сближения всех классов и социальных групп общества, отражением в сознании объективного факта социального единства в обществе развитого социализма. Это сближение идеологии и мировоззрения в переводе на личностный уровень означает все более глубокое мировоззренческое познание личностью проблем общественного бытия, использование идеологических критериев марксизма-ленинизма для оценки общественных процессов, для определения ориентиров личностной деятельности и поведения, умение вставать на классовые позиции в оценке явлений культуры и морали.
studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав!Последнее добавление
