Октября. Виктор позвонил на следующий день после десяти

Виктор позвонил на следующий день после десяти.

– Пока только одно дело нашел. Женщина упала с балкона. Ее мать обвиняла зятя в убийстве, но следствие пришло к заключению, что это несчастный случай: жертва была в состоянии привычного алкогольного опьянения. Вам продиктовать данные?

Алексей сопротивлялся идее, что Бенедикт мог иметь дело с алкоголичками. Он игрок! А против пьяной женщины и игры‑то нет никакой – скучно... Тем не менее он записал адрес и отправился по нему незамедлительно – а вдруг в этот раз ее подпоил убийца? Кис в это мало верил, но такая гипотеза давала надежду. Все же лучше, чем ничего, все же лучше, чем думать об Александре и сходить с ума от черной тревоги...

...Поразительно, если учесть обстоятельства, но он страшно скучал по ней. Да, он боялся за нее, он искал ее, вся его жизнь сконцентрировалась теперь на острие этой единственной мысли и цели... И при этом скучал. Словно рядом с ним образовалась холодная, опасная пустота.

Мир, в котором он в силу профессии жил, насквозь пронизывался большими ветрами, выдувавшими человеческое тепло. Александра была его магическим кругом – его заколдованной чертой, через которую не смело преступить зло. И только поэтому он мог каждый раз обретать новые душевные силы для столкновения с ним. Покидая уют магического круга, он снова шел в бой, – это было не только его профессией, но и внутренним долгом. Тем, что Кант назвал "нравственным императивом". Но детектив Канта не читал, отчего знать не знал, что это так умно называется. Он просто ощущал это, и все.

Когда он пришел в милицию, он тогда еще представить не мог, насколько ежедневное столкновение со злом разрушительно для психики. Он тогда еще не был знаком со статистикой самоубийств среди полицейских во всем мире. Он тогда еще понятия не имел, как смещает ценности эта профессия. Профессия, которая каждый день приносит только зрелище человеческих отходов. Или, проще говоря, дерьма. Какое там "звездное небо над головой"?!

Впрочем, Кис Канта не читал, отчего про "звездное небо" тоже не знал.

Выхода существовало только два: либо очерстветь душой, но тогда и перестать воспринимать дерьмо как дерьмо, чего он не мог себе позволить, – никогда не читанный им Кант не пускал... Или уходить из профессии. Но этого он тоже не мог себе позволить – он любил сыск.

В частные сыщики он ушел не потому, что бежал от профессии. Он бежал от непрофессионализма. От коррупции, от фальшивых отчетов, от взяток и спущенных свыше приказов закрыть глаза на то‑то и то‑то... От оборотней.

Жизнью своей, как и новой профессией, он был доволен. А с тех пор, как в ней появилась Александра, так и вовсе счастлив...

Теперь же у него пытаются отнять Александру. На мгновение представилось, как будто то зло, с которым он бился всю жизнь, объединилось и решило ему отомстить, словно в фантастическом романе. Оно слилось в одну большую черную, склизкую массу, выбросило из себя ядовитое щупальце, которое добралось до самой нежной, незащищенной его сердцевины... Намертво приклеилось зловонными присосками и теперь выжидает, наблюдая за ним воспаленным красным глазом. И в зависимости от его поведения, решений, сообразительности оно либо отползет, убирая свое щупальце, либо резко рванет его, выдирая сердце...

Алексею на мгновение так сделалось страшно, что жар пробежал по его телу, покрыв его потом: а вдруг он ошибается? А вдруг он Сашу не найдет?!!!

...Наверное, подобное чувствует хирург, когда у него на операционном столе лежит любимый человек. И, натягивая перчатки, он ощущает, как парализует руки мысль о том, что все теперь зависит только от него. Только! От его таланта, знаний, ума, прозорливости. Жизнь дорогого существа сейчас уместилась на кончиках его пальцев...

И если ему недостанет таланта и прозорливости, знаний и ума, то он не просто потеряет это дорогое существо, но еще и будет виновен в потере...

Наверное, с этим не живут. Просто не выживают. Если Алексей проиграет... Лучше об этом не думать.

...К счастью, он уже подъехал к нужному дому, – еще немного, и эти мысли раздавили бы Алексея. Он слишком далеко зашел в воображении, он позволил себе непозволительное. И теперь, паркуясь, был очень на себя за это сердит. Когда руки тянутся не туда, можно, например, себя по рукам шлепнуть, как иногда в шутку делала Александра, потянувшись к пирожному. А когда мысль полезла не туда, по чему бить?

Если бы была рядом Саша, уж она бы нашла, куда шлепнуть... Но в том‑то и дело, что ее... "Хорош, все, заткнись!" – прикрикнул на себя Кис и направился в квартиру погибшей женщины.

...Он оказался прав. Ни малейшего следа или даже намека на медальон. Кроме того, как выяснилось, детей в этой семье вовсе не имелось.

Алексей перезвонил Виктору. Сурово напомнил, что он должен найти те дела, где, как и в предыдущих, просматривается не просто неверная жена, но имеющая детей.

– Это минимум, – подчеркнул Алексей в телефон. – У меня нет времени, чтобы обходить каждую и любую жертву!

– Не во всех делах есть такие сведения, вы же сами знаете! Я подумал, что по возрасту у нее должен быть ребенок, а поскольку она выпивала, то неизбежно этот ребенок был заброшенным...

Есть колоссальная разница между "подумал" и "точно знаю". Первое экономит время Виктора; второе – время Алексея. Время для спасения Александры, которое уже ужалось в девять дней.

Он снова взвесил: не сказать ли парню, что Александру похитили, чтобы подстегнуть его усердие? И снова ответил себе: нет. Это вызовет ненужные волны. Когда детектив в первый раз нарушил договор с Бенедиктом, тот похитил Сашу. Однако пока оставил даденные изначально сроки.

Но если он учует, что петровские сыщики пытаются его вычислить? Что изменит он тогда в правилах игры? Об этом было страшно даже подумать.

Конечно, та выходка с открыткой на их свадьбу являлась прямой провокацией с его стороны, – интересно, чего он ожидал от Алексея? Или он его нарочно спровоцировал? Кис не знал ответа на этот вопрос. Но сила была на стороне маньяка. И Алексей не имел права рисковать, давать ему новый повод пересмотреть условия игры!

Кроме того, ему не хотелось взывать к сочувствию мальчишки, вся страсть которого помещалась в игру под названием "Найди маньяка". Для него, наверное, это тоже был своего рода "квест" – игрушка, чудом переместившаяся из компьютерного мира в реал... А для игрушки не существует времени. Можно записать партию и спокойно пойти попить чаю, принять ванну, сходить с друзьями в дискотеку, потом снова сесть за компьютер, и виртуальное время начнет свой отсчет ровно с той минуты, на которой остановилось.

– Что‑нибудь еще нашел? – спросил он.

– Я ищу, Алексей Андреевич... Но это не так просто!

Ну да. Виртуальное время не течет.

– Если бы было просто, я бы сам забежал да прочитал. Я эту работу поручил тебе именно потому, что она непростая. И я бабки тебе за нее плачу, потому с тебя спрашиваю. Ты не веришь, что я иду по следу маньяка? И оттого не горишь энтузиазмом? Дело твое. Веришь, не веришь – это лирика, Витя, твоя личная. А мне результат вынь да положь. Я ясно выразился?!

Он отключился в крайнем раздражении. Если бы он мог, он бы сам занимался прозвоном отделов, сам бы разговаривал с операми, ведшими выловленные Тамарой дела. Но он не имел на то никакого официального права, будучи уже давно не в структуре... Оставалось надеяться, что Виктора этот разговор хорошенько подстегнет. Алексей почему‑то был уверен, что подсказка – последняя! – содержалась именно в трех оставшихся медальонах. Или в четырех?

Ответ на этот вопрос он как раз рассчитывал добыть сегодня. Январский вдовец обещал на автоответчике вернуться "в конце недели". Что такое конец недели, вопрос несколько спорный. Для большинства людей это воскресенье, верно? Но для "деловых" это пятница. Они мыслят категориями рабочей недели. А наш вдовец был явно "деловым", и потому, учитывая, что сегодня как раз пятница, имелся шанс...

...Нет, шансов решительно никаких не имелось! Телефон его не отвечал, автоответчик по‑прежнему рассказывал про "конец недели". Разозлившись, Кис чуть не шарахнул телефон об стенку. Впрочем, он быстро передумал портить бесценный рабочий инструмент, каковым являлся телефон, и решил набрать‑таки мобильный вдовца. Толку в этом большого он не видел – из‑за границы обсуждать наличие медальона среди украшений его погибшей жены бессмысленно. Но хотя бы узнать у него, когда вернется...

Но и мобильный не отвечал. Это показалось Алексею странным. "Деловые" никогда не выключают сотовые, они с ними даже в туалет ходят... Может, просто не слышит? Или... Или он сейчас в самолете? И отключил, как положено, на борту?

Ехать! – решил Алексей. Встретим торжественным маршем прямо у подъезда!

Добравшись до места назначения, он снова позвонил на сотовый долгожданного командированного, и тот ответил недовольным усталым голосом. Замаялся, видать, в заграницах!

Догадка детектива оказалась верной: он только что прилетел и в данный момент рулил из Ше‑реметьева‑2 в сторону Москвы. Алексей остался на посту у его подъезда.

...Не хотел Борис (так его звали), ох как не хотел разговаривать сейчас с детективом! И медальона он такого в глаза не видел, и даже маньяк его не интересует! Однако это неожиданно сыграло свою позитивную роль: не зная, как уже избавиться от назойливого сыщика, Борис согласился, чтобы Алексей быстренько и самостоятельно просмотрел украшения погибшей женщины.

Маньяк правильно выбрал свой знак: одежду могут выбросить или раздарить, а украшения обычно сохраняются. На помойку их не снесут, а раздаривать направо‑налево тоже никто не станет. Посему у медальона были все шансы сохраниться в квартире Бориса...

И он сохранился!.. Губы Иммануила Остреца подрагивали в улыбке, когда он глянул с фотографии на детектива. Так и захотелось плюнуть ему в рожу.

Брезгливо захлопнув крышечку, Алексей испросил разрешения забрать медальон, и получил мгновенное разрешение. Мельхиоровая поделка ценности не представляла, а Борис так обрадовался, что детектив уже уходит, что, казалось, готов был еще и чаевые ему дать за подобную любезность...

Ну что ж, это девятый медальон. Осталось три. Всего три. Еще три. Аж три...

Дата добавления: 2015-06-04