КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Микросоциальных) факторов
Роль социально-психологических Из всего многообразия отрицательных средовых влияний, принимавших участие в процессе формирования личности, нами выбраны и подвергнуты анализу те, которые имели наиболее важное значение в возникновении истерических состояний. Фактор неполной семьи в виде отсутствия одного из родителей, их раздельного проживания, развода, а также наличие отчима (или мачехи), воспитание у родственников, в детских домах и интернатах, усыновление (удочерение) встречался у 195 больных (табл. 7).
Таблица 7 Участие микросоциальных факторов в генезе истерии
Наиболее значимым фактор неполной семьи оказался для группы психопатий, особенно в «краевой» и органической подгруппах. Среди отрицательных микросоциальпых влияний раннего детства важное место занимало сиротство, воспитание у родственников, в детских домах и интернатах, мачехой и связанное с этим отсутствие материнской ласки. Согласно данным P. D. Scott (1963), лишение ребенка в первые годы жизни заботы матери отрицательно сказывается на его последующем развитии. По данному показателю различий между отдельными группами истерии не было выявлено, а среди генетических подгрупп психопатии более значимым он оказался для «краевой» подгруппы. Примерно пятая часть обследованных находились в детстве в трудных материально-бытовых условиях, в первую очередь это наблюдалось в группе лиц с психопатией и у больных неврозами. Большое значение фактора неполной семьи и плохой материально-бытовой обстановки обнаруживалось в подгруппе «краевых» психопатий. В работах отечественных авторов [Кербиков О. В., 1962; 1965; Гиндикин В. Я., 1963; Ковалев В. В., 1969, 1972; Гурьева В. А, 1971; Личко А. Е., 1983 и др.] обнаружено соответствие психопатических свойств личности условиям ее неправильного воспитания (по типу гиперопеки, гипоопеки и безнадзорности, «золушки», «кумира семьи»), В наших наблюдениях менее половины обследованных (43,7±0,30%) воспитывались в детстве в нормальных условиях, причем они оказались наиболее благоприятными для больных неврозом и психозами. Среди генетических подгрупп психопатии нормальные формы воспитания встречались чаще в «ядерной». Из неправильных типов воспитания в анамнезе больных истерией достоверно чаще встречалась ситуация «кумира семьи». Пребывание ребенка в атмосфере изнеживания, безропотного исполнения старшими всех его капризов, привития ему представлений о своей исключительности содействовало проявлению истерической акцентуации или психопатического склада характера. На фоне повышенной требовательности к окружающим, переоценки своих сил и возможностей, убежденности во вседозволенности возникали стойкие микросоциальные конфликты, приводившие к невротическим реакциям. Большое значение для формирования истерической личности имели воспитание с постоянными побоями, унижениями, противопоставлением другим детям («золушка») и комбинация неправильных видов воспитания. Гипоопека и безнадзорность встречались достоверно чаще гиперопеки. Сопоставление по группам истерии показало преобладание основных дефектов воспитания у больных психопатией! обстановка чрезмерного восхваления и создания «соломенной почвы», ситуация лишения, гипоопека и комбинация неправильных воспитательных воздействий. Преобладание комбинации неправильных форм воспитания выявлено в органической подгруппе психопатии гипоопеки и безнадзорности — в «краевой» и органической подгруппах. Диализ показателей самостоятельной жизни выявил, что наиболее устойчивой, благополучной она оказалась в группе больных истерическим неврозом. Разводы, повторные браки достоверно чаще наблюдались у больных психопатией и истерическими психозами, а среди генетических подгрупп психопатии — в «ядерной» и «краевой». Весьма неблагоприятно (частые разводы, одиночество) складывалась семейная жизнь у больных психозами; наличие хронической личной неустроенности оказывало несомненное влияние на формирование истерических механизмов реагирования. Важное значение для больных истерией имели микросоциальные факторы в виде дефицита внешних впечатлений, обеднения интерперсональных контактов. Социально-психологическое изучение показало наличие усложненных, запутанных внутрисемейных отношений как в целом по группе обследованных, так в первую очередь у психопатических личностей. Как правило, обнаруживалось извращение установки в отношении семьи. Они с поразительным легкомыслием относились к исполнению семейных обязанностей, проявляли несобранность, разбросанность, неровность в выборе линии воспитания детей, не могли целенаправленно вести хозяйство, распределять бюджет семьи, прибегали к сомнительным финансовым ухищрениям. Нестойкость, непоследовательность межличностных отношений приводили к выраженным нарушениям внутренней социометрической структуры семьи как «малой» группы. Жизнь в повторных браках строилась по прежним шаблонам поведения: гротескная претенциозность, чрезмерная эмотивность, выраженный эгоцентризм. В аспекте микросоциологического изучения истерических состояний представляла интерес оценка влияния профессиональных факторов (выбор профессии, смена работы, условия трудовой деятельности) и образования. Среди лиц, не менявших выбранную профессию и работу или сменивших ее не более 3 раз, преобладали больные неврозом и психозами (соответственно 32,9±0,94 и 36,1±1,52%) по сравнению с больными психопатией (27,9± ±1,18%). Частая смена работы и профессии (свыше 7 раз) оказалась более свойственной для психопатии, а среди отдельных генетических подгрупп ее —для «ядерной» подгруппы. Установленная нами закономерность совпадает с мнением К. Leonhard (1964) о том, что чем ближе личность к истерической психопатии, тем чаще меняется работа и тем скорее наступает момент ее окончательного оставления, ибо она начинает казаться слишком тяжелой и дело заканчивается «бегством в болезнь». Число неработающих было одинаково в разных группах истерии. Анализ профессиональной деятельности больных к моменту обследования показал преобладание во всех трех группах квалифицированных специалистов, а среди больных неврозом учащихся школ и техникумов. Весьма часто выбор профессии был связан с воплощением желания больного истерией «быть на виду»: педагогическая, врачебная, актерская деятельность, художники, культорганизаторы, административно-управленческий аппарат и т. п. Особо значимым он оказывался для больных истерической психопатией, у которых при достижении внимания и признания постепенно вырабатывалась устойчивая и продолжительная компенсация. В работе, связанной с положительными эмоциями, больные проявляли поразительную способность к длительному напряжению. В целом выбор личностью профессии, наиболее соответствовавшей ее типологическому складу, способностям, приобретенным навыкам, позволял в значительной степени достичь устойчивой социальной позиции за счет создания определенной «экологической ниши». В перечне характерологических качеств истерической (акцентуированной и психопатической) личности, затруднявших трудовую адаптацию, чаще встречались неусидчивость, недисциплинированность, повышенное самомнение, отсутствие ответственности за порученное дело. Особо тягостными и непереносимыми оказывались ситуации с пребыванием в профессиональной среде, резко обеднявшей контакт с людьми, а также выполнение однообразной, размеренной и неинтересной работы, лишавшей воображение больного истерией питательной «почвы»: в условиях сенсорного «голода» усиливалась тенденция любыми средствами обратить на себя внимание, отмечались недостаточная продуманность поступков, работа наспех. Психологически трудными оказывались также коллизии, требовавшие разумного расчета и строгого контроля в выполнении профессиональных и жизненных планов. Как правило, отсутствовала должная оценка и реальное соразмерение своих сил и возможностей, преобладало стремление выдавать желаемое за действительное, конкретные цели и задачи подменялись надуманными проектами. Анализ культурного уровня и полученного образовании показал достоверное превалирование лиц с неполным средним образованием (38,8±0,34%), далее — с начальным (18,0±0,56%), средним (15,6±0,62%), средним специальным (14,3±0,66%) и высшим (12,1 ±0,73%); весьма редко встречались неграмотные люди (1,07± ±1,02%). В группах больных неврозом и психозами преобладали лица со средним специальным образованием (соответственно 17,8±1,41 и 20,5±2,35% при сравнении с психопатией — 6,6±1,78%) при кратковременности и обратимости социальной дезадаптации они успевали закончить техникум, специальное училище. Больные истерической психопатией в силу известной «бесплановости» воли часто не завершали начатой учебы, быстро разочаровывались в выбранной профессии. У них складывалась система взглядов, отражавшая крайне субъективную оценку своей общественной позиции, повышенная эмотивность, недостаток самообладания и выдержки, претенциозность, легко приводившие к возникновению индивидуально-непереносимых ситуаций, на которые истерические натуры давали бурные аффективные реакции. Предметом специального исследования явилось изучение частоты и степени правонарушений, совершенных больными истерией, а также социально-психологических условий совершения ими общественно-опасных действий (ООД). По мнению S. В. Guse (1967), G. Pankow (1978), имеется достоверная связь истерии с социопатией: они представляют собой два варианта одного патологического процесса. Наряду с этим существует точка зрения [Student V., Drvota S., 1974], что больные истерией являются скорее жертвами, чем инициаторами насильственных поступков. Б. В. Шостакович (1971) установил высокую степень соответствия между формой психопатии и характером правонарушений; из общего числа невменяемых психопатических личностей лица с истерической структурой составляли 0,3% всех наблюдений, а в самой группе истерических психопатий признавались невменяемыми в 1,4% случаев. В. В. Гульдан (1982) указывает на тесную связь мотивов правонарушений с ведущими личностными чертами. Клинико-катамнестическим путем обнаружено достоверное преобладание лиц с истерической психопатией, привлекаемых к уголовной ответственности (28,7±1,10%), по сравнению с больными неврозом (6,6 ±2,51%) и психозами (21,7±2,27%). Структурно-динамическое рассмотрение типологической основы истерической личности позволило обратить внимание на некоторые характерологические качества, которые как бы облегчали появление асоциальных и антисоциальных поселков. К ним отнесены такие черты, как легкая внушаемость и податливость отрицательным средовым влияниям, гиперконформность, чрезмерно развитое воображение, тяга к таинственному и иррациональному, наклонность к патологическому фантазированию и псевдологии, жажда чужого внимания, стремление играть исключительную роль, аффективная логика мышления. При наличии такого чисто истерического личностного (акцентуированного, препсихопатического или психопатического) склада обнаруживались весьма специфические противоправные действия: клевета, мошенничество, угон машин, участие в групповых кражах, похищение чужих детей, нанесение телесных повреждений (брызганье кислотой), ложное обвинение в изнасиловании и т. п. Характерно, что в своем противоправном поведении истерические натуры избегали грубого насилия, участия в грабежах, покушениях на убийство и т. п. В случаях с мозаичной личностной структурой (комбинация истерических черт с шизоидными или эпилептоидными) связь со специфическими формами правонарушений ослабевала и возможность прогнозирования ООД истерической личности уменьшалась. Совершению противоправного деяния предшествовала индивидуально-неразрешимая конфликтная ситуация, адресовавшаяся к истерическим свойствам личности. Наиболее типичными патогенными ситуациями, вызывавшими срыв приспособительных механизмов, были незаслуженное оскорбление, систематическое унижение достоинства, упреки в житейской неприспособленности, материальные затруднения, личная неустроенность, факт измены супруга, крушение идеала, непризнание их претензий. Среди других мотивов ООД следовало иметь в виду стремление выделиться, выглядеть предприимчивым и находчивым, преодолеть серость будничной жизни, избегнуть изоляции от ближайшего окружения. Это совпадает с данными В. В. Гульдана (1982) о наличии варианта «психопатической» мотивации «ситуационных» ООД в виде стремления к самоутверждению, поиска острых ощущений, быть в центре внимания; в их основе лежит искаженная иерархия мотивов и личностных ценностей, а также формирование намерений на базе дефектов прогнозирования, отсутствие опоры на прошлый опыт. Психическая травматизация усугубляла конституционально-биологические особенности истерической личности, приводила к нарастанию эмотивности, внушаемости, скоропалительности решений, объяснявшейся попыткой как можно быстрее снять эмоциональное напряжение. Поведение больных истерической психопатией нередко имело аффективную мотивацию без должностной оценки возможных последствий. Оно вытекало из свойственного истерической психопатической личности изменения «процесса построения программы поведения» с уменьшенной способностью «прогнозировать последствия своих поступков» [Гусинская Л. В., 1982]. Ретроспективный анализ противоправных действий больных истерией позволил выделить подготовительный этап их совершения: они обсуждали свои планы с доверенными лицами, советовались с ними, искали понимания, одобрения или поощрения, поддержки будущим противоправным действиям. За ним следовал, как правило, более быстрый, а иногда скоропалительно-импульсивный этап их реализации. После короткого «периода облегчения», связанного со снятием тягостного эмоционального напряжения, развивалась яркая депрессивная симптоматика с драматическим раскаянием в совершенном, демонстративными суицидальными намерениями и попытками. Характерна разноплановость поведения: меняющаяся эффективность, экспрессивная мимика и пантомимика, неровность в обращении с окружающими. При остром развитии истерической симптоматики преобладали более примитивные формы реагирования, при подостром и затяжном — включались довольно сложные истерические механизмы. Наклонность к псевдологии и патологическому фантазированию нередко обусловливала рецидивы «оговоров» и мошенничества. Повторные правонарушения оказывались, как правило, весьма однотипными. В силу этого важно длительное динамическое наблюдение за больным после отбытия наказания, ибо перенесенные психогенные реакции сенсибилизировали истерическую личность и создавали готовность к их повторению. Таковы основные положения о значении социально-психологических факторов в генезе истерического реагирования как на начальных этапах его формирования, так и в последующей динамике. Установленные нами данные о важной роли средовых (микросоциальных) воздействий в возникновении истерических состояний подтверждают мнение Е. К. Сеппа (1940) о том, что «общественные отношения являются последней инстанцией, формирующей истерию».
Дата добавления: 2015-06-30; Просмотров: 691; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |