ЧАСТЬ 1 8 страница

— Я тебе завидую.

— Ну так поезжай в Африку. Если соберешься, непременно побывай на водопаде Виктория. Это самое прекрасное место на свете. Радуга, туман, оглушительный рев — как будто стоишь на краю земли.

Она мечтательно улыбнулась.

— И долго ты там был?

— Когда именно?

— Сколько раз ты ездил в Африку?

— Трижды.

Габи безуспешно пыталась представить себе столь свободную жизнь.

— Расскажи мне все, — попросила она.

Они долго беседовали вполголоса. Сумерки сменились темнотой. Тревис описывал людей и места так живо и ярко, что Габи как будто видела их. Она то и дело ловила себя на мысли, что пытается понять, сколько раз он делился этими историями с другими женщинами… В середине рассказа Тревис встал из-за стола и принес две бутылки воды, поскольку Габи отказалась от пива; она оценила его поступок, и чувство приязни стало еще сильнее. Габи понимала, что это неправильно, но была не в силах остановиться.

Когда они поднялись, чтобы отнести посуду в дом, на небе уже сияли звезды. Пока Тревис мыл тарелки, Габи прошлась по гостиной и решила, что это место куда меньше похоже на приют холостяка, нежели она воображала. Мебель была удобная и стильная, в комнате порядок, пусть и не идеальный. Журналы лежали стопкой на телевизоре, на магнитофоне виднелся тонкий слой пыли — отчего-то казалось, что так и должно быть. Вместо картин и фотографий на стенах висели киноафиши, вполне отражавшие эклектичный вкус хозяина, — «Касабланка», а рядом «Крепкий орешек» и «Один дома». Габи услышала, как на кухне выключили воду; несколько секунд спустя Тревис вошел в гостиную.

Она улыбнулась.

— Готова помочить ножки?

— Только при условии, что ты не станешь раздеваться.

Они вернулись на веранду, к ванне. Тревис снял крышку, Габи сбросила сандалии. Вскоре они уже сидели рядом, болтая ногами в воде. Габи смотрела вверх и искала созвездия.

— О чем ты думаешь? — спросил Тревис.

— О звездах. Я купила справочник по астрономии и теперь пытаюсь вспомнить хоть что-нибудь.

— И как?

— Ну, помню главные созвездия. Те, которые хорошо видно. — Она показала пальцем. — Если отмерить приблизительно две ладони от каминной трубы, увидишь созвездие Ориона. Слева будет звезда Бетельгейзе, а внизу — Ригель. Вот там — Гончие Псы. Яркая звезда наверху — Сириус, она входит в созвездие Большого Пса, а Процион — в созвездие Малого.

Тревис рассмотрел Орион, но, как ни старался, не мог различить остальные созвездия, на которые указывала Габи.

— К сожалению, последних двух я не вижу…

— Я тоже. Просто знаю, что они там.

Он тоже указал вверх:

— А я вижу ковш. Вон там. Кроме него, я ничего не знаю.

— Большая Медведица. А ты знаешь, что это созвездие ассоциировалось с фигурой медведя со времен ледникового периода?

— Нет.

— Мне нравятся названия, пусть даже я еще не запомнила все. Волосы Вероники, Плеяды, Гончие Псы, Кассиопея… звучит как музыка.

— Видимо, это твое новое хобби?

— Скорее, благое намерение, погребенное в мусоре повседневной рутины. Но пару дней я действительно была увлечена.

Тревис рассмеялся:

— По крайней мере ты честно призналась.

— Мои рамки мне известны. Я бы очень хотела знать больше. В седьмом классе у нас был учитель, который обожал астрономию. Он так рассказывал о звездах, что я запомнила некоторые вещи на всю жизнь.

— И что он говорил?

— Что смотреть на звезды — это как будто смотреть в прошлое, ведь некоторые так далеки, что их свет достигает нас через миллионы лет. Мы видим звезды не такими, какие они теперь, а какими они были в те времена, когда по земле бродили динозавры. В целом эта мысль меня просто… потрясла.

— Похоже, у вас действительно был отличный учитель.

— Да. Мы многое узнали, хотя я и позабыла почти все, как ты можешь судить. Но ощущение чуда никуда не делось. Когда я смотрю на небо, то знаю, что кто-то делал то же самое тысячи лет назад.

Тревис взглянул на Габи, зачарованный звуками ее голоса в темноте.

— И вот что странно, — продолжала она, — мы раскрыли столько секретов Вселенной, но обычные люди знают о небе куда меньше, чем наши предки. Не имея телескопов, не зная математики или хотя бы того факта, что Земля круглая, они пользовались звездами, чтобы прокладывать путь кораблям. Смотрели на определенные созвездия, чтобы понять, когда именно нужно собирать урожай. Возводили здания, ориентируясь на звезды, и учились предсказывать затмения… Порой мне даже интересно, на что это похоже — жить, полностью доверяя звездам.

Погрузившись в размышления, Габи долго молчала.

— Прости. Наверное, я тебе наскучила.

— Вовсе нет. Отныне я всегда буду вспоминать твои слова, глядя на звезды.

— Дразнишься.

— Нет, — серьезно ответил Тревис.

Он пристально взглянул ей в глаза. Габи внезапно показалось, что Тревис хочет ее поцеловать, и она поспешно отвернулась. В эту минуту она с необыкновенной отчетливостью слышала кваканье лягушек в прибрежных зарослях и пение сверчков. Луна стояла высоко, и от нее исходил мерцающий свет. Габи торопливо вытащила ноги из воды и стала прощаться.

— Ну вот, теперь они все в морщинках, — сказала она.

— Принести тебе полотенце?

— Ничего страшного. Но мне и в самом деле пора. Уже поздно.

Тревис встал и подал ей руку. Габи пожала ее, ощутив тепло и силу.

— Я тебя провожу.

— Не беспокойся, найду дорогу.

— Хотя бы до изгороди.

Она надела сандалии. Моби побежал вперед. Радостно свесив язык, он вернулся к ним, когда они ступили на лужайку, описал круг и ринулся к воде, словно намереваясь убедиться, что там никто не прячется. Потом внезапно остановился и бросился в противоположную сторону.

— Да уж, любопытства и энергии этому псу не занимать, — сказал Тревис.

— Похож на своего хозяина.

— Вроде того. Хоть я и не люблю валяться в рыбьих кишках.

Габи улыбнулась. Они быстро дошли до изгороди.

— Сегодня у меня был прекрасный день, — призналась она. — И вечер тоже.

— И у меня. Спасибо за лекцию по астрономии.

— В следующий раз я как следует подготовлюсь и поражу тебя своими космическими познаниями.

Тревис засмеялся:

— Неплохо сказано. Только что придумала?

— Нет, я цитирую нашего учителя. Он так говорил каждый раз, когда заканчивал урок.

Тревис переступил с ноги на ногу, потом снова взглянул на Габи.

— Что ты делаешь завтра?

— Ничего особенного. Поеду за покупками. А что?

— Хочешь покататься со мной?

— На мотоцикле?

— Я кое-что тебе покажу. Обещаю, будет весело. Заодно перекусим.

Габи замялась. Вопрос был не из сложных, и она прекрасно знала, как нужно ответить, чтобы не осложнять себе жизнь. Нужно лишь сказать: «По-моему, это не очень хорошая идея», — и все закончится.

Габи подумала о Кевине, об угрызениях совести, которые испытывала всего несколько минут назад, о выборе, который сделала, переехав в Бофор. Но несмотря на все это — а может быть, именно благодаря этому, — она вдруг улыбнулась:

— Конечно. Во сколько?

Если Тревис и удивился, то не подал виду.

— Часов в одиннадцать. Я позволю тебе выспаться.

Габи поправила волосы.

— Спасибо еще раз…

— И тебе тоже. Увидимся завтра.

На мгновение ей показалось, что сейчас она просто развернется и уйдет. Но их взгляды снова встретились. Прежде чем Габи успела понять, что он делает, Тревис положил руку ей на бедро и притянул Габи к себе. Он поцеловал ее — не слишком холодно, но и не слишком страстно. Лишь спустя секунду Габи осознала, что произошло. Оттолкнула Тревиса и выдохнула:

— Что ты делаешь?

— Не удержался. — Тревис пожал плечами. Непохоже было, что он сожалеет. — Просто я подумал, что это будет правильно…

— Ты же знаешь, у меня есть парень, — напомнила Габи. В глубине души она сознавала, что поцелуй ей понравился, и ненавидела себя за это.

— Прости, если я тебя смутил.

— Все в порядке. — Габи вскинула руки, удерживая его на расстоянии. — Просто забудь. Больше этого не повторится, договорились?

— Да.

— Вот и хорошо.

Габи вдруг очень захотелось домой. Не следовало ставить себя в двусмысленное положение. Она знала, что это должно произойти, даже предостерегала себя — и, разумеется, оказалась права.

Она развернулась и полезла через кусты, тяжело дыша. Тревис ее поцеловал! Она все еще не могла в это поверить. Хотя Габи намеревалась идти прямо к дому не останавливаясь (пусть Тревис поймет — она непреклонна в своих намерениях), она все-таки обернулась и увидела, что он стоит на прежнем месте. Тревис помахал рукой.

— До завтра, — сказал он.

Габи не стала отвечать — это ведь было не обязательно. Мысль о том, что может случиться завтра, повергала ее в ужас. Зачем все портить? Разве они просто не могут остаться соседями и друзьями? Почему все должно закончиться именно так?

Габи закрыла дверь и направилась в спальню, изо всех сил стараясь почувствовать себя рассерженной. Но у нее дрожали ноги и колотилось сердце. И Габи с восторгом думала о том, что Тревис счел ее достаточно привлекательной для того, чтобы поцеловать.

Когда Габи ушла, Тревис опустошил холодильник. Решив уделить немного времени Моби, он взял теннисный мячик, но как только завязалась привычная игра, его мысли тут же вернулись к девушке. Моби носился по двору, а Тревис вспоминал, как Габи забавно щурится, когда смеется. А с каким благоговением в голосе она называла созвездия!.. Он задумался об их отношениях с Кевином. Странно, но девушка мало о нем говорила — отчего-то Тревису показалось, что это прекрасный способ заставить его теряться в догадках.

Спору нет, он определенно ею заинтересовался. Странно. Честно говоря, Габи была не в его вкусе. Она не походила на тепличный цветок, утонченный и ранимый — а Тревиса обычно привлекали женщины именно такого типа. Когда он ее поддразнивал, она отвечала тем же; когда он нарушал границы, Габи немедленно ставила его на место. Ему нравились ее одухотворенная натура, самообладание и уверенность, а главное — то, что Габи даже не подозревала о наличии у себя этих качеств. Минувший день был своего рода соблазнительным танцем, в котором они оба вели попеременно — он наступал, она отступала, и наоборот. Тревис задумался, может ли этот танец продолжаться вечно…

Вот почему терпели крах его прошлые романы. Даже на ранних стадиях они всегда были односторонними. Обычно Тревис сам решал, чем заняться, куда пойти, какое кино посмотреть. Это его не особенно беспокоило, но со временем начинало надоедать. Ему казалось, что он встречается с подчиненным, а не с равным. Если честно, становилось скучно.

Странно, но Тревис редко думал о своих предыдущих романах в таком ключе. Обычно он вообще почти не вспоминал о них. Вечер с Габи заставил Тревиса задуматься о том, чего ему недостает. Он мысленно перебирал в памяти их разговоры и понимал, что хочет еще бесед, еще Габи. Не следовало ее целовать, подумал Тревис с непривычной тревогой. Он зашел слишком далеко. Оставалось лишь ждать и надеяться, что Габи не передумает и все-таки поедет с ним завтра. Что он мог сделать? Ничего. Ничего.

— Как дела? — спросила Стефани.

Тревис с трудом открыл глаза.

— Который час?

— Не знаю. Рано.

— Зачем ты звонишь?

— Хочу узнать, как прошел ужин с Габи.

— Солнце уже встало?

— Не увиливай. Отвечай.

— Ты чертовски любопытна.

— Да, я такая. Впрочем, можешь не утруждать себя, я уже знаю ответ.

— Я ничего не сказал.

— Вот именно. Судя по всему, вы встречаетесь сегодня?

Тревис отодвинул трубку от уха и уставился на нее, гадая, каким образом сестра все узнала.

— Стефа…

— Передай ей привет. Ладно, мне пора. Спасибо, что держишь в курсе.

Она повесила трубку прежде, чем Тревис успел ответить.

Первой мыслью Габи на следующее утро было то, что до сих пор она считала себя хорошим человеком. Она с детства старалась следовать правилам — поддерживала порядок в своей комнате, готовилась к экзаменам, соблюдала хорошие манеры.

Вовсе не вчерашний поцелуй нарушил первозданную чистоту. Она здесь вообще была ни при чем, это Тревис. Сам по себе день прошел достаточно невинно, и она, разумеется, расскажет об этом Кевину. Нет, совесть мучила Габи исключительно из-за того, что она охотно согласилась поужинать с Тревисом. Если бы она была честна перед собой, то раскусила бы его планы и с честью вышла из неловкой ситуации. Особенно под конец. И о чем только она думала?

А что касается Кевина… разговор с ним не помог изгладить неприятные воспоминания.

Габи позвонила ему вчера вечером, вернувшись домой. В ожидании ответа она молилась, чтобы ее тон не насторожил Кевина. Впрочем, она быстро поняла, что разоблачения не будет: они едва слышали друг друга, поскольку Кевин говорил по мобильнику из ночного клуба.

— Привет, милый, — начала Габи. — Я вот решила позвонить…

— Привет, Габи, — перебил он. — Здесь очень шумно, говори громче!

Он так кричал, что ей пришлось отодвинуть трубку от уха.

— Да уж.

— Что?

— Я говорю, там действительно шумно! — крикнула она. — Ты где?

— Я тебя почти не слышу! Что ты сказала?

Было слышно — какая-то женщина поинтересовалась, не хочет ли Кевин еще тоника с водкой. Ответ затерялся в шуме.

— Где ты?

— Не помню, как называется… Какой-то клуб.

— Какой?

— Просто клуб! Заглянул сюда с компанией. Ничего особенного.

— Я рада, что тебе весело.

— Говори громче!

Габи сдавила пальцами переносицу.

— Я просто хотела поговорить. Скучаю.

— Да, я тоже. Через пару дней увидимся. Слушай…

— Знаю, знаю, тебе нужно идти.

— Я перезвоню завтра, хорошо?

— Конечно.

— Я тебя люблю.

— И я тебя тоже.

Габи с досадой отложила трубку. Она всего лишь хотела поговорить с Кевином. Наверное, следовало бы догадаться. На всякого рода встречах мужчины превращаются в подростков — она сама была тому свидетелем на медицинской конференции в Бирмингеме несколько месяцев назад. Днем за столами сидели серьезные, сдержанные врачи, а вечером из окна отеля Габи наблюдала затем, как они слоняются компаниями, подвыпившие, и выставляют себя на посмешище. Впрочем, ничего страшного. Кевин вряд ли способен вляпаться в неприятности и сделать то, о чем потом пожалеет.

Например, с кем-нибудь поцеловаться.

Она отбросила одеяло и постаралась думать о чем-нибудь другом. Не хотелось вспоминать, как Тревис положил ей руку на бедро, как притянул ее к себе. Не хотелось вспоминать, как их губы соприкоснулись. Как она ощутила нечто вроде электрического разряда. Габи пошла в ванную. Что-то продолжало ее мучить, и она никак не могла определить, что именно. Включив воду, она поняла: пытается вспомнить, не поцеловала ли Тревиса в ответ в то краткое мгновение.

Тревис, не в состоянии заснуть после звонка Стефани, отправился на пробежку. Потом погрузил доску для серфинга в машину и поехал через мост, на Боуг-Бэнкс. Оставив фургон на парковке у отеля «Шератон», Тревис пошел к воде. Он был не одинок — та же мысль посетила еще десятка полтора серфингистов, и с некоторыми он был знаком. Как и Тревис, большинство приехали ненадолго: хорошие волны были лишь во время утреннего прилива. Отличный способ начать новый день.

Вода была холодная, хотя в другое время года Тревис счел бы ее почти идеальной. Он шлепал среди волн, пытаясь попасть в ритм. Он катался не очень хорошо (на Бали Тревис смотрел на гигантские волны и качал головой, понимая, что скорее всего погибнет, если попытается оседлать одну из них), но достаточно ловко для того, чтобы получать удовольствие.

Он привык быть один. Лэрд тоже занимался серфингом, но он уже несколько лет не выбирался с Тревисом. Эшли и Мелинда, две бывшие подружки, в прошлом несколько раз ходили с ним — но ни одна из них не могла присоединиться к нему, повинуясь сиюминутной прихоти. Обычно, когда они приезжали, он уже собирался уходить, отчего утро теряло свою прелесть. И как всегда, предложения исходили именно от Тревиса.

Он слегка разочаровался в самом себе потому, что раз за разом выбирал женщин одного типа. Неудивительно, что Элисон и Меган не дают ему спуску. Должно быть, это все равно что смотреть одну и ту же пьесу — пусть в ролях разные актеры, но финал все тот же. Лежа на доске и наблюдая за приближением волны, Тревис понял, что та черта характера, которая сначала притягивает к нему женщин — а именно способность позаботиться о партнере, — в конце концов приводит отношения к краху. Как там гласит старая поговорка? Если ты однажды развелся, то, возможно, действительно была виновата твоя бывшая жена. Но если ты развелся трижды, то скорее всего причина в тебе. Тревис еще ни разу не разводился, но понял намек.

Удивительно, что вся эта рефлексия была вызвана днем, проведенным с Габи. С женщиной, которая сначала незаслуженно обругала его, потом попыталась избегать, затем открыто бросила вызов, а в итоге принялась твердить, что любит другого. Вот и пойми ее.

Волна казалась вполне многообещающей, и Тревис принялся усиленно грести, пытаясь занять наилучшую позицию. День был прекрасен, океан сиял, но ни то ни другое не могло отвлечь Тревиса от одной мысли: больше всего на свете он хотел бы проводить как можно больше времени с Габи — и чтобы это длилось бесконечно.

— Доброе утро, — сказал в трубку Кевин, когда Габи уже собралась уходить. Она поднесла телефон к другому уху.

— А, привет. Как поживаешь?

— Прекрасно. Прости, что не перезвонил вчера. Вечером я хотел позвонить из отеля и извиниться, но было уже довольно поздно.

— Ничего страшного. Похоже, ты действительно неплохо развлекся.

— Ничего особенного. Музыка так грохотала, уши до сих пор болят. Сам не знаю, отчего я решил пойти с парнями. Следовало бы догадаться, когда они за ужином начали пропускать стакан за стаканом. Но ведь кому-то нужно было за ними присмотреть.

— А ты, разумеется, был образцом трезвости.

— Конечно, ответил Кевин — Ты же знаешь, я мало пью. И следовательно, сегодня наголову разобью их в гольф! У них такое похмелье, что они даже по мячу не попадут.

— А что за парни?

— Брокеры из Шарлотты и Колумбии. Вчера так отрывались, как будто уже много лет не были в клубе.

— Может, и не были.

— Ну да… — До Габи донесся какой-то шорох; видимо, Кевин одевался. — А как у тебя дела? Чем занималась?

Она замялась.

— В общем, ничем.

— Жалко, что тебя тут нет. Было бы гораздо веселее.

— Ты же знаешь, я не могу бросить работу.

— Да. Но все равно. Я позвоню попозже, хорошо?

— Конечно.

— Кстати, как поживает Молли?

— Все в порядке.

— Я бы охотно взял одного щенка. Они такие милые.

— Ты просто подлизываешься.

— А что еще мне остается делать? Слушай, я тут кое о чем подумал. Может, махнем осенью в Майами на несколько дней? Я тут поболтал с одним парнем, который только что вернулся с Саут-Бич. Он говорит, там потрясающие поля для гольфа.

Габи помолчала.

— Тебе никогда не хотелось поехать в Африку?

— В Африку?

— Да. Просто исчезнуть на какое-то время, отправиться на сафари, увидеть водопад Виктория? Ну или не обязательно в Африку. Например, в Европу. Скажем, в Грецию?

— В общем, нет. А даже если и захотелось бы, сомневаюсь, что мне дадут отгул. С чего вдруг это пришло тебе в голову?

— Просто так, — сказала Габи.

Пока Габи разговаривала по телефону, Тревис поднялся на крыльцо и постучал. Секундой позже она появилась на пороге с трубкой в руках и жестом попросила его войти. Он прошел в гостиную, ожидая, что Габи извинится и закончит разговор, но вместо этого она указала гостю на кушетку, а сама скрылась на кухне, притворив за собой дверь.

Тревис сидел и ждал. Ждал. Ждал. Он чувствовал себя неловко. Она обращалась с ним как с ребенком. Он слышал приглушенный голос Габи и понятия не имел, с кем она разговаривает. Хотелось встать и уйти. Но Тревис остался сидеть, гадая, отчего эта девушки приобрела такую власть над ним.

Наконец она открыла дверь и вернулась в гостиную.

— Извини. Знаю, что немного запоздала, но телефон все утро звонил.

Тревис встал. Он думал, что за ночь Габи сделалась еще красивее, если такое возможно.

— Ничего страшного, — ответил он.

Разговор с Кевином вновь заставил Габи задуматься о том, что она творит. Усилием воли она прогнала эти мысли.

— Я только возьму сумку, и: поедем. — Габи шагнула к двери. — Да, и еще нужно взглянуть на Молли. Утром все было в порядке, но я хочу посмотреть, достаточно ли у нее воды.

Оба отправились в гараж и до краев наполнили водой собачью миску.

— Кстати, куда мы едем? — спросила Габи по пути на улицу. — Надеюсь, не в какой-нибудь байкерский бар?

— А ты против байкерских баров?

— Я не впишусь в обстановку. У меня нет татуировок.

— По-моему, ты любишь делать обобщения.

— Возможно. Но ты не ответил на мой вопрос.

— Просто прокатимся, — сказал Тревис. — Через мост, мимо Боуг-Бэнкс, к Эмеральд-Айл, потом обратно через мост и, наконец, в одно место, которое я хочу тебе показать.

— Какое место?

— Сюрприз.

— Что-то необычное?

— Вряд ли.

— Мы сможем там перекусить?

Тревис задумался.

— Ну да.

— Это далеко отсюда?

— Это сюрприз, — повторил он. — Не хочу портить тебе удовольствие.

— Я заинтригована.

— Не очень-то вдохновляйся. Всего лишь место, где я сам люблю бывать. Ничего особо зрелищного.

Они свернули в проулок, и Тревис указал на мотоцикл:

— Вот и он.

Мотоцикл сиял так, что Габи зажмурилась, а потом надела солнечные очки.

— Твоя гордость?

— Скорее, мое разочарование.

— Только, пожалуйста, не начинай снова жаловаться на то, как трудно достать запчасти, ладно?

Тревис хихикнул:

— Постараюсь держать язык за зубами.

Габи указала в сторону корзины для пикника, прикрепленной к багажнику при помощи троса:

— Припасы для ленча?

— Как обычно.

— Филе миньон, жаркое из ягненка, дуврская камбала, торт безе?

— Не совсем.

— Печенье из ближайшего магазина?

Тревис пропустил эту шпильку.

— Если ты готова, можем ехать. Думаю, шлем будет тебе впору. В крайнем случае в гараже есть и другие.

Габи скептически подняла брови:

— Скольких женщин ты возил в это свое секретное место?

— Ты первая, — признался он.

Она ожидала продолжения, но Тревис, кажется, был абсолютно серьезен. Габи чуть заметно кивнула и направилась к мотоциклу. Она надела шлем, застегнула его и устроилась на сиденье.

— Куда поставить ноги? Тревис выдвинул две подпорки.

— Вот сюда. И постарайся не дотрагиваться до выхлопной трубы. Она сильно нагревается, можно здорово обжечься.

— Спасибо, что предупредил. А куда девать руки?

— Держаться ими за меня, конечно.

— Да ты же скользкий как угорь, за тебя и не ухватишься.

Тревис надел шлем, сел одним быстрым движением и завел мотор. Звук был тише, чем у других мотоциклов, но Габи чувствовала, как сиденье легонько вибрирует под ней. Она ощутила отчетливый трепет предвкушения, словно собиралась кататься на «американских горках», только без ремня безопасности.

Тревис выехал из проулка на улицу. Габи обхватила его и вспомнила, какие у Тревиса впечатляющие мышцы; внутри как будто что-то оборвалось. Она почувствовала, что не готова. Когда мотоцикл набрал скорость, Габи приказала себе не цепляться руками за Тревиса, оставаться неподвижной, как статуя.

— В чем дело? — спросил он, оглядываясь.

— Что?

— Ты что-то сказала про руки и про статую?

Габи понятия не имела, что рассуждает вслух; она цепко обхватила Тревиса, убедив себя, что делает это лишь из соображений безопасности.

— Я сказала, держи руль крепче. Не хочу разбиться.

— Мы не разобьемся.

— Ты уже когда-нибудь разбивался?

Тревис кивнул, продолжая смотреть назад.

Габи заволновалась.

— Пару раз. Однажды даже провел двое суток в больнице.

— А тебе не кажется, что нужно было мне об этом сказать, перед тем как приглашать?

— Не хотел тебя пугать.

— Просто смотри на дорогу, ладно? И без фокусов.

— Ты хочешь, чтобы я выкинул какой-нибудь трюк?

— Нет!!!

— Отлично. Я буду просто наслаждаться ездой. — Тревис снова оглянулся. Несмотря на шлем, Габи готова была поклясться, что он подмигнул. — Самое главное — это довезти тебя живой и невредимой, держись крепче, хорошо?

Испугавшись собственных мыслей вслух, Габи снова почувствовала, что уменьшается, совсем как в тот раз, в клинике. Несмотря на ветер в лицо и рев мотора, Тревис расслышал ее слова. Бывали минуты, когда Габи начинала подозревать, что весь мир ополчился против нее.

Она слегка расслабилась, потому что в течение нескольких следующих минут Тревис молчал. Мотоцикл несся вперед. Габи наклонялась, когда наклонялся Тревис; еще несколько поворотов — и они уже мчались по маленькому мосту, отделяющему Бофор от Морхед-Сити. Шоссе сделалось двухполосным; как обычно в воскресенье, дорога была забита транспортом. Габи старалась подавить в себе чувство беззащитности, пока они катили бок о бок с огромным мусоровозом.

Они достигли моста, пересекающего канал. Автомобили здесь ползли как улитки. Когда началось скоростное шоссе, которое делило Боуг-Бэнкс пополам, большая часть машин свернула на пляж, и Тревис принялся постепенно набирать скорость. Зажатая между двумя мини-вэнами, Габи слегка расслабилась. Они миновали коттеджи в лесистой местности, и она почувствовала, как начинает припекать солнце.

Габи держалась за Тревиса и все время чувствовала его мускулы сквозь тонкую ткань рубашки. Невзирая на свои благие намерения, она начала осознавать всю силу влечения, которое испытывала к этому мужчине. Он сильно отличался от нее, но в присутствии Тревиса Габи осознавала возможность иной жизни. Жизни, которой она никогда не представляла для себя. Жизни без жестких рамок, которые всегда устанавливали для нее другие.

В сонной тишине они миновали один за другим маленькие городки — Атлантик-Бич, Пайн-Ноул-Шорс, Солтер-Пат. Слева, по большей части скрытые от глаз дубами, расстилались самые престижные участки земли в штате. Через несколько минут проехали Пароходный пирс. Потрепанный сотней штормов, теперь он стал излюбленным местом рыбаков.

Эмеральд-Айл, самой западной точке острова, Тревис нажал на тормоз, чтобы пропустить машину на повороте, и Габи буквально влепилась в него. Ее руки случайно соскользнули с боков ему на живот. Девушка задумалась, замечает ли он, что их тела тесно прижаты друг к другу. Ей хотелось бы отстраниться, но она не смогла.

Происходило нечто, чего она не понимала. Габи думала, что любит Кевина и хочет выйти за него замуж, за последние два дня ее чувства ничуть не изменились. Но все-таки… она не могла отрицать, что проводить время с Тревисом очень приятно. Естественно и просто, именно так, как и должно быть. Невероятное противоречие. Пока они пересекали мост, направляясь в дальний конец острова, Габи пыталась размышлять об этом, а потом сдалась.

К ее удивлению, Тревис сбросил скорость и свернул на едва заметную узкоколейку, перпендикулярно отходящую от шоссе, которое скрывалось в лесу. Когда он остановился, Габи озадаченно осмотрелась.

— Почему мы остановились? — спросила она. — Это и есть место, которое ты хотел мне показать?

Тревис слез с мотоцикла, снял шлем и покачал головой:

— Нет, оно в Бофоре. Я подумал — может, ты захочешь немножко поездить сама.

— Я никогда не водила мотоцикл. — Габи скрестила руки на груди, не слезая, впрочем, с седла.

— Знаю. Именно поэтому я и спросил.

— По-моему, не стоит… — начала она.

— Да брось, это весело. Я сяду позади и ни за что не позволю тебе разбиться. Мои руки будут рядом с твоими, переключать скорости я буду сам. Тебе нужно всего лишь рулить.

— Но это противозаконно.

— Формальность. И кстати, мы на частной дороге. Она ведет к дому моего дяди. Дальше начинается грунтовка. В той стороне живет только он один. Именно здесь я сам учился ездить.

Габи медлила, обуреваемая радостным волнением и страхом. Ее изумляло то, что она вообще думает о таком. Тревис вскинул руку:

— Честное слово, здесь не ездят машины. Нам никто не помешает. И я буду рядом.

— Это трудно?

— Нет. Просто нужно привыкнуть.

— Все равно что ездить на велосипеде?

— Что касается равновесия — да. Не волнуйся. Я здесь, поэтому все будет нормально. — Тревис улыбнулся. — Ты готова?

— Не очень. Но…

— Отлично. Давай по порядку. Начинай катиться вперед. На правой рукоятке — газ и передний тормоз. На левой — сцепление. Чем сильнее жмешь на газ, тем выше скорость. Ясно?

Габи кивнула.

— Правая нога находится над задним тормозом. Левой ногой переключаешь передачи.

— Как все просто.

— Правда?

— Нет. Просто я не хочу, чтобы ты чувствовал себя никудышным наставником.

Тревис подумал, что она заговорила как Стефани.

— Основной принцип тот же, что в автомобиле. Включаешь движок, выжимаешь сцепление, переключаешь передачу и снова движок. Я покажу. Только давай сядем потеснее. У меня не такие длинные ноги и руки, чтобы можно было дотянуться ими с багажника.

Дата добавления: 2015-06-30