Циклический крест Анде 3 страница

XLIII. Домовая церковь в особняке Лальмана.

Золотое руно.

Миф о золотом руне полностью отражает тайну герметической работы, цель которой — получение Философского Камня[136]. На языке Адептов золотое руно — подготовленная материя (matière préparée) для Великого Делания, а также его конечный результат, что верно по существу, ведь эти вещества различаются лишь степенью чистоты, физическим состоянием и зрелостью. Камень Философов и Философский Камень схожи по естеству и происхождению, но первый находится в необработанном виде, а второй, производное от него, подвергнут тщательной варке. По словам греческих поэтов, «Зевс (Zeus) был очень доволен жертвой, которую принёс ему Фрикс (Phryxos)⁽⁸⁴⁾, и захотел, чтобы обладатели этого руна жили в полном достатке, однако дозволил всем, кто пожелает, пытаться им завладеть». Не рискуя ошибиться, можно утверждать, что лишь немногие воспользовались этим позволением. Не то чтобы задача была непосильной или особо опасной — кто знает дракона, тот знает, как его победить, — но всю эту символику необыкновенно сложно расшифровать. Как связать воедино такое множество различных образов, как примирить противоречивые тексты? Тем не менее это единственный способ распознать правильную дорогу среди путей, никуда не ведущих, среди тупиков, куда забредают нетерпеливые неофиты. Поэтому мы неустанно призываем тех, кто подвизается в герметической науке, всеми силами стараться разрешить столь запутанную, хотя вполне реальную и осязаемую проблему, так как это основа, на которой строятся все изучаемые нами символические комбинации.

Истина предстаёт здесь в виде двух чётких образов — дуба и овна, — представляющих собой, как мы уже говорили, одну и ту же вещь в различных её двух аспектах. Дуб всегда рассматривался старыми авторами как общепринятое обозначение исходного субъекта (sujet initial) в том состоянии, в каком он встречается в руде. Философы говорят об этой материи, используя некое грубое приближение, эквивалент которого соответствует дубу (chêne). Фраза кажется двусмысленной, но, к сожалению, мы не можем, не перейдя известных границ, выразиться яснее. Лишь посвящённые в язык богов поймут это без труда, так как у них в руках ключ от всех дверей, будь то двери наук или религий. Другое дело, мнимые кабалисты (cabalistes), иудейские и христианские, чьи претензии значительно превышают запас их знаний — много ли среди них Тиресиев, Фалесов и Мелампов, способных подняться до подобных высот? Нет, мы пишем не для этих людей, чьи ложные построения не приводят ни к каким надёжным положительным научным истинам. Пусть эти знатоки каббалы (docteurs en kabbale) по-прежнему коснеют в своём невежестве, мы же возвратимся к нашему субъекту (sujet), герметически представленному в виде дуба (chêne).

Известно, что на дубовых листьях часто образуются небольшие круглые и шероховатые наросты, иногда с дыркой — чернильные орехи (лат. galla, галла). А теперь сравним три однокоренных латинских слова: galla, Gallia, gallus — чернильный орех, Галлия, петух. Петух — эмблема Галлии и, как выразительно показал Яков Толлий[137], атрибут Меркурия. Петух венчает колокольни французских церквей, недаром Францию называют старшей дочерью Церкви. Теперь остаётся один шаг, и тщательно скрываемая тайна мастеров-алхимиков будет раскрыта. Продолжим наши рассуждения. Дуб даёт не только чернильный орех (galle), но и кермес (Kermès), который, согласно Весёлой Науке, соответствует Гермесу — надо только поменять начальную букву. Чернильный орех и кермес обозначают одно и то же — Меркурия, но если чернильный орех соотносится с необработанным ртутным веществом (matière mercurielle brute), то кермес (по-арабски girmiz — то, что красит в алый цвет) — с субстанцией, полученной в результате его обработки. Эту разницу следует всегда иметь в виду, иначе во время опыта можно наделать ошибок. И учтите, что меркурий Философов, то есть приготовленное вещество, приобретает красящую способность лишь после предварительной обработки.

Грубого субъекта (sujet) Делания одни называли Magnesia lunarii (лунной магнезией), другие, те, что пооткровенней, — Свинцом Мудрецов или Павлиньим глазом (досл.: Растительной Сатурнией, Saturnie végétable), а Филалет, Василий Валентин и Космополит — Сыном или Дитятею (Enfant) Сатурна. В этих определениях обращается внимание либо на магнитные (aimantine) свойства Серы, либо на её легкоплавкость, то есть быстрый переход в жидкое состояние. Для всех это ещё и Святая земля (Terra sancta). И наконец, небесный астрономический знак этого минерала — Овен (Aries). Gala по-гречески означает молоко, поэтому Ртуть иногда именуют Молоком Девы (lac virginis). Если теперь, братья, вы вспомните, что мы говорили о пироге с сюрпризом (Galette des Rois), и если вы знаете, почему египтяне обожествляли кошку (chat)^LVII, вы без колебаний выберете необходимый субъект; её общепринятое (vulgaire) название перестанет быть для вас загадкой. Вы получите Хаос Мудрецов. В нём, как утверждал Филалет, «заключены в потенции все подспудные тайны», которые сведущий мастер не преминет воплотить в реальность. Откройте, то есть разложите это вещество, попытайтесь выделить часть его в чистом виде или, как говорят, выделить его металлическую душу, и вы получите кермес, Гермеса, красящую Ртуть, которая несёт в себе мистическое золото, подобно тому как святой Христофор несёт Иисуса, а баран — свою собственную шкуру. Становится понятным, почему золотое руно подвешено к дубу, словно это чернильный орех или червец кермеса. Не греша перед истиной, можем сказать, что старый герметический дуб играет для тайного меркурия роль матери. При сопоставлении легенд и символов ваш ум озарится истиной, и вы поймёте, какая связь соединяет дуб с овном, святого Христофора с Царственным Младенцем, доброго пастыря с агнцем (христианский аналог образа Гермеса со златорунным бараном) и т.д.

XLIV. Домовая церковь в особняке Лальмана.

Капитель колонны. Правая сторона.

Пройдите в середину домовой церкви и поднимите глаза — у вас есть возможность полюбоваться на одно из самых замечательных на свете собраний эмблем[138]. Потолок с кессонами в три продольных ряда поддерживают посередине три прилегающих к стене квадратных столба, на каждом из которых спереди по четыре каннелюры.

На столбе справа, что напротив единственного окна, между волютами, на консоли с дубовыми листьями — человеческий череп с двумя крыльями. Здесь образно показано новое порождение, результат путрефакции, последовавшей за смертью смесей, потерявших свою живую летучую душу. Смерть тела (corps) сопровождается появлением тёмно-синей или чёрной окраски, которую символизирует Ворон (Corbeau)^h, иероглиф caput mortuum ⁽⁸⁵⁾ Делания. Ворон — показатель и первый признак разложения, разделения элементов и последующего рождения серы, красящего нелетучего начала металлов. Крылья у черепа указывают на то, что после удаления летучей водной фракции происходит распад, разрыв связей. Умерщвлённое вещество превращается в чёрную золу, напоминающую угольную пыль. Затем, под действием внутреннего огня, образующегося при распаде вещества, зола прокаливается и теряет грубые нестойкие примеси — рождается чистая соль, постепенно окрашивающаяся и приобретающая тайную силу огня [XLIV].

На левой капители — декоративная ваза и два дельфина — по одному с каждого бока. Распустившийся цветок, вырастающий из вазы, по форме напоминает геральдическую лилию. Эти символы относятся к растворителю или обычной ртути Философов, началу, противоположному Сере, эмблематический образ которой мы видели на другой капители.

У основания двух этих опор — большой венок из дубовых листьев, пересечённый снизу вверх пучком из прутьев с такими же листьями, он представляет собой графический знак, соответствующий в спагирическом искусстве общепринятому названию вещества. Таким образом, венок и капитель наглядно обозначают конечный символ первоматерии (matière première) — шар, который держит Бог Отец, Иисус или иные из великих монархов.

В наши намерения не входит подробный анализ всех изображений на потолке, хотя они в своём роде показательные. Дело в том, что они занимают очень большую площадь — без специального исследования и многократного повторения одного и того же здесь бы не обошлось. Ограничимся поэтому их беглым описанием и краткими сведениями о наиболее своеобразных образах. Отметим прежде всего символ Серы и её экстракции из первоматерии, графически представленный, как мы уже упоминали, на выступающих из стены колоннах. Это армиллярная сфера ⁽⁸⁶⁾ на горящем горне, очень похожая на сферу одной из гравюр трактата об Азоте, только здесь вместо Атланта — очаг. Образ нашего практического Делания сам по себе многому научает, избавляя нас от необходимости давать комментарий. Недалеко от сферы — обычный соломенный улей (ruche commune), окружённый пчёлами^LVIII. Этот сюжет используется часто — его, например, можно увидеть на алхимической печи в Винтертуре. Вот маленький мальчик мочится в своё сабо — сцена, необычная для домовой церкви. Или тот же мальчуган, стоя на коленях перед грудой плоских слитков, держит отверстую (ouvert) книгу, а у его ног — мёртвая змея. Может, стоит на этом остановиться? Или продолжать дальше? Не знаем, как и поступить. Смысл этого небольшого барельефа определяет одна деталь в полутени лепного орнамента — звёздная печать царя-волхва (roi mage) Соломона на самом верхнем слитке. Внизу — меркурий, вверху — Абсолют. Здесь представлен простой и самодостаточный способ, предполагающий лишь один путь, нуждающийся лишь в одном веществе (une matière) и состоящий лишь из одной операции. «Знающему, как совершить Делание нужен только меркурий». Так, по крайней мере, утверждают известные алхимики. Соединение двух треугольников — огня и воды или серы и меркурия — рождает шестиконечную звезду, иероглиф истинного Делания и получения Философского Камня. Рядом горящая рука держит крупные каштаны (châtaignes ou marrons), торчит из скалы и сжимает зажжённый факел ещё одна рука. А вот, то ли рябчик (géline), то ли куропатка (perdrix) уселась на полный цветов и плодов рог Амалфеи^LIX. Герметический смысл эмблемы не зависит от того, чёрная курица (poule noir) это или красная куропатка (perdrix rouge). Далее опрокинутая ваза — порвалась верёвка, за которую её держал в пасти декоративный лев; налицо оригинальная трактовка девиза solve et coagula собора Нотр-Дам де Пари. Тут же ещё один не слишком ортодоксальный и довольно дерзкий мотив: ребёнок у себя на колене пытается разбить чётки (rosaire). Далее большая раковина — наша мерелла — с какой-то твёрдой массой, перевязанная филактериями. В глубине кессона с этим изображением пятнадцать раз повторяется символ, позволяющий точно определить содержимое раковины. По соседству, в центре пылающей печи, тот же знак, но более крупных размеров. В другом месте мы вновь видим ребёнка, как бы играющего роль Мастера; мальчик стоит в углублении уже знакомой нам мереллы и бросает перед собой крошечные раковины, которые достаёт, судя по всему, из большой. Тут же пламя пожирает открытую книгу, блестит и сверкает в ореоле света голубка — эмблема Духа; ворон на фоне пламени клюёт череп, на котором сидит, тут совмещаются два образа — смерти и путрефакции; ангел, переворачивающий мир ^LX с помощью волчка (к этому сюжету обратились некие отцы-иезуиты в своей небольшой книжке «Typus Mundi»[139]); философское прокаливание символизирует гранат в сосуде из драгоценного металла, подвергнутый действию огня, над прокалённым веществом различимы цифра 3 и буква R — указание на три повторения (reiterations) операции, на чём мы уже несколько раз заостряли внимание читателя. И наконец, перед нами ludus puerorum, которую в «Золотом Руне», где она показана в том же виде, комментирует Трисмосен: мальчик радостно скачет на деревянной лошадке, и в поднятой руке у него кнут [XLV].

XLV. Особняк Лальмана.

Потолок домовой церкви (фрагмент).

Итак, мы перечислили основные герметические эмблемы потолка домовой церкви, в завершение рассмотрим одну очень любопытную и своеобразную деталь интерьера.

Изяществом отделки, а также таинственной загадкой, не находящей, как считается, своего объяснения, привлекает небольшой поставец XVI в. в стене возле окна. Ни одному посетителю, по словам нашего чичероне, не удалось истолковать изображённые на нём образы. Причина этого кроется, разумеется, в том, что никто так и не понял, какие цели преследует символика поставца и какие знания зашифрованы в его многочисленных иероглифах. А всё потому, что не был установлен подлинный смысл прекрасного барельефа с золотым руном, а он мог бы в данном случае послужить ключом — тот барельеф остался для всех произведением на мифологическую тему, где проявило себя ничем не сдерживаемое восточное воображение. А между тем поставец тоже несёт на себе алхимический отпечаток, мы уже отмечали его своеобразие [XLVI]. На выступающих из стены колоннах, поддерживающих архитрав этого храма в миниатюре, прямо под капителями мы обнаруживаем эмблемы, посвящённые философскому меркурию — мереллу, раковину св. Иакова с крыльями наверху и трезубец, атрибут морского бога Нептуна. Это ещё одно указание на водное летучее начало. Фронтон представляет собой большую декоративную раковину с симметрично расположенными на ней двумя дельфинами, соединёнными по центральной оси хвостами. Завершают украшение символического поставца три горящих граната.

Загадку, собственно, представляют слова RERE, RER, на первый взгляд, совершенно бессмысленные, а между тем на вогнутой задней стенке ниши они повторяются трижды.

Расположение слов даёт нам ценную подсказку: речь идёт о трёхкратном повторении одной и той же операции, скрывающейся за таинственным выражением RERE, RER. На фронтоне три граната в огне подтверждают это тройное действие, а из того, что они представляют огонь, воплотившийся (feu corporifié) в красной соли, то есть в философской Сере, мы без труда заключим, что трижды прокаливают именно это тело (corps), совершая, по учению Гебера, три философских работы. Первая операция приводит к Сере, или снадобью первого порядка, вторая операция, точно такая же, — к Эликсиру, или снадобью второго порядка, и наконец, третья, схожая с двумя первыми, производит Философский Камень, снадобье третьего порядка, совмещающее в себе все достоинства, положительные качества и свойства Серы и Эликсира, только ещё более усиленные и возросшие. Если теперь нас спросят, в чём заключается и как проводится тройная операция, о результатах которой здесь шла речь, мы отошлём спрашивающего к барельефу потолка, где в некоем сосуде подвергают действию огня (rôtir) гранат.

Но как расшифровать, казалось бы, лишённые смысла загадочные слова? Да очень просто. RE — аблатив латинского res, что означает вещь, олицетворённую в материи. Так как RERE — соединение двух, первое RE — одна вещь, второе RE — другая вещь, то переведём RERE как два вещества в одном или двойное вещество, таким образом, RERE эквивалентно RE BIS, то есть двойной вещи или двум вещам в одной. Откройте герметический словарь, пролистайте любой алхимический труд, и вы узнаете, что часто употребляемый философский термин REBIS обозначает компост, или соединение, претерпевающее под действием огня ряд последовательных превращений. Итак, RE — твёрдое вещество, философское золото, RE — жидкое вещество (une matière humide), философская ртуть, RERE, или REBIS — двойное вещество, одновременно твёрдое и жидкое, амальгама философского золота и философской ртути, соединение из двух компонентов, естественного и искусственного, находящихся в двойном равновесии (double propriété équilibrée) друг с другом.

Мы бы с радостью столь же недвусмысленно объяснили и второе слово RERⁱ, однако в этом случае нам не дозволено приподнимать покрывало тайны. Всё же, по мере возможности удовлетворяя законное любопытство неофитов, скажем, что эти три буквы содержат тайну исключительной важности, относящуюся к сосуду Делания. RER служит для варки, для того, чтобы радикально и необратимо соединить и инициировать трансформацию того, что мы назвали RERE. Как указать на то, на что нужно указать и не преступить клятвы? Не полагайтесь на то, что в своих «Двенадцати ключах» сказал Василий Валентин, и не понимайте его слова буквально, когда он заявляет, что «была бы материя, а котелок для её варки найдётся». Мы с полным на то основанием утверждаем обратное, а именно, что невозможно добиться ни малейшего успеха в Делании, не имея чёткого представления о сосуде Философов и о том, из какой материи он создан. По словам Понтания, прежде чем он узнал тайну сосуда, было проведено более двухсот безуспешных опытов, хотя работал он с правильным и чистым веществом и по верной методике. Художник должен сам сделать свой сосуд — таково правило. Поэтому не предпринимайте ничего, пока не получите полное представление о скорлупе яйца, определяемой средневековыми мастерами в качестве secretum secretorum.

XLVI. Домовая церковь в особняке Ляльмана.

Загадка буфета.

Что же такое RER? Мы видели, что RE означает одну вещь, одну материю, R — половину RE, одну половину вещи. Следовательно, RER равносильно материи, к которой добавлена половина либо другой материи, либо её самой. Учтите, речь идёт не о соотношении компонентов в смеси, а о самостоятельном химическом соединении, независимом от соотношений материи. Поясним сказанное на примере — пусть вещество RE — это реальгар, естественный сернистый мышьяк. Тогда R — половина RE — либо сера, либо мышьяк, входящие в состав реальгара. Но серу и мышьяк можно рассматривать и самих по себе, и как часть реальгара. Так что RER будет получено соединением реальгара либо с серой, либо с мышьяком как частями одного и того же красного сульфида.

Позволим себе ещё несколько советов. Итак, обретите сначала RER, то есть сосуд. После этого вы без труда определите RERE. Когда одну из Сивилл спросили, кто такой Философ, она ответила: «Тот, кто умеет делать стекло». Старайтесь изготовить его по правилам нашего искусства, не доверяя стеклодувам. Скорее уж вам пригодится искусство горшечника. Проглядите гравюры Пикольпасси[140], на одной из них изображена голубка, чьи лапки привязаны к камню. Не указание ли это на то, что в поисках магистерия следует обратиться к летучей вещи, как проницательно предположил Толлий? Но если у вас нет сосуда, где это вещество можно удержать, как вы помешаете ему испариться, рассеяться без остатка? Поэтому сначала сделайте чашу, а уж потом состав, тщательно ваш сосуд закупорьте, чтобы ничто летучее не могло его покинуть, и по правилам нашего искусства нагревайте ваш сосуд, пока ваша вещь полностью не прокалится. Добавьте часть полученного чистого порошка в ваше соединение и снова закупорьте ту же чашу. Повторив операцию в третий раз, вы получите искомый результат. И не благодарите нас. Благодарность следует возносить только Творцу. Мы же лишь веха на великом пути эзотерической Традиции, нам не нужна ни память о нас, ни чья-либо признательность, вы только в свой черёд потрудитесь для других, как мы потрудились для вас.

Наша экскурсия подошла к концу. На прощанье молча окинем восхищённым взором все эти чудесные удивительные образы, чей автор так долго пребывал в неизвестности. Может, где-нибудь есть книга, написанная его рукой? Этому, впрочем, нет никаких свидетельств. Скорее всего, он, подобно великим средневековым Адептам, предпочёл не бумаге, а камню доверить неопровержимые доказательства истинности великой науки, тайны которой были ему открыты. Пора восстановить справедливость, будем теперь помнить о нём, пусть его имя выйдет наконец из темноты и яркой звездой воссияет на герметическом небосклоне.

Жан Лальман, алхимик и рыцарь Круглого стола, заслуживает занять место у Чаши Грааль рядом с Гебером (Magister magistrorum) и Роджером Бэконом (Doctor admirabilis). По широте знаний равный авторитетнейшему Василию Валентину, милосердному Фламелю, он превосходил их скромностью и искренностью, двумя качествами, которые проявил в наивысшей степени и как учёный, и как Философ.

XLVII. Анде (преф. Нижние Пиренеи).

Циклический крест.

Домишки городка Анде, находящегося на границе с землями басков, теснятся у подножья пиренейских хребтов. Рядом зеленеет океан, несёт свои быстрые сверкающие воды широкая Бидассоа, высятся поросшие травой горы. Первое впечатление от этого угрюмого унылого края довольно тягостное, чувствуешь почти неприязнь. На морском горизонте охряный в резком солнечном свете мыс Фонтараби вонзается в сине-зелёную поблескивающую гладь залива, едва нарушая присущую этим диким местам суровость. Внимание туриста, археолога или художника привлекут в Анде разве что характерные испанские дома, внешний вид жителей, их говор да соблазнительная новая курортная зона, где горделиво вздымаются роскошные отели.

Большак от станции тянется вдоль железнодорожного полотна к приходской церкви в самом центре города. Её голые стены, подпираемые массивной приземистой четырёхугольной башней, возвышаются над папертью с несколькими ступеньками, окаймлённой деревьями с густой листвой. Самое обычное, тяжеловесное, перестроенное, ничем не примечательное здание. Однако у его южного трансепта прячется в зелени скромный каменный крест, простенький, но любопытный. Некогда он украшал местное кладбище, и лишь в 1842 г. его перенесли к церкви — туда, где он теперь стоит. Так, по крайней мере, уверял старый баск, много лет прослуживший здесь пономарём. Происхождение креста неизвестно, никто так и не сообщил нам о том, когда его поставили. Однако, исходя из формы цоколя и колонны, мы заключили, что это случилось не раньше конца XVII — начала XVIII в. Но независимо от того, насколько андейский крест древен, благодаря изображениям на пьедестале он представляется необычнейшим памятником хилиазма, уходящего корнями во времена раннего христианства, редкостным выражением первоначального милленаризма — веры в тысячелетнее царство Христа; ничего подобного нам прежде видеть не приходилось. Известно, что это учение, сначала принятое, а затем отвергнутое Оригеном, святым Дионисием Александрийским и святым Иеронимом, — хотя официально Церковь нигде и никогда его не осудила — составляло часть традиционных эзотерических положений древней философии Гермеса.

Наивность барельефов, их неумелое исполнение наводят на мысль, что автор этих каменных эмблем не владел резцом и долотом профессионально. Но если отвлечься от сугубо эстетических критериев, нужно признать, что безвестный ремесленник проявил недюжинную учёность и вполне реальные космографические знания.

На поперечине креста — креста греческого — сделана несложная надпись в две строки. Выполнена она не совсем обычно — так, что буквы выступают вперёд. Слова вырезаны практически без зазора. Мы приводим надпись, сохраняя расположение букв:

O C R U X A V E S

P E S U N I C A

Фразу, разумеется, легко восстановить, и смысл её вполне понятен: O crux ave spes unica (Благословен крест, единственная надежда). Но если переводить, не перенося букв из строки в строку, получится: O crux aves pes unica (О крест, страстно желай единственная нога) — призыв, вызывающий недоумение. Правда, в этом случае нам пришлось бы предстать абсолютными невеждами, не знающими элементарных правил грамматики, ведь по-латыни pes (нога) мужского рода и прилагательное в именительном падеже должно быть unicus (единственный), а не unica (единственная). Напрашивается мысль, что превращение слова spes (надежда) в pes (нога) путём удаления первой буквы — невольное свидетельство неопытности нашего резчика. Но можно ли неопытностью объяснить подобную странность? Думается, что нет. Ведь изображения выполнены той же рукой и в той же манере, а между тем автор явно позаботился разместить их как положено, в должном порядке друг относительно друга. Почему же надпись сделана неряшливо? Внимательно её осмотрев, мы убеждаемся, что буквы вырезаны чётко, даже изящно и не налезают одна на другую [XLVII]. Наш ремесленник явно предварительно начертил их мелом или углём, а это полностью исключает мысль о том, что он ошибся, когда их вырезал. А так как ошибка налицо, следовательно, она лишь кажущаяся, вернее сказать, резчик сделал её сознательно. Причина тут одна: странная ошибка — знак, который должен привлечь внимание. Другими словами, автор намеренно так расположил буквы своеобразного эпиграфа к своему удивительному произведению, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что он делает.

Осмотр пьедестала принёс свои плоды: мы узнали, каким образом и с помощью какого ключа читать христианскую надпись памятника. Ниже мы покажем, каким подспорьем при разгадывании тайн служат здравый смысл, логика и обычный рассудок.

Буква S, позаимствовавшая у змеи свою изогнутую форму, соответствует греческой букве хи (X) и перенимает её эзотерический смысл, заключающийся в геликоидальной траектории движения достигшего зенита Солнца на момент циклической катастрофы. Это умозрительный образ зверя Апокалипсиса, дракона, который в день Суда изрыгает на сотворённый мир пламя и серу. Благодаря символическому значению намеренно смещённой буквы S мы понимаем, что надпись следует читать на языке богов или языке птиц и распознавать её смысл с учётом правил Дипломатики^LXI. Ряд авторов, и в частности Грассе д'Орсе^LXII в своём анализе «Сна Полифила», опубликованном в Revue Britannique, изложили их достаточно ясно, и нам нет необходимости снова на них останавливаться. Латинский текст в том виде, в каком он написан, мы будем читать по-французски, на «дипломатическом языке»; заменяя затем гласные, по созвучию получим новые слова и новую фразу; потом мы установим её правильное написание, порядок слов в ней и смысл. Так мы приходим к необычному предупреждению: Написано, что жизнь укроется в одном-единственном месте [141], — откуда узнаём, что существует край, где в страшную эпоху двойного катаклизма смерть до человека не доберётся. Определить, где географически расположена та обетованная земля, откуда избранные будут наблюдать возвращение золотого века, — это уже наша задача. Избранные, дети Илии^LXIII, по слову Евангелия, спасутся. Своей глубокой верой, неустанной настойчивостью и старанием они заслужат, чтобы их возвели в степень учеников Христа-Света. Они понесут на себе Его знак, Он поручит им воссоздать цепь традиций, которая свяжет возрождённое человечество с исчезнувшим.

Передняя сторона креста, куда были вбиты три ужасных гвоздя, пригвоздившие к проклятому древу страдающее тело Искупителя, отмечена вырезанной на поперечине надписью INRI. Она соответствует схематическому изображению цикла на цоколе креста [XLVIII]. Итак, перед нами два символических креста, орудия одной казни — вверху крест божественный, он указывает на средство, избранное для искупления; внизу крест, как бы перечёркивающий земной шар, этот крест указывает на северное полушарие (hémisphére boréal) и помогает определить то гибельное время, когда придёт искупление. Бог-Отец держит в руке земной шар, увенчанный огненным знаком; с тем же знаком представлены и четыре властителя — исторические персонажи, представляющие четыре великие мировые эпохи: Александр, Август, Карл Великий, Людовик XIV[142]. Об этом говорит и надпись INRI, которую экзотерически расшифровывают как Iesus Nazarenus Rex Iudœorum (Иисус Назарянин Царь Иудейский), она заимствует у креста своё тайное значение: Igne Natura Renovatur Integra (Естество полностью обновляется огнём)^j. Потому что огнём и в огне вскоре будет испытано наше полушарие. И подобно тому, как с помощью огня золото отделяют от неблагородных металлов, так, по Писанию, благие будут отделены от злых в день Суда.

На каждой из четырёх сторон основания — свой символ. На одной — солнце, на другой — луна, на третьей — большая звезда, на четвёртой — геометрическая фигура, которая, мы только что об этом говорили, есть не что иное, как принятое в среде посвящённых схематическое изображение солнечного цикла. Это простой круг, разделённый на четыре части двумя перпендикулярными диаметрами. В каждой из частей по букве A. Четыре A — четыре эпохи в иероглифе вселенной, составленном из условных знаков Неба и Земли, духовного и преходящего, макрокосма и микрокосма. Иероглиф соединяет в себе основные эмблемы искупления (крест) и мира (круг).

Дата добавления: 2015-06-30