Церковной истории 26 страница

ГЛАВА 12.

О Феодосиоле и Лагодие; о Вандалах и Свевах; также о смерти Алариха и бегстве тиранов Константина и Константа.

После сего противники, усиленные вспомогательными отрядами, взяли в плен Дидима и Верениана, вместе с их женами, и сослали их, а впоследствии и умертвили. Братья же сосланных Феодосиол и Лагодий, жившие в других областях, удалились из отечества и укрылись — Феодосиол в Италии у царя Гонория, а Лагодий на востоке у Феодосия. Устроив таким образом дела и оставив военную стражу для охранения входа в Испанию, Констант возвратился к отцу. Он не позволил охранять его Испанцам, которые просили о том, основываясь на древнем обычае, что и было впоследствии причиною гибели туземцев; ибо по падении могущества Константинова, варварские народы, то есть Вандалы, Свевы и Аланы, ободрившись, завладели входом и взяли много крепостей и городов испанских и галльских вместе с поставленными от тирана правителями. Между тем видя, что кажется все идет по желанию, Константин возвел [629] сына своего Константа из кесарей в цари и намеревался завоевать Италию. Перешедши коттийские Альпы, он вступил в лигурийский город Верону, но, собираясь переправляться чрез Иридан (По), узнал о смерти Алариха и возвратился прежним путем. Алариху, которого, как Гонориева военачальника, подозревали в намерении подчинить Константину весь запад, случилось быть убитым тогда, когда он, по обычаю, предшествовал государю, возвращавшемуся с какой-то процессии. За избавление свое от явного злоумышленника, царь, тотчас же сошед с лошади, всенародно принес благодарное молебствие Богу. Между тем Константин, продолжая бегство, занял Арелат. С ним соединился и бежавший также из Испании сын его Констант; ибо по падении могущества Константинова, Вандалы, Свевы и Аланы, узнав о плодородии и великом богатстве Испании и пользуясь беспечностью поставленной Константом стражи для защищения входа в нее, ободрились и поспешно заняли Пиренейские горы.

ГЛАВА 13.

О Геронтие, Максиме и войске Гонория; также о пленении и умерщвлении Геронтия и жены его.

В это время Константину сделался врагом отличнейший из его полководцев Геронтий. Нашедши годным для видов тирании слугу своего Максима, Геронтий облек его в царскую одежду и приказал ему оставаться [630] в Тарраконе, а сам двинулся с войском против Константина, стараясь на пути убить сына его Константа, бывшего в Виенне. Когда Константин узнал о всем касающемся Максима, то полководца своего Эдовиха послал за Рейн искать помощи у Франков и Алеманнов, а сыну своему Константу вверил защиту Виенны и прочих лежащих в окружности городов. Геронтий дошел до Арелата и осадил этот город. Но, спустя несколько времени, против тирана отправлено было Гонориево войско, которым предводительствовал отец царя Валентиниана Констанций. Тогда Геронтий с немногими воинами тотчас обратился в бегство; ибо большая часть его отряда перешла на сторону Констанция. Испанские же воины, презирая его за бегство, положили убить его и, собравшись, окружили дом, в котором он остановился. Геронтий, с одним другом своим Аланом и несколькими слугами стреляя с верхней части дома, убил около 300 воинов. Когда же не стало стрел, слуги вышли тайно из дома и разбежались. Мог бы таким же образом спастись и Геронтий, но удержанный любовью своей жены Ноннихии, не захотел. Поутру воины подложили к дому огонь, и запершимся в нем не оставалось более надежды на спасение. В такой крайности Геронтий отсек голову другу своему Алану, который сам хотел этого, а затем — и своей жене, которая со слезами и стонами подставляла себя под меч, желая [631] умереть лучше от руки мужа, чем попасть во власть других, и умоляя его об этом последнем даре. С таким-то мужеством, достойным своей веры (она была Христианка), умерла эта женщина и навсегда оставила память о себе в потомстве. Что же касается до Геронтий, то он трижды ударял себя мечом и, все еще не получив смертельной раны, наконец извлек кинжал, который носил при себе, и им пронзил свое сердце.

ГЛАВА 14.

О Константине и войске Гонория, также о военачальнике Эдовихе и о поражении, нанесенном ему Ульфилою, товарищем Константина по начальству над войском, и убиении его.

Когда Гонориево войско осадило Арелат, Константин выдерживал эту осаду до тех пор, пока не получил известия о прибытии Эдовиха с многочисленными вспомогательными войсками. Прибытие его привело в немалый страх военачальников Гонория, так что они решились возвратиться в Италию и там отважиться на войну. Как скоро такое намерение было всеми принято, войска их при приближении Эдовиха переведены за реку (Рону). Констанций, начальствовавший над пехотою, стал выжидать встречи с неприятелем, а товарищ его Ульфила скрылся невдалеке с конницею. Как скоро неприятели, миновав войско Ульфилы, намеревались броситься на Констанция, вдруг, по данному знаку, [632] появился Ульфила и напал на них с тыла. Сражение тотчас же приняло другой оборот: из неприятелей одни побежали, другие были убиваемы, а большая часть их, положив оружие, просила прощения и была пощажена. Сам Эдових, сев на коня, ускакал в какую-то деревню, принадлежавшую Экдикию, человеку, получившему от него прежде весьма много благодеяний и считавшемуся его другом. Но Экдикий, отсекши ему голову, принес ее полководцам Гонория в надежде получить от них большие подарки и удостоиться великой чести. Констанций приказал взять голову, сказал, что государство за поступок Экдикия отблагодарит Ульфилу, и когда тот хотел было остаться при войске, повелел ему удалиться, считая неприличным для себя и для войска сообщество человека, столь не гостеприимного. Таким образом Экдикий, посягнув на святотатственное убийство друга и гостя, который искал у него убежища в несчастии, ушел, по пословице, будто несолоно поевши.

ГЛАВА 15.

О том, что Константин сложил с себя знаки царского достоинства и о рукоположении его в пресвитера, также о смерти его и других восстававших против Гонория тиранов.

После победы войско Гонория тотчас же переправилось обратно из-за реки к городу. Тогда Константин, узнав об убиении Эдовиха, добровольно сложил с себя багряницу [633] и прочие знаки царского достоинства и, пришедши в церковь, рукоположен был в пресвитера. Осажденные же, взяв предварительно клятвы, отворили ворота, и все получили прощение. С того времени туземцы снова признали над собою власть Гонория и подчинились поставленным от него правителям. Между тем Константин, отправленный вместе с сыном своим Юлианом в Италию, прежде чем доехал туда, был убит. Не много спустя, неожиданно убиты были и вышеупомянутые тираны Иовиан и Максим, также Сар и, кроме них, весьма многие другие, посягавшие на власть Гонория.

ГЛАВА 16.

О Божием благоволении к Самодержцу Гонорию, и кончине его, также о преемниках Гонория — Валентиниане и дочери Гонории, и о мире, господствовавшем в то время по всей земле.

Впрочем здесь неуместно перечислять все это. Я должен был напомнить о тех событиях, имея ввиду одну цель — дать знать, что для сохранения власти государю должно с ревностью чтить Бога, каков действительно и был этот царь. С ним жила и родная его сестра, Галла Плакидия, почти столько же внимательная к вере и Церкви. Она вышла замуж за Констанция, низложителя Константиновой тирании, человека весьма мужественного и в военном деле опытного. Брачный венец с сестрою царя, багряница и общение власти [634] были ему наградою. Вскоре после сего Гонорий скончался, оставив детей — Валентиниана, бывшего ему преемником, и Гонорию. В то же время и восточная империя, избавившись от неприятелей, сверх всякого чаяния, — ибо государь был еще молод, — управлялась с подобающим приличием. Из всего видно было, что Богу благоугодно настоящее царствование; потому что, вопреки ожиданию, Он не только привел к такому концу все войны, но и открыл святые мощи многих мужей, прославившихся в древности своим благочестием. Разумею случившееся в то время обретение мощей ветхозаветного пророка Захарии и рукоположенного апостолами диакона Стефана. Но необходимо сказать, каким образом последовало то и другое дивное и божественное обретение.

ГЛАВА 17.

Об обретении мощей пророка Захарии и первомученикa Стефана.

Начну с пророка. В окрестностях палестинского города Элевферополя есть селение Хафар-Захария. Управлял им некто Калимер, староста, человек преданный владельцу, но суровый, упрямый и неправдивый в отношении к соседним земледельцам. Такому-то человеку предстал пророк наяву и открыл себя. Указав на один сад, он сказал ему: «Копай здесь, отмерявши два локтя от садового забора по направлению дороги, ведущей [635] в город Биттереман. Найдешь двойной гроб внутри деревянный, снаружи обитый свинцом, а около гроба стеклянный сосуд с водою и двух змеев посредственной величины, кротких и безвредных до того, что они кажутся ручными». Пришедши, по повелению пророка, к указанному месту, Калимер усердно принялся за дело. Когда, по вышесказанным признакам, открыт был священный гроб, явился божественный пророк, облеченный в белую ризу, думаю, потому, что он был священник. В ногах его, вне гроба, лежало дитя, удостоенное царского погребения; ибо на голове его был золотой венец, сандалии на нем также золотые, одежда драгоценная. Сказывают, что когда мудрецы и иереи недоумевали, кто был это дитя, откуда оно и почему так облечено, начальник монашеской обители в Герарах Захарий нашел случайно древнюю еврейскую книгу, не значащуюся в числе признанных Церковью. Из этой книги открылось, что, спустя несколько времени по убиении пророка Захарии иудейским царем Иоасом, царь был поражен тяжким домашним несчастием; именно в седьмой день по смерти пророка внезапно скончался любимейший сын его. Видя в этом бедствии наказание Божие, Иоас повелел погребсти дитя в ногах пророка, чтобы чрез то искупить причиненную ему несправедливость. Так я слышал об этом. Что касается до пророка, то сколь ни много веков лежал он под [636] землею, найден был неповрежденным, волоса у него были обриты, нос прямой, борода не длинная, голова небольшая, глаза немного впалые и закрытые ресницами.

Текст воспроизведен по изданию: Церковная история Эрмия Созомена Саламинского. СПб. 1851

Дата добавления: 2015-06-30