Все еще Монпелье. Хей-хо Это уже начало приедаться

Хей-хо

Это уже начало приедаться. На этот раз мы даже не стали терять время нато, чтобы становиться в очередь. Мы не спеша вошли в банк, Юбер объявилприсутствующим, что происходит. Один из клиентов приветственно помахал Юберурукой: - Юбер! Сколько лет, сколько зим! Чем ты ныне занят, старина? Прости, яне очень тебя отвлекаю? Они обменялись рукопожатием, и покуда очаровательная кассирша ссыпаладеньги в нашу емкость, Юбер был занят непринужденной болтовней со старымприятелем. Итоги нашего бенефиса мы подбили уже в машине. - Минута двадцать семь секунд на всю работу и двадцать секунд на то,чтобы воскресить десять лет жизни, - задумчиво покачал головой Юпп. - Думаю, тебе есть что вспомнить: десять лет за решеткой - это нешутка. - Пожалуй. Особенно если сидеть с Эмилем. - С каким Эмилем? - Ну с тем парнем... Он сидел в тюрьме Ле Бомметт, я-то попал туда ужепод конец срока. Его звали не иначе как королем рецидивистов. Не так-топросто объяснить, что значит быть королем в тюрьме. Даже если ты способенобъяснять такие веши, вопрос, охота ли тебе это делать... У него явно не поворачивался язык рассказать мне все. Я напомнил емупро красотку за стойкой и спросил, почему он не взял у нее телефон. - А, Юпп? Она очень даже ничего. Очень миленькая. - Миленькая. И прикидик у нее - миленький. А я, знаешь ли, хотел быдевицу без закидонов с прикидами... На этот раз полиция решила поторопиться. Мы ехали по узкой дороге,вьющейся вдоль берега моря, когда увидели спешащую навстречу нам полицейскуюмашину. Я понял, что она ехала по нашу душу, когда копы включили своюмигалку. Надо заметить: они были не очень настойчивы - им явно хотелосьжить. Когда я, прибавив скорость, рванул им навстречу, они недвусмысленнопродемонстрировали свое желание, поторопившись уступить нам дорогу. Я непомышлял о лобовом таране, но задним числом до меня дошло: если быполицейские и не бросились от нас, как наседка от коршуна, это меня неостановило - я бы и в последний момент не крутанул руль в сторону. Большеполицейских машин в зеркальце заднего обзора я не видел. Мы поспешилидобраться до городской окраины, где, бросив машину, пересели на автобус ибез приключений доехали до дома.????????????????????????? Телефон долго звонил, прежде чем Жослин сняла трубку. - Ты становишься знаменит, - усмехнулась она, выслушав второе за деньпредложение руки и сердца. - Горячий парень из полиции, - пояснила она. Из отдела по борьбе с бандитизмом. Корсиканец. Откомандирован споручением взять дело в свои руки и проследить за тем, чтобы Банда Философовпредстала перед судом закона. Занимался осмотром мест преступления и массувремени потратил на «допрос» Жослин. Весьма пристрастный. Будемобъективны: последнее - не его вина. - Что мне в тебе нравится, - вздохнула Жослин, - ты не кричишь о том,что, мол, любишь меня... С Жослин я стараюсь помалкивать. Это (a) уменьшает вероятность ляпнутьчто-нибудь, что вызовет ее раздражение и, подобно землетрясению, разрушитнаш союз; (b) моя немногословность заставляет Жослин думать, будто мои мыслитекут в правильном направлении. Налетчик на банки - неплохая оправа длямыслящей женщины, однако для этой роли нужна не только твердость духа, но итвердость иного рода. Я искренне стараюсь не разочаровывать Жослин. Жослин - дополнительные данные: 1. Зарабатывала на жизнь в качестве модели, демонстрируя не столькоодежду, сколько тело. Из модельного бизнеса ушла в банковские сферы,«полагая, что это и впрямь интересное занятие». 2. Начальникиигнорируют ее истинные таланты - и все из-за прежней карьеры. «Онихотят выжить меня, завалив всякой скучной рутиной». 3. Первый муж.«Зануда занудой. Я-то думала, что он добрый. А он был рохлей, итолько. И все время доставал меня вопросами - можно или нельзя... Хоть быраз попробовал сделать это не спрашивая...» 4. Второй муж. «Этотне спрашивал никогда. Никогда не говорил «пожалуйста». Так жекак и «спасибо». Никогда не приходил домой. Я хотела мужчину,который бы был полной противоположностью моему бывшему мужу, - что ж, я егополучила. Поначалу он казался мне загадкой - но знаешь, даже законченнаясволочь в конце концов начинает вызывать скуку». 5. Брак рухнул, когдаЖослин - подначиваемая мужем - улеглась в постель с его лучшим другом.«Ему это казалось забавным. Однако он не смог смириться с тем, что ятоже позабавилась от души».

У закона длинные руки? Не только...

Задребезжал дверной звонок. Жослин, проявив свойственное ей равнодушие к одежде, отправиласьоткрывать, накинув на голое тело длинную жилетку - нисколько не заботясь отом, что этот наряд ассоциируется с несколько иной обстановкой. Что было бы, если бы мы встретились раньше - когда внутри у нас еще невсе перегорело и мы еще не были похожи на два ходячих крематория? В любомслучае она была бы слишком привлекательна, слишком неотразима, слишкомженственна, чтобы тратить время на меня. Пусть материнское начало исвойственно большинству женщин, но кто по своей воле усыновит стольпроблемное чадо, как я? Жослин говорила тихо - разговор касался какого-то дела. Или, во всякомслучае, то был разговор по существу. Ибо таким тоном не говорят сосвидетелем Иеговы или торговцем, пытающимся всучить вам свой товар. С нимиговорят куда резче. Хотя с другом или знакомым тоже не будешь так говорить.Голос Жослин звучал суховато-официально. Я подошел к окну и глянул на улицу. Там стоял какой-то хлыщ, тщетно пытающийся не смотреть на Жослин вышеталии. Каким-то нутряным чувством я знал - это и есть Корсиканец. Мне дажесверху было слышно, как ему неймется. Казалось, он весь пузырится от страсти- как бекон, брошенный на сковородку, - и это при том, что от Жослин веяломогильным холодом. - Жослин, ну войди же в мое положение, - разорялся он. - Я долженвыслеживать преступников - опасных, крайне опасных! А я? Я ни о чем не могудумать, кроме как о тебе! У меня вся работа встала! Ты просто должна мнепомочь - хотя бы как сознательная гражданка! Жослин оставалась неколебима как гранит: - Я уже все сказала. Меня уже допрашивали на эту тему. - Не лучшим образом, - парировал он. (Я вынужден был отдать должное егонапору и самоуверенности.) - Имей же жалость, в конце концов! Покуда я ненатворил дел... Насколько я понимал, дело шло к тому, что еще немного - и дверьзахлопнется перед носом у посетителя. Он был отнюдь не дурен собой, и темзабавнее было думать, что дорогу этому красавчику перебежал стареющийфилософ, лысый, как кашалот. Философ, чей рейтинг в мировой табели о рангахлучше всего выразить понятием, знакомым разве что служащим подземныхавтостоянок: 20-й уровень. - Жослин, ты хочешь, чтобы я пошел домой и в одиночестве предалсянеразделенной любви, лелея твой образ?! - Мой друг ждет меня наверху, - пожала плечами Жослин, вложив в голосвсю возможную язвительность, то был не голос, а ланцет коронера. - Что ж, в следующий раз, - объявил он, вовсе не обескураженныйотлупом. - Полагаю, следующего раза не будет, - заметила Жослин, заменив словапрощания резким хлопком дверью. - Знаешь, я все больше начинаю думать, что знакомство со мной не пойдеттебе на пользу, - промямлил я, глядя, как Жослин поднимается по лестнице. Ячувствовал себя старой калошей, источником несчастий для ближних... - Так, теперь поспорим еще и здесь, - с улыбкой сказала Жослин.????????????????????????? Превосходный философский опус - замаскированный под одну фразу.????????????????????????? Вернувшись домой, я обнаружил Юбера, скорчившегося на полу задеревянным ящиком, накрытым одеялом: ни дать ни взять охотник на крупногозверя, притаившийся в засаде. Крысиный полевой командир этой ночью вновьвышел на тропу войны: отдав должное моему паштету из трюфелей, онпроигнорировал яд, щедро сервированный ему Юппом на полу нашего жилища, а впамять о своем посещении оставил нам некоторые характерные отходы своейжизнедеятельности. Юпп по своим каналам (я не мог не вспомнить ту забегаловку, где недавномы вкушали плоды Бахуса) уже был оповещен о том, что Корсиканец взял нашслед. Прознав, что тот все время крутится вокруг Жослин, Юпп (a) решил, чтоэто непрофессионально, (b) облачившись в костюм, предоставленный ему подружбе одним кутюрье, известным в соответствующих кругах, отправилсявзглянуть на Корсиканца - иными словами, наведался в главное полицейскоеуправление. - Зачем? - Хотелось познакомиться с ним поближе. В этом что-то есть. Надо жеоценить противника. - А риск? - Я не очень-то переживал по этому поводу: мы уже миновалистадию, когда беспокоиться о чем бы то ни было имеет хоть какой-то смысл.Любой наш поступок значил уже не больше, чем чашка воды, вылитая в океан.Мне было просто интересно исследовать мотивы, определяющие поведениенапарника. - Риск? Мы - неприкасаемые. Мы - непобедимы! - Ага! До тех самых пор, пока нас не зажопили. Я бы исходил изпредпосылок, что скорее полиция отпердолит нас, чем мы - полицию. - Кстати, пора прикупиться книгами, - оживился Юпп, выпутываясь из-пододеяла. - Я чувствую, что еще недостаточно окультурился. Моя глупость растетс каждым днем. Я вовсе не жаждал вновь тащиться на улицу, но тут у меня мелькнуламысль, что пара толстых томов способна надолго запереть Юбера в четырехстенах, заставив его позабыть и о сведении счетов с коллегами, и обограблении банков. Читал Юбер едва ли не по слогам (но зато - от корки докорки, прямо на глазах превращаясь в одного из тех студентов, которые ещенемного, и займут место наставников). - Подберешь для меня что-нибудь, ладно? - попросил он у входа вмагазин. Я высказался в пользу Диогена Лаэртского - какая разница, главное,чтобы Юпп перестал меня доставать. Однако нас угораздило забрести вмагазинчик из тех, где видишь множество книг по диетологии, мемуарыполитиков и актеров да несколько романов с полуобнаженными красотками наобложке. Юпп обвел все это книжное богатство внимательным взглядом и направилсяпрямиком к продавцу, всем своим обликом напоминающему лектора по социологии,привыкшего выступать перед школьниками. - Я не вижу у вас отдела философии, - произнес Юпп тем неестественногромким голосом, который - я уже это знал - был рассчитан на публику. - Ну? Нету такого, - буркнул продавец, судя по всему, на редкость малообеспокоенный продажами и на редкость краткий в своих ответах: больше всегона свете его интересовал глянцевый журнал, раскрытый, видимо, на самомзахватывающем месте. - И где мне найти Диогена Лаэртского? - поинтересовался Юбер синтонацией, в которой, сказал бы я, звучала слабая надежда, что Диогена-тоздесь и не найдется. Однако продавец за прилавком, не будучи близко знаком сЮбером, на это не среагировал. - Не здесь, во всяком случае, - пренебрежительно бросил он. Мы обречены всю жизнь плясать под дудку всевозможных торговцев иугождать тем, кто нас «обслуживает». Однако сейчас - ячувствовал это всеми фибрами души - дело неотвратимо шло к тому, чтопоплясать придется как раз нашему книгопродавцу. И надо заметить, меня этоотчасти радовало. - То есть у вас нет Диогена?! - повысил голос Юбер - разъяренный иобрадованный одновременно. Подобную возможность он просто не мог упустить. - А у кого есть?! - отрезал продавец, все так же не отрывая глаз отжурнала и даже не пытаясь вложить в свои слова хоть намек на вежливоесожаление по этому поводу; а уж о том, чтобы заказать труды достопочтенногоДЛ у поставщика или же порекомендовать ближайший магазин, в изобилиирасполагающий сочинениями данного автора, не было и речи. Нет, он предпочелизбрать тон, делающий невозможным продолжение диалога. Характерной чертойзрелого капитализма является то, что в условиях данной формации торговлейзаняты люди, абсолютно не обремененные желанием что-нибудь продать, - таковаоборотная сторона жизни в обществе, где, увы, людям не грозит голоднаясмерть, если они потеряют работу. Юбер обвел весьма выразительным взглядом полки, уставленные трактатамипо похуданию. - Скажи, проф, как бы мне сбросить вес? - Меньше есть, больше двигаться. - Разбираться в первоосновах - это какраз по части философов. - Слышали? Этот человек знает, что говорит. Может, вам выбросить всюэту чушь, а на свободное место поставить книги?! Людям нужен совет, какпохудеть? Так предложите им эту формулу, кажется, ее несложно запомнить. Иклиентам угодите, и книготорговлей наконец займетесь! - А я и так торгую. Пока не жаловался... - Да? Торгуете? И это называется книжным магазином?! Продавец несколько подался вперед. Его взгляд задумчиво обежалпомещение. - А что, нет? Меня поразило: он даже не замечал надвигающейся опасности. На лицеЮбера все явственнее проступало выражение злобного оголодавшего волкодава. Продавец явно нарывался на отлуп по полной программе. Юбер в довольноизысканных подробностях рассказывал, как он провел десять лет тюремногозаключения, практикуясь в этом искусстве. Сокрушительный отлуп всем этимтипам за прилавком, не ожидающим ничего подобного и полагающим, что отлуп -лишь их фирменный стиль общения с клиентами. Сказать по правде, я ждал этогос нетерпением; пусть по части наглого пренебрежения служебными обязанностямии праздного времяпрепровождения на рабочем месте в течение двух десятилетийя мог заткнуть за пояс любого юнца из книжной лавки, но годы общения спродавцами ожесточают не на шутку. - У тебя глаза на голове есть? - поинтересовался Юбер, запуская руку внедра своей изношенной до проплешин, но верой и правдой служащей хозяинукожаной куртки. - Тогда мне хотелось бы задать один вопрос. Это похоже напистолет, не правда ли?! Можно это назвать пистолетом или нет?! - прорычалон, извлекая на свет полуавтоматический девятимиллиметровый«Мак-10» и пробуя его на полках с диетической литературой, наглазах сбрасывающих вес брошюр и прочей печатно-глянцевой дряни на пол,покуда пистолет изрыгал тридцать два патрона съемного магазина«Зитель», обеспечивающего скорострельность тысяча сто патронов вминуту. (Поступившись философией, я приобрел познания в некоторых смежныхобластях.) Я обратил внимание, как рука Юппа дергается от резкой отдачи.Книжицы разлетались по полу словно скачущие зерна фасоли, которым ни с тогони с сего взбрело в голову поскакать. Нет лучшего способа привлечь к себе внимание окружающих, чем пригрозитьим членовредительством или смертью, особенно если дело происходит в ничем непримечательный будний день (вторник), в маленькой книжной лавочке вМонпелье. - Да, да... Правда... Истинная правда... - нервно закивал продавец, вчьем голосе вдруг - неведомо откуда - пробились под воздействием«Мак-10», извергавшего пули со скоростью Max 10 [десятикратнаяскорость звука], на редкость льстивые - на мой вкус даже отвратительнольстивые - интонации. - Я в жизни не слышал ничего правдивее... - Судорожныйкивок. - Правда, правда... - Над входом написано - «Книги», - уже спокойнее произнесЮбер. - Если бы там стояло «Макулатура»... В книжный - правдаудивительно?! - приходят за книгами. За истиной. Красотой. За чем-то, чтодаст забыть о действительности... А у вас?! Это же не книги, это клеенаябумага! Я бы советовал вам в корне пересмотреть ассортимент - хотя бырасширить его. Нужен отдел философии. Хоть что-то для ума и сердца! Мы ещезаглянем! Думаю, это произойдет не на ближайшей неделе, когда здесь будеткрутиться полиция, а вы - ждать нашего визита. Но если у вас ничего неизменится... Пострадают уже не книги... Итого с вас тысяча франков запатроны и консультацию. В кассе нашлось лишь пятьсот франков, у продавца же в кошелькенабралось и того меньше - триста, так что Юбер - для кучи - прихватил егосумку, набитую какими-то крупами, и позаимствовал с полки подвернувшийся подруку словарь. Засим мы покинули лавку - отход наш был не столь энергичен, как тогда,когда мы грабили банк, однако при этом не лишен изящества. - Следовало бы взять куш посолиднее, - вздохнул Юбер, подводя итогнашему визиту в книжный магазин. - Звезды вроде нас не должны размениватьсяна мелочи. Этот кретин - он же мозоли натрет на языке, пересказывая направои налево, как его грабили. Ведь это - лучшие мгновения его жизни. И заметь,почти задарма. Подарок, да и только! Интересно, мелькнуло у меня в сознании, не собирается ли Юбер вернутьсяв лавку и потребовать с горе-продавца понедельную оплату? - Люди не ценят то, что достается задаром. А бесплатными бывают толькоугрозы. Они-то как раз ничего не стоят - правда, они работают. Я не мог избавиться от странного чувства, что на сей раз мое очередноемошенничество обернулось для кого-то благом. Что до Юппа, он, наоборот,испытывал род неудовлетворенности. - Это слишком просто. Нажать на спусковой крючок может и обезьяна. - Сэтими словами он отстегнул магазин, проверил, пуст ли патронник, и отправилпистолет в ближайшую урну. - Надо как следует все додумать... Как добиватьсятого же, не размахивая оружием... Мы пошли дальше. - Что-то у меня на душе хреново, - поморщился Юпп.?????????????????????????Я настораживающе здоров. Должно быть, я серьезно болен, коли нечувствую себя больным. Я даже поймал крысака. Войдя в комнату, Юпп объявил, что нам надо съезжать. Фредерик, все ещевычищающий цемент, застрявший между пальцами ног, проявляет неслыханнующедрость, едва речь заходит о дарах, которые, по его мнению, Провидению пораобрушить на голову Юппа. Если быть объективным - на каждую часть его тела. Ихотя все вокруг наперебой просят у Юппа автограф, он все же готов признать -возникшую проблему решить можно лишь одним методом, давно провереннымвременем: резко увеличить расстояние между нами и данной проблемой. - Только сперва я хочу разобраться с этой чертовой крысой. - Может, не надо искать приключений на свою задницу, а, Юпп? Ты что,хочешь сам поднести Фредерику свою жизнь - на блюдечке? По-моему,давным-давно пора валить отсюда. - Эта крыса... Она напоминает мне Эмиля... Мне удалось-таки выпроводить его - пусть возьмет напрокат машину...Покуда он ходил за машиной, я развлечения ради раскопал клетку, оставшуюсяот предыдущего жильца, который держал в ней попугая. Судя по всему, оныйжилец позволял клювастому любимцу открывать задвижку клетки по собственномуусмотрению, так как перья и характерные птичьи метки попадались в квартиреповсюду - большей частью там, где вы менее всего были рады на нихнаткнуться. Я соорудил из клетки ловушку, известную еще со времен античности,привязав к тонкой проволоке наживку. Рассеянно размышляя об уголовномкодексе, я вышел из кухни, и тут до меня донеслись звуки какой-то возни,явно локализованной в районе моей импровизированной крысоловки. Я потянул запроволоку и услышал, как клетка всей тяжестью шмякнулась на ковер. На морде крысака не читалось ни малейших признаков раскаяния - лишьнекоторое смущение по поводу того, что он так дешево попался. Вряд ли крысакотдавал себе отчет в том, что еще больше смущен я: случайный дебют на чуждомпоприще крысолова оказался едва ли не самым удачным из моих начинаний в этойжизни. Оставалось лишь позаботиться о том, чтобы узник получил последнийужин - каковым послужил ломоть свежего ржаного хлеба. Когда Юбер вернулся, я просто кивнул на сидящего в клетке крысака.Оставалось покончить с животиной - и мы могли трогаться. - Нет, это нечестно! - запротестовал Юбер. - Я не собираюсь стрелять вбеспомощную тварь! Тут уж запротестовал я, пытаясь объяснить бедолаге, что у нас нетвремени устраивать крысиную охоту по всем правилам. Если он хочетпредоставить крысаку честный шанс, пусть тогда либо выдаст ему револьвер -или уж забирает пленника с собой, чтобы когда-нибудь потом, в болееподходящей обстановке, свести с ним счеты, как положено мужчинам. - Знаешь ли, в Индии крыс даже почитают как духов-хранителей,приносящих удачу... - В Индии, как в Нью-Йорке, можно найти все, что угодно,было бы желание. Мой довод заставил Юбера замолкнуть. Мы упаковали наше шмотье,упаковали клетку с крысаком (причем так, что даже самым рьяным гринписовцамне к чему бы было придраться) и тронулись в путь. Юпп от комментариеввоздерживался. Он только жевал губу и кровожадно озирался по сторонам,покуда мы ехали узкими городскими улочками. - Я думал, это ты принес мне удачу, проф. Но знаешь, мне стало везти стого момента, как я снял эту квартиру. Тебя я встретил потом. - Мне казалось, ты снял квартиру после нашего первого выхода в свет. - Заплатил-то я за нее уже после нашей премьеры, но к тому времени яобо всем договорился. Я и тебя-то шмонал, чтоб найти деньги на первый взнос.Знаешь, в Ле Бомметт сидел один тип - так у него был тушканчик, который,говорят, приносил удачу. Ну так этот мужик погиб под обвалом: на негорухнула стена. На следующий день, после того как Эмиль сварил тушканчика вкофе. Что ж, у каждого свои мыши в голове... Но идея, будто крысак принесетему счастье, запала Юберу в голову весьма крепко. Мы нарекли крысака Фалесом[в честь философа Фалеса Милетского].

Дата добавления: 2015-07-02