Как по писаному

Об избиении: ботинками по ребрам

Испытывать боль почти так же больно, как отдавать долги. Извиваясь в конвульсиях между столиками, мы достойно справились самплуа кабацких танцоров, продемонстрировав возможности современнойхореографии. Наконец постановщики балета сделали паузу, чтобы промочитьгорло. Меня поразила простота нравов, царившая в заведении: зрелище парочкиотмутузенных клиентов, бесхозно брошенных на полу, не вызвало у посетителейникакого интереса. Чувствовал я себя примерно так же, как новобранец, разнесенный в клочьяминой-ловушкой. Прибавьте к этому дополнительное ощущение дискомфорта,связанное с тем, что в отличие от вышеупомянутого персонажа я еще могдвигаться - в связи с чем каждое движение добавляло новую порцию боли.Интересно, тот спартанский мальчик, который молчал, покуда лисенок грыз емуживот, - молчал бы он, получив сапогом по ребрам?! Судя по всему, правила хорошего тона, принятые в этой забегаловке,предусматривали, что поверженного бойца следует оставить истекать кровью наполе боя - во имя его же удобства. Присутствующие созерцали с полнейшейбезучастностью, как, корчась, я подполз к Юппу и неуклюже попыталсяобнаружить в недрах его кожанки интересовавший меня предмет. Еще несколькоминут ушло у меня на то, чтобы принять мало-мальски вертикальное положение ипривлечь внимание местных весельчаков к Юпповой пушке в моей руке. Никогда прежде я еще не испытывал радостного возбуждения, охватывающегочеловека, когда он собирается учинить настоящий погром. Я задумался было,как бы вели себя в подобной ситуации Великие Учителя: Зороастр, Конфуций,Сократ или Иисус Христос, - но ведь ни одному из них не доводилось сжимать вруке Magnum 50, модель «Орел пустыни» (стандартное исполнение,чернение, полигональная нарезка для улучшения обтюрации пули в ствольномканале - черт возьми, когда к моим услугам приличный справочник,фотографическая память дает о себе знать!) с полной обоймой (вес 325 г, семьпатронов со смещенным центром тяжести, которые, как объяснил мне Юбер,оставляют на выходе из тела такие амбразуры, что врачи, видя их, начинаютнашаривать фотоаппарат)!Демокрит: «Зло незаслуженное - вдвойне зло». Насилие часто осуждают. Но оно не так уж ужасно, если раздавитьближнего (морально или физически - не столь важно) предстоит вам. В такомслучае весь процесс приобретает даже некоторую пикантность, что дает просторразнообразным объяснениям всевозрастающей популярности насилия в современномобществе. - Шассса выммм пискзу укссскину мммыть! - объявил я. Я не удивился, чтоостался не понят массами: за последние пятнадцать минут мои зубы поределитак, словно в этот промежуток времени уложились долгие годы счастливойстарости, проведенные в какой-нибудь стране третьего мира, вдали откабинетов стоматологов. Если верить моему же, не совсем четкосфокусировавшемуся в сознании отражению в зеркале, я носил темные очки - наместе глаз можно было различить лишь два темных пятна, каждое вполлица, - агубы больше всего напоминали борт надувной спасательной лодки. Это зрелище,вкупе с нарастающей болью во всем теле, не способствовало склонности кпониманию и прощению - что, впрочем, было к лучшему, ибо такого родапереживания способны лишить вас значительной доли удовольствия отпредстоящего погрома. Мимикой мне удалось заставить бармена вылезти из-за стойки ипозаботиться о том, чтобы мой напарник встал на ноги... Безуспешно пытаясь одной рукой пристроить на место разбитый слуховойаппарат, другой Юбер извлек из карманов своей бездонной куртки еще одинпистолет, поменьше (заметим - при этом не менее эффективный как средствоотделения души от тела), и взял роль распорядителя церемонии на себя. К этому моменту мы уже надежно завладели вниманием зрителей, на лицахкоторых застыло выражение«ну-почему-сегодня-выходя-из-дому-я-не-захватил-с-собой-пистолет?!». Юбер безуспешно возился со слуховым аппаратом. При этом даже абсолютнонеискушенному в устройстве слуховых аппаратов человеку было ясно, что какоебы будущее ни ждало эти осколки, работать им уже не придется. На глазах упублики разыгрывалась пантомима «О трагическом распаде наших связей смиром». - Эй, ты, - сказал наконец Юбер, махнув пистолетом в сторону юногохудожника. - У тебя было трудное детство? Неблагополучная семья? С тобойдурно обращались? Третировали? Лишили будущего? - Да, - последовал не очень уверенный ответ. - Хорошо, - кивнул Юбер. - Тогда начнем. Мы проведем сегодня небольшойэксперимент - это будет забавно. Вопрос первый: кто выбил зубы моему другу? Молчание. Закоренелость во зле? Элементарное незнание? Коллективноечувство вины? - Так вот? Доносительство у нас не в почете? Друзей не предают? Какойбукет добродетелей! А ну-ка мы их испытаем! По требованию Юбера бармен принес откуда-то молоток и горсть гвоздей. - О'кей, объясняю, что мы будем делать. Сейчас вот этими гвоздями тыприколотишь губы наших приятелей к стойке бара. Если, как настоящий друг, тыоткажешься это делать - снимаю шляпу и преклоняюсь, но не взыщи - пуля в лобтебе обеспечена. А будешь канителиться - всажу заряд в задницу. Наш страхолюдный облик (я напоминал родной британский флаг, каким онвидится заторчавшему наркоману: мое лицо было сплошь красно-сине-бурым, Юберже выглядел и того хуже) придал этому краткому введению в методикусоциологических исследований дополнительный вес. И все же, покуда Юберобъяснял художнику-самородку стоящую перед ним задачу, один из бугаевпопытался было взбрыкнуть и рыпнуться на нас. Юберу ничего иного неоставалось, как прострелить ему ляжку. - Смотри, а то весь кровью изойдешь, - предупредил Юпп верзилу. Гвозди один за другим впивались в стойку бара. Наконец непригвожденнымостался лишь юный живописец. По нему было видно, что он чувствует себя не всвоей тарелке - примерно так, как должен чувствовать себя человек, толькочто прибивший шестерых заметно превосходящих его по комплекции подчеркнутоагрессивных бугаев к трактирной стойке, выбивший им зубы молотком ирасписавший физиономии голубой краской - все это во имя налаживания связей собщественностью в лице моего напарника и меня. С другой стороны, юноедарование начинало понимать, что Юпп принадлежит к числу тех людей, которыенажимают на спусковой крючок часто и с удовольствием, и эта мысль также недоставляла художнику радости. - Прекрасно, - констатировал Юпп. - А теперь скажи, есть ликакая-нибудь причина, по которой я должен оставить тебе яйца вместо того,чтобы их отстрелить?! - Слишком уж много женщин будет убиваться по этому поводу, -предположил художник, проявив в сложившейся ситуации некоторую, возможнодаже излишнюю, бойкость. - Извини? Не расслышал? - переспросил Юпп - спуская курок и целясьпарню в промежность. - Уверен, друзья позаботятся, чтобы с тобой все былотип-топ. - Ты страшный человек, профессор, - сделал мне комплимент Юбер, выходяиз бара. - Нннэ ууминээ ффыл писссосет. - Был. Но знаешь ли, незаряженный пистолет не так чтобы очень опасен.Они ведь могли и врубиться... Ты просто по краю ходил... - Ннно мыыы се ффали ссним ффсанк. - Именно. Не пойду же я в банк с заряженным пистолетом... Мы жефилософы - не отморозки какие-нибудь. Что до второго - его я ношу только длясамообороны. Я помахал проезжавшему мимо такси. - Сссосно! Ккс даансисуу! - Время придумать новый метод? В смысле, для отхода? Блеск! - А у фепя и фплямь Ссспиид? - Врачам виднее. А может, это просто такое надувательство в масштабахстраны. Медики, так сказать, греют руки...????????????????????????? На Жослин моя физиономия произвела сильное впечатление. - Если это маскировка, она тебе удалась! Я бы ни за что тебя не узнала! Некоторое время мы были заняты тем, что пытались найти оптимальныйметод улучшить мироустройство, потом Жослин отправилась на кухню и вернуласьс бутылкой «Zede» в руках. - Можешь поздравить меня с днем рождения! - Ну вот, а я и не знал... Явился без подарка... - Брось. Одари меня частичкой мудрости - и все... - Мудрости? Если бы я знал, что это такое... Я бы вцепился в нее обеимируками. - Всем нам дается по частичке мудрости. Мне бы в двадцать шесть летначать отсчитывать возраст назад. Сейчас бы я добралась до шестнадцати...Теперь я знаю, как определить, хороший человек рядом с тобой или нет, и какприбрать его к рукам. Она принялась красить ногти. Они врезались мне в память, еще когда яграбил банк: каждый был накрашен своим цветом. Особенно сильное впечатлениепроизводил черный, но я обратил внимание, что каждую неделю черным лакомЖослин красит другой ноготь. - Я начала так их красить из-за моего первого дружка. У него хватилоума умереть раньше, чем он мне разонравился, прежде чем ухитрился сделатьмне больно. Потом он стал для меня чем-то вроде идеала - и это мешало мнежить. Тогда я решила, что, чем вечно его оплакивать, пусть некая часть менявсегда носит по нему траур. А потом - потом я прибавила другие цвета:красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, темно-синий, фиолетовый ибелый. Чтобы напомнить себе: в жизни есть много всего другого, кроме смерти.И чтобы поизводить шефа - он просто бесился, глядя на мои руки. - А ненакрашенный ноготь? - Может, я не крашу его, потому что нет теории, которая бы все на светеобъясняла, а может, его цвет просто-напросто невидим...

В постели с «жучком»

- Разведясь во второй раз, я решила разобраться - а что же на самомделе творится между мужчиной и женщиной. Сам знаешь, как важно число три;представь, что делают с человеком три неудачных брака. Поэтому я больше невыйду замуж - пусть даже это значит, что я что-то упустила... Но я хотелаотрешиться от собственного опыта. Взглянуть на дело так, словно это -солидный академический предмет для изучения. Я хотела взглянуть на частнуюжизнь других людей - тогда у меня был бы материал для сравнения. Я открыламаленькую гостиницу. - Ты что, поставила «жучки» в номерах? - Именно. - И как, узнала что-нибудь стоящее? - По большому счету - нет. Главный урок, который я получила: как жетяжело следить за людьми! После этого я не удивляюсь, почему полицейскиегосударства с трудом сводят концы с концами. Слежка требует массы усилий. Ав результате - ничего интересного. За два года я лишь узнала, что парыпросто одержимы какой-то страстью к выяснению отношений; они могут ссоритьсяпо любому поводу. Не знаю, как насчет ангелов, но что до ссорящихся любовныхпар - штук пятьсот на острие иглы точно поместится. И еще одна деталь: какони принимают ванну. Не устаешь удивляться: что только не вытворяют люди вванной. Она подошла к бюро и, достав из его недр пачку бумаг, протянула ее мне. - Потом я продала гостиницу. После этой истории. У меня остановиласьпара. Лет двадцати. На вид - французы. Но стоило им войти в номер, как ониперешли на другой язык. - И что же это был за язык? - меланхолично спросил я, разглядываястраницы с текстом. Это была фонетическая транскрипция, ничего мне неговорившая. - Убей бог, не знаю. Самое интересное, что, похоже, этого не знаетникто. Я посылала кассету с записью и расшифровку во все университеты. ОтАлбании до Зимбабве. Никакого толку - никто не знает. - И как выглядела эта парочка? - Я же сказала - как молодая французская пара. Они остановились-товсего на одну ночь. Я пыталась навести справки по адресу, который они далипри регистрации, но там о них знали не больше, чем мне удалось узнать об ихязыке. - Какие-нибудь заговорщики? - Ангелы. - Неплохо овладевшие французским? Существа неземного происхождения? - Пара, замкнутая на себя. Совершенно самодостаточная. Нация из двоихлюдей.

Дата добавления: 2015-07-02