Внутреннее прощение и освобождение отца 201

объективный взгляд на него, его взгляд на произошедшее, его вдохновение и отчаяние. Я больше не могла исключать его из сво­ей жизни так, словно могла полностью обособиться от своего про­шлого и его влияния. И я не могла его осуждать, видеть в нем при­чину моих бед. Но теперь, благодаря моей литературной деятель­ности, мы' неожиданно оказались друг перед другом. Подобно Оруаль из повести «Пока мы лиц не обрели», глядя в зеркало, я видела лицо отца. Это было чрезвычайно больно, поскольку мой отец был носителем Теневой части моего бытия, всего темного, горького и ужасного. Но довольно странно, что одновременно с этим он был источником света и надежды, ибо во всем этом мра­ке сиял творческий свет подземных сил воображения. А кроме того, я ощущала силу его маскулинной энергии. Приблизительно год спустя я начала писать, и когда действительно столкнулась лицом к лицу с отцом, мне приснился следующий сон:

Я видела цветущий мак - целое маковое поле, переливающееся крас­ным, оранжевым и желтым цветом, - и хотела, чтобы со мной ря­дом была моя мать-аналитик и чтобы она увидела эти цветы. Я про­бежала через маковое поле и переплыла поток. Вдруг я оказалась в подземном мире за праздничным столом, где сидело множество мужчин. Красное вино текло рекой, и я решила осушить еще один бокал. Как только я это сделала, мужчины подняли свои бокалы, чтобы выпить за мое здоровье, и, слушая их эмоциональный тост, я почувствовала тепло и страсть.

В сновидении отмечена моя инициация в подземный мир. Я совершила переход из яркого мира матери в мир темного отца-любовника. Но и здесь меня приветствовали. Разумеется, это была ситуация инцеста и при этом она была необходима для меня. Со­гласно Кохуту, роль отца отчасти сводится к тому, чтобы сперва дать возможность дочери себя идеализировать, а затем, не отстра­няясь от нее, постепенно позволить ей определить свои реальные ограничения¹¹⁵. И, конечно же, вместе с проекцией идеализации приходит глубокая любовь. В процессе моего собственного разви­тия любовь превратилась в ненависть, а потому прежние идеалы, связанные с отцом, были мною отвергнуты. Мне пришлось на-

¹¹⁵ Н. Kohut, Analysis of the Self (New York: International University Press, 1971), p. 66. (В рус. переводе: Кохут X. Анализ самости. - М: Когито-Центр, 2003.)

учиться снова полюбить своего отца, и тогда я смогла восстано­вить контакт с позитивной стороной его личности. Мне пришлось научиться ценить игривую, спонтанную, магическую сторону его личности, но при этом видеть и его ограничения, и то, как пози­тивные стороны его личности могли быть актуализированы в моей жизни. Любовь к Отцу-идеалу позволила мне любить свой собственный идеал и осознавать этот идеал у себя внутри. Для этого было необходимо сперва увидеть ценность моего отца, а за­тем осознать, какое она имеет отношение ко мне. Это разрушило связь бессознательного инцеста и, освободив меня, дало мне воз­можность почувствовать свою причастность к трансцендентным силам моей Самости.

У дочерей, имеющих эмоциональную травму вследствие на­рушения отношений с другими сторонами личности отца, особен­ности его внутреннего прощения и освобождения могут разли­чаться, но основная проблема остается одной и той же. Для того чтобы внутренне простить и вновь обрести потерянного отца, не­обходимо видеть спрятанную в нем ценность, которую он готов раскрыть. Например, дочери, которым приходилось реагировать на авторитарного отца, вероятно, сталкиваются с проблемами при­нятия собственного авторитета. Такие женщины склонны приспо­сабливаться или выражать реакцию протеста. Признавая свои силы и власть, они должны осознавать и ценность своей ответ­ственности. Им нужно уважать границы, подойти к ним вплотную и увидеть их, но при этом обязательно знать, когда слишком зна­чит слишком. Им следует знать, когда надо говорить «нет», а ког­да «да». Это значит иметь реалистичные идеалы и знать собствен­ные ограничения и ограничения, которые определяет ситуация. Применяя фрейдистскую терминологию, можно сказать, что им нужно установить позитивную связь с «Супер-Эго», внутренним голосом, который оценивает, высказывает ответственные сужде­ния и принимает решения. Этот голос, когда он говорит по делу, не бывает ни слишком строгим и критичным, ни слишком снис­ходительным, поэтому имеет объективное представление о том, что происходит. Одна женщина сказала об этом так: «Мне нужно слышать одобрительный голос отца не только тогда, когда я все делаю хорошо, но и когда я совершаю промахи». Спасение и осво­бождение этой стороны отца означает, что место обвинителя, ко­торый постоянно заявляет «виновна», и защитника, который за­нимается самооправданием, займет добрый объективный судья.

202

Глава 9

Внутреннее прощение и освобождение отца

Это значит, что она найдет свое собственное внутреннее ощуще­ние ценности, а не будет искать внешнего одобрения. Чтобы не пасть жертвой культурных коллективных проекций, которые не соответствуют действительности, женщине нужно знать, что она собой представляет, и определить свои истинные возможности. На уровне культуры это значит настолько ценить фемининность, чтобы суметь ее отстоять в противовес коллективным взглядам на то, какой ей •«полагается» быть.

У дочерей, очень хорошо относившихся к отцу, существует еще один аспект личности отца, требующий освобождения. Если отношение к отцу было очень положительным, то либо дочери его сверхидеализировали, либо они создавали возможность для про­екций силы их внутреннего отца вовне, на реального отца. Доволь­но часто их отношения с мужчинами разрывались, потому что мужчина не соответствовал образу отца. В таком случае у них с отцом была такая же связь, как у женщин, имеющих связь с вооб­ражаемым «духовным любовником». (Нередко идеализированное отношение к отцу формируется сознательно, даже если его не было.) Слишком хорошее отношение к отцу может мешать таким женщинам строить отношения с реальными мужчинами и часто не дает реализовать свои профессиональные возможности, посколь­ку образ реального отца в их глазах настолько идеализирован, что они не могут видеть свой вклад в окружающий мир и его цен­ность. Чтобы освободить отца у себя внутри, им нужно признать его негативную сторону. Им следует воспринимать своего отца как обычного человека, а не как идеализированную фигуру, что­бы интериоризировать отцовское начало у себя внутри.

Во многих отношениях сказка «Красавица и Чудовище»¹¹⁶, как мне кажется, описывает такое освобождение. Красавица очень любила своего отца! Вместе с тем, после того как она попросила у него такой простой подарок, розу, которую отцу пришлось украсть из сада Чудовища, ей самой нужно было отправиться к Чудовищу и остаться у него жить, чтобы сохранить жизнь отца. Узнав об этом, она чуть не умерла от страха. Но когда она научилась ценить и любить Чудовище, оно сразу превратилось в Принца, которым он и был раньше, но его заколдовали, так что он стал Чудовищем, и жизнь отца была спасена.

¹¹⁶ Де Бомон Л. Красавица и Чудовище // Серебряные сказки. Серебряная коллекция самых знаменитых сказок мира. - М.: Эксмо, 2005. - С. 243. - При­меч. пер.

В конечном счете, простить и освободить отца означает при­дать новую форму внутренней маскулинности, привнести в нее необходимую отцовскую часть. Вместо «старика-извращенца» и «рассерженного мальчика-бунтаря» женщине нужно найти «доб­росердечного мужчину», то есть внутреннего мужчину с позитив­ным отношением к фемининности.

Культурная задача современной женщины представляет со­бой точно такой же процесс. Ей нужно увидеть ценность отцов­ского начала и вместе с тем признать его ограничения. Отчасти эта задача заключается в том, чтобы отделить сущность отца от наслоений, порожденных культурой. Чаще всего отцовское нача­ло расщепляется на две конфликтующие противоположности: ригидный, властный, авторитарный старик и игривый, но безот­ветственный «вечный юноша». В западной культуре авторитар­ная сторона отца сознательно ценится и признается, тогда как игривая, юношеская часть подавляется или сознательно обесце­нивается. На культурном уровне это приводит к ситуации, похо­жей на ту, которая изображена в трагедии «Ифигения в Авлиде». Авторитарная властная сторона принимает решения (Агамем­нон) и жертвует дочерью, однако изначальной причиной этой жертвы является ревность брата (Менелая), обладающего юно­шеской маскулинностью. Эти две стороны не ладят между собой на сознательном уровне, но бессознательно, благодаря отно­шению к женщине как к собственности, они вступают в сговор, чтобы принести в жертву дочь, т.е. юную, расцветающую фе­мининность. Современным женщинам нужно обратиться к это­му расщепленному отцовскому началу и внести свой вклад в его исцеление. В этом смысле освобождение отца может включать «смену фантазии» об отце, т.е. фемининной фантазии о том, каким должен быть отец и что он должен делать. Я была разоча­рована тем, что в конце концов Ифигения добровольно пошла на смерть. Хотя причиной ее жертвы стала ловушка, в которую по­пал ее отец, и эта жертва казалась неизбежной, Ифигения умела говорить и, следуя своему фемининному инстинкту и своей муд­рости, говорила отцу о том, как можно было бы исправить ситу­ацию. И это могло бы породить изменения в маскулинном созна­нии. Именно так все более склонны поступать современные жен­щины - они начинают делиться своими чувствами и фантазиями и делать их достоянием общества. Женщины должны расска­зывать о себе. Они должны поверять мужчинам свои желания

Дата добавления: 2015-07-02