На трепет новой яркой тьмы. 4 страница

Толкаюсь внутрь, туда, где узко, влажно, тесно. Наполняю и растягиваю. Целую белую кожу плеч, мгновенно покрывающуюся тонкой вязью татуировок. Слушаю музыку стонов. Она прижимает меня ближе, манит своими губами, руками, телом… Даже её эфирные крылья сплетаются вокруг наших тел, приводя в неистовство тот огонь, который горит на моей коже.

Богиня моя… молюсь тебе, как умею…

Медленно, томно, вязко.

Проникаю до самого конца и медленно покидаю бархатные глубины, чтобы тут же проникнуть назад. Она прогибается и подается мне навстречу. Поет песню нашей страсти своим неземным голосом. Отдает и принимает.

Ощущаю циркуляцию энергий между нами почти на ощупь, особенно когда целую её.

Жарко, жадно, голодно.

Не могу насытиться. Быстрее и глубже…А она поет песню страсти, потираясь об меня нежным личиком, запуская пальчики в мои волосы и чутко реагируя на каждое движение. Нет. Я не смогу отпустить её навсегда. Это как утерять какую-то важную часть души. А в том, что она часть меня, я уже не сомневаюсь. Темные – Светлые… по сути, разница лишь в полярностях, которые имеет наша общая энергия…

Она празднует свою разрядку особенно протяжным стоном, сокращаясь нежно и трепетно, прижимаясь ко мне ближе, утягивая в бездну оргазма… Но я не ныряю вслед, желая доставить Каре еще немного удовольствия… Столько, сколько нужно… Я так хочу этого… Подхватываю её, обессиленную, на руки и несу к постели. Моя маленькая богиня заслуживает достойного алтаря для поклонения…

Хватается за изголовье, давая мне полный доступ к такому желанному телу. Проникаю в нее вновь, лаская всю доступную мне поверхность кожи, жадно целуя в затылок. Тянусь к возбужденным соскам, превратившимся в восторженные маленькие пики еще до моего касания. Скольжу ладонью, задевая тончайшие волоски на её теле, ощущая потоки энергии и собственные проникновения – резкие, глубокие. Касаюсь напряженной горошинки клитора и медленно выхожу, чтобы возвратиться назад с тем же напором…

Вздрагивает под моими руками, помогает удовольствию всем телом. Такая… совершенная. Дорожка поцелуев по нежной шейке Кары и аккуратное касание зубами. Она громко стонет, прижимаясь ко мне, позволяя наполнить себя еще сильнее. Обнимает легкими воздушными крыльями – я ощущаю их касания, холодящие мою разгоряченную кожу, и сгораю, сгораю, сгораю...

Быстрее, сильнее, глубже.

Теряя волю, сдержанность, мысли – все то, что всегда составляло часть меня, даже в самые головокружительные моменты… Краем сознания отмечаю, как впиваются в мою кожу её ноготки. Как острые зубки терзают мою нижнюю губу, одаривая её капелькой крови… Да, пожалуйста, да! Только не отпускай меня, только позволь дать тебе всё, что я могу, только…

Кара обхватывает меня плотным кольцом своего оргазма, принимая мой - как данность. Чистый костер из смешения энергий и наших сущностей. Живой поток удовольствия, охватывающий все вокруг, как сплошное чудо. Даримое её волей. Сладостное, тягучее, восхитительное чудо по имени Кара… Моя Богиня…

Ласкаю её темные волосы, влажно липнущие к коже спины. Упиваясь запахом, провожу губами по основанию шеи, глядя на расцветающие под кожей узоры. Быть может, только кажется, но они так и льнут ко мне, ласкаясь под влажной бархатистой поверхностью. Клубясь под пальцами, как влюбленные облака, инстинктивно тянущиеся к солнцу… Не хочу покидать её теплых гостеприимных глубин, да и она сама, кажется, совершенно не желает этого.

- Кара… - этот хриплый полу-стон рождается из моей груди почти неосознанно, когда я смотрю в её бездонные глаза, подернутые зыбкой пеленой удовлетворенного желания.

Касаюсь её жадно, нетерпеливо. Резко оттягивая темные пряди, запрокидывая голову Кары, чтобы коснуться языком нежной впадинки шеи. Расцвечиваю прикосновениями нежные округлости грудей и изгиб чудесного тела, ощущая, как вновь просыпается желание обладать ею... Да и исчезало ли оно вообще? Возможно ли насытиться её совершенством? Ответа нет, а желание дать все, что она просит, просто всепоглощающе…

Целую, ощущая соленый привкус пота на её коже, вновь начиная движение внутри. Откликается с пылом, будто и не было только что этого безумного исступления между нами. Будто я – все что нужно ей сейчас, её Альфа и Омега… Господи… За что мне она? Я уже сейчас не могу даже выпустить её из кольца своих рук, что же дальше?! Великая Эллинайе… Я не смогу отпустить её, ты же понимаешь…

Горю белым огнем, переплетаясь с кислородом, который дарит мне Кара. Двигаюсь внутри, мерно и плавно, продляя наши общие сладкие мучения. Ласкаю как только могу, поклоняясь пальцами, ладонями, губами… Хочу эту сладкую истому и вкус её кожи на языке. Хочу стоны на грани фантазма и коготки на моей спине, очерчивающие грани татуировки... Хочу её вот так, любую, разную… еще не изведанную до конца, но уже безгранично любимую…

Стонет и мечется, охватывая меня руками, ногами, крыльями. Прикрыв веки, целую сочные и пухлые губы своей маленькой богини. Наверняка прекрасная – радужная, гибкая, излучающая темное сияние… просто ослепительная… Для меня. Сейчас. Целиком и полностью.

Этот оргазм приходит быстрее, окуная меня в пучину лавы и потоки ветра. Энергия расходится от нас волнами, впитываясь в окружающий мир, заставляя цвести растения там, снаружи, в буйном потоке моей светлой животворящей силы и её темной воли, согнавшей тучи животворящего дождя…

Обессилено откидываюсь на голый матрац. Простыня есть, просто она куда-то исчезла… в процессе… Притягиваю Кару к себе, чтобы быть еще ближе. Не могу отпустить. Пока не могу.

И шепотом, почти на грани слышимости, произношу:

- Можно, я оставлю тебя себе?

И она отвечает.

"Да"...

Это слово бьется во мне, даря небывалую эйфорию. Я инстинктивно тянусь к её губам, благодаря за всё это чудо, за нее саму, такую необыкновенную...

Не могу остановиться. Или не хочу. Ведь то, что я давно желал и искал, наконец, у меня в ладонях...

Конечно, еще много мелочей и условностей, ведь Темная Богиня и Светлый Бог - это две полярности, но... есть ли что-то невозможное, когда так сильно этого желаешь? Эллинайе когда-то говорила именно так...

Еще на Земле я читал книгу, несколькими своими строками запомнившуюся мне особенно отчетливо: «Любовь не знает постепенности. Еще накануне мир был исполнен смысла и без присутствия. А теперь мне необходимо, чтобы любовь моя была рядом – иначе истинное сияние каждой вещи сокрыто от меня".

Как же, оказывается, верно... Ощущаю себя цельным. Всё то же и абсолютно новое, другое, более заполненное, лучшее, чем накануне...

Кладет голову мне на грудь, не желая глядеть в глаза. О чем думает? Не жалеет ли?

От таких мыслей странно. И страшно. Боялся ли я потерять женщину раньше? Ответ "нет"... Я всегда был готов отпустить любую по первому требованию. Велению сердца, души или просто разума, разрывая любые связи. Сейчас я готов не был, и буду ли когда-нибудь вообще? Она стала для меня… чем? Дыханием? Душой? Я не могу подобрать определение, эти слова слишком мелкие и невыразительные. Кара - это все что я вижу, слышу... ради чего существую. Вот так, просто и без затей.

Поначалу, когда понимание настигает меня, оно ошеломляет своей простотой и одновременной сложностью. Что делать теперь? Как быть?

Служить.

Ответ прост. Я могу только служить ей. Так, как она этого захочет. Как заслуживает.

Не просто секс - это было поклонение и полное единение, на условиях, которые я не понимал, но которым покорился полностью и безоговорочно. Она изменила меня, мое восприятие, весь мир вокруг. Решение дается мне на удивление легко.

Все еще молчит, задумчиво водя пальчиками по моей коже. Наши татуировки сплетают причудливые узоры, занимаясь своей безостановочной любовью. Зрелище завораживает, но безмолвие Кары пугает.

Не молчи...

- Ты настолько красноречиво молчишь... - погружаю кончики пальцев в тяжелые пряди её волос, наслаждаясь простым касанием.

- Что тишина давит? - её голос, несмелый и тихий, но хриплый от недавних стонов, рождает в моей груди довольство. Но и малую толику отчаяния...

- Иногда в тишине и покой, и таинство,- рука моя снова погружается в шелк волос, - но бывает, когда тишина - враг. Ты что-то надумала себе.

- Ты же Бог, вот и узнай сам. - Мое сокровище недовольно ворчит, не зная, что я уже все решил. И она решила своим тихим и емким "да". И убежать я ей не позволю.

- Посмотри на меня, Кара, - прошу я.

Поворот головы, дрогнувшие веки и на меня вновь глядят небеса... Чудо моё, чудо... Не отпущу тебя. Не смогу... Прости... Не смогу...

Подтягиваю к себе, легко касаюсь губ. На них вкус моей собственной кожи и ветра, и в пору снова сойти с ума, но я должен попытаться объяснить, хотя подобрать слова так трудно...

- Все изменилось с нашей встречи.

- Что именно? - она не спрашивает, требует.

- Всё.

Кара садится прямее, будто пытаясь отдалиться. Это... странно? Страшно...

- Что могло измениться для тебя, Старшего Бога?

Настороженный взгляд и вихри тайфунов в зрачках.

- Всё.

Я повторяюсь и знаю это. Но выразить по-другому не в силах. Изменилось всё. Она просто появилась и перевернула мой мир к другой полярности. Перевела приоритеты на себя. Стала дыханием, желанием, центром меня - всем.

- Я уже ненавижу это слово. - Качает головой, продолжая смотреть взглядом дикого котенка.

Не надо, не отгораживайся от меня...

Притягиваю ближе через слабое, почти незаметное сопротивление.

- Ты ведь понимаешь, - татуировки снова оплетают наши тела в местах соприкосновения, продолжая непрерывный танец страсти, - эти символы соединяют нас. Это Судьба.

Вырывается, вновь пытаясь отдалиться. Не могу, прости... Я не отпущу тебя, ведь ты уже решила все своим тихим "да"...

- Судьба. Это слово тоже ненавижу. Судьба как обязанность, не желание...

Ты не понимаешь, но я докажу, сумею. Пусть даже на это уйдет остаток моей вечности... ведь без тебя она не будет иметь смысла.

Отпускаю на мгновение, чтобы в следующую секунду вновь прижать её к себе. Так, чтобы моя маленькая хрупкая девочка не смогла вырваться и услышала то, что я хочу сказать.

- Сколько ненависти. А как же другие чувства? Любовь? - внимательно всматриваюсь в такое любимое лицо.

Боги легко меняют личины, но я легко угадаю её в любом облике, знаю это совершенно точно. Так же, как знаю, что она будет сниться мне еще долго вот такая - растерянная, сбитая с толку, ослепительная и желанная... Не должно быть стен между нами. Не тех, которые мы можем построить сами. Не так.

- Я так тебя желаю, жажду, что мне больно от этого, - шепчу я, - все, что нужно для твоего счастья - требуй. Ты для меня теперь важнее всего.

Всё для тебя...

Небо мое, теперь навечно отраженное в её чудных глазах, занимается дождем.

Чудо мое... Радость моя... Ну что же я сделал не так?

- Не плачь, - целую влажные щеки, отирая соленые дорожки пальцами.

Не хочу, чтобы ты плакала. Никогда...

- Мой, только мой...

- Твой, - соглашаюсь, - только не плачь, не надо, у меня сердце разрывается...

Если у таких старых богов есть сердце. Моё - вот оно. Лежит и заливается слезами.

Собираю капельки языком, пока она цепляется за мою шею. Снова терзаю припухшие губы поцелуем с привкусом соли, а она отвечает мне вязко и жарко. Не отпущу. На всю мою вечность.

На этот раз все нежно, очень нежно. Кара как цветок, открывающийся навстречу солнцу. Моим рукам, губам, пальцам, языку... Я везде, как всепоглощающее пламя, а она - как воздух, которым не могу надышаться.

Шепчу в забытьи её имя, как молитву. Боготворю всю, от корней волос до кончиков пальцев. Тонкая шея, нежные руки, слегка выступающие ключицы... Упругие полукружья грудей и острые пики маленьких совершенных сосков. Бархат кожи и впадинку пупка. Ноги - длинные, совершенные - для меня она вся - эталон, отныне и впредь, какую бы внешность не предпочла в дальнейшем... Аккуратно потираю горошинку клитора и вхожу в тесные влажные глубины, слушая хриплую песню страсти.

Не отпущу.

Замираю внутри, добившись чуть более осмысленного взгляда, и шепчу в розовое ушко:

- Весь твой, котенок мой... веришь?

Глава 5

Часть первая

Объяснения.

Свет не живет без темноты.

Как тени порождает он,

Как поглощают ночи дни,

Я наполняю явью сон...

Пересыщенные, на время удовлетворенные, мы лежим рядом, не желая отдаляться друг от друга. И не было ничего интимнее этих объятий.

Моя щека на его плече, ноги, закинуты на бедра, руки на мужской груди. Его пальцы в моих волосах, и выводящие трепетные импульсы на спине.

Я прокручиваю в голове опять и опять, как он произносил мое имя. В голосе звучало благоговение.

Мое имя еще никогда не было надеждой и проклятием одновременно. Я звалась Карой, но для него была спасением.

Пламя, что пылало в его глазах, - пылало для меня. И я каким-то образом знала это.

Просто он давал мне понять это снова и снова, целуя, обнимая, лаская.

Я знаю, что он мой. "МОЙ" - звенит в ушах, заполняя меня, окутывая, но я боюсь произнести это вслух.

Кто бы мог подумать, что выбор, сделанный в пользу познания целительной страсти, как жизни, и рождения во мне Богини, станет погибелью для меня?

Ведь без него я, как цветок без объятий солнца, погибну. Он - мой огонек во мраке ночей.

В какой-то момент нас обуяло чувство намного более сильное, чем сама страсть, любовь.

Что-то более глубинное. Потребность... Необходимость...

Если бы мы обоюдно не желали этого, то татуировок бы не было.

А они все цветут, распуская свои бутоны прикосновениям навстречу, лаская кожу изнутри, сплетая узоры почти по всему телу Бога... и моему.

Любуюсь этим доказательством моего триумфа... но его победы. Ведь он покорил Кару Небесную... отныне и навсегда.

В эту минуту наслаждаюсь покоем, теплом его объятий, электрическими импульсами узоров, нашим дыханием, биением сердец.

А в следующую - мне уже хочется вызвать Бога на словесный поединок, быть взбалмошной и эгоистичной. Познать его и позволить познать себя.

Не расслабляться же ему, в самом деле? Он не сможет от меня избавиться теперь. Ведь я хочу его, а я - дочь своего отца, и получаю то, что хочу.

Так тихо и сладко звучал его хриплый голос, когда он, словно из самого сердца, просил у меня остаться с ним.

И его слова являлись настолько собственническим порывом, что я возжелала его с еще большей силой. С такой же собственнической.

Я лишь взглянула на него и выдохнула прямо в губы одно слово: да. И дальше был томящий поцелуй, яростный и глубокий.

Его язык проникал так, как совсем недавно его член проникал в мое лоно. И мне казалось, что я вновь испытываю всю наполненность им, не ощущаю себя пустой... одинокой.

Я была желанной, и не было никаких противоречий. Я хотела быть его трофеем в победе. Принадлежать и быть игрушкой, быть его женщиной.

Ведь он открыл во мне эту женщину. Неистовую с ним, горящую только с ним.

Хотя ума не приложу, чем он заслужил - или провинился? – что судьба ниспослала именно меня. Но заслужил навеки. А я?

Тогда я была целой. Прежде мне не хватало кусочков-пазлов для ясности картины, чтобы собрать мои желания и цели. Он не только подобрал в пустоты нужные фрагменты, но раскрасил картину ярчайшими красками, своими, он дополнил меня и напитал.

И сейчас мне хочется смотреть на него долго, изучать каждый рельеф тела, рассказывать все самое важное, и болтать лишнее.

Но я упорно прячу взгляд, скрывая глупые мысли.

Чувствую, что для него все так же особенно, но так боюсь ошибиться.

И лишь впитываю его близость, становясь безумной от необходимости в нем.

Эйдан обнажил меня настолько, что я не могу снова выстроить стену самовлюбленной гордости, с ним я стала уязвимой. Именно в этот момент стала.

И, ни мой отец, ни Зариланна не гордились бы мной сейчас. Ибо я слабая, и смертельно боюсь конца нашего единства.

Я бы согласилась быть безвольной для него, но в то же время мне хочется, чтобы я была нужна Эйду со всеми своими недостатками.

- Ты настолько красноречиво молчишь... - наконец молвит он, нарушая тишину.

- Что тишина давит? - шепчу в продолжение.

- Иногда в тишине и покой, и таинство. Но бывает, когда тишина - враг. Ты что-то надумала себе.

- Ты же Бог, - отмахиваюсь, - вот и узнай сам.

- Посмотри на меня, Кара, - приказ или просьба?

Я могла бы поступить, как трусиха. Но я запрещаю себе быть ею. И, хотя рядом с ним это практически невозможно, первую битву я выигрываю - смотрю на него.

Глаза горят, и в них столько чувств, что я вздрагиваю, когда его рука ложится мне на затылок. Он лишь слегка придвигается и припадает к губам в легком, успокаивающем поцелуе.

Когда касание губ прерывается, потоки электрических рисунков прекращаются, он вновь устремляет свой взгляд на меня.

- Все изменилось с нашей встречи.

- Что именно?

- Все.

Я медленно отстраняюсь, выравниваясь в сидячем положении, замечая, как нехотя он отпускает, но не прекращает касаться спины.

- Что могло измениться для тебя, Старшего Бога?

- Все, - повторяет он.

- Я уже ненавижу это слово.

- Ты ведь понимаешь, - Эйд притягивает меня за руку, обратно, в свои объятья, и по ней росписью разрастаются вязи татуировок, - эти символы соединяют нас. Это Судьба.

Оказываю сопротивление его напору, стремясь вырваться. И почему я вдруг стала такой? Он разрушил наш покой.

- Судьба. Это слово тоже ненавижу. Судьба как обязанность, не желание...

Уступает, как мне кажется, потому что моя рука вдруг становится свободной, но в следующий миг я уже прижата спиной к матрасу его могучим телом. Он возвышается такой сильный и грозный.

- Сколько ненависти. А как же другие чувства? Любовь?

Мой настрой опять сменяется, решительность пропадает, оставив место лишь любопытству.

Может быть, это все из-за обретенной божественности? Мое настроение меняется так резко и так часто.

Его следующие слова становятся для меня глотком живительной влаги... Или огня...

- Я так тебя желаю, жажду, что мне больно от этого. Все что нужно для твоего счастья - требуй. Ты для меня теперь важнее всего.

В следующее мгновение слезы вырываются из глаз. Реву, как маленькая девочка. Жутко стыдно и обидно за такое поведение, хотя плачу-то я от счастья.

Он улыбается, иссушая мои слезы легкими поцелуями.

- Не плачь, - шепчет.

- Мой, только мой - лишь радостно всхлипываю, обнимая его за шею и вдыхая любимый запах.

Я, скрывая от всех светлых чувств, что омоют,

Раскрываюсь тебе и горю пред тобою.

Ты забудешь других. В этот миг я решила.

Страстью бешеной вспыхнет воздух мой темнокрылый.

И если это дивный сон, то я хочу навек забыться...

Эйд обнимает и шепчет на ухо, что мой.

Мой... Мой... Только мой... - поет мне сердце, отбивая свой собственный ритм. И слезы никак не желают стихать.

Повсюду, где его руки, губы, алчущий язык касаются меня, татуировки сплетают узоры, и мне кажется, что это клейма, повторяющиеся многократно, прожигающие в сердце: поцелуи МОЕГО Бога.

И мне мечтается, что они останутся навсегда, как доказательство, как ласка его самолюбия на моем теле и ответ: я ТВОЯ.

Сопротивлению нет места в новом акте нашей любви. Мне кажется, что он не просто ласкает, что он лакомится, растягивая удовольствие, расписывая мое тело, пытая языками своего пламени.

И я томлюсь и теку, как если бы стала раскаленной лавой, поглощаемой Эйданом.

Его шепот, многократно выплетающий из тишины звуки моего имени. Пальцы, исследующие все мои территории, повторяя каждый контур телесных карт, лаская возникающие вязи, словно пытаясь догнать их и запечатлеть на все оставшиеся времена.

Мои припухшие губы, терзаемые желанием изучать моего Бога. Любить его рельефы, горы и равнины, припасть к коже, и упиваться, источая всхлипы, внемля всему происходящему.

Бедра сами раскрывают доступ к лону, вздрагивая, когда Эйдан тягучими ласками подкрадывается к средоточию моих желаний. Его уста касаются моих век, щек, скул, завлекая своей нежностью, словно играя в прятки.

Отвлекая настолько, что медленное вторжение становится неожиданным, тем самым, захватывая всецело, вытягивая протяжные стоны от такой искушающей пытки.

В момент, когда я уже готова царапаться и кусаться, ожидая, что вот он, наконец, начнет обратный отсчет пути, давая надежду на постепенное ускорение поступательных движений, Бог замирает.

И я готова впиться в губы до крови, от досады и злости, и умолять его всеми желаемыми им способами.

Но Эйдан касается виска, убирая с моего лица влажные волосы, и лишь требует взглянуть. Я подчиняюсь, встречая его огненный взгляд, наполненный и нежностью, и страстью, и неудовлетворенным голодом.

- Весь твой, котенок мой... веришь?

О! Я верю, - хочется крикнуть, чтобы он, наконец, начал желанное мной движение. Но из груди исторгается только недовольный стон. Выгибаюсь, потираясь набухшими сосками о божественную грудь, в надежде разрушить его сосредоточенность и невозмутимость. - Поверила еще в тот момент, когда ты любил меня пламенем взгляда, признаваясь в своем поклонении. Поверила, когда поняла, что могу потребовать твою жизнь, и ты отдашь ее, подчиняясь моим желаниям, ты станешь смертным. И я буду беречь этот дар, ведь сейчас знаю, что дарю тебе так же свою душу. О, Боги! Прочти мои мысли, молю, прочти, потому что у меня нет сил ответить словами.

Прочти...

Не знаю, смогла ли я сказать все это, но Эйд наконец отвечает моим обеспокоенным и ищущим движениям новым вторжением во влажные глубины. Он делает это так же медленно, лишая меня воли, разбивая мысли, выискивая очередным заходом новые места, жаждущие божественных прикосновений. И мелкие электрические потоки вбираются каждым нервом внутри, чтобы по пути вне сплести тугие канаты, оплетающие меня. Разрывающие кожу, позволяющие светиться всем естеством от охватывающих взрывов оргазма.

Хочу любить Бога с таким же исступлением, и ничего не могу поделать с этим желанием. Подчиняюсь ему, лаская губами и языком, находя свои лакомства, запуская в огненные пряди пальцы, вдыхая их аромат. Нервы словно обостряются, давая возможность ощущать многое на фоне всепоглощающего.

Он позволяет мне, я властвую и изучаю. Под моими руками рисуются узоры, они будто перебегают с моих пальцев на кожу желанного, упиваясь страстным обменом. А тело трепещет под ласками татуировок. Слизываю новый для меня, но заведомо любимый, пряно-соленый вкус огня с его кожи. Нахожу приятное счастье от шумного дыхания, теперь уже его нетерпеливых пальцев в моих волосах. Касаюсь бережно и неопытно, но страстно и горячо. Влажные губы находят божественный орган - венец пути моих исследований. И он бы мог напугать своей силой и мощью, но не меня. Мне кажется, что я принимала его столько раз, любила своими глубинами.

Плохо помню лекции Похоти, которая в свое время не упустила возможности развратить юный разум доставучей дочери Верховной Жрицы, потому действую по наитию.

Ласкаю и пою ему оду, вбирая в рот, следуя за говорящими урчаниями Бога. Ощущаю несравнимую гладкость обволакивающей его кожи языком. Наслаждаюсь неудовлетворенными восклицаниями Эйда, когда прерываюсь, чтобы вновь залюбоваться на вспыхивающие, словно рождающиеся в черном огне, ростки татуировок на члене.

Но на то он и Бог, чтобы отнимать у меня господство, когда ему вздумается. Я не сержусь, ведь этот собственнический рывок приводит к тому, что его естество вновь внутри моего.

Эйдан снова любит меня, на этот раз неистово и требовательно, словно наказывая за пытку, которую я ему дарила.

Ну что ж, теперь ты знаешь, почему так неистова и я.

Забываю кто я, что я, зачем... Не важно, где и почему... Лишь только важен он сейчас, навсегда, мой Бог.

***

- Так странно... - нарушаю целительную тишину.

- Что? - хрипло отзывается Эйдан.

- Я меньше недели взрослая. Эти волосы, глаза, видеть их в зеркале... Я еще даже не успела привыкнуть к этому телу, приспособиться. А уже нашла свое счастье.

Грудь под моей щекой вздрагивает от легкого смеха.

- Тебе повезло. Мне пришлось ждать много много больше.

- Но все эти годы ты же не был одинок.

- Ревнуешь? - ирония в голосе.

- Нет, - отвечаю честно, - скорее сожалею. Я три тысячи лет пряталась в белоснежных стенах Храма по собственному желанию, хотя могла быть с тобой. И ты бы ждал на три тысячи лет меньше.

- Прошлое в прошлом, котенок. Не стоит о нем жалеть. Только твоему отцу дано изменить былое. Но даже он не рискнет, это очень опасно. Главное, что мы вместе сейчас.

- Сейчас - это мало.

- Наше сейчас будет длиться долго. Обещаю тебе.

В его голосе звучит уверенность, придающая мне сил. Не понимаю, чего боюсь, ведь я уже знаю, что его потребность во мне не меньшая, чем моя в нем. Но, все же, как-то не по себе.

Мои конечности протестующе ноют, пытаюсь незаметно сменить позу, но несколько мгновений спустя мне вновь становится неудобно.

- Что ты все ёрзаешь, непоседа? - наконец не выдерживает Эйд.

И я отвечаю первое, что приходит мне в голову.

- Хочу гулять, - приподнимаюсь и гляжу ему в глаза, и тут же начинаю оправдываться. - У меня странное чувство, словно что-то гложет. И еще, только не смейся, мне хочется посмотреть, что стало с бассейном.

- Ты не помнишь, что с ним стало? - удивляется.

- Лишь урывками. Не могу сложить в полную картину.

На что Бог ухмыляется, но резонно замечает:

- Ты была занята.

Шлепаю его по груди, вызывая еще больше смеха.

- Как будто ты не был.

- Был, но все же заметил все разрушения.

Не обижаюсь, пусть издевается. Но наказываю его, вскакивая и отдаляясь, стремясь к окну и виду, что открывается там внизу.

Его движения не отвлекают меня, пока на мои плечи не опускается легкая ткань, обволакивая тело без усилий с моей стороны. Оказывается, что Эйдан уже оделся сам, и теперь одевает меня.

Удобно.

- Хорошо, мы пойдем гулять, - торжественно заявляет он и тянет меня из комнаты.

А я лишь на прощание удостаиваю грустным взглядом ложе нашей долгой и нескончаемой любви.

Часть вторая.

Мир, где небо цвета глаз.

- Так странно...

Её голос гармонично вплетается в негу нашей общей тишины, разбавляя окружающее красками.

- Что? - мой голос будто принадлежит кому-то другому. Не мне раннему, такому, каким я был еще пару часов до этого - целую вечность тому назад - а тому, кем я стал сегодня.

- Я меньше недели взрослая. Эти волосы, глаза, видеть их в зеркале... Я еще даже не успела привыкнуть к этому телу, приспособиться. А уже нашла свое счастье.

Не могу сдержать довольного смеха. Счастье... это ты мое счастье, моя радость, моё всё...

- Тебе повезло. Мне пришлось ждать много, много больше - замечаю.

- Но все эти годы ты же не был одинок.

Она отвечает почти сразу, не задумываясь, не понимая самого важного... Её нельзя сравнить ни с кем. Сейчас я, как вечно плутавший в пустыне, вышедший к пресному океану...

- Ревнуешь? – осторожно.

- Нет, скорее сожалею, - она пожимает плечами, - я три тысячи лет пряталась в белоснежных стенах Храма по собственному желанию, хотя могла быть с тобой. И ты бы ждал на три тысячи лет меньше.

Что такое три тысячи лет для бога? Краткий миг, единый вздох вечности, но... жалею ли я о том же? Безусловно. Каждая секунда, проведенная с ней, подобна мельканию цветных кадров в черно-белом кино...

- Прошлое в прошлом, котенок. Не стоит о нем жалеть. Только твоему отцу дано изменить былое. Но даже он не рискнет, это очень опасно. Главное, что мы вместе сейчас.

- Сейчас - это мало, - недовольно тянет моя богиня.

Она еще не понимает. Наше сейчас бесконечно. Все зависит только от желаний Кары...

- Наше сейчас будет длиться долго, - смотрю на нее пристально, - обещаю тебе.

Быть может, я обещаю больше себе самому, потому что одна мысль о том, что она может покинуть меня, приводит в отчаяние, гасящее любой огонь. Ведь пламя не существует без воздуха, правда?

Внезапно, вспоминаются слова моего старого друга: "Узнав, каким бывает идеал, трудно смириться с чем-то меньшим..." Теперь я готов согласиться со многими словами Вассаго и его, на первый взгляд, абсурдным решением - забыть. Если бы теперь я твердо знал, что лишусь Кары, то предпочел бы полное забытье такому существованию.

Да, я знаю ее лишь неполные сутки.

Да, по сути, она еще ребенок.

Да, её характер относится к Темной Божественной Сущности (что потенциально значит, что она склонна ко лжи, разрушениям, эгоизму, взбалмошности, постоянному влипанию в неприятности и многим другим сюрпризам).

Но я знаю и то, что Кара для меня дороже всех, и всего сущего.

И все то, что я могу назвать - всего лишь её грани, те, которые мне предстоит узнать, и которыми предстоит насладиться. И если вдруг не станет её в моей жизни, то умрет какая-то часть меня, самая важная… Та, что люди однажды назвали душой, так и не придумав другого имени. От этого безумно страшно, странно и, где-то там, глубоко внутри, сладко до дрожи... Что она все-таки есть. Такая. Тут, рядом со мной.

Дата добавления: 2015-06-27