Первые шаги В. В. Путина на японском направлении

А. ТУРГИЕВА

«КУРИЛЬСКИЙ УЗЕЛ» В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИХ (1990-2004)

(Азия и Африка сегодня. – 2005.- № 5.- С. 23-32)

(Окончание. Начало см. Азия и Африка сегодня. – 2005.- № 4.)

Сменивший, Б.Н. Ельцина на посту Президента России В.В. Путин четырежды в течение 2000 г. встретился с японским премьер-министром Иосиро Мори, что стало абсолютным рекордом в двусторонних отношениях.

Первая встреча В. Путина и И. Мори состоялась в Санкт-Петербурге в апреле 2000г., вторая - на саммите "большой восьмерки" на Окинаве в июле 2000г., третья - в сентябре 2000г. в Токио, во время официального визита российского президента, и, наконец, последняя в ноябре, на саммите АТЭС в Брунее.

29 апреля 2000 г. в Санкт-Петербурге состоялась неформальная встреча Мори и Путина. Это была первая зарубежная поездка Мори в качестве премьер-министра. Она была призвана продемонстрировать его "особое отношение к России", которое он унаследовал от отца, мэра города Нэагори. Многие годы Мори-старший устанавливал дружеские контакты с городами Иркутской области, и в 1990 г., согласно завещанию, часть его праха была захоронена в городе Шелехов. И.Мори ссылался также на слова своего предшественника К. Обути, который буквально перед смертью просил его "развивать японо-российскую дружбу". Одной из основных целей визита японского премьера таким образом стало "создание атмосферы доверия".

Руководители двух государств вновь зафиксировали общее понимание стратегической важности российско-японских отношений в современном мире и сформулировали основные направления их дальнейшего развития: торгово-экономическое сотрудничество, заключение мирного договора. В заявлении для журналистов В.Путин подчеркнул, что у лидеров "формируются хорошие личные отношения". Кроме того, как сказал Мори, они, "условились называть друг друга Йоша и Володя"[1]. Правда, Путин так этим и не воспользовался, в то время как Мори с удовольствием несколько раз назвал российского коллегу Володей, лишь единожды сбившись на "господина Путина".

Спор о принадлежности четырех островов Курильской гряды не был включен в повестку дня переговоров. Но по окончании визита Мори не удержался и заявил о стремлении подписать мирный договор до конца 2000 г. Правда, он не уточнил, чье это стремление. Политические круги в Японии стали заметно нервничать, чувствуя, что В.Путин не столь либерален в своем подходе к территориальной проблеме, как Б.Ельцин.

Вторая встреча Путина и Мори состоялась на саммите "восьмерки" на Окинаве 21-23 июня 2000 г. Беседа заняла всего около часа. Разговор шел об итогах работы саммита и о предстоящем визите президента России в Японию. В частности, премьер-министр Японии заявил, что "японо-российские отношения имеют стратегическую и геополитическую важность. В этой связи особенно необходимы тесный диалог и сотрудничество между Японией и Россией в целях стабилизации обстановки на Корейском полуострове. Сотрудничество двух стран важно и с точки зрения развития Сибири и Дальнего Востока...". Мори поблагодарил Россию за поддержку предложения о приёме Японии в постоянные члены Совета Безопасности ООН

Не обошлось и без упоминания проблемы отсутствия мирного договора между двумя странами. И. Мори заявил: "Нам известно о решимости Президента сделать всё возможное, чтобы защитить честь и достоинство России». Президент России, в свою очередь, выразил согласие со стремлением к всеобъемлющей нормализации отношений с Японией, включая подписание мирного договора, и подтвердил, что Россия в целях разрешения этой задачи сохраняет приверженность всем уже достигнутым двусторонним договоренностям.

Сентябрьскому визиту 2000 г. предшествовало событие, которое можно рассматривать как продуманный жест - остановка В.Путина на Сахалине по пути в Токио. В ответ на вопросы жур­налистов Путин спросил: "А кто вам сказал, что Россия собирается отдавать спорные острова? Мы ведем переговоры, мы гово­рим о том, что проблема существует, но ни о какой передаче Курил речи не идет. Речь идет об обсуждении этой проблемы, которую мы признаем в качестве таковой".

Посещение Путаным Сахалина должно было продемонстрировать всем россиянам, что у него нет намерения осуществить эту передачу. В сходном ключе прозвучала большая статья главы Российского госкомитета рыбного хозяйства Ю.Синельникова в "Независимой газете", в которой отмечалось, что воды морей, омывающих Южные Курилы, способны давать ежегодно до 1 млрд долл. "рыбных" доходов (С. 23). Вывод прост - никаких территориальных уступок.

Обеспокоенность японских журналистов и истерика правых, разъезжавших по Токио на микроавтобусах и грузовиках и выкрикивавших в микрофон: "Путин, отдай острова!", оказались неуместными: переговоры пошли по заранее намеченному сценарию.

Лайнер главы российского государства приземлился в токийском аэропорту Ханэда. Демонстрируя подчеркнутое гостеприимство, В.Путина и его супругу у трапа самолета встретил премьер-министр ЯпонииИ.Мори с супругой.

Путин и Мори сели в одни автомобиль, украшенный флагами двух стран. Японский премьер проводил Президента России до дворца Акасака в центре Токио, который стал его резиденцией на время визита. Они провели там первую краткую беседу за чашкой чая.

По прибытии в японскую столицу В.Путин заявил, что отношения России с Японией сейчас на таком уровне, на котором они не находились со времен окончания Второй мировой войны. "Мы очень дорожим этим в готовы развивать такие отношения в будущем" - сказал Президент, уточнив, что Россия готова развивать их со своим соседом по всем направлениям на основе ранее достигнутых договоренностей и, в частности, договоренностей 1998 г.

Японские политики во главе с премьером Мори предложили придерживаться обновленного Каванского плана решения проблемы, озвученного Р. Хасимото в апреле 1998 г. Путин, в свою очередь, предложил двигаться к мирному договору постепенно одновременно наращивая весь комплекс отношений, для чего пригласил Мори посетить Россию с визитом. Два лидера договорились проводить официальные встречи не реже, чем раз в год.

Были приняты 15 российско-японских документов. Среди них – «Совместное заявление о взаимодействии России и Японии в международных делах» (первый подобный документ в практике российско-японского диалога). Программа углубления сотрудничества в торгово-экономической области. Впервые устанавливались связи между пограничными службами России и Японии, был подписан также меморандум в области разоружения-утилизации ядерных отходов.

Одним из новых направлений в российско-японских отношениях стало обсуждение системы мирового порядка. России в Японии было важно сблизить свои подходы по актуальным международным вопросам. Отмечалась важность взаимодействия в установлении стабильности на Корейском полуострове.

Что касается главной проблемы - отсутствия мирного договора между двумя странами, - было подписано «Совместное заявление», в котором отмечалось, что после Красноярской договоренности в ноябре 1997 г. (приложить максимум усилий в целях заключения мирного договора к 2000 г.) достигнут целый ряд позитивных результатов, в частности, в плане углубления контактов в районе Южных Курил, реализации соглашения о японском рыболовном промысле, посещении островов японскими гражданами по безвизовому режиму. Стороны в очередной раз согласились продолжить переговоры с целью выработки мирного договора «путем решения вопроса о принадлежности островов Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи», опираясь на все достигнутые на тот момент договоренности, в том числе Токийскую (1993 г.) и Московскую (1998 г.) декларации.

Заявив о приверженности Совместной декларации СССР и Японии 1956 г. российская сторона продолжала дипломатично настаивать на оптимальности предлагаемой ею формулы решения проблемы пограничного раз межевания через продолжение переговоров в обстановке поступательного развития российско-японских отношений в целом, включая связи и контакты в районе островов.

С известным упорством японская сторона снова подтвердила официальную позицию по вопросу о принадлежности островов, однако, выразила намерение решить проблему таким образом, чтобы это не разделяло, а сближало народы двух стран.

При всем обилии подписанных соглашений токийский саммит ни на шаг не приблизил устранение главного раздражителя в двусторонних отношениях. Сентябрьский визит Путина в Токио развеял веру японцев в магию числа 2000. Разочарование Токио тут же вылилось в шпионский скандал с российским военно-морским атташе. В посольстве России инцидент расценили как провокацию, направленную на подрыв всего достигнутого в двусторонних отношениях за последние годы, в том числе и в ходе только что завершившейся встречи на высшем уровне. Подобного инцидента не было с 50-х гг. прошлого века, когда двусторонние отношения находились в состоянии "холодного мира".

В следующий раз президент России и премьер-министр Японии встретились на саммите АТЭС в Брунее 15 ноября 2000 г. Скорее, это была беседа, которая продолжалась не более получаса. Стороны поручили министрам иностранных дел своих стран готовить встречу на высшем уровне.

По мере того как до конца 2000 г. оставалось все меньше времени, в заявлениях японцев все больше стала прорываться досада. "Стыдно, что мы вступаем в XXI в. без мирного договора", - сетовал официальный представитель японского МИДа Кавамура, прилетевший в ноябре 2000г. в Москву вместе с министром иностранных дел Иохэем Коно. За две недели до нового года сам Коно заявил в Токио, что не понимает российскую позицию, и сообщил, что приедет в Москву 15-17 января 2001 г. (а не в декабре, как ожидалось ранее). Тем самым глава внешнеполитического ведомства дал понять - в Токио окончательно расстались с "красноярскими иллюзиями".

Запутанная, почти скандальная ситуация с графиком предстоящих встреч лидеров России и Японии, уже имевшая прецеденты в прошлые годы, похоже, повторялась. Главной целью переговоров И. Коно в Москве была подготовка официальной встречи президента В. Путина и премьера И.Мори в феврале в Иркутске, о которой они договорились осенью (С. 24-25).

Путин главу японского МИДа на этот раз не принял (и этим, кстати, японцы были недовольны, поскольку о такой встрече речь первоначально шла). После переговоров с коллегой И.Ивановым японский министр объявил журналистам, что очередной саммит состоится 25-26 февраля в Иркутске. Казалось, цель достигнута, и Коно отбыл на родину.

Но уже в самолете по пути в Токио его настиг звонок из Кремля. Москва настаивала, чтобы провести встречу в верхах де 25-26 февраля, а в те же числа марта. Как пояснил министр Иванов в телефонном разговоре с Коно, российская сторона не хотела совмещения по срокам намеченного на конец февраля визита В.Путина в Сеул с саммитом в Иркутске.

Японский же МИД дал другое объяснение этого загадочного звонка. Как заявил 23 января начальник Европейского департамента К.Того, "в России есть силы, которые хотели бы затянуть переговоры по территориальной проблеме, и есть силы, которые хотят хороших отношений с Японией". Их конфронтация и приводит, по мнению этого высокопоставленного японского дипломата, к отсрочке саммита.

Спустя некоторое время по дипломатическим каналам удалось договориться о проведении встречи на высшем уровне 25 марта 2001 г. в Иркутске. Накануне своего отъезда в Иркутск В. Путин дал интервью японской национальной телекомпании 'Эн-Эйч-Кей". На двусмысленный вопрос японских журналистов: "Владимир Владимирович, наступает сезон, когда многие японские семьи выезжают любоваться цветением сакуры. Представьте, что Вы оказались среди простых японцев и вместе с ними любуетесь цветами. Что бы Вы сказали простым японцам о российско-японских отношениях?" - Путин ответил: "У нас, в России, говорят: мечтать - не вредно... Что касается развития и состояния российско-японских отношений, то, отталкиваясь от той ситуации, которую вы предложили, можно было бы, наверное, сказать следующее: вообще, когда мы наблюдаем за природой, нас всегда поражает гармония, которая царит в природе. Мне кажется, что мы должны стремиться к такой же гармонии в межгосударственных отношениях". Президент добавил, что Россия искренне стремится к заключению мирного договора с Японией и что для этого есть неплохие предпосылки с обеих сторон. Что ж, тон был задан.

25 марта 2001 г. состоялась рабочая встреча президента России и премьер-министра Японии. Несколько часов общения принесли неплохие результаты. Было подписано "Иркутское заявление о продолжении переговоров по проблеме мирного договора". Документ "реанимировал" Совместную декларацию СССР и Японии, определив ее как "базовый юридический документ, положивший начало процессу переговоров о заключении мирного договора". Это стало новостью, поскольку в Японии еще год-другой назад и слышать не хотели о 1956 г., заявляя, что дальнейшие события сделали его в некотором роде "историей".

Однако и иркутский документ при желании можно трактовать как угодно, и после него переговорный процесс также мог тянуться сколь угодно долго. Другое дело, что он обозначал факт отсутствия тупика и продолжение процесса переговоров - и этим ценен. В этой связи, как представляется, интересно проанализировать, что было сказано по итогам саммита - не только о мирном договоре, но и о договоренностях по экономическим и политическим проблемам.

На совместной пресс-конференции было объявлено, что скоро в Россию отправится делегация крупнейших предпринимателей Японии во главе с председателем Федерации экономических организаций, которая будет обсуждать крупные проекты сотрудничества с Россией, в том числе в сфере высоких технологий. Путин указал, что достигнута договоренность об активизации экономического сотрудничества. Оба лидера отметили растущее сближение подходов по многим региональным проблемам - по укреплению стратегической стабильности, по Корее (ее упомянул Мори, но не Путин), Ближнему Востоку, Балканам и даже Средней Азии. В то же время Мори признал, что пока не видно разрешения "очень сложной" территориальной проблемы. Было решено расширить круг переговорщиков, чтобы он не ограничивался чиновниками МИДа.

Отвечая на вопрос корреспондента "Майнити", Мори сказал, что Декларация 1956 г. обсуждалась долго и подробно. Отвечая на тот же вопрос, Путин отметил, что документ 1956 г. был ратифицирован Верховным Советом СССР, а раз так - Россия, как правопреемник, должна выполнять все взятые обязательства, и Декларация - "важный, но не единственный" документ, лежащий в основе наших отношений, при этом для его единообразного понимания нужна "работа экспертов двух стран". Премьер Японии подчеркнул: "Что же касается мирного договора, самого сложного направления, то сегодня проведен важный обмен мнениями на основе доверия. Нам предстоит глубоко обдумать содержание иркутских переговоров, которые создают хорошую отправную точку для дальнейших переговоров".

Так каковы же итоги? Иркутское заявление стало подтверждением того, что стороны в процессе долголетних переговоров действительно достигли значительного прогресса. Правда, касалось это не самих островов, а доведенного почти до совершенства умения облекать неразрешимые проблемы в обоюдоудобные формулировки.

Японцы иркутским итогам в общем были довольны: раз Декларация 1956 г. признается "базовым юридическим документом", значит, Россия действительно готова передать часть спорных территорий. А поскольку в заявлении перечислялись все четыре острова - можно рассчитывать даже не на компромисс, а на победу. Пусть и не скорую. Бурной радости не высказывалось по одной причине, именно потому, что не скорую.

Российские дипломаты тоже не считали себя в проигрыше: для них словосочетание "базовый юридический документ" означало лишь то, что именно после подписания Декларации стало возможным формальное окончание состояния войны, а перечисление всех четырех островов свидетельствовало о том, что ни по одному из них нет решения (С. 25-26).

Обе стороны прекрасно осознавали значение этих маленьких уловок. Путин, подводя итоги переговоров, не зря сказал, что для единообразного понимания Декларации 1956 г. необходима совместная работа экспертов двух государств. Это самым удачным образом сочеталось с так и оставшимися без расшифровки обещаниями обоих лидеров в самом ближайшем будущем сосредоточиться на конкретных параметрах решения проблемы мирного договора.

Через месяц после ухода в отставку И.Мори выступил со смелым заявлением. В интервью телекомпании "Асахи" он сообщил, что на его встрече с Путаным в Иркутске была разработана схема переговоров о принципах передачи Японии части островов Курильской гряды. Суть договоренностей, пояснил он, сводилась к тому, чтобы решить территориальный вопрос в два этапа: на первом - обсудить судьбу Кунашира и Итурупа, на втором - сделать то же самое в отношении Шикотана и гряды Хабомаи. Эти острова непосредственно прилегают к Японии, и, по мнению Мори, Москва не прочь передать их уже в самое ближайшее время. Как утверждал бывший японский премьер, Токио получил принципиальное согласие на их возвращение, осталось лишь договориться об условиях.

Однако у российских дипломатов была иная трактовка тех событий, значительно отличавшаяся от категоричных заявлений экс-премьера. Замминистра иностранных дел России А.Лосюков заявил: "Японии необходимо определиться с позицией по проблематике мирного договора, чтобы совместно продолжить поиски решения проблемы". В Москве указали на то, что в ходе иркутского саммита речь шла о решении спора на основе всех имеющихся двусторонних документов, в том числе и Декларации 1956 г., которая действительно содержит положение, допускающее передачу двух островов Японии. Однако говорить об этом, как о согласии России передать острова, нельзя. В Декларации 1956 г. речь идет о том, что Москва может рассмотреть возможность передачи Токио двух - а не четырех - островов. А может и не рассмотреть. И даже если рассмотрит - может и не передать. Никаких обязательств в этой связи у Москвы перед Токио нет. Так что бывший японский премьер пробовал выдать желаемоеза действительное.

Дата добавления: 2015-06-27