Эпилог опасное возвращение

Зеленый змей дернулся, лязгнув всеми своими со­членениями, и замедлил ход. Потом еще раз дернулся и встал. Теперь уже, похоже, надолго. Судя по тому, что состав загнали на запасной путь, слухи об оползне, по­вредившем где-то железнодорожное полотно, имели под собой некоторое основание. В это время года в здешних краях оползни не редкость. В здешних краях многое не редкость.

Тело Алекса, лежавшее большой нелепой куклой на жесткой вагонной полке, с первым толчком мотнулось и чуть не слетело на грязный пол. Но сидевшая рядом Женя, все еще не верящая в столь глупую, скорую смерть своего недавнего попутчика, схватила его за оде­ревеневшие в последней судороге плечи и не дала упасть.

Прошло уже почти десять минут с момента его кон­чины, и соседи по купе оставили попытки оживления. Бригада скорой помощи уже выехала и вот-вот долж­на была нагнать поезд, затерявшийся на запасных пу-

Алекс Рон Гонсалес

тях среди бесконечных товарных составов с рудой, уг­лем, нефтепродуктами и кто его знает с чем еще. Берга-лов убежал куда-то в поисках начальника поезда, Фе­дор Иванович тоже ушел в неизвестном направлении. Рядом с мгновенно закоченевшим телом осталась толь­ко Женя. Глуповато-любопытные физиономии изны­вающих от скуки пассажиров вагона то и дело всовы­вались в пространство плацкартного купе — и тут же исчезали, испуганные страшной гримасой на недавно смуглом, но выцветшем лице Алекса.

Бергалов перед уходом попытался было закрыть его разинутый и перекошенный рот — но тот словно зак­линило, и заслуженный деятель искусств Алтайского края вдруг испугался что-нибудь сломать в этом уже непонятно кому принадлежащем мертвом биомеха­низме.

Женя тоже была бледна. Тонкие губы сжались, а рас­ширенные зрачки не отрываясь смотрели в стекленею­щие глаза Алекса. Жизни в них не было, но... виделось девушке начало уходящей в беспредельность тонкой нити с неведомым смыслом на ином ее конце. В насту­пившей с остановкой поезда тишине ощутила юная шаманка, как та незнакомая сила, что вошла в нее де­сять минут назад, когда ее руки ласкали камень арте­факта, вновь оживает и разворачивается, словно про­буждающаяся змея, скользит обжигающим холодом по позвоночному столбу, пульсирует жидким пламенем в голове, бьется, ищет что-то... Кого-то. Миг — и грань

Бессмертие: тайное знание Древней Руси

самовосприятия преломила сознание Жени, ставшей Змеей, устремленной за ускользающим возлюбленным. Не в силах сдержать рвущийся к цели поток энергии, Женя со стоном пала на окостеневшую грудь Алекса и впилась в перекошенный последним криком рот глу­боким поцелуем. Она не понимала своих ощущений, но теперь уже точно знала, что будет дальше. Извива­ясь всем телом, ведьма намертво вцепилась в исчезаю­щий кончик тонкой нити. И — чудо! — хлынувшая из нее нескончаемым потоком энергия наполнила эту сла­бую и ненадежную связь живительной силой. Уже не различая себя и вырастающую в бесконечность, с каж­дым мгновением все более разбухающую энергетичес­кую артерию, воссоединяющую ее с любимым, змее-женщина, трепеща от восторга, ощущала стремитель­ное приближение чего-то ужасающего своей мощью. Сверхструна то ли артерии, то ли пуповины яростно вибрировала и сокращалась, раздирая пространства и времена, разлучившие змееженщину и Великого Дра­кона. С ревом ворвавшись в Мир Страданий, Он запол­нил собой все его пределы, сплетаясь с вечной своей подругой во всеразрушающем Танце Освобождения... Со звуком сработавшей вхолостую мышеловки за­щелкнулись челюсти Алекса. Лицо его налилось крас­кой, а в глазах заплясало пламя безумия. В том же пла­мени сгорала юная шаманка, в беспамятстве срывавшая одежду с обоих корчащихся на полу купе тел, сдирав­шая ее, словно омертвевшие змеиные шкуры.

Алекс Рон Гонсалес

Бессмертие: тайное знание Древней Руси

Страшные, нечеловеческие звуки безумной оргии вкупе со взрывной волной чуждой энергии гнали ста­до обезумевших от ужаса пассажиров прочь из вагона, как можно дальше от эпицентра Co-Бытия. Сгрудив­шись в тамбурах, они выпрыгивали из поезда и, толка­ясь, протискивались в соседние вагоны, заражая осталь­ных пассажиров, уже ощутивших смутную тревогу, вирусом своей неуправляемой паники.

Неожиданно появившийся Федор Иванович, с боем пробившись сквозь месиво тел внутрь вагона, делал от­чаянные попытки сдержать творящийся там беспредел. Невероятно, но за последние четверть часа он заметно постарел, и теперь определение «старец» было в отно­шении него вполне уместным.

Заняв величественную позу над воющим, хрюкаю­щим, шипящим и бьющимся в экстазе двуединым су­ществом, старец-ведун воздел руки и начал нараспев произносить слова древней молитвы-заклинания, при­зывающей самых могущественных богов и духов Все­ленной, дабы усмирить Хаос и остановить Разрушение. Но не успел он пропеть на древнерусском праязыке и нескольких слов, обращенных к владыке Велесу, как извивающийся в судороге страсти клубок тел издал очередной хриплый протяжный стон, взбрыкнул ниж­ними конечностями — и чья-то смуглая (или грязная?) пятка нанесла мощный удар в область жизненно важ­ных органов старца.

Ойкнув на полуслове, он взвыл, перекрыв стоны

яростного совокупления, и повалился на пол, схватив­шись обеими руками за причинное место. Следующий удар одной из четырех ног вследствие ее спонтанного и неожиданного распрямления пришелся Федору Ива­новичу прямо в висок и надолго выбил старца из Яви.

Возможно, это было начало гибели Мира Грязи. Возможно, волны Хаоса, разбегающиеся из эпицентра, могли вот-вот опрокинуть устои Мира и обрушить его внутрь себя. Но этого не случилось. Вероятно, те не­сколько слов заклинания, которые успел произнести Федор Иванович, все же развернули Первочеловека ликом Велеса в Явь, и узрел он творящееся там безоб­разие.

Так или иначе, но в вагон стремительными шагами вошел Бергалов. Лицо его, озаренное нездешним све­том, было хмуро и полно решимости. Огромные изог­нутые рога почти явственно венчали его уродливый череп, а с плеч словно бы ниспадал плащ из лохматых шкур. Вслед за Белесом-Бергаловым, еле поспевая, се­менил начальник поезда, за ним редкой цепочкой сле­довали милиционер, врач и два санитара.

Перешагнув через неподвижное тело старца, чело-векоорудие бога схватило огромными руками-клешня­ми все еще продолжающее дергаться в непрекращаю­щемся экстазе тело дочери и, легко подняв его, кинуло на боковую полку Тело Алекса было подхвачено под мышки и усажено на полку внутри отсека, уже неоднок­ратно явившую ему сегодня свое казенное гостеприим-

Дата добавления: 2015-06-27