Алекс Рон Гонсалес. ство. С брезгливой гримасой набросив дорожное поло­тенце на эрегированный фаллос Алекса, богочеловек грозно нахмурил брови и вопросил громовым голосом

ство. С брезгливой гримасой набросив дорожное поло­тенце на эрегированный фаллос Алекса, богочеловек грозно нахмурил брови и вопросил громовым голосом, от которого бросило в дрожь даже бывалых санитаров:

— Ты что творишь, змееныш?! В глаза смотреть, в
глаза!

Глаза Алекса бессмысленно вращались, а тело со­вершало непроизвольные движения всеми членами. Он был явно не в состоянии сконцентривать внимание в каком-нибудь одном мире, пребывая одновременно во множестве.

— Значит, так: составим протокол. Только сначала парнишку связать надо. Ишь как его колбасит. Это ка­кой же дрянью они обдолбались? — сказал милицио­нер, высовываясь из-за плеча Велеса-Бергалова и пы­таясь его оттеснить.

— Сгинь, перунова отрыжка! Не до тебя сейчас! — проревел Велес-Бергалов и легким движением плеча отбросил стража порядка на несколько метров.

Но тот явно не желал оставлять инициативу в не заслуживающих, на его взгляд, большого доверия ру­ках.

— Эй, папаша, потише! Я понимаю ваши чувства,
но все будет по закону Сейчас в протокольчике все и
оформим: и изнасилование, и употребление наркоти­
ков, и нарушения общественного порядка, и порчу иму­
щества, и избиение пассажиров. — Милиционер сочув­
ственно кивнул в сторону Федора Ивановича, возле

_____________________ Бессмертие: тайное знание Древней Руси

которого уже хлопотал врач. — Как там со стариком — что-нибудь серьезное?

— Приходит в себя. Переломов нет, но наверняка сильное сотрясение мозга. Надо бы его обследовать и понаблюдать. В больницу сейчас поедем, дедушка! — Последние слова доктора были адресованы приоткрыв­шему глаза и пытавшемуся сесть Федору Ивановичу.

В течение разговора телоохранителя и телоцелите- ля тело Бергалова, заполнявшее почти весь проем меж­ду полками отсека, оставалось неподвижным и молча­ливым. Растопырив руки и низко склонив голову, слов­но изготовясь бодаться, оно нависало над прекратившим непроизвольные движения телом Алек­са. Стороннему наблюдателю не дано было узреть той беспощадной битвы, что разгорелась меж двумя носи­телями тел, скрестившими пылающие мечи взглядов. Протуберанец красно-бурого огня встретился с зеле­но-синим пламенным клинком. Сторонним наблюда­телям, как мы уже сказали выше, видна была лишь мас­сивная спина Бергалова, да еще босая ступня, служа­щая логическим завершением смуглой, покрытой редким черным волосом правой ноги Алекса.

И все же страшное напряжение, сковавшее проти­воборствующие стороны, вдруг стало настолько ощу­тимым, что сами собой смолкли, завязли в нем все зву­ки, а слова, готовые сорваться с языка, обратились в липкую патоку безмолвия и законопатили рты говорив­ших. Легкое посапывание свернувшейся калачиком на

Алекс Рон Гонсалес

боковой полке Жени, неожиданно успокоившейся и уснувшей, только подчеркивало, обрамляло звуковым пунктиром глубину воцарившейся тишины.

Тяжелыми каменными валунами пали в омут мол­чания слова Белеса, произнесенные инфернально низ­ким басом:

— Пойми, Дракон, ты лишний в нашем мире. Вер­нись в исторгшие тебя небес кромешные глубины. Зак­линаю Одним, Двумя и Одним, Тремя, Двенадцатью и Пятью!

Слова эти, не успев затихнуть, отозвались неясным движением и вспышками света. Рогатая фигура Веле­са пошатнулась, словно не в силах сдержать возросше­го напора, а утратившее часть поддержки тело Берга-лова сделало несколько неловких шагов, отступая из отсека купе в проход вагона.

В этот миг стоявшему за ним милиционеру почу­дилось, будто обнаженное тело Алекса парит в про­странстве в позе лотоса, источая сияние. То ли охнув, то ли крякнув, лейтенант пал на колени и хотел было перекреститься, но забыл, бедолага, какой рукой совер­шается знамение. А в следующий миг и передумал, раз­глядев, что Алекс всего лишь сидит, скрестив ноги, на столике купе спиной к окну, подсвеченный сзади слу­чайным лучом фонаря обходчика.

Казалось, Алекс слегка улыбался. Длинные темные волосы, обрамлявшие узкое восточное лицо, в луче фо­наря обрели ненадолго золотистый ореол, а трехднев-

_____________________ Бессмертие: тайное знание Древней Руси

пая щетина в сочетании с сияющими голубыми глаза­ми придавала облику изрядную иконописность.

Попятившийся Бергалов едва не сел с размаху на мирно спящую Женю, но устоял на полусогнутых но­гах, щеря в гримасе тридцать два золотых зуба. Затем, распрямившись и издав нечленораздельный рык, вски­нул руки над головой. Он не стал произносить закли­наний и не бросился на Алекса с кулаками. Нет. Вме­сто этого он сдернул с третьей полки уже знакомый нам чемодан и, прижимая его к животу, щелкнул за­порами. Не церемонясь особо с содержимым, Вале­рий Анатольевич громыхнул артефактами и вытащил пачку зеленоватых бумажек в банковской упаковке. Отслоив несколько купюр, он сунул их в нагрудный карман лейтенанта, потом рывком поднял его с колен и придал импульс в сторону выхода из вагона. При­мерно то же он затем проделал с начальником поезда, врачом и санитарами, попутно кратко, но убедитель­но порекомендовав забыть все произошедшее. С Фе­дором Ивановичем вышла заминка, и после недолго­го препирательства старик все же остался в вагоне. Он затаился на боковой полке соседнего отсека, ис­подлобья глядя на Алекса.

— В нашем мире нет твоей власти, Дракон. Знание твое здесь никому не нужно! Тем более на Тройе. Здесь я и Бог, и царь! Я воплощаю все мечты и устремления людей! — произнес Бергалов-Велес, вернувшись в купе и встав напротив Алекса. Левой рукой он продолжал

Дата добавления: 2015-06-27