КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Книга первая 10 страница
Примо сразу же перестал работать. – Мне нужна моя сила, чтобы любить тебя, – сказал он ей. Речи у него были медовые, а задница медная. Когда же она сообщила ему, что беременна, он удрал, не потрудившись даже сказать «прощай». Она погоревала пять минут. Мужчины – чего хорошего от них можно ожидать? Они всегда были изменники, всегда предатели. Когда ребенок родился, все думали, что его отец – ее сбежавший муж. Но она-то знала правду и хранила ее в груди, словно самое дорогое достояние. Когда-нибудь она заставит заплатить за свою тайну. И вот наконец этот день настал. Автобус добрался до ее остановки, она сошла, усталая, но торжествующая. Бенджамин Браунинг согласился на ее условия. Он обещал также все уладить законно со своим адвокатом, и скоро – впервые в жизни – она будет обеспечена. Доктор Шеппард жил в огромном доме с большим садом. Над главным входом висело изречение: «Приидите сюда все малые пасомые и обрящите здесь помощь и утешение». Ник забарабанил в дверь. Луиза с Харланом остались в фургоне с Льюком, которому становилось все хуже. Никто не выходил. И Ник продолжал стучать. Наконец открылось маленькое окошко над лестницей, и выглянул седой старик в красной пижаме. – Что за шум? – закричал он сварливо. – Здесь больной. Мы можем его внести? – крикнул в ответ Ник. – Сегодня? – ответил явно удивленный доктор Шеппард. – Нет, завтра утром, старый потаскун, – пробормотал едва слышно Ник. Луиза уже была рядом. – Доктор Шеппард! – крикнула она. – Это я, Луиза. Из аптеки. Помните? Вы меня обследовали пару месяцев назад. Еще сказали, что у меня красивые бедра. Ей удалось привлечь его внимание. – Сейчас спущусь, – прокаркал он. – Старый грязный козел, – с отвращением сказала Луиза. – Так далеко воткнул мне палец в зад, словно искал там жемчужное зерно. Чтобы еще хоть раз к нему пошла… – Откройте дверь. Я внесу Льюка в дом, – сказал Ник. Он подошел к фургону. Харлан плакал. – В чем дело, малыш? – спросил Ник. – Льюк умирает? – прохныкал Харлан, надеясь услышать отрицательный ответ, но слезы градом катились у него по щекам. – Нет, он не умирает, – заверил его Ник, поднимая Льюка на руки. – Не надо думать ни о чем таком. Ты оставайся здесь – все с ним будет в порядке. Он внес малыша в дом, еще не зная, как все будет потом, но он твердо знал, что дела плохи. Луиза открыла дверь и продолжала обольщать доктора Шеппарда – невысокого, с волосатыми руками, венчиком сухих волос и большими рыбьими глазами. Он был стар, черств и бабник. – Что это? – спросил он, когда Ник появился с Льюком на руках. – Этот ребенок болен, – сказала быстро Луиза. – Не можете ли вы взглянуть на него, док? Пожалуйста. – Я не при исполнении служебных обязанностей, – сказал противный старик. – Знаю, – Луиза говорила тихо и проникновенно, – но я подумала, что вы можете сделать нам одолжение, ведь док Маршалл в отъезде, и вы сегодня – единственный доктор во всем городке. – И она замолчала, бросая на него обольстительный взгляд. – Я тоже к вам приеду на прием на следующей неделе. У меня опять спазмы в желудке, и вы, надеюсь, осмотрите меня. Доктор Шеппард повеселел. А Луиза продолжала заливать: – Наверное, мне опять нужно пройти… э… те обследования, которые вы так хорошо делаете. Мне очень полегчало в тот раз. – Да, да, – сказал старик. – Внесите мальчика в смотровую. Она подмигнула Нику. Он внес в комнату Льюка и положил на холодный стол. Доктор нагнулся и посмотрел. – Но мальчик черный, – сказал он негодующе. – Ну и что? – Нику, правда, хотелось сказать другое: «Какая, к черту, разница?» – Мы подумали, что в Рипли его везти нельзя, он слишком болен, – быстро вставила Луиза. – Но именно туда надо везти черных, – сказал, раздражаясь, Шеппард, потирая свой шишковатый нос кончиком большого пальца. – Я не обязан обслуживать цветных. – Но, – сказал Ник, – сейчас уже семидесятые годы, слава Богу, и ведь мы же не на Юге. Доктор Шеппард повернулся к нему: – А вы кто будете, молодой человек? Никогда вас прежде не видел. – И слава Иисусу, что не видел, – пробормотал Ник и добавил громко, чтобы доктор слышал: – Я его брат. Кустистые брови доктора Шеппарда взлетели вверх: – Его брат? – Вы просто взгляните на малыша, ладно? Через десять минут они убрались из этого дома. – Ничего опасного не вижу, – сказал Шеппард, – все, что ему нужно, это хорошенько выспаться ночью и принять таблетку аспирина. Ник не поверил ему, но что он мог поделать. – А как насчет другого доктора, о котором он говорил, из Рипли? – спросил он Луизу. Она пожала плечами: – Не знаю. Никогда о таком не слышала. Извини, Ник, но мне надо возвращаться на работу. Дэйв уже кипятком, наверное, писает, ты же его знаешь, какой он. Он высадил Луизу и поехал в трейлерный парк. Может быть, все-таки этот старый доктор правду сказал, может быть, действительно Льюку нужен только хороший сон и аспирин. По пути он нагнал Арету Мэй, которая тяжело брела по дороге. Он остановился сбоку. – Что ты делаешь на отцовском фургоне, мальчик? – резко спросила Арета Мэй. Он быстро объяснил насчет Льюка. Она поднялась на заднее сиденье, взглянула и так же, как Ник, запаниковала. – Говорила я ему, чтобы не смел играть в снегу, – запричитала она. – Я говорила, что он может простудиться. У него что-то плохое, я знаю. – Ага, – согласился Ник, – вот почему я возил его к доктору Шеппарду. – Он старый, злой дурень, от него никакой пользы, – сказала она, покачав с отвращением головой. – Он нас ни- когда не лечит – плюет на закон. Мы должны отвезти Льюка в Рипли. – Дорога сейчас плохие, еще не расчистили. Потребуется несколько часов, чтобы добраться, и засветло не успеем. – Должны ехать, – сказала упрямо Арета Мэй. – А как Примо? Он ведь не знает, что я взял фургон. – Скверно, – ответила она. – Точно. Значит, в Рипли? Он ехал очень быстро, если учесть, какая была дорога, но все равно приехал в Рипли только в полночь. Арета Мэй велела ему повернуть к какому-то дому в бедном квартале, и когда он доехал, она выскочила и стала звонить. Индийская женщина в сари открыла дверь. Она вовсе не удивилась, увидев пациентов среди ночи. – Это мой ребенок, – сказала Арета Мэй, – ему очень худо. – Внесите его, – доброжелательно сказала женщина, – сейчас позову мужа. Доктор Сингх Амрек был хрупким индусом, совершенно лысым и с редкими черными усами. Бегло осмотрев Льюка, он сказал: – У мальчика воспаление легких. Необходимо немедленно положить его в больницу. Все вместе с доктором набились в фургон и поехали. По дороге в больницу Ник стал думать о Лорен. Он ей не позвонил. Сердится она или не очень? Девчонки так чудно относятся к подобным вещам, когда скажешь, что, мол, позвоню и не позвонишь, но он был уверен, когда он ей все объяснит, как было, она поймет. Интересно, здорово ее отругали родители? Он уже скучал по ней, и ему не терпелось снова увидеться. Потом он сидел в комнате ожидания вместе с Харланом, пока доктор и Арета Мэй заполняли разные документы, чтобы положить Льюка в больницу. Харлан посмотрел на своего сводного брата. – Спасибо, Ник, – сказал он торжественно, – ты теперь мой лучший друг. – Да ладно, – Ник пожал смущенно плечами, – чего там. Бунтующий желудок заставил Примо проснуться. С налившимися кровью глазами он нашарил будильник, стоявший на полу. Было уже поздно, очень поздно, и где же, черт возьми, Арета Мэй? Шатаясь, он поднялся, смахнул с кровати забежавшего таракана и вышел наружу – отлить в ближайшем кусте. Затем проковылял обратно, схватил банку пива, сел и стал размышлять. Через десять минут он снова вышел и с размаху ногой открыл дверь ребячьего трейлера. Никого там не было. – Эй, где вы все, черт вас возьми, – заорал он. – И где, черт возьми, мой обед? Тут он заметил, что нет на месте и фургона. – Проклятье, – пробормотал он, опять направляясь в главный трейлер. Эта шлюха взяла его фургон и ребят. Шлюха за это поплатится, за то, что является домой поздно. Никто еще с ним так не обращался. Никому еще не удавалось заставлять Примо Анджело ждать и не поплатиться за это. Льюка было необходимо оставить в больнице. – Я ни за что не уйду, – сказала Арета Мэй и упрямо сжала рот, – ни за что. – Если вы останетесь, мы тоже, – ответил Ник. – Нет, ты лучше поезжай домой, Примо с ума сойдет, когда увидит, что его фургон исчез. – Я не вернусь домой без вас и Льюка. – Да, ма, и я тоже, – присоединился к нему Харлан. – Ну, как хотите, – она слишком устала, чтобы спорить. – Я знаю, где здесь дешевый мотель, – сказал Ник, – мы псе гам можем переночевать. – Но что делать с Примо? – забеспокоилась Арета Мэй. – Я позвоню утром Джои, он заедет в парк и расскажет, что случилось. Она кивнула: – Хорошо. Теперь забирай Харлана, и ступайте в мотель, а я останусь здесь. – Но, может быть, мы останемся? Она покачала головой: – Нет, не хочу, чтобы и Харлан заболел. Идите и отдохните. Неохотно он встал: – Утром мы сразу прибежим. – У тебя есть деньги, мальчик? – Ну… не знаю, может быть, и не хватит. – Вот, – она порылась в кошельке и отсчитала пятнадцать долларов старыми бумажками. – Спасибо, – сказал он, пряча деньги в карман. – Мы завтра рано придем. Выйдя из больницы, они сразу поехали в мотель. Управляющий сразу же его узнал. – Снова здесь? – сказал он, похотливо подмигнув ему. – Наверное, понравилось! Ник сделал вид, что не слышит. – Мы остановимся на одну ночь, – сказал он и сразу все оплатил. Потом повел Харлана в комнату, усадил его перед телевизором и поспешил к платному телефону. С минуту он стоял в холодной, как лед, кабинке и колебался, можно ли звонить Лорен так поздно. Нет, нельзя. Даже Джои он не мог позвонить – его мать взъерепенится. Вот черт! Ничего не остается, как только лечь спать, а завтра утром он всем позвонит. Харлан проснулся в шесть утра. – Мне плохо, у меня внутри болит, – захныкал он. Ник вылез из постели и потянулся: – Не беспокойся. Все наладится. Но Харлан покачал головой: – Нет, Ник, нет. – Перестань беспокоиться и одевайся. Мы должны пораньше попасть в больницу. Снаружи завывал ветер. Было зябко. Ник поднял воротник куртки, сунул руки в карманы и подбежал к фургону. Харлан бежал за ним и плюхнулся на сиденье рядом. Через пять минут они уже стояли у больничной регистратуры. – Льюк Анджело, – сказал Ник. Регистратор взглянула в книгу: – Отделение пять, пятый этаж. Они поднялись на лифте. У поста санитарки на пятом этаже Ник опять сказал: – Мы пришли навестить Льюка Анджело. Санитарка пристально взглянула на него: – Родственник? – Да я э… вроде… брата ему. – Врач сейчас с миссис Анджело, – сказала санитарка с очень деловым видом. – Пожалуйста, садитесь. – А Льюк?… С ним все в порядке? – Садитесь, пожалуйста. Они ждали десять минут. Потом появилась Арета Мэй, кутающаяся в свое тонкое зимнее пальто, – Браунинги выбросили его за ненадобностью. Харлан бросился бегом по коридору к матери. Ник уже обо всем догадался, прежде чем она успела сказать хоть слово. Он встал и тихо пошел к ней. В горле пересохло. Желудок сдавила спазма. Арета Мэй безнадежно покачала головой. – Он умер, – сказала она хриплым шепотом, – мой ребенок мертв. Харлан пронзительно закричал. Его слышно было во всех уголках больницы. Ник никогда не мог позабыть этот вопль.
– Ник звонил? – Каждое утро спрашивала Лорен, и каждое утро родители давали один и тот же глупый ответ: – Не имеет значения, звонил он или нет. Ты все равно никогда его не увидишь. – Мне все равно, – отвечала она, и сердце у нее начинало громко стучать, – я просто хочу знать, звонил или нет. – А нам это без разницы, – жестко отвечал отец. – Но для меня есть разница, – отвечала она и удивлялась, почему она воображала, что отец добрый и чуткий человек. – Ну, если так, то знай – он не звонил тебе. Она не знала, правда это или нет. Она сидела в своей комнате и размышляла. Неужели Ник решил, что она просто доступная девушка? Неужели ему нужен только секс? О Господи, нет! Пожалуйста, пусть это будет не так! Они были так близки, а сейчас между ними пролегла пустыня. Она знала, что у него дома нет телефона, и поэтому не могла позвонить сама. Это не значит, что родители позволили бы ей, да они ее на десять шагов к телефону не подпускали. Они держали ее в доме как пленницу и так охраняли, словно она была осуждена на пожизненное заключение. – Что же такого ужасного я сделала? – спросила она как-то. – Ты была обручена с одним из самых лучших юношей в городе, – ответил Фил с каменным выражением лица. – Ты должна была принять во внимание, что у меня дела с его отцом, прежде чем так безрассудно порвать с женихом. – Я не знала, что моя помолвка – коммерческая сделка, – пробормотала она. – Ты должна была нам прежде сказать об этом, а не сделать известие о разрыве достоянием всего города, – ответил на это отец. Ей даже не верилось, что они могут быть способны на такую низость. – Но я никогда за всю свою жизнь ничем вас не огорчила, – сказала она, – другие школьники уже пьют и употребляют наркотики. Я ничего такого не делала. Я только взяла без спросу автомобиль, а вы наказываете меня за это, будто я преступница. Вместе – какой совершенный союз! – они в один голос сказали: – Ты должна получить жестокий урок, Лорен, иначе ты не научишься никогда. – А что будет, когда начнутся занятия в школе? – спросила она. – Вы же не сможете следить за мной днем. – К тому времени, как начнется новый семестр, мы надеемся, тебя горький опыт чему-то научит, – сказал Фил. «А что, если нет? Что, если в первый же день, как увидимся, мы сразу сбежим?» И словно прочитав ее мысли, мать методично проговорила: – И если ты его увидишь, то должна нам торжественно обещать, что у тебя с ним не будет ничего общего. Лорен скрестила пальцы за спиной: – Хорошо, мама, если тебе это надо. Послушная маленькая Лорен усвоила урок и тоже вела с ними игру, и в этом были виноваты они. В первый же школьный день, идя на урок истории, она наткнулась на Мег. – Ох, Боже мой, Боже мой! – возбужденно воскликнула та. – Я уже отчаялась, что увижу тебя когда-нибудь вообще. Я звонила десятки раз. Я приходила к тебе и умоляла твою маму. Но она не впустила меня в дом. Что происходит? – Это ты мне расскажи, ведь меня держали в плену и я ни с кем не могла поддерживать отношений. Мег понизила голос: – Говорят, что ты была беременна и должна была сделать аборт. – Серьезно? Ты-то знаешь, что случилось на самом деле? – Ты имеешь в виду – на новогоднем вечере? – Да, когда Сток ударил Ника в лицо и сломал ему нос и я возила его в больницу в Рипли. Ты, наверное, слышала, что мы застряли там из-за снега, потому что дороги были закрыты и не могли вернуться? Мои родители пришли просто в ярость. – О, – сказала Мег разочарованно, – и это все? – А этого недостаточно? Но Мег хотела знать больше: – А что у тебя с Ником? – Ничего, – солгала Лорен, – меня наказали совершенно ни за что. – Ник Анджело – самый плохой человек на свете. Как это тебя угораздило возить его в больницу? Сток так расстроился. Мак и я, мы старались утешить его, но знаешь, у него сердце разбито. – Мег покачала головой. – Ты плохо с ним обошлась. Лорен вспыхнула: – Я плохо обошлась с ним? А как насчет его поведения? Мег продолжала, не слушая: – Но ты бросила его кольцо и вообще. Я слышала, что это Ник на него напал и поэтому Сток сломал ему нос – он только защищался. – Это неправда. – Нет, правда. Ник Анджело просто животное. Вспомни, как он поступил со мной. Лорен пыталась сдержать себя: – А что он тебе сделал, Мег? – Он практически изнасиловал меня. У Лорен появилось большое желание влепить затрещину своей смазливой подружке. – И ты, наверное, никак его на это не провоцировала? – Что ты хочешь сказать? – Мне кажется, каждый раз, как ты идешь на свидание, с тобой случается это самое. Мег покраснела: – Конечно, нет. – А я думала, что ты моя подруга, – сказала Лорен печально. – А я думала, что ты подруга, которой стоит дорожить, – ответила Мег презрительно. Чувствуя себя несчастной, Лорен села за парту и обвела класс взглядом – она искала Ника. Но он не пришел. Незадолго до ленча она увидела в коридоре Джои и нагнала его: – Привет. Можно поговорить? Он взглянул на нее, не скрывая презрения: – Ну что, уже перестроилась? – Что это значит? – Хорошо, если бы ты позвонила Нику, после того что с ним случилось. – А что случилось? – У него маленький брат умер, вот что. Она была потрясена: – Что? Лорен явно не притворялась. – Ты что, не слышала? – Меня с самого Нового года не выпускали из дому. Джои стало неловко: – Тогда прости. Ник мне сказал, что ты не хочешь с ним говорить. Интересно, Джои все о них знает или нет? – Но почему же я должна этого не хотеть? – осторожно спросила она. – Он звонил тебе много раз. И твои родители сказали, что ты не желаешь говорить с ним. – Но это же они так сказали – не я. Пожалуйста, Джои, расскажи, что и как все случилось. – Его сводный братишка заболел воспалением легких. Док Шеппард отказался его лечить, поэтому они отвезли его в Рипли, к другому доктору, и малыш умер там в больнице. – О Господи, как это ужасно! – Да. – А где сам Ник? Я должна с ним увидеться. – Он больше не будет учиться. – Почему? – Его вышвырнули из-за твоего поклонника. – Ты хочешь сказать, исключили из школы? – Да. Браунинги не хотели, чтобы он был здесь, и нажали на все кнопки. И к тому же он разбил надпись над дверью дока Шеппарда, да еще поклялся выпустить кишки из старого трясуна. – Поклялся? – Да, и Синдра была с ним. Старый потаскун вызвал шерифа. Ник ночь провел в каталажке. Синдра хотела быть там с ним, но я все же уговорил ее, что это не самое умное решение. – А где он сейчас? – спросила она, думая о том, что ему пришлось пережить. – Работает полную смену на заправке. Старик Браунинг хотел и этому помешать, но Джордж не подчинился. Если бы Браунинги могли, они вообще выжили бы его из города. – Ты можешь меня к нему отвезти? – Конечно, но если нас там застукают, выйдут большие неприятности. – Не говори мне о неприятностях. – О'кей. Через пять минут жду тебя на стоянке. – Буду. – И ничего не говори своей болтливой подружке. Она очень связана со Стоком и его дружками. – Понимаю. Лорен побежала к своему шкафчику, схватила сумку и жакет. Сбегая с лестницы, она столкнулась со Стоком и его всегдашними поклонниками. Глаза их встретились. Все молчали. – Э… привет, – сказала она, стараясь как-то выйти из неловкого положения. Сток сжал челюсти, глаза его сверкнули, рука потянулась к ширинке, а затем он прошел мимо, словно она вообще не существовала на свете. «Ну и ладно. Если ты хочешь таких отношений, Сток Браунинг, я вполне могу это пережить». Джои ждал ее у парковки, заводя мотоцикл. – Влезай, – сказал он. – Надо торопиться, прежде чем нас застукают. Она вскочила сзади, и они помчались. Ее не заботили последствия. Она ехала к Нику, она хотела с ним увидеться, и только это имело значение.
– Спасибо, миленький, – у женщины в серебристо-сером «кадиллаке» были огромные груди, которые так и выпирали из розового свитера. За эту неделю она дважды приезжала заправляться, хотя необходимости не было, в этот раз он даже перелил галлона три лишку. Ник неспешно обошел автомобиль. – Может, мне посмотреть, как у вас там с маслом и водой? – Ну почему же нет, миленький? Пока он возился под капотом, она рассматривала себя в блестящей серебряной пудренице. Сначала женщина внимательно рассмотрела глаза с густо накрашенными ресницами и подведенные черным. Затем нос – о. тут требовалось побольше пудры. И наконец – губы, полные, чувственные губы, блестящие от помады и готовые ко всему. У нее были длинные рыжеватые волосы, одета она была в меховое пальто, которое едва прикрывало выдающуюся, обтянутую свитером грудь. Она была старая. По крайней мере, лет тридцать. Ник мастерски определял возраст женщин. – Это кто такая? – спросил он у Джорджа в первый же раз, как она приехала. – Никогда не видел раньше, – сказал Джордж, жуя табак, – на табличке иллинойский номер, наверное, кого-нибудь навещает. – У вас здесь есть уборка? – спросила женщина, захлопывая пудреницу. – Что есть? – Комната для девочек. Он показал куда идти. И она вышла из автомобиля. Женщина была высокая – по счастью, подумал Ник, потому что, имея такую грудь, она не смогла бы подняться, упав на живот. Меховое пальто доставало только до бедер. Под ним была короткая юбка и высокие, до бедер, замшевые сапоги. – Вы здешняя? – спросил он, зная, что она приезжая. Она облизала губы: – Я на пути к цивилизации. Остановилась здесь на неделю у сестры. – Поразвлечься? – И ему сразу же захотелось дать себе тумака. Что за дурацкий вопрос? Неужели в Босвелле можно поразвлечься? Она, не спеша, оглядела его – ее соблазнительные глаза обшарили его с головы до пяток. – Нет, – сказала она и запрыгала в дамскую комнату. Джордж заговорщически подмигнул. – А она с тобой не прочь, парень. Будь начеку. Видел эти буфера? Я бы и сам того… – Джордж причмокнул и хохотнул. Несколько недель назад, подумал Ник, эту женщину можно было бы попытаться уложить, но сейчас… зачем ему? Его интересовало только одно – побольше заработать, как можно больше. Как только у него будет пять сотен, он удерет из этой вонючей дыры. На переднем сиденье женщина оставила раскрытую сумку. Из нее высовывался бумажник, набитый купюрами. Когда она вернулась, он сказал: – Не стоит так оставлять сумку – могут быть неприятности. – Но так было всю мою жизнь, – и улыбаясь: – Как с моим маслом? – Прекрасно! – У меня все в порядке? – Все, абсолютно. Она подала ему кредитную карточку, он проштемпелевал «Джинивьев Роуз». Он успел заметить обручальное кольцо на руке – толстый обруч, усыпанный бриллиантами. – А вы откуда? – спросил он, пока она расписывалась. – Из Чикаго. Был там когда-нибудь? – Нет. У меня дружок оттуда. Его отец был полицейским. – И опять глупо. Иисусе! Что это с ним сегодня? – Полицейский, да? Ненавижу полицейских. – Она сунула ему пятидолларовую бумажку на чай и молча отъехала. – Эй, она мне пятерку дала, – сказал он Джорджу. – Вставь ее в рюмочку, – ответил Джордж, – потому что это в первый и последний раз тебе столько дали. – Ага, – он пошел в туалетную комнату, вдохнул в себя воздух. Еще пахло ее духами. Он сбрызнул лицо холодной водой и опять посмотрел в треснувшее зеркало. Джордж говорил, что не стоит того, чтоб тратиться на новое. Он вгляделся внимательно и легонько дотронулся до носа. Он теперь был не такой, как прежде, и никогда не будет прежним, но выглядел не очень плохо. Не такой прямой, как раньше, немного изогнутый и придает ему довольно свирепый вид. Но лицо от этого приобрело выражение твердости, и он определенно теперь выглядит старше семнадцати лет. Бетти Харрис сказала, что сломанный нос делал его мужественнее, этой силы раньше в лице не было. Может быть, и так, но он не уверен. – А когда ты станешь знаменитым, ты сможешь его выправить, – добавила она. «Знаменитым!» Как дерьмовски прекрасно это звучит. Ведь такие слова из уст Бетти – настоящий комплимент. И оказалось, что Б, етти Харрис стала единственным человеком, которому он верил. Теперь, когда ему не надо было ходить в школу, он делил свое время пополам: часть дня для денег, часть для удовольствия. И долгие сидения с Бетти были агонией пополам со счастьем. Ничто еще не давало ему такого наслаждения, как игра. С тринадцати лет главной приманкой для него был секс, но после того, как он был с Лорен, просто секс, без мысли и чувства, его не так привлекал, поэтому всю свою энергию он теперь отдавал тем ролям, которые Бетти позволяла ему играть. Особенно ему нравился Гамлет, а также роль Стэнли в пьесе «Трамвай «Желание». О да, он действительно мог отдаваться этому всецело, все эмоции, все движения души – этим в высшей степени сложным характерам. Он производил на Бетти впечатление. Она постоянно его хвалила, и ее одобрение очень помогало ему держаться. Когда его бросили в каталажку, после того как он накатавасил с доктором Шеппардом, Бетти внесла за него залог, и его выпустили. Его обвинили в порче личного имущества. Будь его воля, он бы вообще послал этого старого седовласого гнома отсюда в вечность: если бы не старик, Льюк мог бы выжить. После внезапно пережитого потрясения Арета Мэй вновь обрела свой привычный стоицизм. Для Примо все было безразлично – Льюк для него ничего не значил. Синдра ходила печальная. А Харлан был безутешен. Каждую ночь Ник слышал, как мальчик рыдает, пока не заснет. Несколько раз Синдра брала его к себе в постель, и утешала его, и рассказывала разные разности, и пела ему. Иногда включался Ник. Они образовали тройственный союз. И первый раз после того, как мать умерла, Ник чувствовал, что у него есть семья. Примо попытался поднять скандал насчет фургона. Но тут Арета Мэй так ему врезала, такое ему наговорила, что он не скоро мог позабыть. Примо хвост поджал, как побитая собака. Когда его исключили из школы, Ник ничего отцу не сказал: зачем говорить? Джордж нанял его на постоянную работу, и он берег каждый доллар, и, пряча свои сбережения под матрас, наблюдал, как кучка бумажек увеличивается с каждой неделей. А что касается Лорен – он выбросил ее из головы. После того как она ни разу ему не позвонила и ничего не передала ни с кем, даже привета, он ощутил себя бесконечно одиноким. Его предали. Он открылся другому человеческому существу, и вот куда это привело, – в никуда, это уж точно. Нет, больше это не повторится. Любовь – к черту ее, она не для него. Выйдя из уборной, он столкнулся нос к носу с Джорджем: – К тебе посетитель. Там, в конторе. – Кто? – спросил он, но Джордж уже ушел по делам. Он вошел в маленькую, заставленную мебелью контору, и там была она – Лорен. Она сидела на старом покосившемся столе и была прекрасна, как всегда. – Привет, – тихо, почти шепотом сказала она. Иисусе! Это зачем? – Что ты здесь делаешь? – спросил он грубо. Она слезла со стола и подошла к нему: – Меня привез Джои. – Ему повезло. – Я приехала сразу же, как только смогла. – С опозданием на несколько недель, – холодно ответил он, – но полагаю, ты была очень занята. – Мои родители меня не выпускали из дома. Я и понятия не имела, что случилось. Она подошла поближе. – Ник, я так расстроилась, когда узнала о твоем брате. Я ведь ничего не знала. Я думала, что увижу тебя сегодня в школе, но когда не увидела… – и она замолчала, беспомощно пожав плечами. – Ты должен простить меня, я не виновата. Все это звучало логично. Только почему же у ее родителей были такие искренние голоса, когда они ему сообщили, что Лорен не желает больше его видеть и говорить с ним, и не будет ли он так любезен перестать ее беспокоить? И в то же время… эти чертовы родители врут убедительнее всех. Он сделал последнее усилие, чтобы не поддаться: – Да, но я теперь успокоился. Ты не должна меня жалеть. На глазах у нее показались слезы: – Жалеть тебя? Неужели это правда, что ты говоришь? – Послушай, это… – Я люблю тебя, – перебила она, и голос ее задрожал, – я действительно тебя люблю. Эти слова растопили лед в его сердце, и он обнял ее, такую мягкую и сладко пахнущую. Он не мог противостоять ей. Да он этого и не хотел. Они проговорили целый час, все выяснив досконально, и когда она уходила, они уже выработали план действий. Джои будет их связным – будет передавать записки и устраивать свидания. – Когда-нибудь я уговорю родителей познакомиться с тобой, – обещала Лорен, – и тогда мы сможем быть вместе сколько захотим. Да, подумал он. Но не зарекайся. Родители и он не очень-то подходящая компания. Расставаясь, она его поцеловала. Она еще не ушла, а он уже не мог дождаться следующего свидания. – Скоро, – пообещала она. Но он не был уверен, что это будет так уж легко устроить.
И вот как они все устроили – так тщательно и тайно, что лучше нельзя было придумать. Разумеется, когда секрет известен больше, чем двоим, – это уже не секрет. Знал Джои и Синдра, и Харлан. И Джордж, который все рассказал по секрету Луизе и Дэйву. Шли месяцы, и они пробавлялись краткими встречами то там, то здесь, и Лорен все труднее было лгать родителям. Она стала мастерски изобретать разные предлоги, которые не вызывали у них сомнений, но все равно ей было тяжело.
Дата добавления: 2015-06-27; Просмотров: 305; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |