Вампир и человек

Что у вас там случилось? — спросил Дима, как только мы с Эмми зашли в его номер.

Что? — не понял я, так как часть моего сознания все еще пребывала в прострации после увиденного в домике.

На тебе лица нет, — пояснил Димка, — вот я и хочу знать, что произошло.

Понятно, — кивнул я, но так и не ответил на вопрос брата.

Эмми тоже не была настроена на беседу, она выглядела крайне задумчивой, наверно, перебирала в уме возможные объяснения того, что мы видели. Лично я никаких объяснений не находил, да и думать на эту тему не хотел, поэтому обреченно повалился на кровать и уставился в потолок, стараясь вытравить из головы все мысли.

Но Дима не привык сдаваться, к тому же им двигало одно из сильнейших в мире чувств — любопытство. Ради такого дела он даже выключил телевизор.

— Если сейчас мне никто не ответит, — с расстановкой произнес брат, — то вы очень об этом пожалеете.

Эмми, очнувшись от своих мыслей, посмотрела на меня, и стало ясно — она собирается выполнить просьбу Димы.

— Чур, без меня. — Я поспешил ретироваться в ванную комнату, чтобы не присутствовать при рассказе. Хватило того, что я видел весь спектакль собственными глазами, причем мое место было в первых рядах.

Я принял холодный душ, освеживший голову, и немного успокоился. Надо проще смотреть на вещи. Подумаешь, какие-то там дети, поедающие животных! В практике охотника приходилось сталкиваться и не с такими ужасами. Видимо, я так расклеился из-за того, что в роли убийц выступили обычные малыши из плоти и крови, а не какая-нибудь тварь из преисподней.

Вернувшись обратно в комнату, я застал брата, озадаченно изучающего голую стену. Он смотрел в одну точку перед собой. Эмми же, не отрываясь, глядела в окно. Оба молчали, погруженные в собственные думы.

Есть идеи? — спросил я, обращаясь сразу к обоим. Очень не хотелось говорить на эту тему, но было необходимо обсудить случившееся и решить, как вести себя дальше. — Я готов выслушать любые предположения.

Как это обычно делает отец? — Дима наморщил лоб. — Надо сначала записать все факты, которые нам известны, а потом подобрать под них соответствующий типаж нечисти.

Бери ручку, бумагу и пиши, — скомандовал я брату. Эмми все еще не обращала на нас внимания, и мы оставили ее в покое, тем более что сами мало верили в успех своей затеи. Может, Амаранте удастся придумать что-нибудь толковое, пока мы тут дурью маемся. — Во-первых, — начал я, копируя манеру отца, — мы имеем странное заболевание, которым дети страдают только в этом городе. Больше о нем нигде не слышали. — Дима послушно вывел на листке несколько слов. — Во-вторых, есть клан вампиров. С ними тоже не все в порядке: кто-то убивает членов клана. В-третьих, — разошелся я, — больные дети восполняют запас красных кровяных телец, поедая животных, — немного подумав, я решил остановиться на этих трех фактах.

Ты еще кое-что упустил, — заметил Димка. Я вопросительно посмотрел на брата, и он добавил: — В-четвертых, считалочка.

Это ерунда. — Я было отмахнулся, но брат упрямо покачал головой и запротестовал:

Не скажи. Считалочка имеет прямое отношение к некоему обществу, члены которого убивали вампиров. А у нас как раз есть истребляемый неизвестным лицом клан вампиров. Это раз, — подражая мне, он загнул палец. — Мы постоянно слышим считалочку от детей, и они при этом ведут себя крайне странно. Это два. И, наконец, три — она реально пугает.

Ладно, — пришлось признать его доводы существенными, за исключением, конечно, последнего, — записывай считалку под пунктом четыре. Теперь прочти вслух, что у нас получилось.

Пунктов было немного, и я, разумеется, помнил их и так, но мне казалось, что их озвучивание другим человеком может натолкнуть на какую-нибудь идею. Этого не произошло. Никакое озарение меня не посетило, но все же Дима старался не зря. Эмми, которая, как я думал, не обращала внимания на наш треп, резко обернулась, как только Димка замолчал.

Я, кажется, знаю, что здесь творится, — произнесла девушка. По тому, как блестели ультрамариновые глаза, я почувствовал, что проблема вскоре будет решена.

Ну не томи! — взмолился Дима, так как Эмми не торопилась продолжать.

Ах да, — встрепенулась она и начала издалека: — Влад, ты помнишь, как тебя ранил оборотень?

Конечно, я помнил. Я тогда искренне считал, что это мой последний час. Так бы оно и вышло, если бы Эмми не спасла меня от острых клыков волка. Это было в нашу вторую встречу, и с тех пор я верю в судьбу. Ведь не будь Амаранты, лежать бы мне сейчас в сырой земле, а по моим косточкам ползали бы черви. Но при чем тут нынешнее дело?

— А что было потом? — не дожидаясь ответа, спросила Эмми.

Потом… Я на секунду задумался, но память услужливо распахнула передо мной свои двери, и я снова окунулся в те счастливые дни, когда мы с Амарантой только узнавали друг друга. Видимо, в моей мечтательной улыбке отразилась часть этих воспоминаний, потому что Эмми смущенно отвела глаза, наверняка догадавшись, о чем я думаю, и поспешила скорректировать ход моих мыслей:

— Я говорила о том времени, когда ты отлеживался после укуса оборотня.

Я снова нахмурился. Действительно, волк сильно порвал мне руку (на предплечье остались шрамы от его зубов), но благодаря вовремя введенной вакцине мне не грозило превратиться в оборотня. Я не смог связать эти события с тем, что происходило сейчас, но зато Дима начал что-то понимать. Это было видно по тому, как стремительно менялось выражение его лица.

— Ты был при смерти, и мы ввели тебе кровь Амаранты, чтобы твой организм лучше регенерировал! — чуть ли не прокричал брат.

И правда, было что-то такое. Кажется, я тогда решил проверить, что чувствуют вампиры. Сыворотка из крови странно повлияла на мой организм, и я на некоторое время получил способность увидеть мир глазами вампира. Помню, мне это не особо понравилось, и я поторопился закончить эксперимент. Слава богу, эти ощущения быстро испарились.

И что дальше? — спросил я, все еще не понимая, куда они клонят.

А дальше, — ответила Эмми, — я думаю, эти дети являются примерно тем же, чем ты был в тот раз.

Подожди, — попытался я остудить пыл Амаранты, — ты хочешь сказать, что кто-то поит детей кровью вампира? Но в таком случае они бы уже давно переродились.

Ты забыл, что если добавить в кровь вампира определенные травы, нейтрализующие яд, то перерождения не будет, — заметил Димка. — Ты же остался человеком.

Допустим, — я вынужденно согласился. — Но это сколько же надо вампиров, чтобы обеспечить постоянный приток зараженной крови?

Достаточно одного, — парировала Амаранта. — Тебе была введена кровь вампира, но ее воздействие на твой организм было ограничено по времени. Если бы ты захотел поддерживать в себе способности вампира, пришлось бы повторять укол снова и снова.

Обалдеть, — перебил Димка потрясенно, — выходит, можно оставаться человеком и при этом иметь силу вампира?

В принципе, да, — рассеянно ответила Эмми. Ее мысли витали в другом измерении.

И ты мне об этом не сказал? — Брат возмущенно посмотрел на меня.

Ничего хорошего в этом нет, — отмахнулся я, не придав значение интересу, который Димка внезапно проявил к этому вопросу. — Продолжай, Эмми.

Так вот, — вернулась она к объяснению, — существует способ создания полувампиров-полулюдей. Эти существа обладают определенными преимуществами как перед человеком, так и перед вампиром. Они не боятся солнца, и даже голод не имеет на них такого колоссального влияния, как на вампиров, но при этом у них есть сила и выносливость вампира. Есть, конечно, и минусы. Например, они стареют и умирают, как обычные люди. И им для обретения полной силы приходится пройти через детство.

То есть ты считаешь наших детишек такими вот половинками? — поинтересовался Дима.

— Почему бы и нет? — Эмми улыбнулась. — Это многое бы объяснило. Полувампиры рождаются нормальными детьми, и только с возрастом у них начинает проявляться ген-мутант. Вместе с этим растут их сила и жажда крови.

— И агрессия, — пополнил я список. Эмми кивнула, соглашаясь.

И как сделать такого упыреныша? — по-деловому спросил Димка.

Нет ничего проще, — Эмми развела руками. — Надо ввести женщине во время беременности ту смесь из крови вампира и специальных трав, которые давали тебе, Влад, и дело сделано. Зелье проникнет в организм и прочно там обоснуется. Впоследствии никакого дополнительного вливания не понадобится. То, что родится, и будет дампиром.

Смешное название, — не очень-то весело пробормотал Димка.

Значит, по крайней мере, один вампир должен иметь доступ к роженицам этого города, — подытожил я все вышесказанное.

Здесь все помешаны на медицине. Особенно в отношении детей. Любой врач способен на это, — произнесла Эмми, и я понял — она права. Слишком уж местные жители зациклены на этой непонятной детской болезни. Молодые мамаши наверняка проходят перед родами полное медицинское обследование.

Может, это все как-то связано с возрождением ордена, борющегося против вампиров? — предположил

Дима. — Если один из его членов уцелел, он мог сообразить, что с вампирами каши не сваришь, и решил сколотить себе армию из дампиров. Им ведь нечего терять, они и так смертны. А если им с детства вдалбливают в голову, что вампиры враги, и их надо уничтожить, то вообще получится универсальный солдат: послушный и исполнительный.

Мысль интересная, — одобрил я. — Но почему этот предполагаемый вампир так долго тянул с возрождением общества?

Мало ли у него могло быть причин? Кто ж его знает?

Версия, в самом деле, неплохая, — согласилась Эмми. — Но надо бы ее проверить, — при этих словах она загадочно улыбнулась.

Это как? — В предчувствии интересного развлечения Дима подался вперед, жадно глядя на Амаранту.

Для начала выясним, действительно ли дети являются дампирами, — пояснила она.

Что-то мне это не нравится, — заметил я, но меня проигнорировали.

Дима и Эмми уже вовсю обсуждали планы возможных мероприятий по установлению принадлежности детей к миру полулюдей-полувампиров.

— А я знаю, что надо сделать! — радостно воскликнул Димка. Его фантазия всегда была более чем плодовита, и я еле удержался от стона, представив, что брат в состоя-нии придумать. — Поставим ребенка в экстремальную ситуацию и посмотрим, как он себя поведет. Если он обладает какими-то сверхспособностями, они проявятся.

А если нет, — спросил я, ужаснувшись, — то он погибнет?

Ну, план, конечно, не идеален, — смутился Дима. — Но мы можем как-нибудь подстраховаться на тот случай, если что-то пойдет не так. Ну, чтобы спасти ребенка.

Почему бы и нет? — согласилась Эмми с этим абсолютно ненормальным замыслом.

Вот уж от тебя я такого не ожидал, — удивился я реакции Амаранты, которая в последнее время всячески демонстрировала искреннюю любовь к детям.

Не волнуйся, — миролюбиво произнесла девушка, — я позабочусь о том, чтобы с ребенком ничего не случилось.

Звучит обнадеживающе, — проворчал я, уже понимая, что эту парочку экстремалов не переубедить.

Наконец, когда все нюансы плана были обговорены по несколько раз, мы с Эмми ушли в свою комнату.

Как только мы остались одни. Амаранта напряглась. Судя по ее рефлекторному движению в сторону двери, она даже хотела уйти, но в последнюю минуту почему-то передумала и осталась.

Я помнил о случившемся прошлым вечером и чувствовал, что необходимо успокоить Эмми. Не зная, как подойти к решению этой деликатной проблемы, стал дей-ствовать наобум в надежде на везение. Сделав несколько неуверенных шагов по направлению к девушке, я остановился примерно в метре от нее.

— Как ты? — спросил я немного хриплым голосом, сам не зная, что хочу услышать в ответ.

Все в порядке. — Амаранта слегка раздвинула уголки губ в некоем подобии улыбки. — Жаль, что вчера все так вышло, — в который раз за этот день извинилась она.

Я сам виноват, — я понимал, что эти слова являются истиной. — Мне не стоило целовать тебя. Ты просила дать тебе время привыкнуть к новой жизни, а я поторопил события и все испортил.

Ничего ты не испортил. — На этот раз ее улыбка была более уверенной и сердечной. — Ты — лучшее, что когда-либо случалось со мной. Я настолько счастлива, бессовестно счастлива, — лукаво добавила она, — что даже страшно. Я боюсь, что все это может исчезнуть. Но больше всего я боюсь, что сама все разрушу.

Голос Эмми задрожал, в синих, как море, глазах притаился страх. Хотелось подойти к ней, сказать, что я не допущу, чтобы с нами случилось что-то плохое. Я сделал еще шаг по направлению к девушке и протянул руку. Эмми сама вложила свою маленькую ладонь в мою, и наши пальцы переплелись. Так мы и стояли, глядя друг другу в глаза и держась за руки, без единого звука, опасаясь спугнуть эту минуту единения.

Воздух вокруг пропитался электричеством, стало трудно дышать, но я боялся нарушить тишину глубоким вдохом или неловким движением. Казалось, стоит при-близиться еще на шаг или просто пошевелить пальцем, и Эмми снова ускользнет от меня. И хотя больше всего на свете я желал оказаться как можно ближе к ней, я терпеливо замер на месте.

Поцелуй меня, — прошептала Эмми еле слышно. В первое мгновение подумалось, что у меня слуховые галлюцинации. Ее просьба настолько не вязалась со всем предыдущим разговором, что я опешил.

Ты уверена? — переспросил я хотя очень долго мечтал о поцелуе. Но я должен был убедиться что она делает это не под моим давлением, а по собственному желанию.

Еще как. — Девушка смущенно улыбнулась и сама шагнула мне навстречу.

Теперь мы стояли всего в паре сантиметров друг от друга. Ничего слаще этой близости не могло быть; мое сердце затрепетало, словно у меня внутри в поисках свободы билась запертая птица.

Нельзя заставлять девушку просить дважды, и я наклонился к губам Амаранты. Но на этот раз, наученный горьким опытом, я целовал нежно, невесомо, сдерживая бушующее внутри пламя. Прикосновения были легкими, почти воздушными, как дуновение летнего ветерка. Наши губы едва соприкасались. Я словно пробовал на вкус неведомый, но безмерно сладкий десерт, желая растянуть миг удовольствия. Хоть я и прижимал Эмми к себе, она в любой момент могла разомкнуть мои руки, такими слабыми были объятия. Я поступил так намеренно, чтобы снова не испугать девушку своим напором. Кажется, впервые в подобной ситуации я полностью контролировал себя, не давая чувствам победить разум.

По телу Амаранты пробежала дрожь, отозвавшаяся во мне стократно. Я держал в объятиях мечту, и мне отчаянно не хотелось ее отпускать.

Как будто угадав мои мысли, Эмми высвободилась из плена моих рук (правда, на этот раз не так поспешно) и отошла. Какое-то время мы снова молча стояли и смотрели друг на друга, разделенные безопасным расстоянием, как два осколка единого целого.

Как на этот раз? — спросил я, немного приходя в себя. Меня все еще тревожил ее инстинкт вампира и его реакция на меня. — Нет желания меня убить?

Совсем небольшое, — загадочно улыбнувшись, ответила Эмми.

Значит ли это, что в ближайшее время оно вообще пропадет?

Оно не пропадет никогда, — Эмми виновато вздохнула. — Притупится — это да.

И как долго еще ждать? — поинтересовался я, стараясь не сосредотачивать внимание на словах о том, что какая-то часть Амаранты всегда будет видеть во мне лишь потенциальную жертву.

Не знаю. — Эмми удрученно пожала плечами, но почти сразу же грусть сменилась улыбкой. — В этот раз уже лучше.

Она намекнула на то, что мы продержались целую минуту, прежде чем в ней проснулся вечно голодный вампир. Неплохой результат, с сарказмом подумал я про себя, такими темпами лет через пятьдесят мы доберемся до первой брачной ночи. Наверное, какая-то часть моих эмоций отразилась на лице, потому что Эмми неожиданно нахмурилась.

— Ты злишься? — пытаясь рассмотреть ответ в моих глазах, спросила она.

Нет, — ответ был искренним, ведь то, что я испытывал в данный момент, не было злостью, скорее уж досадой, которая, прежде всего, была обращена на мою собственную нетерпеливость. — Все в порядке. Я очень люблю тебя, и мне, в сущности, наплевать на все это. Лишь бы ты была рядом, с остальным мы как-нибудь справимся, — вот здесь я немного покривил душой, но чего не сделаешь ради любимой девушки.

Спасибо. — Мягкий голос Эмми стал мне наградой за все страдания, и я немного успокоился, услышав в нем благодарность. — Мне сейчас, наверное, лучше уйти.

Останься, — попросил я, но Эмми была непреклонна.

Голод надо чем-то утолить. Не хотелось бы, чтобы этим чем-то стал ты, — пояснила она причину ухода, и мне ничего не оставалось, как отпустить ее.

Когда Амаранта ушла, я решил: лучшее, что я могу сделать в сложившихся обстоятельствах, — это лечь спать. Так я и поступил. И хотя сон еще долго не приходил, я упорно продолжал лежать с закрытыми глазами, пока моя настойчивость не взяла верх над не менее упрямым организмом.

Дата добавления: 2015-06-27