Нечего понимать 1 страница

В.: Все святые, спасители и религии во все времена убеждали нас быть неэгоистичными, скромными, кроткими. Значит, это возможно. Как вы можете с такой уверенностью утверждать, что невозможно быть свободным от эгоизма?

У. Г.: Потому что мне абсолютно ясно, что вы придумали эту идею альтруизма, чтобы защититься от того, что реально существует, – от вашего эгоизма. В любом случае, верите вы в альтруизм или нет, вы всегда остаетесь эгоистичными. Ваш так называемый альтруизм существует только в будущем, завтра. А когда приходит завтра, он отодвигается на следующий день, или, может быть, на следующую жизнь.

Взгляните на него именно таким образом – он как горизонт. На самом деле никакого горизонта нет. По мере того как вы приближаетесь к горизонту, он отдаляется от вас. Горизонт создается ограниченностью зрения. Но никакого горизонта нет. Точно так же, никакого альтруизма вовсе нет. Целые поколения людей истязали себя этой идеей альтруизма, и это только позволяло обогащаться тем, кто продавал идею альтруизма за деньги, как священники и моралисты.

Я не осуждаю вас или кого‑то еще, я просто указываю на абсурдность того, что вы делаете. Когда освобождается энергия, которую вы тратите на погоню за чем‑то несуществующим, таким как альтруизм, ваша проблема становится очень простой, независимо от того, в чем она заключается. Вы перестаете создавать проблемы на материальном плане, а это единственный план, который только существует.

В.: Да, но как насчет тех, кто ищет не какую‑то иллюзорную абстракцию, а просто счастье?

У. Г.: Их поиск счастья ничем не отличается от духовного поиска. Все это поиск удовольствия, а духовность – величайшее, высшее удовольствие.

В.: Значит, этот поиск должен прекратиться?

У. Г.: Не говорите, что этот поиск должен прекратиться. Если вы хотите, чтобы эгоизм прекратился, это желание – неотъемлемая часть эгоистического поиска более приятного состояния – альтруизма. И оба они не существуют. Поэтому вы вечно несчастны. Ваш поиск счастья делает вас несчастными. И духовная цель, и поиск счастья – это одно и то же. Оба по сути своей эгоистичны и являются поиском удовольствия. Если у вас есть это понимание, вы вообще не будете понапрасну тратить свою энергию в этом направлении.

Вы знаете, я объездил весь мир и обнаружил, что люди абсолютно одинаковы. Нет никакой разницы. Для каждого человека самое главное в жизни – это стать кем – то. Они все хотят стать богатыми, материально или духовно, – все это одно и то же. Не надо разделять это; так называемое духовное – тоже материально. Вы можете думать, что вы лучше других, потому что ходите в храм и совершаете пуджу, но вот женщина, например, совершает пуджу в надежде родить ребенка. Она хочет чего – то и идет в храм. Так же и вы; точно то же самое. Вы идете туда из сентиментальных соображений, но со временем это превратится в рутину и вас будет тошнить от этого.

То, что я пытаюсь донести до вас, очень просто: ваша духовная и религиозная деятельность в основе своей эгоистична. Это все, что я хочу донести до вас. Вы идете в храм по той же причине, по которой вы идете в любое другое место, – вы хотите какого‑то результата. Если вы ничего не хотите, у вас нет никаких причин идти в храм.

В.: Но большинство людей ходит в храмы…

У. Г.: Почему вас так волнует, что делает большинство? Это ваша проблема, и вы должны решить ее для себя. Пусть вас не волнует человечество и все эти миллиарды людей в мире.

В.: Вы так безжалостно критикуете все, что когда‑либо говорили люди. Но со временем вас могут точно так же раскритиковать и разнести в пух и прах за все, что вы говорите.

У. Г.: Если у вас хватит храбрости, я первым вас поздравлю. Но вы не должны опираться на свои священные книги. Вы должны подвергнуть критике мои слова без помощи ваших так называемых авторитетов. У вас просто не хватит храбрости, потому что вы полагаетесь на книги, а не на себя. Потому‑то вы никогда не сможете этого сделать. Если у вас достаточно смелости, значит, вы тот человек, который может доказать, что я не прав. Великий мудрец, такой как Гаудапада, может это сделать, но его здесь нет. Вы просто повторяете то, что сказал Гаудапада и прочие. Что касается вас, то это бесполезное утверждение. Если бы здесь сейчас сидел живой Гаудапада, он смог бы разнести в пух и прах то, что я говорю, но вы бы не смогли. Так что не надо убегать в бессмысленные обобщения. Вы должны сами иметь смелость опровергнуть то, что я говорю. То, что я говорю, должно быть ложным для вас. Вы можете только согласиться или не согласиться с моими словами, в соответствии с тем, что вам кто‑то когда‑то сказал. Не так это делается.

Я просто указываю на то, что никаких решений нет, есть только проблемы. Если другие сказали то же, что и я, почему вы задаете вопросы и ищете решений? Забудьте о массах, я говорю о вас. Вы просто ищете новые, лучшие методы. Я не собираюсь помогать вам. Я говорю: «Не беспокойтесь о решениях, постарайтесь выяснить, в чем заключается проблема». Проблема и есть решение; они не помогают вам решить вашу проблему. Какого черта вы ищете еще каких‑то решений? Не надо приходить ко мне за решениями. Вот и все, что я говорю. Из того, что я вам говорю, вы сделаете еще одно решение, занесете его в свой список решений, которые все до одного становятся бесполезными, как только приходит время по‑настоящему решать вашу проблему.

То, что я говорю, действительно и истинно для меня, и только. Если я предложу вам хоть что‑нибудь, прямо или косвенно, вы превратите это в очередной метод или технику. Если бы мне нужно было что‑то предлагать, мне бы пришлось извратить самого себя.

Если кто угодно говорит, что есть выход, значит, он нечестный человек. Он делает это для того, чтобы возвеличить себя, можете быть уверены. Он просто хочет протолкнуть свой продукт и хочет убедить вас, что его продукт лучше других продуктов на рынке. Если кто‑то еще придет и скажет, что выхода нет, вы сделаете из этого еще один метод. Это бесплодные попытки догнать собственную тень. И все равно вы не можете оставаться там, где вы есть. Вот в чем проблема.

Из всего этого вы неизбежно сделаете вывод, что ситуация безнадежна. В реальности вы создаете эту безнадежность потому, что вы на самом деле не хотите быть свободными от страха, зависти, ревности и эгоизма. Поэтому вы чувствуете, что ваша ситуация должна быть безнадежной. Единственная надежда – в эгоизме, зависти и злобе, а вовсе не в их вымышленных противоположностях, то есть в практике альтруизма, щедрости и доброты. Проблема (эгоизм) только усиливается культивацией его вымышленной противоположности – так называемого альтруизма.

Сидеть здесь и обсуждать это – бессмысленно, бесполезно. Потому‑то я все время и говорю своим слушателям: «Убирайтесь отсюда, прошу вас!» Вы можете достать то, чего вы хотите, где угодно, только не здесь. Идите в храм, совершайте пуджу, повторяйте мантры, посыпайте пеплом голову. В конце концов придет какой‑нибудь жулик и скажет: «Плати мне зарплату, а я дам тебе самую лучшую мантру, и повторяй ее». А потом придет еще один и скажет вам, чтобы вы не делали ничего из этого, потому что все это бесполезно, а то, что он говорит, гораздо более революционно. Он предпишет вам практиковать «невыбирающее осознание», заберет ваши деньги и построит на них школы, организации и тантрические центры.

В.: Почему мы не должны отбрасывать то, что вы говорите, так же как вы отбрасываете чужие учения и чужие методы?

У. Г.: Вы никогда не сможете раскритиковать меня; ваша привязанность к религиозным авторитетам запрещает вам сомневаться в чем бы то ни было, а особенно в таком человеке, как я. Я уверен, что вы никогда не бросите мне вызов. Поэтому то, что я говорю, неизбежно ввергнет вас в невротическое, нестабильное состояние. Вы не можете принять то, что я говорю, но в то же время вы никогда не сможете отвергнуть это. Если бы не ваша толстокожесть, вы бы оказались в психушке. Вы просто не можете и никогда не станете сомневаться и том, что я говорю; это слишком большая угроза для вас. Ничто на свете не способно пробить вашу защиту: Гаудапада дал вам рукавицы, Бхагавад Гита – защитную одежду, а Брахмасутра – бронежилет. Итак, вы в безопасности, и это все, что вас действительно интересует. Вы не можете критиковать мои слова, пока вы опираетесь на то, что кто‑то когда‑то сказал.

И не говорите, что видящих – тысячи. На самом деле их очень немного, всех можно пересчитать по пальцам. Все остальные – просто технократы. Святой – это технократ. Это и есть то, чего хочет большинство людей. Но сейчас, когда усовершенствовались наркотики и прочие техники, святые уже необязательны.

Вам больше не нужен священник или святой, чтобы учить вас медитации. Если вы хотите контролировать свои мысли, просто примите наркотик и забудьте о них (если вы хотите именно этого). Если вы не можете спать, примите снотворное. Тогда вы поспите, а потом проснетесь. Это все то же самое.

Не слушайте меня. Для вас это только лишнее беспокойство. Это только усилит невроз, в котором вы уже намертво застряли. Принимая как должное значимость всей этой религиозной чепухи, не подвергая ее сомнению и уж тем более не пытаясь освободиться от ее оков, вы не только научились жить с этим, но и научились извлекать из этого выгоду. Это вопрос спекуляции, больше ничего.

В.: Если все это так, зачем же вы продолжаете говорить?

У. Г.: Какой смысл спрашивать меня, почему я продолжаю говорить? Разве я продаю или обещаю вам что‑то? Я что, предлагаю вам покой ума? Вы парируете тем, что я отбираю у вас ваш драгоценный покой ума. Отнюдь нет, я пою свою собственную песню, я просто иду своей дорогой, а вы идете следом и пытаетесь нарушить мой покой.

В.: Я чувствую, что если кто‑то и может нам помочь, то это вы.

У. Г.: Нет, сэр! Что бы я ни делал, чтобы помочь вам, это только усугубит ваше несчастье, вот и все. Продолжая слушать меня, вы только наваливаете очередное несчастье на кучу несчастий, которые у вас уже есть. В этом смысле наш разговор не несет вам ничего хорошего.

Похоже, вы не осознаете, что играете с огнем. Если вы действительно хотите мокшу здесь и сейчас, вы можете обрести ее. Вы же видите, что вы и есть злоба, эгоизм и все прочее, и если они исчезнут, вы тоже исчезнете. Это физическое исчезновение; не абстрактная, а настоящая физическая смерть.

В.: Вы говорите, что это может произойти сейчас? А другие говорят…

У. Г.: Мне безразлично, кто что говорит. Это может произойти сейчас, вы просто этого не хотите. Вы не подошли бы к ней и на километр. Если злоба и эгоизм, который и есть вы, исчезнет, мокша придет прямо сейчас, а не завтра. Вас сожжет ваша собственная злоба, а не разряд тока. Поэтому религиозные люди придумали альтруизм. Если исчезнет этот альтруизм, исчезнете и вы, вот и все.

Так что освобождение от любой из этих вещей (жадности, эгоизма и т. д.) подразумевает, что «вы», каким вы знаете и испытываете переживание себя, закончитесь прямо сейчас. Я говорю вам, ради вас же и из сострадания к вам, – это не то, чего вы хотите. Это не то, что вы можете сделать. Это не в ваших руках. Оно приходит к тому, кого оно выбирает. Вы совершенно неуместны.

Вся эта поэзия и романтика типа «умереть для прошлого» не поможет ни вам, ни кому бы то ни было. Из этого ничего не выйдет. Они могут сколько угодно проповедовать с трибуны, но они и сами этого не хотят. Это просто слова. В конечном итоге люди соглашаются на все это (храмы, мантры, писания). Все это слишком глупо и наивно.

В.: Как же тогда мы можем выяснить это сами и не повторять слова так называемых экспертов?

У. Г.: Вы должны на самом деле соприкоснуться с жизнью в такой точке, в которой никто еще с ней не соприкасался. Никто не может вас этому научить. Пока вы продолжаете повторять то, что говорили другие, вы заблуждаетесь, и ничего хорошего из этого выйти не может. Слушать и верить чужим словам – это не способ выяснить самим, а другого способа не существует.

В.: Значит, вы говорите, что мы должны избавиться от верования, что…

У. Г.: Не беспокойтесь об этом. Вы замените одно верование другим. Вы есть не что иное, как верование, и когда оно умрет, умрете и вы. Я пытаюсь донести до вас вот что: не пытайтесь освободиться от эгоизма, жадности, злобы, зависти, желаний и страха. Вы только создадите их противоположности, которые, к сожалению, вымышлены. Если желание умрет, вы тоже умрете. Приедет черный фургон и увезет вас, и правильно сделает. Даже если вы каким‑то чудом выживете после этого шока, это не будет иметь никакого смысла ни для вас, ни для других.

Вы предпочитаете играться в игрушки, задавать дурацкие вопросы типа: «Что будет с моим телом после смерти? Хватит ли у него сил выдержать это?» Что за ерунду вы говорите? Вы спрашиваете меня, что произойдет с вами, если вы дотронетесь до провода под напряжением. Это бессмысленный вопрос. На самом деле вам это совершенно неинтересно. Может, прикоснувшись к этому проводу, вы сгорите дотла и ни на что уже не будете годиться. А может, другие, прикоснувшись к вам, получат шок, и вы станете неприкасаемым. Смотрите, что означают мои слова. Если у вас хватит смелости впервые прикоснуться к жизни, вы никогда не узнаете, откуда обрушился удар. Все, чему человек когда‑либо учился, все, что он когда‑либо чувствовал и переживал, уходит, и на это место не приходит ничего. Такой человек становится живым авторитетом благодаря своей свободе от прошлого, культуры, и он таким останется до тех пор, пока кто‑нибудь другой, в свою очередь открывший это для себя, не опровергнет это. Пока вы не осмелитесь опровергнуть меня, опровергнуть все, что я говорю, и всех гуру, вы останетесь фанатиком с фотографиями, ритуалами, празднованиями и прочим. Сожалею. Я спою свою песню и уйду.

В.: Но мы заблудились. Нам нужны гуру, садхана и священные писания в качестве руководства.

У. Г.: Вы можете вернуться к своим гуру и вообще делать все, что хотите. То, о чем я говорю, случается со счастливчиками; если вы счастливчик, то вы счастливчик и есть. Вот и все. Я тут ни при чем. Это не в чьей‑либо компетенции.

В.: Счастливчик или нет, но наша традиция учит, что жизнь мимолетна, что все постоянно изменяется, что…

У. Г.: Это и есть традиция Индии, о которой я говорю, – перемена, а не традиция, о которой говорите вы, – отсутствие перемен. Вся ваша жизнь – это отрицание реальности перемен. Вы желаете только продолжаться, потом возвращаться к жизни, и только для того, чтобы вновь продолжаться. Это не та великая индийская традиция, о которой я говорю. Когда вы спрашиваете: «Что такое смерть?», вы думаете, что задаете глубокий вопрос. Вы допускаете, что задаете вопрос Гаудапады до того, как зададите более фундаментальный вопрос: «Был ли я рожден?» Вместо того чтобы самостоятельно решить этот базовый вопрос, вы цитируете и комментируете Гаудападу, а потом находите легкий выход и просто приравниваете мои слова к его словам. Это ваша уловка.

В любом случае все, что вы можете делать, – это разглагольствовать на тему смерти и реинкарнации. Только мертвецы задают вопросы о смерти. Те, кто действительно живет, никогда не задают таких вопросов. Эта память в вас (которая мертва) хочет знать, будет ли она продолжать жить после того, что ей представляется как смерть. Потому‑то она и задает такие вопросы. Смерть – это нечто окончательное. Вы умираете только один раз. Как только ваши вопросы и представления умрут, вы никогда уже не спросите о смерти.

В.: Вы срываете все маски, и я вдруг понял, что я должен барахтаться самостоятельно и никто не сможет мне помочь.

У. Г.: Вы уверены, что никто не сможет вам помочь? Вы не так уж и уверены в этом. Поэтому ваше утверждение ничего не значит. Вы будете хранить надежду. Даже допустив на какое‑то мгновение, что никакая внешняя сила не может вам помочь, вы все еще убеждены, что вы сможете помочь себе сами. Это дает вам огромную надежду, а надежда всегда ориентирована на достижение чего‑то. Вместо того чтобы тратить время на вопросы типа «Есть ли кто‑то, кто поможет мне достичь того, чего я хочу?», лучше спросили бы: «Есть ли чего достигать?» Когда вы сами достигаете, или кто‑то помогает вам достичь чего‑то, вы так вопрос не ставите. А на самом‑то деле вы находитесь в поиске. Это очевидно. Но что вы ищете? Вне всякого сомнения, вы ищете то, что вы уже знаете. Невозможно искать то, чего вы не знаете. Вы ищете и находите то, что вы знаете. Вам тяжело осознавать этот простой факт.

Не поймите меня неправильно. Я не задаю вопросов и не играю в какие‑то сократовские игры с загадками. Я здесь не для того, чтобы предлагать вам какие‑то новые методы, новые техники, и не предлагаю вам никаких уловок для того, чтобы вы могли достичь своей цели. Если другие системы, техники и уловки не смогли помочь вам достичь своей цели и если вы ищете или хотите купить какие‑то новые, лучшие техники и прочее, боюсь, что я не смогу ничем вам помочь. Если вы думаете, что кто‑то другой может вам помочь, то – удачи. Но я вынужден, следуя своему собственному опыту и урокам, которые я получил в жизни, сообщить вам кое‑что: «Вы ничего не добьетесь, вот увидите».

В чем я уверен, так это в том, что бесполезно обращаться к внутренним или внешним источникам за помощью. Мне абсолютно ясно, что для того, чтобы выяснить это самостоятельно, вы должны быть совершенно беспомощными и вам должно быть некуда обращаться. Вот и все. К сожалению, эту уверенность нельзя никому передать. Я просто уверен, что цель, которую вы себе придумали, виновата в вашем поиске. Пока есть цель, будет продолжаться и поиск. Если вы скажете: «Я на самом деле не знаю, чего я ищу», это будет неправда. Так что же вы ищете? На данный момент это самый важный вопрос, который вы можете себе задать.

Если вы присмотритесь повнимательней, вы увидите, что, помимо ваших естественных телесных потребностей, ваши желания возникают из того, что вам говорили, что вы читали, и из того, что вы сами пережили. Физиологические потребности самоочевидны и понятны. Но именно эта потребность – предмет вашего поиска – порождена вашим мышлением, которое в свою очередь основано на знании, которое вы получили из разных источников. Это должно быть вам ясно.

В.: Если все, что вы говорите, – правда, тогда мы действительно в затруднительном положении. Мы не можем принять или отвергнуть то, что вы говорите. Почему же вы продолжаете разговаривать с нами? Какой в этом может быть смысл?

У. Г.: Вести этот диалог с вами не имеет абсолютно никакого смысла. Вы имеете полное право спросить, какого черта я с вами разговариваю. Я категорически утверждаю и уверяю вас, что в моем случае это не имеет никакого отношения к самореализации. Моя мотивация очень отличается от того, что вы думаете. Не то чтобы я сильно жаждал помочь вам понять это или чувствовал, что должен вам помочь. Вовсе нет. Моя мотивация прямолинейна и преходяща: вы приходите сюда в поиске понимания, в то время как моя единственная цель – как можно яснее дать вам понять, что нечего понимать.

Пока вы хотите что‑то понять, этот нелепый диалог будет продолжаться. Я всегда подчеркиваю, что до вас должна каким‑то образом дойти эта истина – что понимать тут нечего. Пока вы думаете, допускаете и верите, что тут есть что понимать, и делаете это понимание целью, которая должна стоять перед вами, целью, которая требует поиска и борьбы, – вы заблуждаетесь и будете несчастным.

У меня очень мало есть что сказать, и я повторяю это снова и снова. Для меня не существует вопросов, кроме практических вопросов, касающихся повседневных действий в этом мире. А у вас – огромное количество вопросов. Все эти вопросы имеют один источник: ваше знание. Но в самой природе вещей заложено, что вы можете задать вопрос, только уже зная ответ. Поэтому осмысленный диалог попросту невозможен когда вы задаете вопросы себе и мне, потому что вы уже все решили, у вас уже есть ответы. Взаимодействие между нами невозможно, так какой смысл продолжать, диалог?

На самом деле нет нужды быть свободным от самих ответов. Этот поиск несостоятелен, потому что основан на вопросах, которые в свою очередь основаны на ложном знании. Ваше знание не освободило вас от ваших проблем. Ваша дилемма состоит в том, что вы ищете ответы на вопросы, на которые уже знаете ответы. Это делает вас невротиком. Если бы ваш вопрос на самом деле можно было бы решить, он, этот вопрос, взорвался бы сам. Поскольку все вопросы – это просто вариации одного и того же вопроса, аннигиляция одного из них означает аннигиляцию всех остальных. Так что свобода заключается не в нахождении ответов, а в исчезновении всех вопросов.

То, что вы и все остальные считают ответами, не может вам помочь никоим образом. В действительности все очень просто: если ответ правилен, вопрос исчезает. У меня нет никаких вопросов. Они никогда не приходят мне в голову. Все мои вопросы, которые свелись к одному глобальному вопросу, полностью исчезли. Тот, кто задавал вопросы, просто осознал, что бессмысленно продолжать задавать вопросы, ответы на которые я уже знаю. Вы по глупости выдумали этот поиск как ответ на ваши вопросы, которые в свою очередь были взяты из знания, которое вы собрали. Вопросы, которые вы формулируете, рождаются из ответов, которые вы уже знаете. Так в чем же ваша цель? Вам она должна быть совершенно ясна, иначе нет смысла продолжать. Это превратилось в игру, в бессмысленный ритуал.

Чего вы хотите добиться? Всегда есть кто‑то, кто готов помочь вам добиться того, чего вы хотите, за деньги. Вы по глупости разделили жизнь на возвышенные и низменные цели, на материальный путь и духовный. И в любом случае путь подразумевает великие битвы, страдания и усилия. С другой стороны, я говорю, что никаких духовных целей нет – они всего лишь продолжение материальных целей, вы просто воображаете себя на каком – то благородном, более высоком уровне. Вы ошибочно верите, что, преследуя духовную цель, вы каким‑то образом делаете свои материальные цели простыми и легко достижимыми. Но это невозможно. Вы можете думать, что только низшие люди преследуют материальные цели, что материальные достижения скучны, но на самом деле так называемые духовные цели, которые вы поставили перед собой, – это точно то же самое. Вы и есть ваш поиск, и это не поможет вам думать, что вы все поняли и освободились от этого. Если вы не придете сюда, вы пойдете куда‑то еще в поиске ответов.

В.: Чтобы обнаружить реальность, о которой вы говорите, нужно реально и открыто взаимодействовать с другими, разве нет?

У. Г.: Забудьте об этом, сэр! Диалог не имеет никакого смысла. И разговор тоже не имеет никакого смысла. Какого черта мы здесь делаем? Уж не думаете ли вы, что я разговариваю с людьми, чтобы за что‑то оправдаться? Уж не думаете ли вы, что я питаю какие‑то иллюзии по поводу взаимодействия с вами? Никаких таких иллюзий у меня нет. Сам факт того, что вы снова пришли сюда поговорить и подискутировать, означает, что вы не услышали ни слова из того, что я сказал. Когда к вам придет такое понимание, вся эта тема будет закрыта для вас раз и навсегда. Вы уже не пойдете ни к каким гуру, не будете читать никакие книги на эти темы и никого не будете слушать. Вы не будете тупо повторять то, что говорили другие, а особенно святые и спасители. Из вашей системы вымывается все, и вы уже неспособны идти за кем бы то ни было или слушать кого бы то ни было, даже Бога, спустившегося на землю, или даже миллион богов, слепленных в одно. В конце концов, что хорошего, если у кого‑то есть миллиард долларов, а вы сами не знаете, где взять денег на обед? Но вопрос вообще не в этом. Важно понять вот что: чего вы хотите? Давайте забудем о ваших бхагаванах. Не надо сидеть здесь и повторять то, что вы услышали от своих гуру, это бесполезно. Как только вы вкладываете надежду, веру и уверенность в своего гуру, вас заклинивает на нем.

В.: Практически все гуру, по крайней мере на Востоке, подчеркивали необходимость освобождения от обусловленности, от своего прошлого.

У. Г.: Пока вы хотите чего‑то, прошлое всегда будет с вами. Даже если вы пытаетесь подавить свои желания, прошлое приходит вам на помощь и говорит вам, как подавлять желания. Вы думаете, что, подавляя так называемые материальные желания, вы станете свободными для того, чтобы культивировать так называемые духовные желания. Но такого разделения желаний нет, все они одинаковы. В индийской культуре превозносятся духовные устремления, в то время как на Западе преобладают материальные желания.

Когда желание исчезает, даже на мгновение, мысль тоже исчезает, и вы остаетесь один на один с простыми вопросами жизнеобеспечения тела – еда, одежда и крыша над головой. Практиковать какое‑то перекошенное самоотречение, при котором вы не замечаете реальных физиологических потребностей тела, – это глупый и извращенный образ жизни.

В.: Но ключевой вопрос не решен – как перестать хотеть?

У. Г.: И снова вы спрашиваете «как?», избегая сути сказанного. Нет никакого «как». «Как» – это самый хитрый вопрос, потому что, задавая его, вы обречены. «Как жить?» Один этот вопрос мучает людей уже много веков: Религии претендуют на то, что у них есть удовлетворительный ответ на этот вопрос. Каждый учитель претендует на то, что он знает, как надо жить. Он рад будет вам это показать, но только за плату, разумеется. «Как мне прожить мою жизнь?» Один этот вопрос трансформировался в миллионы вопросов, вот и все.

В.: Если отбросить вопрос о том, как освободиться от желаний, из ваших слов следует, что сначала нужно освободиться от влияния прошлого, памяти. Это так?

У. Г.: Если вы продолжаете пытаться подавить прошлое, если вы пытаетесь жить в том, что вы называете «настоящим», вы доведете себя до сумасшествия. Вы пытаетесь контролировать то, что вы никак не можете контролировать. Это попросту невозможно – контролировать мысли, не становясь при этом невротиком, потому что на вашем пути стоит не только ваше личное жалкое прошлое, но целая форма жизни, каждая форма существования. Это вовсе не легко и не просто.

Если вы попытаетесь контролировать естественное течение реки такими средствами – так сказать, построив плотину, – вы все затопите и разрушите. Поэтому вы и чувствуете, как мысли накапливаются у вас внутри, несмотря на ваши усилия контролировать, наблюдать и осознавать их. Как только вы это поймете, вас уже никогда не будет волновать, есть у вас мысли или нет. Когда действительно нужно, чтобы мысль функционировала, она есть, а когда не нужно, чтобы она функционировала, ее нет. Вы даже не знаете и не можете выяснить, думаете вы или нет. Ваше постоянное использование мысли для того, чтобы обеспечить непрерывность вашего разделяющего «я», и есть вы. Ничего другого у вас внутри просто нет. То, что вы называете «собой», есть не что иное, как непрерывность мысли. Если нет этой искусственной непрерывности, нет и «вас». Ваше «я» только хочет функционировать на другом, «более высоком» уровне, и совершенно не хочет заканчивать свое существование. Вы хотите трансформироваться, стать кем – то другим, в то время как вы будете продолжать существовать. Единственный способ, которым «я» может сделать это, – добавлять все новый и новый опыт к тому, что оно уже накопило.

В.: Как происходит процесс накопления?

У. Г.: Ваше «я» может добавлять все новый и новый опыт и знания к уже существующим только одним способом: бесконечно задавать себе бессмысленный вопрос: «Как? Как мне жить?» Если кто‑то скажет вам, что непрерывность знания и опыта должна прекратиться, вы спросите: «Как?» и снова окажетесь в той же ловушке. Вы просто спрашиваете, чтобы получить такое же знание.

В.: Но мы просто хотим знать о просветлении, возможно ли оно…

У. Г.: Вы хотите знать, есть просветление или нет, у кого оно есть, как его достичь. Вам интересно знать, как ведет себя просветленный человек, каковы его модели поведения и так далее. Очевидно, вы очень много знаете о просветлении; вы должны знать, вы же ищете его.

В.: Не все из нас настолько наивны, чтобы думать, что мы можем напрямую искать Бога, просветления или нирваны; мы можем признать иллюзорность таких целей. Но мы ищем более практических, материальных вещей, таких как…

У. Г.: Люди ищут просветления. Вы говорите, что не ищут, но это то же самое. Хотите ли вы новую машину, или просто покоя ума, все равно это мучительный поиск. Святые говорят вам одно, светские лидеры – другое. Нет никакой разницы – пока вы ищете покоя ума, ваш ум будет измучен. Если вы попытаетесь не искать или если вы будете продолжать искать, вы останетесь такими же. Вы должны остановиться. Вы не прекращаете поиск, потому что такое действие будет вашим концом.

Дата добавления: 2015-06-27