Иллюстрации в тексте 14 страница

При снижении уровня сознания первыми утрачиваются способности, которые в процессе развития были обретены последними, а именно: высшие критические и моральные функции личности. Аналогичное ухудшение сознания можно наблюдать всякий раз, когда его порог понижается в результате истощения или приема депрессантов. Способность к критической оценке, хороший вкус и различение оттенков ощущений ухудшаются задолго до того, как утрачивается контроль над моторной функцией.

Эти соображения поднимают вопрос, касающийся связи умопомешательства с этическими или моральными проблемами индивида. Люди, которые намеренно ведут себя аморально, либо по сознательному выбору либо из-за врожденной неспособности различать добро и зло, как правило, с ума не сходят. Однако если у индивида возникает конфликт из-за того, что некоторые его действия или установки не согласуются с остальной частью его психики, то осознание неполноценности собственной целостное-

Трансформация психической энергии

ти может оказаться достаточно сильным и вызвать невроз. С другой стороны, если конфликт останется сравнительно бессознательным и все его последствия тоже останутся за порогом сознания, то в результате может возникнуть более серьезное заболевание — шизофрения.

Если подойти к проблеме с иной стороны, и задаться вопросом: можно ли считать, что сутью безумия в целом является неразрешенный моральный конфликт, то на сцену выходит такое количество новых факторов, что все рассуждения становятся весьма сложными и запутанными. Но имеется немало доказательств того, что при умопомешательстве психогенного происхождения в основе заболевания обычно лежит моральная проблема. Однако довольно часто ситуация затрагивает специфический моральный аспект. Ибо она связана с проблемой психологического развития и даже эволюции. На одной стадии развития организм допускает такие действия или установки, которые на более высоком уровне вызывают серьезные нарушения. Регрессия, протекающая при психозе и в меньшей мере при неврозе, служит попыткой природы отыскать уровень, на котором новый материал окажется терпимым. В случае выздоровления новая позиция выстраивается с самой нижней точки, достигнутой в ходе регрессии. Таким образом, пациент может ассимилировать содержание бессознательного, так сильно тревожившее его, или, по крайней мере, по-новому приспособиться к жизни на более прочном фундаменте.

В некоторых случаях заболевания шизофренией регрессия останавливается на младенческом уровне. Реактивируются детские реакции и соответствующий образ жизни. В благоприятных случаях за этой стадией заболевания следует повторение в сжатой форме психологического роста от младенчества к зрелой жизни. В других — регрессия идет до более глубоких уровней, и наружу выходят более архаические импульсы. Если возвращение к прежнему состоянию не начинается в пределах регрессиии, то, по-видимому, происходит нарушение психической структуры, и полное выздоровление оказывается невозможным. У больных с тяжелой формой слабоумия, составляющих значительную часть постоянных пациентов клиник для душевнобольных, регрессия не остановилась, и движение в обратном направлении так и не началось.

Современная так называемая шоковая терапия шизофрении является методикой, с помощью которой психиатр может искусственно взять под свой контроль далеко идущие регрессии такого рода.

М.Э. Хардинг

Цель процедуры заключается в нахождении уровня, пригодного для использования в качестве прочной основы воссоздания личности. Такие методики до сих пор находятся на стадии разработки, и пока еще не ясно, какую роль в конечном итоге они будут играть в лечении шизофренических больных²⁴. Но они вселяют надежду на осуществление приемлемой социальной коррекции для множества индивидов, которые в противном случае были бы навечно приговорены к жизни в больничных условиях. Цель такого лечения — восстановление функции. Оно не предназначено подвести пациента к инсайту своих проблем или к пониманию собственных психотических переживаний. В результате, возвращаясь к обычной жизни, он не обладает большей психологической зашитой, чем до заболевания. Однако если пациент с зарождающейся шизофренией проходит курс психоанализа, ситуация оказывается совершенно иной. Ибо этот метод позволяет понять инородный материал, прорвавшийся в сознание, и помочь согласовать его с прежними установками и ценностями. Благодаря этой методике пациент в итоге своего психического заболевания может обрести более высокий уровень сознания и большую внутреннюю целостность.

Историю об Ионе можно интерпретировать и иначе. Такое толкование обычно дает католическая церковь, основываясь в своем понимании на ответе Иисуса фарисеям, когда они попросили его о знамении. Он сказал: «Знамения не дается... кроме знамения Ионы пророка; Ибо как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сьш Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи»²⁵. Из этого толкования мы видим, что пребывание Ионы во чреве кита можно рассматривать как представляющее не только нисхождение Христа в потусторонний мир в период между его распятием и воскрешением, но и как ночное плавание по морю, которое является почти постоянным элементом испытаний героя, как ясно показал Фробениус.

Таким образом, мы видим, что глубинное погружение может быть результатом либо добровольной встречи с силами бессознательного, предпринятой как часть посвящения героя в тайну, когда мы говорим об интроверсии; либо неспособности отвечать требованиям жизни с вытекающим отсюда бегством от решения жизненных задач, когда мы говорим о регрессии.

В случае Ионы мы имеем отказ от выполнения жизненной задачи и очень серьезную регрессию. Но регрессия остановилась в тот момент, когда Иона пришел к согласию со своим внутренним

Трансформация психической энергии 287

голосом и таким образом метафорически увидел свет. Когда подобное происходит с пациентом в наше время, то служит особенно благоприятным знаком, поскольку указывает на то, что, по всей вероятности, больной сумеет вернуться к повседневной жизни с новым инсайтом в отношении необычного содержания, вызвавшего его расстройство. Если он вернется без инсайта, то его выздоровление будет лишь относительным или частичным. Иона понял, где он сбился с дороги, и смог изменить свою позицию. Достигнув суши, он осознал, что должен взяться за решение своей моральной проблемы, начиная с того момента, когда он от нее уклонился. Он должен откровенно взглянуть на собственное упрямое своеволие и научиться принимать жизнь на ее условиях, как рассказывается в истории о тыквенной бутылке, которая приводится далее.

В своем тяжелом испытании Иона проявил себя лишь как жалкий герой. Он предпочел бы остаться неизвестным, прожить свою жизнь в безвестности и покое. Ему пришлось сыграть роль героя и бороться с опасностями глубин потому, что он не смог взяться за приготовленную ему жизнью задачу. Он бежал от нее, как обыкновенный трус. В затруднительное положение его привела собственная отступническая тенденция. И действительно, ренегаты нередко выступают материалом, из которого выковываются герои. Ибо одобряемые и приемлемые элементы психики, которые являются составляющими привычного высоконравственного «добропорядочного гражданина», — это лишь часть индивида. Элементы, которые были отклонены и отброшены при формировании этой роли, служат единственным материалом, доступным для создания любой дополнительной структуры или роли.

Отброшенные или отвергнутые части психики соответствуют «паршивой овце» в обществе — человеку, который по собственному выбору или необходимости живет, не пользуясь благами общества. Если эти элементы в отдельной личности будут в меньшинстве или контролирующая психическая сила будет достаточно мощной, для того чтобы удерживать их на заднем плане, то обычная адаптация может оказаться адекватной и успешной. Но если равновесие будет нарушено в противоположную сторону, то авангард могут занять неадаптированные, идущие вразрез с традиционным поведением факторы. Общество начнет с подозрением относиться к такому индивиду и может фактически исключить его из своих рядов. Такой человек должен

М.Э. Хардинг

выбрать новый путь, хочет он того или нет. Тот факт, что он не вписывается в круг общепринятых норм, заставляет его идти своим путем, сформировать личность, выходящую за рамки коллективной адаптации.

Человек, поддавшийся отступнической тенденции, всегда ожидает от жизни поблажек или считает, что блага полагаются ему без всяких усилий с его стороны. Он не видит, что жизнь бросает ему вызов с тем, чтобы он развил свои способности перед лицом беспристрастной природы, дающей шанс выяснить предел своих возможностей. Скорее он принимает жизнь просто как средство для удовлетворения своих потребностей. Он подходит к проблеме бытия с жадно открытым ртом оперившегося птенца и относится к жизни почти как к человеку, потворствующему или, напротив, скаредному родителю. Он считает себя любимым отпрыском фортуны, которому дозволено перебирать и выбирать, а если открывающиеся перед ним возможности не соответствуют во всех деталях его требованиям, он свободно отвергает их. Устраиваясь на работу, например, такой человек сперва узнает, какие преимущества и привилегии она может ему дать и лишь позднее, возможно, задумается над тем, что может дать он сам, для того чтобы стать приемлемым работником. Характерным примером человека с таким складом ума был мистер Мико-бер*. Он придерживался оптимистической точки зрения человека, несомненно знающего, что подарки судьбы ему просто причитаются. В результате он никогда не представлял себя неудачником, и подобный образ мышления подкреплялся материнским обожанием его жены.

В других случаях индивид такого типа, не считая себя баловнем судьбы, может видеть себя пасынком жизни. И тогда он будет проводить время в зависти и обиде к тем, кого считает более удачливым, чем он. Но результат — один и тот же. В любом случае человек этого типа увиливает от ответственности и работы. Он ожидает, что успех придет к нему сам по себе, безо всякого усилия, и думает, что жизнь должна предоставить ему то, чем он из-за своей лени, бестолковости и потворства своим желаниям не может обеспечить себя сам.

Таким образом, ренегат плывет по течению жизни, всегда выбирая самый легкий путь и добиваясь лишь сиюминутного удо-

*Персонаж романа Ч. Диккенса "Дэвид Копперфилд". — Прим. перев.

Трансформация психической энергии

вольствия. Он берет от жизни все, что может, и никогда ничего не создает своими собственными усилиями. Но вскоре все хорошее заканчивается и остается лишь плохое. Постепенно положение вещей становится невыносимым даже для него самого. Однако к этому времени собственным эгоизмом он, вероятно, уже оттолкнул от себя своих друзей и соседей. Ибо, не подчинившись элементарному закону общества — а именно, кто не работает тот не ест — он отказался от общего пути и коллективного образа жизни. Таким образом, у него не осталось никого, к кому бы в тяжелую минуту он мог обратиться за помощью или советом. Он оказывается в одиночестве и вынужден, хочет он того или нет, собраться с силами и сражаться с драконом самому. Мечтать о лучших временах или фантазировать о выходе из положения бесполезно. Перед ним встает неумолимый выбор: погибнуть либо собрать в кулак все свои внутренние силы и попытаться свершить героический акт, посредством которого принятие желаемого за действительное превращается в намерение действовать.

Что же именно представляет собой дракон, которого должен смело встретить и победить ренегат? С одной стороны, мы говорим о драконе как об олицетворении слепого влечения, поддерживающего течение жизни, внешне зачастую в невыносимых условиях, и с другой — как о символе материнских глубин, бессознательного, несущего корни всего живого и все порождающего и порождающего жизнь, невзирая на малые шансы выжить. Основные инстинкты или жизненные влечения функционируют в людях точно так же. как и во всех живых существах. Кажется, что низшие формы жизни состоят исключительно из инстинктов. Но в человеке свое главенство над слепой игрой созидательных и разрушительных жизненных инстинктов установил другой принцип — эго-сознание. Мы, люди, не состоим исключительно из жизненных влечений. Мое эго, мое сознание, представляет собой нечто обособленное от бессознательного жизненного импульса и часто противостоит ему, имея собственные цели, которые могут противоречить влечению инстинкта. Однако в связи с тем, что усилие оставаться сознательным болезненно и обременительно, каждый индивид стремится расслабиться и вновь опереться на слепую силу и вековую мудрость инстинкта. Таким образом, дракон угрожает одолеть завоеванное ценой больших усилий сознание и снова подчинить себе человека. Если индивид не способен собраться с силами, чтобы проти-

М.Э. Хардинг

виться дракону, он позволяет себе погрузиться обратно в бессознательное, изначальные истоки.

Сила этого влечения назад является мерой инфантильности человека, его стремления избежать лишних усилий и ответственности и почти неискоренимого желания иметь рядом того, кто бы все решал и делал за него, причем именно так, как хотелось бы ему самому. Даже когда с возрастом индивид избавится от стремления вернуться к матери, даже если он отвлечется от своего желания быть понятым и одобренным, то все равно будет ощущать тягу в бессознательное, особенно когда от него потребуется некий шаг вперед. Ибо бессознательное означает избавление от ответственности и зачастую фактически выдвигается в качестве оправдания невыполнения обязательств. Человек, навредивший своим легкомысленным поступком ближнему, вместо извинения просто возражает: «Но я ведь не знал», или «Я не видел» — когда очевидно, что он должен был знать или видеть. Отрицая свою осведомленность в чем-то совершенном, он чувствует себя полностью освобожденным от вины или ответственности за случившееся. Это состояние авидьи, незнания, описанное Буддой как главное препятствие на пути к просветлению. Ибо изначальную леность, инерцию материи, инертность тела можно преодолеть лишь тогда, когда организм наделен искрой божественного духа, сознания.

Одно из самых важных достижений психоанализа связано именно с этой проблемой, затрагивающей не только индивидов, находящихся в непосредственной опасности психического заболевания, но и так называемых нормальных людей. Ибо поскольку индивид шаг за шагом, начиная с самого начала, пересматривает события и переживания в своей жизни и выносит на суд сознания поступки своей прежней несведущей и несознательной личности, он оказывается вынужденным взять на себя ответственность за определенные действия, совершенные в неведении, за которые в свое время он не мог считать себя ответственным. Тем не менее, в течение долгих лет, связанные с такими поступками переживания скрывались в его личном бессознательном, где они могли служить причиной всевозможного рода расстройств. Сам факт, что они оставались не нейтральными, а наделенными энергией, о чем свидетельствует душевное волнение и чувство вины, которое они приносят с собой в сознание, означает, что уже на той стадии у индивида имелась — хотя об этом не

Трансформация психической энергии

знал даже он сам — потенциальная самость, которая не могла позволить этим конкретным вещам остаться бессознательными, а потому невинными поступками. Другие действия, возможно такие же неправильные, как эти, но поистине невинные — т.е. ни коим образом не наносящие ущерба или не противоречащие потенциальному характеру индивида — остаются нейтральными.

По мере того как индивид берет на себя ответственность за свое прежнее бессознательное, действия, которые в то время не подчинялись его контролю, были полностью автономными и безразличными для личности, включаются в сознание. Некоторая его часть, ранее одержимая драконом, обретает свободу, а удерживавшаяся драконом энергия направляется на нужды индивида. Таким образом, процесс анализа включает не только пересмотр жизни пациента, но и фактическое переживание прошлых событий вместе с их эмоциональным содержанием. Возвращение в детство со всеми его аффектами означает также возвращение к матери. Реактивируются прежние детские реакции, и былые ситуации могут быть разрешены новым, более адекватным способом.

В результате этого повторного переживания прошлого восстанавливаются те части психики, которые ранее вытеснялись и отрезались от совокупной личности, а их энергия высвобождается для творческой жизни в настоящем. Однако еще большее значение имеет следующий факт. Как правило, такое неприемлемое содержание вытесняется, так как оно засорено безличным материалом из коллективного бессознательного. Будучи же реактивированным в анализе, оно становится доступным для понимания и предоставляет энергию и новую точку зрения, основываясь на которой, можно построить новую психическую структуру. Возвращение к матери, но не просто регрессивное, а в результате намеренной интроверсии, может вдохнуть новую жизнь, возродить. Но всякий раз, когда предпринимаются такие искания, неминуема встреча с драконом, охраняющим сокровище, и для того чтобы индивид не стал жертвой его коварного могущества, необходимо преодолеть инфантильность, которая нацелена на отказ от всех усилий и обретение покоя и безопасности под покровительством матери.

Однако было бы ошибкой предполагать, что сознательная личность может взять на себя всю ответственность за безличные импульсы, которые бомбардируют ее изнутри, или же, что силы дракона являются личной собственностью индивида, или могут быть

М.Э. Хардинг

полностью ассимилированы. Часть того, что мы назвали драконом, относится к психике индивида. Но остальная его часть представляет безличный фактор, активация которого влечет за собой проблемы, требующие разрешения через связь между сознательной психикой и силами коллективного бессознательного. Но как бы усердно эти силы ни исследовались и ни приручались, всегда будут оставаться коллективные силы, которые представляются пребывающими вне психики. «Можешь ли ты удою вытащить левиафана?»²⁶ Ни один человек никогда не сможет ассимилировать всю мощь дракона, ибо она представляет собой неистощимую жизненную энергию коллективного бессознательного.

Но может возникнуть следующий вопрос: если дракон — это безличное либидо, то почему иногда возникает ощущение, что он персонально преследует со злобной агрессивной энергией свою предполагаемую жертву? Почему в сновидениях он хочет сожрать именно сновидца? Этот вопрос открывает важную проблему. В обычное время, когда содержание жизни индивида ограничено повседневным кругом привычных забот, силы коллективного бессознательного остаются латентными и бездействующими. Внутренний океан безмятежно дремлет. В такие времена дракон безучастен к сознательной личности. Но может наступить момент, когда индивиду потребуется отвоевать у дракона дополнительное количество энергии. Либо же может случиться так, что все его поколение — как в случае с нашим поколением — живет на уровне сознания ниже требуемого природой и цивилизацией. Тогда к извечному нежеланию бессознательного расставаться со своим сокровищем присовокупляются детская инертность и страх — неизбежные спутники жизни ниже своего уровня — вместе с отступнической тенденцией, присущей всем людям. Сумма всех этих факторов составляет персонально угрожающий аспект дракона.

Этот момент можно проиллюстрировать двумя клиническими случаями. Первому пациенту, женщине, приснилось следующее:

«Я прогуливалась по залитому солнцем пляжу, по мягкому и золотистому песку. Невдалеке, у берега, в морской воде резвились дети. Сцена в целом была умиротворяющей, наполняющей праздничным радостным чувством. Я подошла к оставленному приливом углублению в песке. Там я заметила какой-то черный предмет, кусок смолы или черного янтаря. Он показался мне очень ценным, и я подняла его. Сцена вокруг немедленно изменилась.

Трансформация психической энергии

Небо заволокло тучами. С моря подул резкий ветер. Я поспешила домой, чтобы не оказаться застигнутой надвигающимся штормом. Но одежда, трепещущая на ветру, сковывала мои движения. Вдруг я почувствовала, что песок подо мной засасывает мои ноги. Я изо всех сил боролась с яростным ветром и зыбучим песком, угрожавшим полностью поглотить меня».

Здесь мы видим, что как только сновидица находит динамический, загадочный материал, нигредо алхимиков, приятная сцена игры и невинности меняется. Сама природа свирепеет и, как кажется, пытается помешать нашедшей унести свою добычу в надежное место и даже угрожает погубить ее.

Во втором случае у женщины в начале анализа было следующее сновидение:

«Я стояла на берегу. Под ногами у меня был золотистый песок, а над головой — ярко светило солнце. Затем я оказалась одна в каноэ, плывущей на веслах параллельно берегу. Мое весло было отлично отполировано, и я просто поражалась скорости и легкости своего продвижения вперед. Вода была спокойна, прозрачна и неглубока. Я могла рассмотреть красивые раковины на дне.

Вскоре прибрежная отмель закончилась, и дно резко ушло вниз. Здесь вода была темной и холодной. Теперь я заметила, что весло оказалось шероховатым и грубо отделанным. Внезапно я очутилась в воде, я плыла. Взглянув вперед, я увидела белые силуэты. При моем приближении один из них начал медленно, лениво двигаться, и я увидела, что это акула. Она плыла прямо на меня, широко разинув пасть, истекающую кровью и пеной. Я осознала, какая опасность мне грозит, и поняла, что единственный мой шанс на спасение — это смело идти навстречу опасности. Чудовище приблизилось настолько, что я бщутила его дыхание; лишь впоследствии мне пришло в голову, что акулы не дышат! [Значит это был настоящий дракон.] Мне захотелось узнать, не было ли кого-нибудь еще в этих опасных водах. Я оглянулась вокруг и увидела свою сестру, которая плохо плавала. Я окликнула ее и велела держаться позади меня. Она послушалась, но мне пришлось поддерживать ее на плаву, помогая ей рукой. Этот груз усугубил опасность моего бедственного положения. Постепенно ко мне приблизились и другие акулы. Я почти совсем обессилела, но мне удалось доплыть до мелководья и каким-то образом добраться до безопасного места».

Сновидица проснулась, дрожа от ужаса и холода. Это сновидение и его ассоциации предоставляют материал, ясно показывающий, что в данной опасной ситуации были за-

М.Э. Хардинг

действованы характеристики женской тени²⁷. В сновидении она представлена сестрой. Последующие месяцы были посвящены осознанию и ассимиляции этих характеристик тени. После этого женщине приснился другой сон. На этот раз она намеренно отправилась плавать. В предшествующем сновидении она находилась в каноэ и, по-видимому, выпала из него, поскольку сказала: «Я оказалась в воде». Но теперь это было сознательно предпринятое действие.

«Я купалась в озере и сделала лишь несколько гребков рухами как оказалась скользящей через водоросли. "Насколько неприятны эти длинные извивающиеся пальцы', подумала я, и, опасаясь запутаться в них ногами, быстро выбралась на чистую воду. Затем, энергично работая руками, я поплыла к противоположному берегу.

За мной увязалась девушка, щипавшая меня за ступни ног. Она очень раздражала меня. Когда я подплыла к пристани, ко мне навстречу вышли несколько человек, и я откровенно пожаловалась им, сказав: "Она могла меня утопить".

"Ни в коем случае, — ответил кто-то из них, — она просто хотела с кем-нибудь поиграть"».

Это сновидение разительно отличается от предыдущего. Акулу заменили водоросли. Сновидица в некотором смысле персонифицирует их сравнением с пальцами, но д^жс в сновидении она не очень боится запутаться в них и легко освобождается, ибо водоросли не преследуют ее. Они остаются на прежнем месте, куда ей нет необходимости возвращаться. Данная часть озера представляет опасность, но эта опасность абсолютно не имеет личной направленности. Эмоция сновидицы, в первом сновидении выражавшаяся в совершенно обоснованной боязни акул-людоедов, трансформируется здесь в абсолютно безобидную и игривую девушку, которая следует за ней и щекочет ее ступню, что наводит на мысль о легенде об Ахиллесе. Ахиллесова пята — это уязвимое место, которое мать героя закрывала ладонью, когда окунала его в Стикс. Таким образом, это означает, что в той области, где человек остается зависимым от матери, он уязвим, если возникает необходимость пройти испытания героя. Сновидица чувствует угрозу в приставании и смехе девушки, которая является новым аспектом ее тени, частью ее самой, по-видимому, знающей слабости сновидицы и хотевшей их раскрыть, даже рискуя вызвать панику. С этой частью своей проблемы пациентке придется разобраться самой. Но ее враг — уже не страшная

Трансформация психической энергии

акула-дракон. Сновидение ясно показывает, что ее противником выступает собственная инфантильность, вероломные проявления которой, могут подвергнуть ее опасности.

Что же это за тень или отступнические качества, которые превращают нас в жертв драконов? Их перечень обширен, и дополнять его можно бесконечно. Вот несколько самых распространенных из этих факторов: инертность и лень, жадность, эготизм и вожделение; и последнее в ряду, но не по значению — желание настоять на своем и подчинить себе других либо прямой агрессией, либо косвенно, требуя внимания собственной слабостью, т.е. стремление к власти в его как позитивном, так и в негативном аспектах, как в садистской, так и в мазохистской формах. Эти инстинктивные влечения особенно опасны, когда они остаются нераспознанными. Для современного западного человека бессознательное является наибольшим препятствием на его пути, аналогично авидье или незнанию для буддиста.

Аспекты и особенности тени вначале всегда появляются в проецированной форме. Таким образом они проявляются в сознании. Кажется, будто это не я жаден и эгоистичен, а некто другой завладел тем, что по праву должно быть моим. Как говорится в школьном анекдоте: «Ну разве Чарли не жадина — он взял самый большой кусок пирога, тот, который хотел я!» Эпитафия на старом могильном камне гласит:

«Оставь в покое чужие недостатки

И на себя взгляни — проблем достаточно найдется».

Это нескладное двустишие воплощает в себе то же предостережение, что и высказывание Христа: «Вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего»²⁸.

Поэтому очевидно, что первый шаг к более развитому сознанию заключается в выяснении этих неизвестных качеств — в том, чтобы выделить их из сумрачных глубин и прямо взглянуть им в лицо. Немногие способны на это без посторонней помощи. Самоанализ редко проникает за порог сознания, тогда как характеристики тени остаются бессознательными. В результате интроспекция нередко укрепляет однобокую позицию эго, власть которого таким образом усиливается в ущерб совокупной личности. Эго начинает понимать, что что-то не в порядке только тогда, когда вытесненные элементы вызывают некое нарушение адаптации. Навязывае-

М.Э. Хардинг

мое сознанию нарушение адаптации может быть внешним, затрагивающим отношение к работе или эмоциональную жизнь, либо внутренним, субъективным. Всякий раз, когда сознание дает пристанище элементам, слишком несовместимым, чтобы оставаться незамеченными, появляется опасность возникновения всякого рода конфликтов, тревожных состояний или психосоматических симптомов.

Если в этом случае индивид начнет изучать свое бессознательное с помощью психоанализа, то эти скрытые характеристики и реакции станут понятными. После чего вся ситуация изменится. В результате нового инсайта то, что ранее было заболеванием или мучительным беспокойством, превращается в моральную проблему. Если индивид способен и согласен взглянуть на черты тени как на свои собственные и признать, что они исходят от него самого, вместо того, чтобы замечать их только у других, то его реакции изменятся. Его гнев и раздражение уже больше не будут направлены на соседа, который ранее казался воплощением обсуждаемых черт. Вместо этого индивид будет стремиться исправить эти дефекты в своем поведении. Однако если он не захочет взяться за решение этой задачи, а благодаря обретенному в ходе анализа инсайту уже не сможет наивно относить все трудности на счет соседа, то отвергнутые качества начнут проецироваться на аналитика и сопротивление будет направлено против психиатра — ведь это он способствовал попаданию неприятных факторов в поле зрения. Таким образом, психоаналитик заменит дракона и будет казаться пациенту таким же опасным и враждебным, как и последний. Кроме того, энергия, вырванная у дракона посредством такого даже очень ограниченного понимания, вместо того чтобы быть направленной на исправление недостатка, начнет использоваться для затруднения анализа и доказательства неправоты аналитика. Но если пациент пожертвует своим совершенно естественным желанием обвинить аналитика, то первый раунд борьбы с драконом, первое сражение с отступнической тенденцией будут выиграны. И тогда, наконец, усилия индивида могут быть направлены на изучение самих недостатков.

При первом рассмотрении может показаться, что они заключаются просто в естественной слабости и потакании своим прихотям обычного человека; они могут показаться незначительными дефектами, которые вполне можно простить себе. Но как только индивид посмотрит на них более внимательно, они уже не

Трансформация психической энергии

будут выглядеть такими несущественными. Они цепки как пиявки, и сама попытка избавиться от них, похоже, приводит к тому, что они принимают все более угрожающие размеры. Очевидно за фасадом незначительной естественной слабости скрывается нечто намного более серьезное.

Дата добавления: 2015-06-27