РЕАЛЬНОСТИ 3 страница

Главное, что характерно для возрожденной теории естественного права, это такая ее характеристика, когда естественное право разворачивается не непосредственно к проблемам власти как таковой, а напрямую, сообразно идеологии свободы французской революции к человеку, концентрированно выражается в неотъемлемых правах личности. Да так, что естественное право - обратим внимание на этот пункт! - приобретает непосредственное юридико-регулятивное значение[258].

Надо заметить в связи со сказанным, что возрождение естественного права стало для дооктябрьской России еще одним свидетельством -предзнаменованием правового пути намечавшегося ее демократического преобразования - тенденция, истоки которой были заложены судебной реформой 1864 года и, быть может, по мнению автора этих строк, более глубокими историческими предпосылками доимперской Руси.

В России правовой путь демократического развития, опирающийся на естественно-правовые идеи, был прерван большевистским переворотом октября 1917 года. Либеральное правопонимание, нацеленное на утверждение в социальном бытии неотъемлемых прирожденных прав человека, оказалось преданным анафеме. На долгие десятилетия в России возобладало коммунистическое правопонимание, оправдывающее насилие над человеком во имя “светлого будущего” - одна из сторон марксистской философии права.

Но и на Западе в первые десятилетия ХХ века прирожденные права человека еще не стали в демократических странах первоосновой демократической правовой системы. Более того, в обстановке социалистических иллюзий они начали заслоняться представлениями о приоритете “прав трудящихся”, а затем были отодвинуты на периферию общественного мнения грозными опасностями, связанными с гитлеровскими и коммунистическими экспансионистскими акциями 1930-1940 годов, ужасами сталинского и нацистского тиранических режимов, бедами второй мировой войны.

Но именно эти ужасы и беды вызвали к жизни новую и, к счастью, более продуктивную фазу возрождения естественного права в послевоенное время, которая и стала мировоззренческой основой в т о р о й, ранее уже упомянутой, “революции в праве”, и в этой связи обрисовывает саму суть этого крупного перелома в правовом развитии, когда возрожденное естественное право - как это и предсказали русские правоведы - обретает непосредственное юридико-регулятивное значение. Так что последовательно правовой путь, реализующий возрожденную естественно-правовую концепцию, поднятую на высокий уровень общественного признания после второй мировой войны, в развитых демократических странах Запада на деле и осуществился в 1950-1960 годах.

Все это и характеризует решающую сторону трансформации позитивного права на современной стадии демократического развития. Стадии, отражающую наиболее значимую, по всем данным, социальную потребность послевоенного времени, когда со всей остротой дала о себе знать необходимость такого преобразования действующего права в демократических странах, когда был бы положен конец самой возможности установления режима тирании и беззакония. И именно тогда идеи прав человека, имевшие характер общих деклараций, переступили порог сугубо декларативных положений, обрели институционность и выступили в качестве регулятивных юридических принципов - непосредственной основы наступления юридически значимых последствий.

Существенный шаг в этом направлении был сделан уже в первые послевоенные годы. В декабре 1948 года ООН приняла Всеобщую декларацию прав человека, юридически на международно-правовом уровне закрепившую эту, ранее в основном, декларативную категорию. Затем Конституции ряда европейских стран (притом - знаменательно! - прежде всего стран, испытавших “на себе” ужасы фашистской тирании - Германии, Испании, Италии) придали правам человека - в первую очередь - основным, фундаментальным, непосредственно юридическое действие и плюс к тому - приоритетное значение в данной национальной юридической системе.

С 1950-1960 годов естественное право в его современном понимании, наряду с его общим “философским бытием” в области духовной жизни общества, перешло в плоскость жизненной практики, практической свободы людей. Это и нашло свое выражение в неотъемлемых правах человека, в их прямом юридико-регулятивном значении.

Такой подход к правам человека не только позволяет “институализировать” естественное право, преодолеть его известную неопределенность, многозначность, но и, с другой стороны, - придать категории прав человека необходимую философскую обоснованность и в этой связи устранить саму возможность их этатической (государственно-державной) интерпретации. Той интерпретации (кстати, привычной для общего советского правопонимания), когда права людей понимаются не как данные самой природой, самим человеческим бытием, не зависимые от усмотрения власти, а как нечто такое, что “предоставляется” государством, зависит от его “доброй воли”, “даруется” властью.

Постави здесь точку. Более подробны разговор о правах человека – дальше, в одно из последующих глав.

9. Идей правозаконности. В настоящее время, судя по многим показателям, по философско-правовым вопросам уже накоплена такая сумма данных, которая позволяет подвести известный итог развитию философии права и охарактеризовать ее в том виде и облике, которые отвечают требованиям современной стадии человеческой цивилизации.

Вот - некоторые итоговые соображения.

Начиная с эпохи Просвещения, философская мысль по вопросам права, развиваясь и оттачиваясь в едином потоке, неизменно склонялась к одному - к тому, что основой права, его стержнем и предназначением является свобода. И не просто свобода, не свобода вообще, не абстрактно понимаемая идея свободы, а - прошу внимания! - реальная, в живой юридической плоти свобода отдельного, автономного человека.

И самое, пожалуй, поразительное здесь - это то, что с такой сутью и направлением философской мысли точка в точку по конечным итогам совпало и фактическое развитие политико-правовой действительности в странах, преимущественно - европейских, странах Северной Америки, где в ходе и в результате демократического переустройства общества шаг за шагом по тропе проб и ошибок утверждаются и крепнут институты демократии. И тут, непосредственно в практической жизни людей, начиная с эпохи Просвещения, первых демократических Деклараций и Конституций развитие неуклонно шло и идет ныне от общих формул о свободе, равенстве и братстве - к идеям правозаконности, к приоритету в политико-юридическом бытии неотъемлемых прав и свобод человека.

Одним из наиболее выразительных образцов соединения философской мысли и правовой реальности стало уже отмеченное в предшествующем изложении развитие в Х1Х-ХХ веке гражданского законодательства. Ведь капиталистический строй в экономической жизни потребовал, как это ни странно прозвучит, свободы в строго кантовских ее определениях. То есть такого простора в вольном поведении участников экономических отношений, при котором развертываются “полные антагонизмы” - конкуренция, экономическое соревнование, состязательные начала (это и есть рынок) и который в силу этого предполагает “самое точное определение границ и обеспечение свободы” (Кант), “игру свободы” (Шеллинг), что как раз и дают отработанные искусные гражданские законы.

Именно соединение передовой философской мысли о сути человеческого бытия и реального развития политико-правовой действительности в последние два столетия дает надежное основание для вывода о том, что суммой философско-правовых идей (концепцией) о праве в жизни людей, отвечающей требованиям нынешней стадии человеческой цивилизации, должна стать ФИЛОСОФИЯ ГУМАНИСТИЧЕСКОГО ПРАВА - ФИЛОСОФИЯ ПРАВОЗАКОННОСТИ.

И сразу же - два пояснения в отношении использованных в приведенных итоговых положениях понятий:

П е р в о е. Определение “гуманистическое” по отношению к праву (использованное отчасти ввиду отсутствия других, более адекватных, по представлениям автора, сути дела) - в данном контексте - не рядовой, привычный, в немалой степени затертый, потерявший изначальный смысл эпитет, широко к месту и не к месту употребляемый наряду с такими, скажем, понятиями, как “демократия”, “прогресс” и им подобные. Он использован в строго точном, изначальном значении - в смысле характеристики явлений в жизни общества, сконцентрированных вокруг человека, человеческих ценностей и интересов, т. в строго персоноцентристском значении.

И второе пояснение, относящееся к другому, параллельно используемому понятию - правозаконность.

Суть дела здесь вот в чем. Реальность права, его действенность раскрывается через законность - строжайшее, неукоснительное претворение в жизнь действующего права, закона. Но сам по себе термин “законность” мало что говорит. Сам по себе этот термин характеризует всего лишь одно из имманентных свойств любого права, его общеобязательность - категоричность, непременность строжайшего, неукоснительного соблюдения, претворения в жизнь действующих юридических норм - неважно каких, - в том числе - “революционных” и самых что ни есть реакционных.

Что же меняется, когда к приведенному термину добавляется слово “право” (“правозаконность”)? Казалось бы - ничего, не очень-то нужный словесный повтор, тавтология, масло масляное.

Но ведь право – обратим внимание на этот момент! - может быть “революционным” и крайне реакционным, что и было характерно для советской юридической системы с ее идеологизированным выражением и символом - “социалистическая законность”.

А вот в соответствии с приведенным терминологическим обозначением («правозаконность») все резко меняется. Как только признаются и на деле осуществляются основные начала гуманистического права - основные неотъемлемые права человека, одного лишь понятия «просто законность» оказывается недостаточным. С рассматриваемых позиций смысл правозаконности означает строжайшее, неукоснительное проведение в жизнь не любых и всяких норм, а начал гуманистического права, прежде всего основных неотъемлемых прав человека, а также связанных с ними ряда других институтов (о них речь - дальше), в том числе общедемократических правовых принципов народовластия, частного права, независимого правосудия. А значит - и реальное на деле построение на последовательно демократических, гуманистических началах всей юридической системы, всей политико-государственной жизни.

В этой связи заслуживает внимания мысль Ю.Я. Баскина о том, что сама законность может быть двоякого рода: “законность может быть истинной, соответствующей “духу”, т. е. сущности права, и законность чисто формальной, сводящейся к соблюдению любых норм, если они санкционированы государством. Для первой необходимо наличие определенных общественных, политических и идеологических предпосылок, необходима правовая культура и уважение к праву, осознание его необходимости и справедливости, т. е. правопризнание (И. Ильин). Для второй все это в конечном счете необязательно и даже ненужно”[259].

И еще одно замечание. Не будем упускать из поля зрения то, что здесь и дальше речь идет о философии, о концепциях, об идеях, в немалой мере - об идеалах.

Концепция современного гуманистического права (правозаконности) понимается в данном случае не как во всех своих ипостасях наличный факт - не как фактически существующая конкретная юридическая система какой-то страны (даже наиболее развитой в демократическом и правовом отношениях), а как известный идеал, модель, теоретический образ.

К этому идеалу ряд национальных систем приблизился на довольно близкую дистанцию. В национальном праве демократически развитых стран - таких, как Великобритания, Франция, США, Норвегия, Нидерланды, Швейцария, ряде других - многие элементы, если не большинство, современного гуманистического права уже наличествуют, другие находятся рядом, как говорится “на подходе”. Главное же, все эти элементы: и наличествующие, и представленные как идеал, некое обобщение, соответствуют логике общественного развития, отвечают требованиям нынешней ступени цивилизации и в своей совокупности, надо полагать, - обрисовывают “правозаконность”, или “современное право гражданского общества” - новую, наиболее высокую ступень развития права, непосредственно следующую за ступенью, которая доминирует в нынешних условиях во многих странах, в том числе и в ряде демократических, за “правом государства”.

Таким образом, концепция права, отвечающая требованиям современного гражданского общества, - это ф и л о с о ф и я п р а в о з а к о н н о с т и - гуманистического права, которое призвано - г о с п о д с т в о в а т ь, п р а в и т ь в обществе.

Несколько слов о достоинствах приведенной формулы. Правозаконность потому может стать итоговой характеристикой философии гуманистического права, ее символом, что по самой своей сути приведенное положение в сжатом (“свернутом”) виде содержит все главные ее особенности, о которых говорится в этой главе.

В то же время хотелось бы привлечь внимание к тому, что при всех новых смысловых нагрузках и оттенках рассматриваемой формулы она остается положением о законности. А законность, при всех исторически происходивших метаморфозах (в том числе и таких, о которых пойдет речь в следующей главе, - “революционная законность”, “социалистическая законность”), остается именно законностью, порядком, строем или устройством строжайшего соблюдения действующего позитивного права, выраженного в законах, других юридических источниках. А коль скоро в современном гражданском обществе правовой порядок, или, иначе говоря, правовое устройство, призванные выражать законность, основываются на гуманистическом праве и, стало быть, прежде всего на естественных неотъемлемых правах человека, то и сам строй юридических отношений должен приобретать своего рода естественно-природный характер. То есть становиться столь же необходимым и жестким, как и сама природа.

Поразителен в этом отношении один из примеров (еще один) совпадения взглядов юриста и философа.

Знаменитый российский правовед Н.М. Коркунов полагал, что прочный общественный строй предполагает установление такого правового порядка, который “будет подчинять себе стремление отдельных личностей с такой же безусловностью и беспощадностью, как законы природы”[260].

С еще большей, притом глубоко-философской, основательностью по рассматриваемому вопросу развернул свои суждения Шеллинг, когда он как раз и выдвинул уже упомянутую ранее идею о правовом устройстве как о “второй природе” (и не упустим из поля зрения - то, что все эти суждения великий философ связывает со свободой человека).

Шеллинг прежде всего делает ударение на том, что “свобода должна быть гарантирована порядком, столь же явным и неизменным, как законы природы”[261]. В этом же ключе строится мысль автора, когда он пишет: “...то, что служит защите и обеспечению права, не должно зависеть от случая”.[262] И вот, по Шеллингу, порядок, гарантирующий свободу, должен быть как бы второй природой - притом высшей природой, в которой господствует правовой закон. Шеллинг пишет: “Над первой природой должна быть как бы воздвигнута вторая, и высшая, в которой господствует закон природы, но совсем иной, чем в зримой природе, а именно закон, необходимый для свободы”[263], - причем - такая природа, такая “железная необходимость”, которая “стоит над” человеком и “сама направляет игру его свободы”[264].

С рассматриваемых позиций надо отдавать ясный отчет в том, что общие рассуждения о праве в самом высоком (гуманистическом) его значении мало чего стоя, если идея права не соединена, не спаяна накрепко с идеей законности - такого правового устройства, которое функционирует столь же твердо, непоколебимо, явно и неизменно, как закон природы. То есть - как правозаконность!

10. Идея правозаконности и верховенство права. Идея правозаконности как выражение требований либеральной цивилизации и соответствующего ей современного естественного права означает в качестве своей важнейшей итоговой характеристики, что позитивное право, основанное на неотъемлемых правах человека, становиться доминирующим регулятором внешних практических отношений.

Оно не просто занимает «первое место» во всей системе социального регулирования, но приобретает монопольное положение для решения всех ситуаций, когда предполагается решений тех или иных жизненных ситуаций «по праву» - решений, обеспечиваемых внешним (государственным, политическим) принуждением.

Помимо всего иного, идея правозаконности означает, что в позитивного права при решении жизненных конфликтов, предполагающих возможность применение официального принуждения, «нет конкурентов». Ни мораль, ни религиозные догматы, ни иные «идеологические ценности», ни тем более соображения целесообразности не могут противостоять требованиям, положениям, процедурам позитивного права.

В этой связи особо существенно обратить внимание на то, что идея правозаконности означает по своей сути безусловный приоритет права в отношении власти, государства, и знаменует собой – как уже отмечалось ранее [2.4.4.] - более высокую ступень в правовом развитии, чем те которые выражены в формулах «право власти» и даже «право государства».

Наиболее адекватной формулой, соответствующей самой сути верховенства права в условиях правозаконности, является положение – правление права (rul of law).

х

х х

И вновь скажу - кратко изложенные идеи правозаконности, соответствующие требованиям современного гражданского общества, - не более чем идеалы - обобщенный образ, суммированный на основе тенденций и достижений законодательства и юридической практики демократических стран с развитой юридической культурой, отечественного положительного и отрицательного опыта, а также авторских представлений о месте и роли права в жизни людей, в чем-то, понятно, дискуссионных.

Но это, как мне представляется, простые, ясные идеалы. Они согласуются с нашими тоже простыми, ясными, светлыми человеческими потребностями и устремлениями. И - что особо существенно - именно они, идеалы правозаконности или идея права, способны придать оптимистические очертания будущему людей, определить оптимальный вариант, жизнеутверждающий и достойный, перспективы развития человеческого сообщества. И стать - наверное, уместно будет сказать, - для каждой страны, в том числе и для России, общечеловеческой и одновременно национальной и д е е й (которую так упорно и так безуспешно в наши дни “ищут” в российском обществе).

И всё же дальше на примере России, нашего Отечества, мы увидим, как непросто, с каким трудом, потерями, деформациями эти идеалы входят (а еще чаще - не входят) в жизнь.

Именно для России все эти процессы оказались неимоверно сложными. Ибо Россия стала страной, в результате событий последних десятилетий не просто отброшенной назад, а страной сломанной, искалеченной, в ряде случаев уже лишенной возможностей без гигантских потерь воспринимать и развивать простые и ясные человеческие идеалы. И особо прискорбно, быть может, то, что Россию во многом сломала, искалечила тоже система взглядов на право, претендующая на то, чтобы быть “философией”, - коммунистическая правовая философия.

Дата добавления: 2015-06-28