Бегая воровски глазами, врач-посланник спешил

- Отпустите его, - сказал он помощнику, но тот вцепился в мой рукав. Признаться мне было неловко перед школьниками. Школа была рядом. Милиция и психиатры обставили спектакль с грохотом. Гласность, так сказать.

Республиканская клиническая психиатрия. За колючей проволокой мне сразу заявили, что в этом отделении минимальный срок полгода. В туалет только с разрешения. Из палаты – если так можно назвать забитую кроватями комнату – ни на шаг. Прибежал санитар со шприцем. С «витаминами».

- Без назначения врача – только под личную расписку, - охладил я его.

Был вечер пятницы. Два дня врачей не будет. Дух мой, как и всех сюда поступающих сюда «больных», надо сломить. Били больных на глазах демонстративно.

- И с тобой будет то же, - приговаривали назидательно в мою сторону.

- Будешь упрямится, будем толкать шланг через нос.

Куражились, но бить, как других, не осмеливались. Боятся их заключённые в больницу. Чуть что – получай сульфазин в ягодицу. Кулачищи у Олега тренированные.

Выпустили меня, к удивлению всех, в среду. Заключение в «психушку» продолжалось 4 дня, но накал страстей был огромный.

Жена плакала. Ей в городской прокуратуре заявили:

- Из Москвы пришло указание: жалобы Ленского не рассматривать. Если он ещё пошевелиться, то мы организуем ему уголовное дело.

Учёные возмущались. Родственники написали протест.

Чувство благодарности у меня к этим людям и Юрию Евелевичу Левину, который организовал поездку патронажной сестры ко мне домой. На поверку, «избитого пятнадцатилетнего подростка» вообще не оказалось.

Озадаченная республиканская комиссия во главе с Юрием Ивановичем Беспаловым. Уже успели наказать врача-психиатра, отказавшегося меня госпитализировать по указке сверху без всяких диагнозов. Но выпустить меня всё же пришлось.

Как далеко зашли «органы» в глубинных подлогах, трудно сказать. Но что-то им сильно помешало.

Меня интересоовали не кажущиеся, а глубинные причины срыва акции психиатров и «органов». Видимых оснований для этого не было.

Юрий Иванович говорил что-то о симптомах шизофрении, но так что меня это не касалось. Рассуждал. Срыв, есть срыв. Он был «не в форме». Блуждали глаза. Говорил вяло. Наконец не выдержал и сказал:

- Не знаю как члены комиссии, но я не спал всю ночь, Ленский госпитализирован насильно по подложному заявлению.

Он ещё говорил, а я уже оценивал ситуацию.

-«Может быть им мешает московский диагноз?» - думал я.

Ещё в октябре 1988 года я предвидел возможность подобного хода «органов» и тайно уехал в Москву с целью перестраховаться там обследованием в психиатрической клинике. Через Минздрав меня направили в 1-ю клиническую психиатрию им.Кащенко. Семье было тяжело. Оставлять их было трудно. Жена нездорова. Семья измотана экономически и физически. Уехал я тайно и «сбил след».

И всё же для меня в психиатрической больнице был отдых: я здоров, а таких здесь полно. Не любят в «психушках» настоящих больных. Над ними издеваются, их бьют кому не лень. Если медицинская «обслуга» колотит «Машку» для порядка за то, что он выбрасывает в окна бокалы, как только они ему попадутся на глаза, то «больные» его бьют от скуки. Нравится, когда он кричит «нечеловеческим» голосом. Таких как «Машку» били не часто. «Машка» был практически «в себе».

- В зоне легче, - сказал мне как-то Кайрат. – Там нет такого издевательства, после того, как определён на своё место.

Я внимательно присматривался к «больным». Кого родственники сдали за пристрастие к спиртному, а кого «упрятали» СС. Есть и те, кто спрятался сюда, совершив уголовное дело или сбежал из армии. В целом «больных» около 60-70%.

Здесь и кинорежиссёр, и бывший подполковник КГБ и писатель и художник. Я даже организовал шахматный и шашечный турниры. Играли на уровне разрядников и мастеров. Психическая выдержка завидная. Не всякий здоровый обладает таким контролем над психикой. Что же удивительного в том? Эти «больные» прошли хорошую школу социальной действительности. У них опыт не из газет, из гущи человеческих взаимоотношений. Я удивлялся, как дурачат они врачей, хорошо зная специфические симптомы. И добивались соответствующих заключений. Впрочем, казалось, что врачи с удовольствием сами идут на это; им самим давно уже мерещатся маньяки, шизофреники, параноики, «психи». Я назвал бы их психическое отклонение манией поиска шизофреников. Но «больные» были здоровее их, так как знали их манию. Своих подопечных психиатры крепко держат в руках. Разговорился? Получай сульфазин. Теперь много не попрыгаешь. Кстати, сульфазин разработали ещё фашисты в концлагерях для усмирения.

На обследованиях я пробыл 41 день. Заведующий 21-м отделением Людмила Ивановна и врач Сергей Николаевич оповестили, что манию и шизофрению не обнаружили, но у меня просматривается истощение нервной системы. Жаль, что по положению Минздрава не выдаются документы. Тогда я ещё подозревал о нагласти органов КГБ. Через 9 месяцев они усиленно будут распространять слух, что у меня установлена шизофрения, но момент упустили, и теперь это их «сочинение» мелькнёт без малейшего успеха. Возможно, что за такое упущение кто-то был крепко наказан.

Дата добавления: 2015-06-28