Часть II. Восточнославянские племена в составе древнеРусской народности. Тиверцы и уличи занимали, самую южную часть восточнославянской территории

Тиверцы

Тиверцы и уличи занимали, самую южную часть восточнославянской территории. Места их поселений целиком расположены в области расселения актов.

Летописные известия о тиверцах немногочислен­ны. В Повести временных лет им отводится Подне-Стровье: «...а улучи и тиверьци седяху бо по Днест­ру, приседяху къ Д.унаеви. Бе множьство ихъ; седяху бо по Днестру оли до моря, и суть грады их и до сего дне» (ПВЛ, I, с. 14).

В Ипатьевской летописи вместо Днестра, видимо, ошибочно указан Днепр, но добавлен Южный Буг: «...а Оуличи и Тиверци седяху по Бугу и по Днепру и приседяху къ Дунаеви» (ПСРЛ, II, с. 10). Под 885 г. летописи сообщают, что киевский князь Олег воевал с тиверцами и уличами (ПСРЛ, I, с. 24). Комментируя это сообщение, исследователи обычно считают, что Олегу не удалось подчинить тиверцев. В 907 г. в походе Олега на Византию наряду с други­ми восточнославянскими племенами участвовали и «Тиверци, яже coy толковины»,(ПСРЛ, I, с. 29).

Последний раз тиверцы упомянуты в летописях под 944 г. как участники похода Игоря на, Византию (ПСРЛ, I, с. 45). Слово «толковины» обычно связы­вают с глаголом «толковать», и отсюда тив,ерцы — переводчики (Шахматов А. А., 1919а, с. 32; Истрин В. М., 1922, с. 246; Готъе. Ю. В., 1930, с. 224; ПВЛ,

II, с. 263). Еще раз это слово встречается только в Слове о полку Игореве, где выражение «поганые тльковины» вложено в.уста князя Святослава Всево­лодовича. Здесь «толковины» — иноплеменники, т. е., очевидно, половцы, усвоившие славянский язык. На этом основании.построено предположение А. И. Собо­левского,; что тиверцы — одно из тюркских (печенеж­ских) племен, подвластных Руси. Само название племени исследователь объясняет из тюркского tiv-ar — «переводчик» (Соболевский А. И., 19106, с. 183, 184). Недавно этот вопрос заново был пере­смотрен А. С. Стрижаком (Стрижак О. С., 1969, с. 47—56), который убедительно показал, что летопис­ные «толковины» имеют в основе древнерусское «тълкъ» — «переводчик». Автор замечает, что в местах активных языковых контактов, а к таковым, конечно, принадлежали в IX—X вв. области Северо-Западного

9 Археология СССР 129

округлые в плане. Г. Б. Федоров в 1961—1963 гг. рас­копал 11 курганов (Федоров Г. Б., 1964а, с. 69, 70; 19646, с. 87, 88; 1968, с. 90-93). Все они содержали по нескольку захоронений по обряду трупосожже-ния. Количество погребений в одном кургане колеб­лется от 10 до 46—49. Погребения совершены неод­новременно. По-видимому, каждый курган служил усыпальницей для членов патриархальной семьи в течение ряда поколений. Кремация умерших совер­шалась на стороне. Собранные с погребального костра мелкие пережженные кости вместе с золой и уголь­ками помещались на специально устроенной глиня­ной площадке в основании кургана или вне ее пре­делов, в неглубоких погребальных ямках, реже — в глиняных сосудах-урнах. Урны изготовлены уже с помощью гончарного круга и принадлежат к древне-русской керамике X столетия. Подавляющее боль­шинство погребений лишено вещей. Инвентарь дру­гих захоронений весьма беден. Височные украшения не встречены. К шейным украшениям относятся бронзовая витая гривна и бусины. Среди бусин есть зонные двойные, тройные и пятерные из стек­лянной пасты, большинство— синего цвета, но най­дены также позолоченные и посеребренные, одна — желтая лимоновидная и одна — сердоликовая 14-гранная. Бронзовые предметы единичны — две поясные пряжки, два проволочных колечка, поясная прорезная привеска. Кроме того, найдены железная трубочка и несколько железных ножей. Все эти предметы принадлежат к общеславянским типам. Исследователь алчедарских курганов датирует их концом IX — первой половиной X в.

Видимо, подобные курганы были еще ниже по Днестру, в Дубоссарах, где в середине XIX в. при раскопках нашли глиняную урну с пеплом (Обозре­ние, 1899, с. 280). Однако в Поднеетровье курга­ны, вероятно, не получили распространения. Курга­нов с трупоположениями здесь нет вовсе: и в конце I и в первых веках II тысячелетия господствовал обряд трупоположения в грунтовых могильниках.

Один из интереснейших грунтовых могильников тиверцев — Бранештский — расположен в Оргеев-ском р-не Молдавской ССР (Федоров Г. В., 1964а, с. 68, 69; 1968, с. 93). К наиболее ранним принадле­жат три захоронения по обряду трупосожжения. Остатки кремации были помещены в глиняных урнах, причем две из них — лепные, а одна — гончарная с волнистым и линейным орнаментом. В 1962— 1963 гг. здесь исследованы 94 могилы с трупополо­жениями. Во всех умершие были положены в вытя­нутой позе на спине, головой на запад. Вещевой инвентарь довольно разнообразен. Височные укра­шения представлены главным образом общеславян­скими перстнеобразными кольцами с сомкнутыми концами. Кроме того, найдены трехбусинное височное кольцо и перстнеобразное колечко с одной металли­ческой бусиной. В единичных погребениях встрече­ны серебряные серьги в виде проволочного колечка с «виноградной гроздью» из зерни и скани, которые в Поднеетровье известны по раскопкам на древнерус­ских городищах. В составе шейных украшений нахо­дились разноцветные пастовые и 14-гранные сердо­ликовые бусины, тонкопроволочная перекрученная гривна с петельками на концах. Найдены также про­волочные браслеты и перстни, бубенчики с крестооб-

разной прорезью, лунница, шиферные и глиняные пряслица, калачевидное кресало, железные ножи, шилья, иглы, наконечники стрел. Исследователь мо­гильника датирует его концом IX — первой полови­ной XI в.

С конца IX — начала X в. в степные области ти­верцев проникают кочевые племена. В 915 г. в севе-ропричерноморских степях появились печенеги, ко­торые через несколько лет достигли низовьев Дуная. Расселившись на южной окраине славянских земель, кочевники заставили славян отступить на север. Славянские поселения, расположенные в ни­зовьях Днестра (Олонешты, Раскайцы, Тудорово и др.), под ударами печенегов прекратили свое суще­ствование. Вскоре борьбу с кочевниками начинает вести Первое Болгарское царство. В результате южная часть Прутско-Днестровского междуречья была включена в территорию Первого Болгарского царства, и здесь получила распространение культура того же облика, что и в других областях этого госу­дарственного образования.

По-видимому, в этот период произошел значи­тельный отлив тиверцев из южных районов Подне-стровья в более северные области. Еще в дореволю­ционное время многие русские историки полагали, что тиверцы не могли быть полностью разгромлены тюрк­скими кочевниками, а отступили на север, в Карпа­ты. Эту гипотезу активно поддержал Л. Нидерле (Нидерле Л., 1956, с. 158, 159). Он попытался пока­зать, что заселение славянами территории современ­ной Закарпатской обл. происходило не в глубокой древности, как думали некоторые исследователи прошлого столетия, и не в XII—XIII вв., как считали некоторые венгерские историки, а в X—XI вв., в период натиска на славян печенегов и половцев. Л. Нидерле считал, что тиверцы наряду с другими южнорусскими племенами под давлением кочевни­ков вынуждены были отступить к Карпатским горам и в Закарпатье. Население средневековых Закарпат­ской и Семиградской Руси и составляли эти славян­ские переселенцы.

Сейчас, когда в Прутско-Днестровском междуречье собраны значительные археологические материалы, картина борьбы тиверцев с кочевниками и гибели поднестровских поселений рисуется довольно ярко. Многие из исследованных славянских поселений в Молдавии прекратили свое существование в XI — начале XII в., и это свидетельствует об отливе отсюда славянского населения. До того времени натиск ко­чевников еще сдерживался Первым Болгарским царством. Его разгром и наступление кочевников привели к упадку славянской культуры в Прутско-Днестровском междуречье. Славянское население вы­нуждено было отступить на север, по-видимому, под защиту Галицкого княжества. В междуречье Прута и Днестра остались лишь немногочисленные остров­ки славянского населения, которое со временем было романизировано.

Дата добавления: 2015-06-28