Часть II. Восточнославянские племена в составе древнеРусской народности. Судя по распространению семилучевых височных колец, радимичская территория

Б. А. Рыбакова (Рыбакоу Б. А., 1932, с. 81-151), в котором радимичские курганы и их вещевые инвен-тари получили обстоятельную научную системати­зацию. Исследователю удалось в деталях очертить область расселения радимичей и показать хроноло­гическую эволюцию радимичских курганов.

Судя по распространению семилучевых височных колец, радимичская территория в X—XII вв. зани­мала в основном бассейн нижнего и среднего Сожа и междуречье Сожа и Днепра (карта 24). Поречье Днепра было пограничьем радимичей с дреговичами. При этом отдельные поселения дреговичей проника­ли на днепровское левобережье, располагаясь впере­межку с радимичскими, тогда как радимичские по­селения неизвестны западнее Днепра. На юго-востоке радимичи соседили с северянами. Граница между этими племенами проходила в междуречье Сожа и Десны, только в отдельных местах ареал радимичей достигал Десны, и на ее левых притоках радимичи соприкасались с вятичами или северянами.

В намеченной территории радимичей курганы с захоронениями по обряду трупосожжения немного­численны (карта 24). Основная часть их находится по берегам крупных рек — Сожа, Ипути и Беседи. Известны такие курганы и на более мелких днепров­ских притоках. Берега других мелких рек, видимо, в то время еще не были освоены славянами.

Особенностью радимичского ареала является рез­кое преобладание курганов с трупосожжением на месте. При этом сожжение производилось в большин­стве случаев не на горизонте, а на так называемой подсыпке. Прежде всего сооружали нижнюю часть кургана высотой от 0,35 до 1 м (от Vs до '/2 общей высоты насыпи) с горизонтальным верхом. На ней и совершали сожжение умершего. Г. Ф. Соловьева вы­сказала предположение, что курганы с трупосожже­нием в насыпи можно считать специфически ради­мичскими (Соловьева Г. Ф., 1956, с. 141). Однако подобные насыпи встречены и за пределами ради­мичского ареала.

Известны и радимичские курганы с трупосожже-ниями на горизонте (Батуровка, Демьянки, Козлов­ка, Немеричи, Попова Гора, Ухлястье).

Остатки погребальных костров обычно имеют овальноокруглые очертания. Кальцинированные ко­сти часто не собирали в кучку, а оставляли нетрону­тыми. В таких случаях можно видеть, что умерших клали на костер в направлении запад — восток. Одна­ко определить, в какую сторону была направлена голова умершего, не удается. Только в одном из кур­ганов, раскопанных в Грязивце, Е. Р. Романов уста­новил, что умерший был положен головой к востоку (Романов Е. Р., 1912, с. 30).

Размеры погребальных костров весьма разнообраз­ны. В кургане 8, исследованном П. М. Еременко у д. Смяличи, кострище имело диаметр всего 1,13 м, а толщину —0,45 м. Е. Р. Романову при раскопках кургана 4 около Грязивца удалось изучить детали погребального костра. Он был устроен на подсып­ке высотой 0,7 м (при высоте кургана 3,5 м) и сло­жен из сосновых плах клеткой в шесть ярусов раз­мерами 3,5X2,8 м и высотой 0,7 м. Такое строение погребального кострища напоминает теремки-домо­вины, описанные при характеристике дреговичских курганов. В радимичских курганах открыты и на-

стоящие домовины. Так, в кургане 5 у Поповой Горы на р. Беседь исследован бревенчатый сруб размера­ми 2,4X1 м, сложенный после сожжения умершего (Спицын А. А., 189бв, с. 85). Остатки погребальной домовины открыты также в кургане 4 около с. Демьянки на р. Ипуть (Соловьева Г. Ф., 19676, с. 189, 190). Домовина размерами 2,4-2,8X2,2-2,4 м была выстроена из четырех вертикальных стояков и, по-видимому, из горизонтальных плах с концами, впущенными в пазы столбов.

В радимичской земле зафиксировано несколько случаев неполного трупосожжения. В таких курганах на кострищах открываются частично обугленные ске­леты (на подсыпке или материке). Чаще несожжен­ной оказывается верхняя часть умершего, но изве­стны случаи сожжения ног и нижней части тулови­ща покойника. В некоторых курганах отмечена ориен­тировка умершего. Так, в насыпях, исследованных в Климовичах и Князевке, покойники положены на костер головами к западу, а в двух насыпях у д. Кор­ма и в одной близ д. Колосы — к востоку. Курганы с неполным сожжением, по-видимому, относятся к пе­реходному периоду, когда обряд кремации постепен­но вытеснялся обрядом ингумации. Точная датиров­ка их невозможна ввиду отсутствия вещей при по­гребенных.

Как правило, в курганах хоронили одного умерше­го, изредка — двух. Урновые захоронения редки. Б. А. Рыбаков отметил, что керамика встречена толь­ко в семи радимичских курганах с сожжением. В трех могильниках (Грязивец, Демьянки и Софиев-ка) обнаружены лепные урны.

Большинство радимичских курганов с сожжением лишено вещей. По-видимому, предметы украшений обычно сгорали на погребальных кострах. Исключе­нием является отмеченный выше курган 4 в с. Демьян­ки, где при остатках трупосожжения найдены два перстнеобразных височных колечка, позолоченные и посеребренные бочонкообразные бусины, проволоч­ный браслет, бронзовые сплавы, железный серп и обломки лепного горшка. Кроме того, вещи встречены в курганах у Беседовичей (медный перстень), Мадо-ры (бронзовое колечко), Вищина (слитки стекла), Софиевк^ (обломки железного ножа). В кургане у д. Студеная Гута найдены удила. Здесь же, кроме кальцинированных костей человека, обнаруже­ны сожженные кости лошади.

Определить точную дату радимичских курганов с трупосожжениями очень трудно. Аналогичные кур­ганы в других областях древней Руси датируются IX—X вв. К этому времени отнесены Б. А. Рыбако­вым и курганы с сожжением в земле радимичей. Ни­каких материалов для датировки их более рагнпим временем в распоряжении исследователей пет. Рас­копанные Г. Ф. Соловьевой курганы в Демьянках по бочонкообразным позолоченным и посеребренным бусинам относятся к X в.

В последней трети X в. в земле радимичей появ­ляются первые захоронения по обряду ингумации (табл. XLV). Среди радимичских курганов с трупо-положениями к раннему времени относятся захоро­нения на кострищах, устроенных на горизонте. Та­кие курганы более или менее равномерно распреде­лены на всей радимичской территории. На месте, выбранном для сооружения кургана, разжигали кос-

ГЛАВА 6. ПЛЕМЕНА ЮГО-ВОСТОКА

тер. По-видимому, это реликт обряда кремации умерших. Огонь, по языческим представлениям, очищал место захоронения и самого умершего. От таких костров в основаниях курганов оставался слой золы и мелких угольков. Как правило, к центру кур­гана этот слой тоньше (0,1—0,2 м),а по краям замет­но толще, достигая в высоту 0,5—0,8 м. Такое золь-вое кольцо, называемое исследователями «огненным кругом», составляет специфическую особенность радимичских курганов. Г. Ф. Соловьева считает, что «огненные кольца» относятся в земле радимичей к X—XII вв. и характерны как для насыпей с трупо-сожжениями, так и для курганов с трупоположения-ми. К сожалению, при прежних исследованиях эта особенность в радимичских курганах не фиксирова­лась. Поэтому территориальное и хронологическое распространение ее не может быть твердо установ­лено.

В тех же могильниках, где есть курганы с захоро­нениями на горизонте, в ареале радимичей встреча­ются насыпи с трупоположениями выше горизонта, на специальных подсыпках. Но если при господстве обряда трупосожжения обычай захоронений на под­сыпках был весьма распространен, то с отмиранием кремации он стал редким. Подсыпки имели высоту от 0,2 до 0,7 м и только в редких случаях достигали 1-2 м. Ритуальный костер разжигали на подсыпке и, когда он догорал, на его остатки клали умершего.

Обычай устраивать ритуальные костры на месте захоронений бытовал в XI—XII вв. Но уже на рубе­же XI и XII вв. появляются курганы без остатков кострищ. Погребения в грунтовых ямах под курга­нами в ареале радимичей сравнительно немногочис­ленны. Их эволюционная связь с предшествующими курганами с трупоположениями на горизонте и на подсыпке несомненна. Встречаются они обычно в одних могильниках. Как правило, курганы с ямны-ми трупоположениями в них занимают окраинное место.

Б. А. Рыбаков на основе находок монет датировал курганы с трупоположениями на горизонте XI—XII вв., а курганы с захоронениями в ямах — в основном XII в. (Рыбакоу Б. А., 1932, с. 102). Новейшие ма­териалы не дают повода для пересмотра этой дати­ровки.

Положение умерших в радимичских курганах преимущественно общеславянское: мужчин и жен­щин хоронили в вытянутом положении, на спине, головой к западу. Вместе с тем радимичский ареал характеризуется значительным числом трупополо-жений с восточной ориентировкой (карта 12). Эта черта присуща захоронениям мужчин. В парных погребениях умершие, как правило, ориентированы в противоположных направлениях: мужчины — го­ловой на восток, женщины — на запад. Очень редко встречаются женщины, погребенные головой к вос­току.

Курганные захоронения с восточной ориентиров­кой умерших не являются специфической особенно­стью радимичского ареала, а имеют более широкое распространение, независимое от племенных терри­торий восточного славянства. Как уже отмечалось, зта особенность унаследована славянами от балтских аборигенов.

Трупоположепия, ориентированные в северном

направлении, в курганах радимичей встречены дважды (Влазовичи, курган 43; Костюковичи, кур­ган 5). Судя по находкам украшений, это захороне­ния женщин. Все предметы — ожерелье из бус, бу­бенчиков и привесок, височные перстнеобразные ко­лечки — принадлежат к славянским. Однако такие захоронения следует связывать с финно-угорским погребальным ритуалом. По-видимому, в курганах с меридиональным положением погребенных похоро­нены славянизированные выходцы из финно-угор­ских областей. Отсутствие в захоронениях финно-угорских украшений объясняется, видимо, тем, что эти люди оказались удаленными от коренных земель финно-угорских племен.

Радимичский курганный инвентарь довольно многообразен, но большинство предметов принадле­жит к общеславянским типам. Собственно радимич-скими, как уже говорилось, являются семилучевые височные кольца (табл. XLVI, 1, 7, 9, 11, 12, 21, 22, 25; XLVII, 2]. Щитки у них гладкие или орнамен­тированные дугообразными полосками. Исследовате­лями замечено, что ранние височные кольца имеют более богатую орнаментацию, поздние — чаще лише­ны узоров.

Классификация семилучевых височных колец с гладким и малоорнаментированным щитком выпол­нена В. В. Богомольниковым (Багамолъткау У. У., 1977, с. 17—20). Это —самая распространенная группа радимичских височных украшений, и ее классификация, предложенная белорусским архео­логом, заслуживает внимания.

Г. Ф. Соловьева считает необходимым разделить лучевые кольца радимичей на группы —IX—X вв. и XI—XII вв., которые эволюционно связаны между собой. Их прототипами, согласно Г. Ф. Соловьевой, были семилучевые украшения того типа, которые найдены на Хотомельском поселении и в составе Зарайского клада. Последние же лучевые кольца происходят от славянских древностей Среднего По-дунавья (Соловьева Г. Ф., 1978, с. 171-178).

Обстоятельный анализ всей суммы знаний по лу­чевым височным кольцам недавно был сделан Е. А. Шинаковым. Им же разработана детальная ти­пология этих украшений с учетом их малейших осо­бенностей (Шишков Е. А., 1980, с. 110-127).

Семилучевые украшения носили по одному или по нескольку на каждом виске. Еще П. М. Еремен­ко заметил, что при раскопках их обнаруживают «продетыми через полоску кожи, па одинаковом рас­стоянии, одно ниже другого».

В одном из курганов, раскопанных Г. Ф. Соловье­вой в могильнике близ с. Юдичи, сохранились ос­татки головного убора, позволившие М. А. Сабуро­вой создать его реконструкцию (Сабурова М. А., 1975, с. 18—22). Основу головного убора составлял луб, который покрывался тонкой тканью полотняно­го плетения из посконной нпти. На лбу ткань была украшена полосой из мелких стеклянных бус жел­того цвета, перемежающихся просверленными виш­невыми косточками. У правого виска находилось три семилучевых и четыре перстпеобразных височ­ных кольца, у левого — пять семилучевых и одно перстнеобразное. У левого виска сохранилась кожа-пая лента, на которой крепились эти кольца. Лепта была сложена вдвое, при этом четыре височных

ЧАСТЬ II. ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКИЕ ПЛЕМЕНА В СОСТАВЕ ДРЕВНЕРУССКОЙ НАРОДНОСТИ

кольца были продеты в нее один над другим, а ниж­нее подвешено на месте сгиба ленты (табл. XLVII, 5).

Встречаются в радимичских курганах и захороне­ния с исключительно перстнеобразными височными кольцами (табл. XLVII, 7), а в кургане 4 близ д. Шапчицы вместе с пятью семилучевыми украше­ниями найден фрагмент проволочного завязанного кольца (табл. XLVI, 8).

В составе ожерелий обычны стеклянные бусы раз­ных цветов, а также позолоченные и посеребренные. Кроме того, часты монетовидные и другие привес­ки, лунницы, бубенчики и сердоликовые бусы (табл. XLVI, 2-5, 10, 13-18, 23, 26; XLVII, 3, 4, 6—8, 11, 16}. Среди многочисленных привесок выде­ляются собственно радимичские — гроздевидные, биэллипсоидные, петельчатые и язычковые. Они встречаются преимущественно в радимичском ареа­ле. Неоднократно в составе ожерелий оказывались крестики, по-видимому, употреблявшиеся как укра­шения (табл. XLVI, 19; XLVII, 18).

Популярны были бронзовые и серебряные брас­леты и перстни. Среди браслетов наиболее распрост­ранены проволочные (табл. XLVI, 28, 29), пластин­чатые и витые завязанные и тройные. Перстни раз­нообразны — проволочные, пластинчатые, рубчатые, завязанные, печатные и др. (табл. XLVI, 6; XLVII, 10,13,14).

В захоронениях мужчин и женщин встречены срав­нительно немногочисленные пряжки разных типов (табл. XLVI, 24; XLVII, 17, 20, 21). Известны и по­ясные кольца (табл. XLVII, 19). Неоднократно об­наружены подковообразные застежки (табл. XLVI, 20, 27).

Железные ножи и глиняные горшки, как обычно, попадаются и в мужских, и в женских погребениях. В погребения мужчин вместо горшков иногда ста­вили деревянные ведра.

Шейные гривны в курганах южнорусских племен — волынян, древлян, полян и дреговичей — не встреча­ются. Зато в радимичских погребениях такие находки обычны. Среди них наиболее распространены грив­ны с заходящими концами, завершающимися розет-кообразными бляхами (табл. XLVII, 12). Стержни гривны — пластинчатые, крученые или ромбические в сечении. Кроме радимичского ареала, однотипные гривны найдены в Гочевском и Голубовском курган­ных могильниках, расположенных на территории се­верян, в кривичском кургане у с. Песочное в б. Ос­ташковском уезде и в одном из подмосковных курга­нов. Ближайшие и многочисленные аналогии описы­ваемые украшения находят в древностях Латвии и Литвы. Балтские прототипы имеет также шейная гривна с заходящими многогранными концами из кургана близ с. Луговец.

Встреченные в радимичских курганах звездообраз­ные (лучистые) пряжки (табл. XLVII, 15) обнару­живают балтское происхождение. Они в большом ко­личестве найдены в Латвии. Датируются они в При­балтике X в., а в радимичском Посожье — XI—XII вв. Однако радимичские находки не идентичны латгаль­ским, что исключает проникновение их в Посожье в результате торговых сношений. Видимо, не суще­ствовало единого центра производства звездообраз­ных пряжек. Распространение этих предметов в сла-

вянских курганах скорее всего обусловлено балтским субстратом (Седов В. В., 19706, с. 140, 141).

Из Влазовичских, Несимковичских и Кветунских курганов (Рыбакоу Б. А., 1932, табл. VI; Падин В. А., 1958, с. 222) происходят костяные привески в виде уточек (табл. XLVII, 9). Аналогии им известны в латгальских древностях, а также в материалах из длинных курганов смоленских кривичей. Встречают­ся в радимичских курганах и бронз(вые спиральки, весьма характерные для латгальского костюма.

В некоторых радимичских курганах (Веточка, Козаричи, Проскурня и др.) встречены браслеты со стилизованными змеиными головами на концах. Балтский характер змеиноголовых браслетов пред­ставляется бесспорным. Различные украшения с концами в виде змеиных головок принадлежат к частым находкам в лстто-литовских и прусских зем­лях Прибалтики. О распространении культа змеи среди балтов свидетельствуют не только эти находки, но и письменные источники.

Перечисленные предметы являются балтскими по происхождению, но это не значит, что в курганах, где они найдены, обязательно похоронены балты. В XI—XII вв. славянизация днепровских балтов, по-видимому, зашла уже далеко. И славяне, и ассимили­рованные балты уже пользовались одинаковыми ук­рашениями. Поэтому балтские по происхождению предметы иногда встречаются в комплексах с типич­но славянскими украшениями. Очевидно, процесс метисации балто-славянского населения протекал в Верхнем Поднепровье весьма активно.

В радимичских курганах XI—XII вв. балтские эле­менты (восточная ориентировка и украшения) об­наруживаются в большем количестве, чем в других племенных ареалах. По всей вероятности, это обстоятельство объясняется несколько поздней сла­вянизацией балтов в бассейне Сожа. А это в свою очередь, по-видимому, обусловлено сравнительно поздним расселением славян в радимичском ареале.

Русская летопись дважды сообщает о ляшском происхождении радимичей: «... радимичи бо... от ляховъ» (ПВЛ, I, с. 14). И далее: «Быша же ради­мичи от рода ляховъ; прешедъше ту ся¹ вселиша, и платять, дань Руси» (ПВЛ, I, с. 59). Эти слова ле­тописца оказали большое влияние на многих ис­следователей. Средневековые польские хронисты — Я. Длугош, М. Стрыйковский и другие, а также историки XVIII и XIX вв. безоговорочно признавали польское происхождение радимичей, высказывая разнообразные догадки о месте их прародины. А. А. Шахматов попытался подкрепить летописное сооб­щение о ляшском происхождении радимичей линг­вистическими данными, ссылаясь на то, что область радимичей ныне принадлежит к территории белорус­ского языка, в котором имеется много совпадений с польским (Шахматов А. А., 1911, с. 22—29; 1919а, с. 25,37-39).

Однако уже Е. Ф. Карский высказался против теории ляшского происхождения радимичей, показав самостоятельное развитие тех особенностей белорус­ского языка, которые сближают его с польским (Карский Е. Ф., 1903, с. 71, 72). Последующие изы­скания подтвердили выводы этого исследователя (Расторгуев П. А., 1927, с. 35-48; Вайтовгч Н. Т., 1950, с. 94-104). *p»*4-«,.*»..

ГЛАВА 6. ПЛЕМЕНА ЮГО-ВОСТОКА

Летописное сообщение о ляшском происхождении радимичей, по мнению Е. Ф. Карского, вовсе не значит, что радимичи были ляшским племенем. Ве^ роятнее всего, летописец имел в виду, что радимичи переселились в Посожье из более западных районов, где они жили по соседству с ляшскими племенами. Это мнение поддержал Л. Нидерле, полагавший, что первоначальной областью радимичей были бассей­ны Буга и Нарева (Нидерле Л„ 1956, с. 160-162).

Неоднократно предпринимались попытки наметить область, из которой радимичи пришли на Сож, при помощи картографии топонимов с основой рад-. Од­нако такие топонимы в большинстве случаев произ-водны от славянского антропонима Радим (распро­страненного среди западнославянских племен, но из­вестного и у восточных славян) и, таким образом, не имеют никакого отношения к посожским радими­чам. Польский исследователь Ф. Буяк для подтверж­дения мысли о переселении радимичей из польских земель привлек иные географические названия, встречаемые как в Польше, так и на территории радимичей (Bujak P., 1949, s. 59—110). Однако кар­тография подобных названий показывает, что их рас­пространение в Восточной Европе не ограничивает­ся ареалом радимичей, а достигает Новгородской земли — на севере, бассейна Северского Донца — на юго-востоке и Горыни — на юго-западе (Седов В. В., 19706, с. 141). Следовательно, географические наз­вания, собранные Ф. Буяком, не могут быть исполь­зованы для каких-либо выводов.

Археология пока не располагает данными для ре­шения вопроса о месте, из которого расселились радимичи. Однако вполне определенно в материаль­ной культуре радимичей нет западнославянских особенностей.

Единственным источником для установления райо­на, из которого пришли славяне в Посожье, пока яв-

ляется гидронимика. Сопоставление водных названий радимичского ареала на Соже и других районов Средней и Восточной Европы обнаруживает сравни­тельно небольшой участок Верхнего Поднестровья, где имеется около двух десятков речных названий, повторяющих гидронимы Посожья (Соловьева Г. Ф., 1968, с. 352-356; Седов В. В., 19706, с. 142, 143). Этот участок, по-видимому, и был прежним местом обитания тех славян, которые, поселившись на Соже, стали называться радимичами.

Вопрос о происхождении радимичей продолжает интересовать польских исследователей. Так, Я. Тышкевич предполагает, что далекие предки ра­димичей, действительно, могли жить где-то в бас­сейне Вислы. В IV—VI вв. они переместились в Поднестровье, а оттуда двинулись в бассейн р. Сож (Tyszkiewicz /., 1972, s. 456). Оригинальную мысль высказал Г. Ловмянский. На основе наблюдений за повторяемостью топонимов этот историк полагает, что первоначальным местом обитания радимичей была правобережная часть Среднего Поднепровья (примерно между поречьем Днепра и течением Слу­чи). Затем произошло их расселение — одна группа двинулась на северо-восток и осела в бассейне Сожа, а другая — мигрировала на верхний Днестр (Lowmi-ariski Я., 1973, s. 102—112). Серьезных оснований для таких построений у нас нет.

Поскольку радимичские древности в Посожье появились с IX в., нужно полагать что переселение славян (скорее всего из области Верхнего Поднест­ровья) в летописный ареал радимичей произошло в VIII в. Радимичская курганная культура в Посожье сложилась на месте в результате синтеза культуры славян-пришельцев с культурой предшествующего населения. В частности, семилучевые височные кольца получили здесь распространение уже в то время, когда радимичи заселяли Посожье.

Дата добавления: 2015-06-28