ДИКАЯ ПЕСНЯ 20 страница

- Да, так, товарищ, не положено! Особенно в “образцовом коммунистическом городе” нам поступать! – усмехнулся старый Джон и направился с Сафроновым на пару с бело – грязному, железному вагончику, стоявшему на каких – то старых шпалах и обломках строительных плит и кирпичей на краю газона, уже порядком вытоптанного. Подле грязного вагончика были в изобилии разбросаны пустые пивные бутылки, валялись осколки стекла, початые пивные банки и сигаретные чинарики. Теплый летний ветер радостно трепал ошметки каких – то рекламных газет. Позади убогого вагончика в огромных кучах мусора возились три лохматые, бездомные собаки. А под ближайшими деревьями блестели на солнышке желтые лужи…

Над неказистым заведением гордо реяла большая надпись – МОЛОКО & ВИСКИ – MILK & ВОДКА.ВСЕ ДЛЯ ВАС, ВСЕГДА И КАК В ЕВРОПЕ! - Частный предприниматель Пизгалев В. С. Регистрационный номер № 131235... – следовала надпись немного пониже.

- Хорошее же представление у этого вот … Пиз… Пизгалева В. С. о европейском сервисе и о порядках в старушке – Европе… - с тоской подумала Марыся, глядя из – за мокренького и грязненького столика на очередь человек, примерно, в полтора десятка, которые стояли очередью к малому окошечку к тому вагончику, из которого выглядывала иногда жирная, и как – бы немного не людская рожа (самым странным образом напоминающее одну из свинок на ближайшем рекламном щите), и орала что есть мочи – Я бухариков – бомжей не отовариваю пивом! И не хрен тута шляться, мать ети! Вот вчерась один такой фраер мне фальшивую деньгу подсунул! Я в милицию… А они и смотреть не хотят! Говорят – Ты сама тетка все нарисовала, а пришла провокации устраивать в столичную милицию. Может ты еще и журналист какой? Может, в “НОВОЙ” служишь?.. Так вот и не взяли не хрена…

- Да я… Да я не… не Бухарин… это… - оправдывался перед пивною теткой ободранный, заросший и бомжеватый парень, переминаясь с ноги на ногу и слегка покачиваясь. – И я вообще… художник! Свободный художник! – вдруг выпалил он.

- Свободный!.. До первого мента – свободный! – дико заорала тетка. - То то я и вижу, что ты такой… ху… художник! – закричала нагло тетка. – Ишь, какой ху… художник тут моржовый выискался! – заорала она еще злей. – Такой вот ху… и нарисует денежку, да торговому работнику подсунет! Вам, алкашам – бухарикам – лафа! А нам у Пиз… у Пизгалева – недостача! Плати потом из своего – то кошелька за каждого козла вонючего!

- Так и не поймали этого, который Вам бумажку вместо денежки того…? – поинтересовался вежливо Сафронов

- Почему – же? Поймали потом! В супермаркете у КАГАНОВИЧА дурак засыпался! С нарисованной деньгою прямо в кассу лез. И все так ловко главное что срисовал, гадюка! – возмущалась тетка. – И все цифры там, и завитушки разные, и портреты Ленина и Берия Лаврентия нашего Павловича!.. Полез на кассу – то, дурак, а там, знамо, сканеры специальные имеются… Его охранники скрутили. Напинали по почкам сперва и по яицам эти, а менты еще сперва добавили того – же в “обезьяннике” (хотя по инструкции для эМВэДэ по яицам бить не положено, так как это – нарушение социалистической законности), а потом уже в Опорном Пункте - то и спрашивают супостата: - Зачем ты, дядя - говорят – порядок нарушал! К чему такое вероломство и вранье при Великой Бериевской Эпохе?..

- Ну и чего мужик бухтел им? – живенько поинтересовался старый Джон.

- А… - махнула тетка жирною ручонкой, всей в кольцах и перстнях. – Говорит, я - Народный художник Союза ССР Григорьев Кузьма Пафнутьевич. Мне МАЛЕНКОВ за МУЗЕЙ ЛАВРЕНТИЯ БЕРИЯ ни копеечки еще не заплатил, а жрать, однако, товарищи, хочется! Врет, наверное, подлец! – скривилась жирная в окошке. – Быть такого не могет, чтобы у концерна МАЛЕНКОВ и денег не было! Вон такую музею отгрохали, блин! Все Садовое Кольцо любуется… Красотища – красота… - глупенько заулыбалась жирненькая тетка.

- Да уж… - только и могли сказать Михаил Юсуфович и Джон, услышав “веселый” рассказ.

- Хорошо, что те охранники в задницу ему горящие цыгарки не совали. И бутылки винные да водочные не били ему об башку. Соблюли довольно строгие нормы местной социалистической законности. – сказал уже негромко как – бы вроде в шутку, а, может, и всерьез старый Джон капитану ФСБ Сафронову. Но тот держал в руках тяжелейшие кружки и потому ничего – ничего на это ровным счетом не ответил.

* * *

Сели впятером за столик. И немного “дернули” пивка. Потом сходили к тетке снова. А после отправили Ли Маня в ближайший супермаркет КАГАНОВИЧ за водярой. Тот принес, естественно,”Бамбуковой” владивостокского разлива, c какими – то иероглифами, глядя на которые Ли громко смеялся на весь КАГАНОВИЧ, чем не на шутку встревожил охранников… По словам Ли Маня эти странные иероглифы (как – бы то сказать помягче?..) обозначали “грубые названия мужеских и женских органов и все действия, взаимно выполняемые ими”…

Разбавили пиво владивостокско – сексуальною водярой. И послали в КАГАНОВИЧ Джона.

Тот принес пять пачек чипсов “НИКИТА” и бутылочку портвейна “Семь, семь, семь”…

- А, его звали Никита’! – заорал хмельной Иван увидев пачку чипсов и стал бешено кусать ее за край своими белыми, здоровыми зубами.

- Не так надо… - сказала Марыся, и легко открыла свою пачку, просто потянув пальчиками за ее края.

- Но так ин… ин… интересней! – пьяно заорал Иван. – Представь, что мы, к примеру, дикие!.. Кругом нас джунгли! Попугаи! Баобабы! И такой огромный змей!..

- Змей Ка… - вспомнил вдруг капитан ФСБ.

- И я дикий! Дикий, как Тарзан! – заорал экскурсовод Иван и принялся умело улюлюкать. – Я – Тарзан! А ты – ткнул он пальцем холеной ручонки в грудь Марыси – Моя Джейн!

- Эй, мужик! Полегче!.. – заорали на него одновременно Михаил Юсуфович и девушка Марыся.

- А я что?.. Я – ничего!.. Это шутка! Просто шутка! – принялся вилять и трусить он, понимая даже очень пьяной головой, что дело уже пахнет мордобоем. И особенно отчетливо он понял это после того, когда Сафронов ловко и стремительно схватил его за горло.

- Эй, полегче, дядя! Шуток что – ли уж совсем не понимаешь? Это – же по – нашему “прикол”! Просто прикол и все… И все… - принялся он смешно оправдываться уже после того, когда Михаил Юсуфович все же не сжал до конца, а предусмотрительно разжал свои цепкие, сильные пальцы. – Убийство гражданина Союза ССР, хотя и иностранцами, у нас преследуется пока что по закону! – заворчал он смущенно и как – то робко, и трусливо косясь на довольного собой Сафронова. – За это можно даже схлопотать по полной! – немного расхрабрился снова наш Иван, видя что Сафронов его душить больше как – то не намерен. – Конечно, рады мы гостям… но не до такой – же степени… И “вышку” – то у нас никто не отменял… За “прикол” чуть не убили. Дикие какие… - все дундел и дундел он пьяненько.

- Да не много – ли у Вас в стране таких “приколов”? – расплылся широкой улыбкою Джон, которому после пива, водки и портвейна “Семь, семь, семь” было весело и смешно наблюдать за друзьями.

- Да, у нас вся жизнь в Союзе ССР – один “прикол”… - подал снова пьяный голосок, которому явно хотелось сейчас замять “инцидент”, переведя разговор за столом на другое.

- Мы уже заметили… - мотнул ему согласно головою Картер.

- И чего Вы заметили? Ну чего? Чего Вы, ино… ино… иностранцы могли тут заметить? – возмутился почему – то Ваня. – Вы нашей жизнью не живали. И не хрена – то в ней не понимаете!.. – стукнул Иван кулаком по столу. – Приперлись черти знамо и откуда! Американцы там, японцы разные… Да и Вы, потомки “белых” эмигрантов тоже и туда – же! Вот Вы ведь тоже хоть и русские, а ни хрена между тем у нас не рубите! И не секете ни бельмеса! – продолжал он свой натужный, пьяный бред.

- Я не японец. Я – китаец, и прошу меня не оскорблять! – слегка вспылил на Ивана Ли Мань.

- А… Одна малина… - махнул в ответ рукой хмельной парнишка. – Там же, рядышком живете… А скажи… Нет, ты скажи… - стал он приставать к Ли Маню – Кто ваших японских детей от лучевой лечил?.. – Мы, советские лечили! – гордо заявил он и выкатил грудь колесом. – Американцы… Ишь, сидит американец… - погрозил он Джону пальчиком – На Вас в Японии две атомные бомбы бросили! А лечили Ваших деток мы! Мы – русские, советские!.. И после всего того ты, азиатская твоя душа, c американцем дружбу водишь!.. Эх, где правда Божия! Где всемирная гармония! И где Царство Божие – то, господа?

- Внутри нас оно должно иметься… - проскрипел ему негромко старый Джон, но хмельной Иван эту реплику не услыхал, а если услыхал – не понял.

- Так ведь Вы же сами и строите на свете Царство Божие! – решил поговорить с хмельным и уже откровенным Иваном капитан ФСБ РФ. – Вот были мы в музее, и сколько знаем мы уже хорошего про ваш Союз ССР, про товарища Берия и все его великие дела! И про международное положение – тоже! Страна работает!.. И дети учатся. И женщины рожают. Машины делаете там, и самолеты разные… Товары разные лежат по магазинам - жратва, компьютеры там, телевизоры и прочая одежда. И главное, что нету никакой войны! Да ведь жить в такой стране – прямо счастья настоящее! Настоящий, фигурально выражаюсь, “коммунизм”!.. Да Вы зайцами скакать должны от радости! Вспомните – раньше целые столетия – одни сплошные войны! Инквизиция, и голод, и чума. Произвол монархов и дворян. И плутовство попов – монахов. Одно невежество и самый дикий фанатизм… А сейчас? Мирный мир и один социальный прогресс! Радио и телевиденье, и даже Интернет уже у Вас теперь имеется. Школы, больницы, заводы. Агрохолдинги НИКИТА и строительная фирма МАЛЕНКОВ. Захочешь свет в квартире – жмешь на выключатель и – привет! Полная иллюминация! Захочешь напиться – идешь в МАЛЕНКОВ – и там уже водяры разной, хоть залейся! Даже и из самого Владивостока есть “Бамбуковая”, со смешными сексуальными иероглифами… - стал уговаривать его Михаил, незаметно подливая гиду Ване водочку в пивцо.

- Да… А ведь ты, потомок недобитых нами Врангелей и Колчаков с Деникиным в чем – то все – же прав! – согласно резко замотал башкой Иван. – Но не во всем! Ох, дружище, не во всем! – стал махать он пальцем у Михаила прямо перед самым носом. – Вот, к примеру, телевиденье, все врет! Врет, а мы – молчим! Молчим, и ничего… Ничего! А что поделаешь? Система! – обнял он за плечи Михаила и ласково взглянул ему в глаза. – Ты не смотри на меня, ино… ино… иностранец, что я стал старя и лживая собака! – зарыдал вдруг в голос Ваня. – Я ведь тоже вначале хотел… Молодой когда был, в университете я на “журналистике” учился… Нам как тогда говорили?.. – начал горячо вдруг говорить Иван. – Телевиденье, это, ребята, в Союзе ССР есть самое главное… Оно есть коллективный пропагандист и организатор всей общественной жизни в Советском Союзе! – так учил товарищ Берия! Сам товарищ Берия учил, вот как! – замахал снова пальцем Иван. – Между прочим… - надулся Иван, как индюк, и заважничал – Не многие знают, что когда товарищ Берия только что пришел к власти, в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году во всем Союзе ССР было только три какие – то примитивнейшие телестанции. А вот уже к тысяча девятьсот шестидесятому году их, благодаря неусыпной заботе товарища Берия и Маленкова, их было уже порядка ста! Почти что в каждом областном городе во всем СССР была своя телестанция!.. А теперь… - широко махнул Иван рукою и присвистнул – Их и сам бес всех уже – то хрен сочтет! Развелось их прямо, как собак не резаных!.. Телевидение – страна мечты! Страна грез и сказок! Вон один знаменитый Геннадий Махалов с его медицинскими шоу чего стоит! И еще “Дом – Два” с Аленой Водогреевой! А ледовые страсти Марата Башарова и Татьяны Навки!.. Красотища – красота… - заговорил Иван уже совсем, как жирная пивная продавщица из облезлого ларька

- Только Титов вот куда – то подевался… Наверное, пипл его больше не хавает? – сострил Джон Картер.

- Да, не хавает! Не хавает!.. – взбесился почему – то он. – А надо, чтобы пипл хавал! Хавал!..

- Радио “Шансончик”! – прервал их высокоинтеллигентный спор истошный крик из радиоприемника, который на полную мощь врубила жирная. И мужcкой, грубейший, наглый голос громко и похабнененько запел -

- С одесского кичмана, с тургенева романа,

Я вычитал хорошенький стишок -

Как хороши стервозы, как свежи были розы.

Теперь они истерлись в порошок…

Иду по тротуару. Глядит в окошко шмара.

Глядит она, не хавает, не пьет.

Она в шикарном доме, а я стою на стреме,

И смотрю я на ее, как идиот!

Ах, боже – ж, моя мама! Какая это драма!

Две девочки – глазенки, как миндаль!

Одна мене моргает, другая – подмогает…

А третья? Что делает третья, дорогие товарищи? – пошло идиотничал тот незнакомый, грубоголосый мужичок.

И сам себе - же хриплым басом отвечал -

- Нажимает на педаль…

- и хохотал потом, как дикий над своей остротой.

- Вот дурак! Песню испортил! – вспомнил что – то из классической прозы капитан ФСБ, но ничего не сказал, стараясь расслышать слова Ивана из – за шума и из – за грохота очередного “шедевра” того же исполнителя, надрывно рвущего свою хриплую (и как – бы тюремную) глотку уже следующей песней, исполняемой, впрочем, без грамма игры и иронии -

- Я раз стою на стеме, держуся за карман.

И вдруг ко – мне подходит незнакомый мне граждан.

Он говорит мне тихо: Куда – бы нам пойти,

Чтоб можно было лих нам там время провести?..

Он предложил мне франки и жемчуга – стакан,

Чтоб я ему разведовал советского завода план!..

Он говорил: – в Марселе такие кабаки,

Такие там мамзели, такие бардаки!.. – дундел и похабничал певец из радиоприемника.

Но… местным забулдыгам и такое исполнение весьма понравилось, и за соседним столиком какие – то ханыги и бухарики уже во всю восторженно и радостно орали -

- Там девки пляшут голые, там дамы – в соболях!

Лакеи носят вина, а воры носят фрак!..

- Вот так у нас во всем! Во всем! Во всем, господа ино… ино… иностранцы! – старался переорать радио хмельной Иван. Главная мечта у нашего народа, это и есть вот это самое -

- Чтоб как – нибудь пробраться мне в тот солнечный Марсель!

Где девки пляшут голые, там дамы – в соболях!

Лакеи носят вина, а воры носят фрак!!! – на сегодня больше и заветнее мечты у нашего народа нет, и быть не может, чем угодить вот в эту самую “партийную малину”. И притом, абсолютно все равно, какой такой вот “партии”!.. Мы – общество без чести! Мы - общество без веры! Общество без Бога и даже, страшно сказать, без души! Да – с, без души – с, господа – с! – снова замахал Иван своим пальцем перед носом у Сафронова, по видимому, изображая перед “белым иностранцем” кого – то из героев Достоевского (?)… А спроси меня – Ну и кто же в том “самом” виноват? – заколотил Иван себя кулаками в свою неширокую грудь. – Ну, ты спроси! Спроси! И кто? – приставал он к Сафронову.

- Ну и кто? – спросил его Сафронов.

- Телевиденье! Одно оно проклятое виновное в погибели Святой Руси! – взвился вдруг пьяненький Иван. – Яду капнули в вино, ну а мы набросились… И Берия этот был не так уж прост! Это при нем появились тогда вот эти самые первые ламповые телевизоры. Куда было не придешь – везде стоит тот “Берия”. В каждом бедном доме, где последнее уже спустили в кризисы, и там вот этот самый “Берия” на колченогом стоике… нет, даже и на ящике каком, и даже просто на полу некрашеном стоял! “Берия” здесь, “Берия” там… И в комиссионки их совсем не брали. И даже в скупку лома частники никак… А почему?.. А потому что был специальный, якобы, Указ “О теле- и радиовещании в Союзе ССР” о том, что телевизоры те - “Берия” ни обмену, ни возврату, ни повторной продаже, ни утилизации за деньги совсем не подлежат. Они де все “народные” и даже “одноразовые”. И коль такой вот “Берия” сломается, то просто сдавай его в специальный магазин и доплатив всего то двадцать пять процентов его первоначальной стоимости получай такой же новый! Забота о народе так сказать… Так они все это объясняли… Объясняли! Вот и “объяснили” почти что всей стране! – закричал и заплакал Иван. – Люди не читают книг! И почти, почти уже не думают! Только работают и … потребляют! Один телевизор, и другой… И все лучше, лучше… А потом – дешевая машина. И квартира – или от завода или от конторы, как служебное жилье или просто так от предприятия, c рассрочкой. Но тогда уже уволиться нельзя! И бастовать нельзя! И выражать какое – то там недовольство! Иначе тебя сразу за ворота, и твое семейство сразу уже полные бомжи. Или ипотека в банке КАГАНОВИЧ, под огромные проценты… и тоже работай, как вол. А не заплатишь по кредитам – КАГАНОВИЧ все и сразу отнимет у тебя и тоже… просто вышвырнет на улицу. Вот такой тут рай – социализм – то, мать ети!.. А вы думали хрен знает что…!.. Ино… ино… иностранцы хреновы!

- И многопартийность эта у нас тоже – только полная туфта. У нас в Союзе ССР всего две партии. Одна – ПНС(Б), она всегда выигрывает выборы. А вторая – “Партия Сельских Хозяев”. Ее пасет в своих хваленых агрохолдингах семья олигарха Хрущева. Никакой альтернативой ПНС(Б) она никак не является, да и являться – то не может. Не для того она и создана. А создана всего – лишь для обмана всяких - разных глупых ино… ино… иностранцев. Но даже и этих убогих “Хозяев” ПНС(Б) поится прямо, как огня. Всем еще памятен скандал в тот год, когда в Верховном Совете Союза было аж семнадцать процентов этих вот “Хозяев”! Как они тогда друг друга драли на тэ – вэ, вот эти - “бериевцы” и - “хрущевцы”! Одни на первой кнопке! Вторые – на второй! Потом выступили Вова с Димой и назначили очередные перевыборы. – “Для сохранения гражданского мира и полного национального согласия в нашей огромной стране …” – так они ведь сами нам тогда сказали… Эх, погибли мы уже совсем!.. – горько зарыдал Иван, размазывая по щекам горючие, хмельные слезы.

* * *

- Да ведь быть того не может! У Вас здоровая экономика! И совсем, как в Китае! Вон и Ли подтвердит!.. А демократия, она и сама нарастет. От изобильной и веселой жизни, так сказать… - уговаривал Сафронов горько зарыдавшего Ивана. – И идеологии найдутся. Не век – же ПНС(Б) на шеях у Вас сидеть… Все образуется само собой… - уговаривал он Ваню словно маленького и ерошил ему волосы на хмельной, горячей, мутной и шумящей голове.

- Подтверждаю… – сказал негромко добрый Ли. - Не расстраивайтесь, Ваня! Историю, ее не обмануть! Вот ведь и сам товарищ Маркс учил, что экономика – она идет вначале. Это – “базис”. А все прочее есть только производная ее - “надстройка”. И чем сложнее экономика, тем сложнее отношения людей, а это значит, что стремительно растет культура, и человек становится сложней. Оттого вот от у царей и королей сначала появляются парламенты. Потом возникают в них разные партии. Все это – классовые вещи, то есть всякий защищает в том парламенте свой шкурный интерес. Буржуазия – свой. А вот когда наемные рабочие организуются, то они защищают свои интересы … Так что все логично и элементарно!.. Да у нас в КНР это вам любой мальчишка легко объяснит… Марксизм - вообще великая наука! Так – что все на свете устаканится! Прогресс и в этом деле неминуем! Особенно, социальный прогресс!

- Нет, не устаканится… Не ус… ус… устаканится… - рыдал Иван. – Мы уже пропали! И пропали насовсем! Потому как мы – общество потребления, и любую там идеологию берем уже из телевизора. Вот так и только так…

* * *

Послали Джона Картера (как малопьющего и самого на тот период трезвого) сходить еще за коньяком. Тот снова сползал в КАГАНОВИЧ, откуда принес “Дагестанский коньяк” с пятью звездами и пять пакетов молока с игривой надписью – НИКИТА – МУ. Вот сели, и снова добавили. В перерывах между возлияниями вся компания (извиняюсь) отходила к дереву. Притом, мужчины наши были столь галантны в этом щекотливом деле, что загораживали спинами Марысю от любопытствующих на ее интимные дела ханыг…

- Да… Невесело! Ой, невесело, други мои! – сказал, хлебнув из горла “Дагестанского” Сафронов, голова которого уже порядочно так весело кружилась, отчего “Чертово колесо” обозрения и вольные изгибы аттракциона “Американские горки”, видневшиеся из – за зеленых крон деревьев уже во всю ходили ходуном. Башка Михаила Юсуфовича была пока легка и его тянуло философствовать.

- Вот мы здесь, господа!.. Вернее, товарищи! – начал Михаил Юсуфович и обнял несчастного Ивана. – Эх ты, Ваня! Ваня – дурачок! Ты и в правду думаешь, дурилка ты картонная, что я ино… ино… иностранец? Да я такой – же иностранец, как Ли Мань – императрица Китая Цы Си! Я ведь в Рыбинске родился, мать ети!

- Это,..ля, какой – же город будет? – тупо заворочал пьяными извилинами мозга наш Иван.

- Щербаков! – подсказала Марыся.

- А ведь и верно, мать твою …! – хлопнул себя по лбу Ваня так, словно бил сидящего там комара. – А я все думаю – Самара – это … этот Куй… бышев! А Рыбинск – то какой? Щербаков! Верно, верно – Щербаков!.. – захикилал, расплылся улыбкой Иван.

- Хрен с ним, c Щербаковым этим! – строго заорал Сафронов. – Пропади он весь к чертям и гори он синим пламенем! Вот и прямо вместе с этим “куем бычьим”, бабушку его…!.. Да, о чем это я?.. А… Вот, вспомнил! – обрадовался Михаил Юсуфович и снова продолжал. – Ты думаешь, что мы с Марыськой эти – ино… ино… иностранцы, а ведь мы – то нет, и нет… - выпалил он пулеметною очередью и с недоверьем взглянул на Ивана.

- Одобряю!.. – заявил Иван и сразу полез целоваться, плача у Сафронова на шее и приговаривая так. – Хоть Вы и гады “белые”, а ведь тоже – то – русские люди! Хоть Ваши предки моих с Колчаками там разными Деникиными и рубали до седла, называя “красною сволочью”, а сегодня Вы с русским народом и выпить не прочь… Это мы понимаем… Это мы одобряем… Эх, да ежели – бы все мы – русские да на всей – то Земле, то уж мы – бы не хуже китайцев и были… А ведь все – то как – то не того… Неправильно все это получается вот так… - дыхнул перегаром Иван и затих.

- Да, друг ты мой, Ваня… - еще крепче обнял его капитан ФСБ. – Все не так, и все не так, как сказал поэт Высоцкий…

- Ага… - закивал ему Ваня, почти совсем уж засыпая на летней жаре и пуская длинные, нечистые слюни из дурацки открытого, перегарного рта.

- Это да… - сказал Сафронов и отодвинул от себя пускающего сопельки и слюни Ваню. Тот сразу, как безжизненный мешок осел на стуле и, порой, слегка качая головой и странно взбрыкивая c недолгого и неожиданного для себя минутного просонья засвистел в две дырочки и зычно захрапел.

- Да вот я о чем, друзья мои… - поднялся из – за стола Сафронов c бутылкой “Дагестанского” в руке, озирая захмелевшую свою компанию. – Мы находимся тут… Нет… - перебил он сам себя, приводя в порядок свои мысли и расставляя все слова на надлежащее им место. – Мы прибыли сюда благодаря великим достижениям науки. В частности, благодаря трудам товарища Альберта Эйнштейна…

- Одобряю Аль… Альберта Эйн… Эйн… Эйнштейна… Хороший был товарищ, хотя, конечно, и… того… Вот Кагановича я не люблю, потому как они – торгаши… А вот товарища Альберта я, в целом, очень даже одобряю… - прогундел пробудившийся Ваня, но вскоре снова провалился в свой тяжелый и тревожный сон.

- Так вот… - продолжал Михаил, на душе и в голове которого от увиденного, услышанного и пережитого, а еще и большей частью выпитого стало вдруг так ясно и светло. - Так вот, Эйнштейн Альберт, значит… создал великую Теорию Относительности, благодаря которой мы сейчас все тут с Вами и находимся…

- Создал – бы чего получше, не находились – бы в таком дерьме. – громко и нагло сказала Марыся.

- Обычная женская логика, то есть отсутствие всякой! Не обращай внимание на глупые реплики! И дальше жми на газ! Мы – “ястребы” – “республиканцы” – за тебя! – поддержал Сафронова Джон Картер и приложился к портвейной бутылочке.

- И так, идея о многовариантности развития и о бесконечных альтернативных историях, зависящих только от конкретных технологических обстоятельств, давно принята квантовой физикой, получившей свое начало от работ Эйнштейна по Теории Относительности. Например, в рамках квантовой физики считается вполне допустимым, что частица одновременно (!) движется по всем возможным траекториям, просто с разной степенью вероятности. А то, что мы называем подлинной траекторией, есть результат взаимоуничтожения взаимоисключающих движений. И самое смешное, – заключил Сафронов – что эксперименты, показывающие интерференцию частицы с самой собой доказывают реальность этого, казалось бы, бреда.

Перенеситесь, господа, друзья, товарищи… ну, словом кто хотите, из этого вот микромира в мир социальный и представьте современную нам Советскую Россию, да и весь этот их Союз ССР как площадку для настоящей демократии, то есть для столкновения самых различных идей… Представили? – спросил друзей Сафронов.

Да легко! – прокричал ему уже раскрасневшийся Джон. – Я лично буду голосовать всегда только за “республиканцев”! Сенатора Маккейна – в президенты! Маккейн – наш президент!

Он разгонит “красных”,

“Красных”, как овец!

Ай да мистер Джозеф,

Джозеф – молодец! – принялся орать что есть силы старый Джон… но тут в аллее промелькнули серые ментовские мундиры, и майору ВВС США пришлось предусмотрительно заткнуться.

- И так – продолжил негромко, чтобы не привлечь ненужного внимания к “несанкционированному митингу”, Сафронов. – Либерализм, национализм, западничество и почвенничество, неоязычество и православие, и даже, извиняюсь перед публикой за бредни, обновленный социализм… Что победит в современной нам России?.. Правильно: потребительство, гламур, консюмеризм… И все потому, что главная сегодняшняя информационная среда в теперешней Советской России – телевиденье – по самой своей природе идеально тому соответствует… Потому что главная сила ти – ви не просто в эстетике клипа, быстрой смене картинок под музыку. А в полном отсутствии обратной связи, то есть в элементарной и законнейшей возможности публично усомниться в качестве навязываемого Вам продукта. И неважно, какой это продукт – политический, информационный или потребительский продвигается на рынок телевиденьем… Какую кнопку надо будет нажать вдруг засомневавшимся советским людям, где им не скажут – “Жиллет – лучше для мужчины нет”? Как прокричать, что “Партия Народной Свободы имени Берия Л. П.” – партия вовсе и совсем не всех? Вбухать миллионы в собственный телеканал? И в итоге не получить лицензионного права вещания? И все это будет строго по какому – нибудь там Указу “О теле- и радиовещании в Союзе ССР”!.. Альтернативой мог – бы быть тут Интернет. Но в Союзе ССР боятся Interneta. Нет и не может быть у них тут Интернета. А есть сегодня только INTER-YES – его отредактированная и отцензурированная, “внутренняя” версия… Настоящая глобальная компьютерная сеть по своей сути, децентрализована, самоуправляема, а иногда и не управляема никем и вовсе. Она обладает другими свойствами среды, чем все структуры – экономические, политические и даже эстетические в нынешнем Союзе ССР. Они конкурентны! Они построены на перекрестных связях, и принципы ее функционирования похожи на “нейронный компьютер”, а ведь этот “компьютер” у каждого из нас уже имеется! Имеется от самого рождения на свет. Это всего – то ведь наш … ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ МОЗГ!

Вспомните – продолжил свою мысль Михаил – в среде Интернета (разумеется того, настоящего, а не их пародии на него - INTER-YES), легко продвигаются общественно – значимые проекты. Но тут такая вот электронная сеть невозможна… Значит, надо начинать выстраивать культуру снизу. Совсем, как когда – то я это делал на Земле Двадцать Второго века, на Земле между Днепром и Припятью в среде тех самых дикарей…

- Да, но нам нечего им предложить в чисто материальном плане. Ведь они – жестокие прагматики. У Вас – то было тогда хоть ружье, вот Вы и водили за нос бедных варваров, строя из себя Пророка… Я послушал Вас и мне вдруг показалось, что все это есть великолепный и блистательный тупик. Конец цивилизации, ну, вроде, как тогда у инков… Общество выедает себя. Общество пр…рает себя, извините Вы меня за площадные грубости. – вдруг абсолютно трезво и логично заговорил поднявшись на ноги Джон Картер. – Нам нечему их научить. Нам нечего им показать. Да у нас и корабля – то нашего уже давно уж нету! Вот до какой такой жизни дошли мы, господа астронавты! Ну а если бы и был корабль, то ведь они его нам ТВЭЛами хрен сейчас заправят! И не выпустят нас они отсюда никуда!. Но представим, что корабль все же есть и эти люди нормально и мирно к нам расположены… но и тогда – ничего. Ничего мы им не дадим. Ничему не научим… Что, токомак? Есть у них токомак! Наш станционный двигатель и современный ядерный реактор на быстрых нейтронах? Есть у них уже и двигатель тот, и реактор! Мы – голые! Голые среди волков! Впереди нас ждет только полная и безнадежная погибель, впрочем, как и всего вот этого окаянного и проклятого Богом и людьми жуткого и грязного мирка. Ибо любая технология – продолжал майор – абсолютно бессильна перед тупостью и величайшим звериным самодовольством, чванством, выдающимся свинством и ложью.

- Только организация низовой структуры связей, идущих непосредственно от человека к человеку может изменить в Союзе ССР парадигму общественного развития. И в этом и будет новая борьба! Борьба за светлый, подлинно гуманный, и я бы даже так сказал, гуманистический новый мир!.. Предстоит великая борьба! Борьба за судьбы человечества! И какой конкретно социальной и политической идее в ней предстоит победить? У меня нет ответа. Но я только твердо знаю, что общество потребления и гламура в Союзе ССР будет закатываться вместе вот с этим ти – ви… - отвечал ему тот час Юсуфович.

- Да, все это так ужасно, что у меня просто нет слов… – подал голос неожиданно Ли Мань. – Конечно, это дело не совсем мое. Вот я потому и не лезу со своим уставом в “чужой монастырь”… И у нас в Китае, если говорить уж совсем откровенно, то ведь было не на много лучше, чем вот в этом Союзе ССР… А это значит, что и нам надо было – бы тогда уже меняться… И это значит, что сегодня этим русским прямо здесь нужна другая Россия! Не бериевская, а нормальная, демократическая и свободная страна!..

Дата добавления: 2015-06-28