ДИКАЯ ПЕСНЯ 1 страница

Антон ТЮКИН

(фантастическая повесть)

Всем, кто идет дорогою борьбы за правду и свободу – посвящается

Покамест день не встал,

С его страстями стравленными –

Во всю горизонталь,

Россию восстанавливаю!

Цветаева Марина Ивановна

* * *

Когда погребают эпоху,

Надгробный псалом не звучит...

Ахматова Анна Андреевна

КАТАСТРОФА – ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

МОЛЧАЩАЯ ПЛАНЕТА

– Наш международный нейтронный корабль, «Альфа-Бета-Икс» – жилая

станция, двенадцать месяцев назад успешно вышел на околоземную

орбиту и продолжает свой полет вокруг планеты, став геостационарным,

искусственным спутником... – докладывал лейтенант ВВС КНР Ли Мань

командиру корабля, американскому майору Джону Картеру. – Мы, согласно

плану, спустя ровно год послали к Земле радиосигналы... Никаких ответов

с планеты Земля на это не последовало. Ровным счетом никаких

сигналов. Теле- и радиоэфир нашей планеты мрачно и довольно угрожающе

молчит. На сегодня, к сожалению, нами не обнаружено сигналов ни с

одной работающей на Земле радио- и телестанции… Никаких искусственных

радиоволн и сигналов с поверхности планеты мы не засекли. Только

треск помех... Через трое суток бесцельных поисков по прослушиванию и

буквальному прошариванию всех диапазонов молчащего эфира, Большой

Совет корабля принял решение послать к поверхности Земли дистанционно

управляемые, разведывательные зонды.

Данные, полученные нами после обработки информации, – продолжал

лейтенант, – потрясли воображение. Сведения, полученные нами,

так горьки и так ошеломительны, что Шестой Отдел принял хоть и волевое,

но единственно верное решение засекретить для рядовых техников

и обслуживающего персонала жилого сектора результаты наших изысканий.

Чтобы не допустить бегства с корабля на Землю с захватом станционной

транспортной техники, а также паники и стрессов среди членов

экипажа, развития психических болезней и массовых самоубийств...

Дело в том, – он горестно потупил глаза и скорбно сжал губы, – что

современная для нас, людей двадцать первого века, мировая цивилизация

на настоящий исторический момент перестала существовать на планете

Земля. Перестала быть, как данность, – сказал Ли Мань, и на его глазах

блеснули слезы.

Майор ВВС США, седовласый Джон Картер, слушал речь коллеги,

повернувшись в пол-оборота к старшему лейтенанту и безнадежно глядя

в иллюминатор, за толстенным, суперпрочным стеклом которого в бездонной

космической мгле проплывала голубая Земля. Там ослепительно

синеет безмерный, бездонный океанский простор. Цепи темных гор

и зелень амазонской сельвы. Вот ниточки и ленты рек. Блики солнца в

озерах и заливах, полумесяцы атоллов… И снова гигантскими спиралями

закрученные облачные вихри, небесными улитками распластавшиеся на

тысячи верст над планетой.

– И что там?.. – с дрожью в голосе спросил майор. – Что там, на Земле?

– Сведения, полученные с поверхности планеты, весьма неясны и подлежат

дальнейшему анализу с применением бортовых ЭВМ. Рабочие модели

выстраиваются нами. Но вся работа – на начальной стадии. Результаты

еще не готовы. Но одно сказать можно определенно. Цивилизации

людей, как единой и высокоорганизованой структуры, на планете больше

нет. И при нашей жизни она точно не появится... Аппараты на сегодняшний

день обнаружили только мелкие, отдельные очаги жизнедеятельности

людей разумных. Но численность их незначительна. А хозяйственная деятельность

весьма и весьма примитивна. Согласно учения об обществен

но-экономических формациях, бывшего некогда частью политической

доктрины Народного Китая, люди находятся на стадии перехода от первобытно-

общинного строя к самым примитивным формам рабовладельческого

общества. Согласно учению Маркса...

– К черту, к черту, к черту Маркса и все его учение, ко всем чертям!

– взорвался Картер, резко повернувшись к старшему лейтенанту и сжав

в бессильной злобе кулаки. В эту минуту он припомнил домик деда в Висконсине,

а следом – дом своих родителей в Айдахо и школу, товарищей

по играм и разным полудетским безобразиям... Потом было летное училище

в Аризоне и свадьба с Джейн, дети – дочь Шерри и сын Том. Ставшая

домом база в пригороде Мюнхена, боевые патрули в небе над Норвегией,

и уже гораздо после эти авиаудары по наземным базам террористов – близ

ливийской Триполи – в таком уже далеком восемьдесят шестом. И снова

база, но уже под Бонном, и рейды над Косово в самом конце девяносто

девятого, а после – этот молодой, решительный военный. C него-то все

и началось. Направление в закрытый сектор знаменитого Иллинойского

Технологического института и оттуда уже приглашение в Центр «НАСА»

в Хьюстоне. А затем отборы, сборы, тесты, барокамеры, тренировки, центрифуги.

И все эти русские, немцы, китайцы... Потом... потом был космодром

во Флориде, «на самом носу у дядюшки Сэма», – как шутили тогда

астронавты, – на мысе Канаверал. Огромное поле из бетона, и корабль

на стартовом столе, в кружевах металлических ажурных ферм. Вышли из

автобуса, сделали доклад комиссии – и сразу в лифт. Пристегнули ремни...

и вперед, и вверх.

«Мы утекали – на долгие и долгие года. А они, на Земле, от нас отошли

на века. На века?! Уже навеки!.. – мерзкою волной дурнота подступила к

горлу. Джон уперся лбом в холодное стекло иллюминатора, за которым

проплывала голубая планета Земля. – Мы всегда боялись «этого». И мы,

американцы, всегда хотели «этого» избежать. Там, в Германии, в ливийском

небе и в бывшей Югославии мы стояли на страже. На страже наших

ценностей. Культуры, гуманности, порядка, демократии. Стояли твердо и

имели цель и миссию... А теперь?.. Никогда, никогда я не верил в их «разрядку

», или, как там ее называли тогда?! В «перестройку»!.. «Красные» –

есть «красные», и другими им не быть! Это мне еще дед говорил. А он сам

был то ли из России, то ли из Болгарии, или из республик Югославии?!

Бог теперь разберет!..» – И черное отчаянье страшною волной навалилось

на литые плечи майора ВВС США.

– Что же там произошло? Да что же там, внизу? – выдавил он из себя и

отвернулся от товарища, пытаясь скрыть мужские слезы…

– Это пока не ясно, – повторил, насупившись, Ли Мань. – Космические

зонды, собравшие пробы грунта с поверхности, следов массированного,

радиоактивного и химического заражения так и не обнаружили. Исключение

составляют только локальные очаги загрязнения, образовавшиеся

вблизи разрушенных энергоблоков в городе Обнинске, а также небольших

исследовательских ядерных реакторов, например, в Московском инженерно-

физическом институте, в военном центре «Арзамас-шестнадцать», что

под Нижним Новгородом, в Заречном Пензенской области, в Трехгорном

– Челябинской, в Новоуральске – Свердловской и в Лесном – там же, в

Снежинске и Озерске – в Челябинской, в Северске – Томской, в Зеленогорске

и Железногорске – Красноярского края, а еще – в так называемом,

«Курчатовском центре» Москвы. И еще – в Иллинойском технологическом

институте, в Лос-Аламосе и паре-тройке мест по обе стороны океана. И

в районах складов неразорвавшихся ядерных боезапасов двух погибших

сверхдержав существуют утечки отравляющих химических веществ и

разных технических… Но, все же, это – незначительные факторы… Несмотря

на это – разрушения на планете, воистину, огромны и не поддаются

никакому описанию. Буквально вся инфраструктура промышленная,

сельскохозяйственная, рекреационная, научная и всякая другая буквально

сметены с лица Земли. И природа причиненных разрушений для нас все

еще не ясна… Предположительно, разрушения такой силы была способна

нанести только Мировая война с взаимным применением ядерных боезарядов…

На сегодня ученые из Большого Совета предполагают, – продолжал Ли

Мань, – что к подобным разрушениям и гибели цивилизации могли привести

только термоядерные военные удары огромнейшей силы. Но, радиоактивный

фон большей части воды и суши не превышает установленных

норм. Радиоактивный след от подобной катастрофы должен был, в любом

случае, остаться...

– Не обязательно. Поражающее действие радиации имеет весьма и

весьма ограниченный временной промежуток. К тому же, значительная

масса радиоактивных веществ, выбрасываемых при атомном взрыве в

земную атмосферу в виде пресловутого гриба, разносится потом по довольно

большим пространствам. Поэтому значительного уровня повышения

радиационного фона могло и не произойти. И жили же люди на

бывшей зараженной территории, еще в двадцатом веке, после Второй мировой

– в Хиросиме и Нагасаки. Так вот, уже буквально через несколько

часов после взрыва по временно зараженной радиоактивной территории

могут наступать войска противника, прорывая линию фронта. При применении

всей совокупности индивидуальных защитных средств, естественно...

Как нам рассказывали в училище?.. – сморщил лоб Джон Картер. –

Вспомнил!..

«Красные» из района Потсдама начинают развертывание по линии

«А», а в это самое время из района «Б» – Будапешта, обходя нас, двумя

клиньями врезаются две танковые армии «красных». И движутся на соединение

в район, расположенный южнее... – стал размахивать руками

командир. – Но на подступах, ломая глубоко эшелонированную оборону,

в их ряды врезаются и отсекают... – продолжал он бодро, – мобильные

танковые группы осуществляют дальнейший прорыв и выходят в заданный

район. Вот такая в наши дни была военная игра. Игра на картах. Не

на игральных – в дурака. А во всемирный Апокалипсис – на географических.

В стратегических планах «Советов» главным рубежом, который мы,

«синие», должны были защищать до последнего дыхания – был район Па-

де-Кале. То есть, Ла-Манш. А иначе что? «Красные» прорвут наш фронт.

Потом выходят в свои определенные районы дальнейшего сосредоточения,

и... подумать страшно. Вот как, приблизительно, может развернуться

масштабная десантная операция вторжения на острова... Да ты послушай,

Ли! – перешел на горячечный, встревоженный шепот Джон Картер. – И,

вот, день «Д» – день триумфа «красных» наступил! Их войска, рассредоточенные

вдоль канала, стоят и ждут только звука боевой трубы! И – труба

дудит!.. С рассвета первые десантные группы объединенных армий «Варшавского

пакта», мобильные «голубые» и «краповые» дивизии вторжения

гурьбою сыплются к плохо развернувшимся, малочисленным британцам,

наивно посчитавшим возможным отсидеться в час мирового Апокалипсиса

на своих несчастных островах. И вслед за безбожно бьющими водяными

струями с небес на землю Великобритании из французской, уже

сожженной, разоренной стороны приходит смерть. Смертоносная саранча

слетает на известково-белые утесы Альбиона. Красная смерть нисходит

на скалы ядерным грибом – зримым вестником наступившего последнего,

судного дня…

Над гребнями волн неистово стрекочут вертолеты, снявшиеся с авианосцев

«Октябрьская революция» и «Товарищ Киров». А внизу, над морской

соленой гладью – бессчетные понтонные суда под кроваво-красными

знаменами. Вот они отходят от тяжелого транспортного корабля «Валериан

Куйбышев», вставшего на якорь. Все больше, больше, больше...

Быстрая, безжалостная смерть плывет к тебе, Британия, покачиваясь на

разорванных ветром и седых от хлопьев пены водах Атлантики. Вот выползают

первые понтоны. С грохотом открылись откидные трапы. И вмиг

затарахтели, зачихали застоявшиеся танковые дизели. Натужно загудели

автомобильные моторы. Тяжелые машины зарылись колесами и гусенечными

траками в мокрый прибрежный песок. А над всем этим в британских

сырых небесах, грозно нависая, рубит воздух краснозвездный

вертолет. Вот какая-то противнейшая морда с куститстыми бровями и в

золотых погонах по широченным плечам высовывается из отверзшейся

двери и рявкает в армейский мегафон отрывистые команды. И по команде

с вертолетного борта скоро, очень скоро строятся по берегу армейские

колонны. Танки, ракетные установки и мобильные артиллерийские системы

залпового огня, БэТээРы и тяжелые автомашины. Неторопливые,

едко чадящие тягачи с уже прицепленными к ним орудиями. Колонны

пехотинцев... Вот, колонны выстроились, и... покатилась камуфляжно-

серо-зеленая волна безжалостными остренькими звездочками на броне.

Нескончаемой рекой потекли в даль все эти танки и орудия, автомашины,

тягачи... Вот на шоссейную дорогу выныривают юркие БэТээРы. За

ними рвут огромные закрытые грузовики. Желтенький, зловещий свет от

фар распарывает серый, мутный полумрак британской непогоды. Капли

тяжело и глухо лупят по броне. Бессильно-яростно бьют по ветровым

стеклам рычащих «Уралов». Но их проворно смахивают щетки «дворников

», давая обзор многополосного шоссе мальчику-татарину в большой,

непродуваемой кабине. Ему-то хорошо. А тем, кто под брезентиком – холодно

и зябко. Неласково Британия встречает «солдат-освободителей».

Дождевыми струями с распоротых еще над Францией фронтовых небес...

Колонна рвет по мокрому шоссе на Лондон. Неумолимо-грозно рыкая и

безбожно чадя, «Уралы» тянут на своих бортах солдатское, людское мясо

во фронтовой огонь. Тяжело намокают брезентовые верхи «Уралов», а

под ними – ряды стриженых ребяток с АкээМами. Колонна рвется в Лондон...

Ни на час на берегу не затихает жизнь. Вот причаливает новый

понтон, все повторяется снова. И еще. Еще. Волна за волною накатывает

в этот горький последний день на британский берег. Мобильные войска

– войска вторжения... Да сколько их? – До горизонта!.. Вот очередная

серая-зеленая-песчаная волна враждебной саранчи выползает на морской

песок. Строится в колонны. Вновь и вновь зычно звучат команды

на незнакомом языке. К серым небесам взвиваются, шипя, сигнальные

ракеты. И в тот же самый миг неожиданно из серых, навалившихся бедой

на Запад, туч с ревом вырываются две стремительные краснозвездные

тени. Это истребители прикрытия тяжелых бомбардировочных гигантов,

рвущихся теперь на Лондон... А в Ла-Манше – не видать уже воды. Только

серые понтоны и шевелящаяся человеческая масса в камуфляже, налезающая

на белый берег. Да чернеющие силуэты многомачтовых судов.

Суда и понтоны. И стремительные тени истребителей, проносящиеся с

воем прямо над головами наступающих, нестерпимым воем рвущие барабанные

перепонки у своих. А вдали, за проливом, в необъятной, уже

вставшей на дыбы континентальной дали, смертоносные, неумолимые,

неторопливо наползающие клякcы багрово-черных гигантских грибов.

Вот типичная картина «красного» блиц-крига.

Так нас учили в те давние уже года... Тактический ядерный удар... Вот

на этом и была основана теория массированного применения тактического

ядерного оружия в ходе возможного тогда вооруженного межблокового

столкновения в Центральной Европе. Стоит вспомнить хотя бы о блокаде

Западного Берлина в сорок восьмом. Или о корейской авантюре «красных

» в пятидесятом году... К счастью, это все-таки была одна теория. Для

нас – да. А для «Советов» это было делом практики. Стоит помянуть знаменитейшие

учения на Урале пятьдесят четвертого года под руководством

маршала Георгия Жукова... – начал поминать былое Джон. И через секунду,

нехорошо прищурившись, спросил у лейтенанта Ли:

– А у вас в Китае о «таком» тоже поди болтали? Ну, тогда, еще при

Мао, в шестидесятых?

На это младший лейтенант Ли Мань хитро и слегка презрительно

взглянул на командира, и покривив широкий, лягушачий рот, сказал:

– Господин майор, в настоящий момент это – секретная информация.

Верный присяге Китайской Народной Республике, я не уполномочен делать

подобного рода заявления...

– Какой уж там, к чертям, «присяге»? Какой такой «республике»? –

взорвался Джон. – Да ты что?.. Да вы совсем уже... офонарели! Нет никакой

«республики»! Нет Китая! И Америки уже нет! И России! Ничего

нет! Ты понимаешь ли хоть это, армейский ты болванчик! – кричал Джон,

и из его серых глаз текли ручьями слезы. Потом, словно стесняясь своей

несдержанности, Джон отвернулся и вновь уставился в черноту иллюминатора.

Плечи командира вздрагивали.

– Вам надо привести себя в порядок. Нельзя так распускаться. Это недостойно

человека благородного, – негромко сказал Ли Мань. – В конце

концов, Конфуций говорил, что всякой вещи в мире есть конец. И мне, и

вам, и миру... Жизнь – есть взаимосвязь вещей, а весь миропорядок всего

лишь бесконечная цепь явлений и событий, в их связи в бесконечную цепочку.

Своеобразный бесконечный ритуал. В этом мире все закономерно.

В этом утешение и мудрость бытия. Гармония в одном лишь отрешенном

созерцании. Только так наступает понимание себя и мира. – Ли Мань

говорил негромко, как бы немного даже усыпляя Джона Картера. – Во

всяком деле есть порядок. Начало есть, и в нем заложен, при его начале

уже, неизбежный конец. Ведь когда-то и Солнце погаснет. Не так ли, командир?

К чему тогда так уж волноваться? Все мы приходим ненадолго.

И производим столько шума и несчастий и для себя, и для других. К чему

все это? Стремление к гармонии – да, это ли не высшая задача человека

мудрого? А упорядоченная и разумная жизнь – всегда есть только ряд соподчиненных

явлений и бесконечный ритуал...

– Да, да... – тяжко выдавил командир Джон Картер, снова повернувшись

к Ли и бессильно опустившись в кресло перед ним. – Прошу садиться,

– выдавил снова, указав собеседнику на кресло рядом.

Утонув в черном кожаном кресле и как-то сразу ослабев, командир

продолжил, но уже бесстрастно, свой рассказ:

– Итак, теория... Вот эта самая теория и была у нас в ходу, от пятидесятых

и до самого конца восьмидесятых. То есть, до времен заката «крас

ной» империи московских коммунистов. И по этой теории и тактические

ядерные авиабомбы, и даже и артиллерийские заряды с ядерной начинкой

высокие военные чины, и наши, да и советские – в первую очередь

– запланировали применять для прорыва фронта, в пролом которого планировалось

через несколько часов после осуществления ограниченного

термоядерного удара, бросить танковые армии. И это при самом непосредственном

взаимодействии с крупными подразделениями мотопехоты

и при массированной поддержке силами полевой артиллерии. В дальнейшем,

с прикрытием частями истребительной авиации, при нанесении

бомбовых ударов по крупным группам войск противника. При высадке

в тылы врага крупных воздушно-десантных подразделений, c целью

дальнейшего занятия этими частями основных высот на местности. Осуществление

контроля за рядом главных транспортных артерий, могущих

служить для развития наступления. За складами горючих и смазочных

материалов, а также вещевыми и провиантским армейскими складами на

территории врага. Хранилищами боеприпасов и боевых отравляющих веществ

и радиоактивных материалов... При дальнейшем ходе наступления

назревает необходимость овладения всей полнотой технических средств

связи, сконцентрированных на данной территории, а также различных

объектов информационной инфраструктуры – телеграфными и телефонными

станциями, радио и телестудиями, крупнейшими типографиями.

После завершения мер по оккупации данной территории на повестку дня

встает вопрос овладения административно-хозяйственными объектами

и финансово-коммерческими, а также крупными производственно-промышленными

объектами, то есть, осуществляются действия для создания

всех предпосылок успешнейшей работы государственного и хозяйственного

аппарата при нашем тыловом обеспечении на данной территории....

Лишь применение всех средств, направленных на поражение

войск неприятеля, может принести быстрейшую победу Объединенной

Коалиции стран-членов «НАТО» на таком возможном европейском военном

театре… – продекламировал Джон Картер, гордясь перед китайцем

своей превосходнейшей памятью и чеканя слова совсем, как на давнем

экзамене в училище... Но уже через секунду командир «Альфа-Бета-Икс»

снова сник и сгорбился в кресле, осознав нелепость ситуации и абсурдность

только что произнесенного им – применительно к сегодняшнему

дню. Стыдливо замолчав, Джон снова впер глаза в темное стекло иллюминатора.

А за ним, повиснув над черною бездной, медленно вращалась голубая

планета Земля. Вертелись ватные улитки атмосферных вихрей. Бесконечные

волны катил безмерный океан. И до самых облаков задирали горные

вершины свои бело-голубые шапки, радостно сверкая под лучами Солнца

чистыми снегами.

* * *

– Но у нас есть и другая версия событий. Например, падение гигантского

метеорита и эффект от его удара, аналогичный ядерной войне. Мгновенное

выделение энергии колоссальной силы. Землетрясение, цунами...

А отсутствие на суше воронки от удара говорит лишь о том, что космическое

тело упало в океан... Или вот еще рабочая гипотеза. Ее выдвинул

вчера Януш Мрычак, астронавт из Чехии. Он вообще считает, что причиной

катастрофы стало смещение магнитных полюсов Земли, исчезновение

озонового слоя и, как следствие этого, повышенное проникновение

космических лучей. Их влияние и вызвало вымирание живых организмов.

И последовавшее затем мощное цунами, аналогичное библейскому «потопу

». Океаны вышли из берегов и затопили землю, погубив в какие-то

секунды все и вся. В пользу этой версии говорит факт, что в данный момент

на нашей планете наблюдается значительное оледенение. От самого

Северного полюса и до широт Центральной Европы и Азии протянулся

гигантский ледник. Огромной шапкой закрывает он сегодня значительную

часть суши и океанских вод Северного полушария, сковав их на тысячи

лет...

– А как же люди? Вы ничего толком так и не сказали… – с отчаяньем

вскричал майор Джон Картер.

– Популяция людей на планете, к сожалению, не представляется значительной.

К тому же, они утратили все достижения, накопленные за прежние

века, и в данный момент пребывают на самой примитивной стадии

общественного развития, то есть, в дикости. Относительно большие анклавы

сохранились только в Австралии, Новой Зеландии, в Южной Афри

ке, а также на самой оконечности Южной Америки. Там можно встретить

группы даже в несколько десятков тысяч человек. В ряде случаев даже

сохранились элементы общественной организации. Но встретить «такое»

сегодня – уже редкая удача.

– Как ужасно! Мир, в котором мы родились, погиб! И безвозвратно!

Погибло все, что мы знали и любили! Представьте – «Джоконда» Леонардо,

Сикстинская капелла Рафаэля и Реймский собор, дворцы Ватикана и

храмы московского Кремля, святые камни Мекки и Иерусалима, тибетские

дацаны и великий Лувр… Всего этого больше нет!.. Тысячелетия

человеческой культуры – все это минуло! Прошло, как сон. Развеяно по

ветру. Пропало без следа!.. – выкрикивал майор свои скорбные мысли.

Да, хотя Джон Картер и был человеком военным, но варваром он не был,

и гибель человеческой культуры не могла не обжигать его уже немолодое

сердце. – Может, что-то там осталось? Хоть египетские пирамиды... Ну,

хоть что-нибудь?.. – резко повернулся Джон к старшему лейтенанту Ли

Мань, пристально уставился тому в глаза, с тоской и неподдельным ужасом

вопрошая:

– Ну, хоть что-то? Ведь не может быть, чтобы до основания, подчистую?..

– В настоящий момент у нас есть интересные сведения из одного маленького

изолированного, восточноевропейского анклава... Получены они

благодаря нашим зондам, а так же группе направленных со станции на

Землю разведчиков, – замялся он слегка. – Деятельность подобного рода

групп не приветствуется Большим Советом станции. И люди, пославшие

наблюдателей, это знают. Но, все же, мы решились на исторический эксперимент.

Их деятельность на планете сугубо конфиденциальна. Скажу

только одно – Шестой Отдел в курсе событий, но до поры вас не информировал.

Короче, все это была закрытая информация, даже и для вас – командира

корабля. В Шестом считают, что вы – все-таки технический работник,

пусть и высочайшего уровня, а вот вся сфера идеологии и информации

– это уж их приоритет. Простите, господин командир, – сказал он,

слегка покраснев и снова потупившись, – на настоящий момент я имею

право рассказать только незначительную часть событий, естественно, не

раскрывая имен информаторов-разведчиков Шестого и методов их работы

на планете. Если позволите, я изложу вам полученные сведения в форме

аналитической записки. Хотя, это как-то очень сухо... – Ли Мань вдруг

замялся. И усмехнувшись самыми краешками губ чему-то, только ему ведомому,

добавил: – И, раз уж мы потеряли на Земле все сокровища культуры,

так почему бы нам не начать создавать что-то свое, и прямо здесь, на

станции. Я, конечно, могу описать ход событий сухим языком протокола,

принятым полицией и бюрократией… Но, поверьте, сведения, которыми

мы располагаем, настолько необычны сами по себе и интересны для еще

грядущих в мир историков, что жалко обрубать ход таких величайших событий

и лишать красок интереснейший рассказ. Разрешите изложить мне

все известное в художественной форме? – учтиво спросил китаец, поднявшись

с кресла и ловко отдавая честь. Из чувства соболезнования к неутешному

горю коллеги, да и просто – из привитого ему еще в китайской

армии уважения к командиру, Ли слегка склонил голову и потупил в пол

глаза.

– Разрешаю... Да, хоть под Вильяма Шекспира пишите... – махнул рукой

майор Картер, не надеясь прочесть что-то интересное, да и просто

путное. Горе, нестерпимое горе разрывало сейчас душу этого большого и

незлого человека.

– Да, и пришлите мне, пожалуйста, файл вашего доклада на мой ящик

завтра, не позднее десяти утра... – окликнул Джон уже в дверях лейтенанта.

Тот согласно махнул головой, снова ловко отдал честь и через мгновение

уже исчез за толстенной, блестящей панелью автоматической двери

каюты.

РЕЗУЛЬТАТЫ ИЗЫСКАНИЙ

Назавтра командир международного нейтронного корабля «Альфа-

Бета-Икс», майор ВВС США Джон Картер, как всегда, в отлично выглаженной

форме, выбритый и свежий, бодрым шагом вошел в командирскую

рубку. Часы международного времени показывали ровно восемь часов

утра по – Гринвичу. Он всегда так появлялся на рабочем месте. Ровно

и точно. Минута в минуту. Без малейшего опоздания. Но и не рано. На

чальство не спешит и не задерживается. Точность – вежливость королей.

Все это дисциплинирует подчиненных! – вот это вбивали ему с юности, с

давнего авиационного училища посреди пустыни в пекле Аризоны. Вот,

он только вошел в рубку, а его уже ждут. Первый пилот, и второй, и бортинженер.

Дата добавления: 2015-06-28