Краткое сведение об евагрии 1 страница

Евагрий был Сириянин и родился в сирском городе Епифании, что при реке Оронте [1] (Евагр. кн. 3, гл. 34). Время его рождения надобно полагать около 535 года; потому что в 542 году он уже учился в школе малолетних детей, и вместе с родителями ходил для поклонения животворящему древу креста Господня в город Апамею [2], где находилась тогда часть этого священного древа (Евагр. кн. 1, гл. 24) [3].

Выслушав в школе общие курсы наук, Евагрий потом для специального изучения избрал правоведение и, в этой отрасли знания сделав значительные успехи, вступил в должность хожатая по делам или стряпчего, почему и называется Схоластиком. Местом его службы и жительства на службе была Антиохия. Это видно из того, что все замечательнейшие случаи в семейной своей жизни Евагрий описывает, как гражданин антиохийский, и поставляет их в связь с историческими событиями города Антиохии. Видно также (Евагр. кн. 1, гл. 20) [4], что и свою историю писал он в этом самом городе. Здесь Евагрий вступил в брак, и совершил его в день новолуния (Евагр. кн. 5, гл. 8) [5], который антиохийцы, по обычаю, провождали в праздновании, оставляя все свои занятия. Но это частное Евагриево и общее аитиохийское ликование заключено было самым плачевным событием. Вдруг, в третьем часу ночи затрепетала земля, всколебался город, и пробужденные жители оглушаемы были то подземными ударами землетрясения, то треском обрушивавшихся зданий,— и праздновавшая недавно Антиохия покрылась пеплом и развалинами. Впрочем эта страшная катастрофа, уничтожившая значительную часть антиохийского народонаселения, пощадила жизнь Евагрия. Он долго наслаждался счастьем семейного своего быта, имел несколько детей, и выдал замуж дочь. Но в царствование Маврикия, семейство его подверглось общему бедствию всей Антиохии, которая поражаема была тогда моровою язвою, свирепствовавшею на востоке более пятидесяти лет (Евагр. кн. 4, гл. 29) [6]. Жертвою этой язвы, сделались и жена, и дети и многие слуги Евагрия.

На поприще гражданской своей службы, как стряпчий, Евагрий пользовался не малою славою человека опытного и делового. Об этом достаточно свидетельствует, по крайней мере, ходатайство его по делу антиохийского епископа Григория [7]. Григорий был обвиняем одним доносчиком в разных преступлениях (Евагр. кн. 5, гл. 7) [8], и представленные на него доносы поручено было рассмотреть префекту востока Астерию. Но вскоре место Астерия занял префект Иоанн, и, увлекаясь духом партии, начал явно вредить обвиняемому, так что сам своими объявлениями вызывал новых клеветников и обещал от всякого принимать доносы на епископа. Такая несправедливость побудила Григория взять свое дело на апелляцию и предоставить его суду императора и Собора. А это заставило его предпринять путешествие в Константинополь. И так как, по римским законам, обвиняемый был в праве иметь при себе хожатая или стряпчего, который мог бы официально говорить и писать в его пользу; то антиохийский епископ, пользуясь этим правом, взял с собою Евагрия и поручил ему защищать свое дело. Евагрий исполнил это поручение с усердием и совершенным успехом, и навсегда во всем остался мудрым советником и искренним другом Григория.

Но гораздо большее уважение современников и благодарность потомства приобрел он, как историк. Предлагаемая теперь в русском переводе, церковная его история, независимо от внутренних ее достоинств, драгоценна для читателя уже в том отношении, что обнимает период времени, ни кем другим тогда вполне и последовательно не описанный. Пользуясь частью отрывочными сказаниями Приска [9], Иоанна [10], Захарии [11], Евстафия и Прокопия [12], какие в сочинениях этих риторов касались прямо Церкви, а еще более опираясь на личном свидетельстве и воспоминании, Евагрий начинает свою историю тем, на чем остановились Сократ [13] и Феодорит [14], и доводит ее до двенадцатого года царствования императора Маврикия [15]. Таким образом, исходное время его повествований есть 431 год, или время ефесского Собора, на котором был низложен и осужден Несторий; а окончание их совпадает с 594 годом, или с служением антиохийского епископа Севера. Следовательно, описываемый Евагрием период церковных событий заключает в себе около 163 лет. Между внутренними достоинствами его истории более всего обращает на себя внимание то, что в ней, как заметил еще патриарх Фотий, постоянно господствует характер строгого, ничем не омрачаемого правоверия. Освоившись с духом и учением истинной Христовой Церкви не только умственно, но и сердечно, Евагрий чист и неукоризнен во всех своих верованиях. И в самом образе его выражения нельзя также не заметить некоторого изящества и приятности, хотя язык греческих писателей шестого и седьмого века, относительно к простоте и естественности, вообще далеко ниже языка веков предшествующих. В истории Евагрия признают недостатком только то, что, при изложении ее, писатель, по-видимому, мало заботился об отыскании и исследовании памятников церковно-исторической древности, но чрез меру распространялся в рассказах о событиях гражданских и военных. Заметны также по местам — излишняя длиннота речи и многословие, на что обращает внимание читателя и патриарх Фотий в своей библиотеке. Евагрий разделил свою историю на шесть книг, из которых первая оканчивается царствованием Феодосия [16], вторая пересказывает события в недре Церкви при императоре Маркиане [17], и особенно останавливается на деяниях халкидонского Собора [18], третья доходит до времен императора Анастасия [19], четвертая излагает церковные дела при царях Юстине [20] и Юстиниане [21], пятая описывает судьбу Церкви при Юстине [22] Младшем и его преемнике [23], а шестая — при Маврикие.

В последней главе этой истории мы находим основание думать, что Евагрий писал много и других разного рода сочинений, из которых иные, по его словам, означены именем антиохийского епископа Григория. Собрав все эти сочинения в один том, он поднес его императору Маврикию, и получил в награду титул почетного квестора; а потом, когда у этого государя родился сын Феодосий [24], он, по сему случаю, написал ему приветственную речь, и удостоен был титулом почетного префекта. Потому-то, в заглавии своей истории, Евагрий называет себя apo eparcwn.

Комментарии:

1. Евагр. кн. 3, гл. 34.

2. Прокопий Кесарийский упоминает о части этой святыни: "Есть в Апамее кусок дерева величиной с локоть — часть того креста, на котором, как все согласно утверждают, некогда в Иерусалиме Христос добровольно принял казнь. Еще в давние времена его тайно доставил сюда какой-то сириец". (Война с персами, кн. 2 гл. П., последнее издание — М., 1993 г. с. 114)

3. Евагр. кн. 1, гл. 24.

4. Евагр. кн. 1, гл. 20.

5. Евагр. кн. 5, гл. 8.

6. Евагр. кн. 4, гл. 29.

7. Григорий I (патриарх в 573-596/593) занял место св. Анастасия Синаита, низложенного за то, что последний "в своем ответном письме на синодальное послание Иоанна епископа Константинопольского отозвался оскорбительно…". До рукоположения он был "монах апокрисиарий обители Византийской". (Летопись византийца Феофана, М., 1884-1887 гг. с. 186).

8. Евагр. кн. 5, гл. 7.

9. Приск Понийский — византийский историк V века, уроженец города Пания. Был ритором и софистом в Константинополе. До нас дошли только отрывки его истории, в виде выписок из его сочинений, сделанных по приказу Константина Багрянородного.

10. Иоанн Епифанийский — автор истории, освещающей события приблизительно 572-592 годов Возможно, послужил одним из источников для IV и V книги Феофилакта Симокатты

11. Захария ритор — монофизитский писатель, часто упоминаемый самим Евагрием. Родился в 70-х годах V в., а умер около 560 года. В молодости был близок с монофизитским патриархом Севером. Был рукоположен в епископы Митилены в правление Зенона, поддержав Энотикон. В 536 году подписал осуждение монофизитского учения Севера на Константинопольском соборе и воссоединился с православием.

12. Прокопий Кесарийский — родился между 490 и 507 гг. С 527 г занимал пост секретаря и советника Велизария, походы которого описал в "Войне с персами", "Войне с вандалами" и "Войне с готами" Кроме того его перу принадлежит трактат "О постройках" и "Тайная история".

13. Сократ Схоластик, продолживший труд "Церковной истории" с 306 года, которым закончил свое сочинение Евсевий Кесарийский, до 439 года

14. Феодорит Кирский, автор заслуженно известной "Церковной Истории". Был рукоположен в 423 г. во епископы города Кирра в Евфратской Сирии. Был низложен на разбойничьем соборе 449 г. в Эфесе. Восстановлен в сане Четвертым Вселенским (Халкидонским) собором, о чем Евагрий рассказывает в третьей книге своего сочинения Историю свою написал в ссылке в 449-450 гг. Она охватывает период с 325 по 429 года.

15. Император Маврикий (539-602), имп. с 582 г.

16. Имеется в виду св. Феодосий II Младший (401-450, имп. с 402, до 408 — с отцом Аркадием) при котором были Третий Вселенский собор (Эфесский), и разбойничий собор в том же Эфесе. Память его 29 июля.

17. Император св. Маркиан (ок. 390-457, имп. с 450) при котором был Четвертый Вселенский собор. Память его 17 февраля.

18. Четвертый Вселенский собор в 451 году.

19. Император Анастасий I Дикор (430-518, имп. с 491).

20. Император Юстин I (ок 450-527, имп. с 518).

21. Святой Благоверный император Юстиниан I (482 или 483-565, имп. с 527), при котором был созван Пятый Вселенский собор.

22. Император Юстин II (?— 578, имп. с 565, фактически до 574).

23. Имеется в виду император Тиберий II (?—582, август с 578, автократор с 580).

24. Феодосий родился в 585 году. В 595 г. отец сделал его соправителем. После победы мятежа Фоки и гибели всей семьи Маврикия его голова не была выставлена на ипподроме. Поэтому пошел слух, что он бежал в Персию. Там был коронован по монофизитскому обряду и командовал отрядом персидских войск в войне против Византии. Сведения о нем обрываются 607 годом. (Феофилакт Симокатта История кн. 8 гл. 11-15 М, 1996 г. с. 223-233).

.

КНИГА ПЕРВАЯ

Евсевий Памфилов, который, отличаясь особенным красноречием во всем другом, мог также убеждать читателей и в истинах веры, хотя и не умел излагать их с надлежащею точностью,— этот Евсевий Памфилов, Созомен, Феодорит и Сократ весьма усердно трудились над описанием и пришествия к нам человеколюбивого Бога, и восшествия Его на небо, и деяний божественных Апостолов, и подвигов, совершенных другими мучениками, и всего, что сделано нами похвального либо противного тому, — и свое описание довели до нескольких лет царствования Феодосиева. Но так как событий последующих, которые не много уступают прежним, никто еще не излагал в связи: то я, не смотря на свое бессилие в подобном отношении, вздумал принять на себя этот труд и написать о том историю — в надежде, что умудривший рыбарей и бессловесному языку дававший силу произносить членораздельные звуки, воскресит дела, [9] погребенные забвением, оживотворит их словом и увековечит для памяти. Пусть будет знать каждый читающий, что, когда, где, как, против кого и кем до нашего времени производимо было; пусть не утаивается ничто достопамятное, быв скрываемо вялою и расслабленною леностью и подручною ей забывчивостью. Итак, с Божиею помощью, начну тем, чем окончили свою историю мужи вышеупомянутые.

1. После того, как нечестие Юлиана[1] потоплено было в крови мучеников, а неистовство Ария[2] связано выкованными в Никее цепями[3], да и Евномий[4] с Македонием[5], сокрушившись о святой град Константина, извергнуты святым Духом из Босфора[6], - после того, как святая Церковь, скинув с себя недавнее рубище, возвратилась к прежнему благолепию и, облачась в испещренную золотом ризу, обручилась возлюбленному Жениху, - ненавистник демон, не терпя этого, воздвигает на нас необыкновенную и небывалую войну. Попранное идолопоклонство он уже презирает; равным образом, отталкивает от себя и рабское неистовство Ария, да боится нападать на веру, и как враг; потому что она укреплена стала многими святыми отцами, и, осаждая ее, он потерял уже так много силы. Теперь он приступает к делу разбойнически, придумывает некоторые вопросы и ответы, и заблуждающихся увлекает в иудейство новым способом: не понимает бедняк, что и тут ожидает его поражение. Прежде нападал он на единство, а теперь с удовольствием приемлет его; теперь он тщеславится уже не изгнанием нас отовсюду, но, по крайней мере, тем, если находит себя в состоянии исказить какое-либо выражение. Часто извиваясь злобой, ныне он ухитрился изменять хоть по одной букве[7], и через то увлекать к прежней мысли; ныне он заботится, как бы различить смысл речений, чтобы привести не к одному и тому же исповеданию и славословию Бога в той и другой ипостаси. А каким образом все это делалось и чем кончилось, я расскажу в надлежащем месте; мимоходом же присоединю и кое-что другое, достойное истории, и в своем повествовании остановлюсь на том, на чем угодно будет человеколюбивому Богу.

2. Так как Несторий[8] - богоборческая гортань, второе сонмище Каиафы[9], рабочая храмина хуления, в которой Христос, по разделении и расторжении Его естества, снова делается предметом договора и торговли, когда, и по Писанию, кость Его на самом кресте осталась несокрушимой[10], и вовсе нешвенный хитон Его только разодрали богоубийцы[11], - так как этот Несторий отверг и отбросил имя Богородицы, которое в устах многих общеуважаемых отцов выковано Святым Духом, и вместо него подделав, отливши и отпечатав другое название Христородицы, возбудил в Церкви тысячи браней и затопил ее домашней кровью: то, при помощи Христа, общего всех Бога, я начну свою историю повестью о богохульстве нечестивого Нестория, и думаю, что у меня не будет недостатка в материи для последовательного изложения оной и доведения ее до конца.
Вражда между Церквами началась следующим образом: некто пресвитер Анастасий[12], человек с дурными понятиями о предметах веры, был пламенным любителем Нестория и иудейского его учения. Он сопутствовал Несторию, когда последний поехал для принятия епископства и, встретившись с мопсуэтийским епископом Федором[13], наслушался его толков и исказил свое православие, как пишет о том в послании Феодул[14]. Этот-то Анастасий, беседуя в константинопольской церкви с христолюбивым народом, дерзнул открыто сказать: "Марии никто не называй Богородицей; ибо Она была - человек, а от человека родиться Богу невозможно. Когда же христолюбивый народ оскорбился таким учением и ту беседу счел богохульной, - Несторий, вождь сего богохульства, не только не запрещал его и не покровительствовал учению здравому, но еще словам Анастасия, не обинуясь придал большую силу, и стал упорно защищать их[15]. А иногда устно и письменно присоединял он к ним и собственные мнения, и, разливая яд своей души, пытался преподать мысли еще вреднее тех; так что на свою голову говорил: "двухмесячного или трехмесячного я не назову Богом", - как ясно об этом повествуется у Сократа[16] и в деяниях Первого Эфесского Собора[17].

3. Это учение обличал в своих посланиях славной памяти Кирилл, епископ александрийский[18]; но Несторий противопоставил им собственные послания и, не внимая писаниям ни Кирилла, ни епископа старейшего Рима Целестина[19], без всякого опасения разливал свой яд по всей Церкви. Тогда Кирилл счел долгом просить Феодосия Младшего, в руках которого был скипетр востока, чтобы он повелел собраться в Эфесе первому Собору, и послал императорские свои грамоты как к Кириллу, так и ко всем предстоятелям святых церквей. Феодосий днем заседания назначил святую Пятидесятницу, в которую снизошел к нам животворящий Дух. Несторий, по недальнему расстоянию Константинополя от Эфеса, прибыл на Собор весьма рано. Прежде назначенного дня приехал в Эфес и Кирилл со своими епископами. Но предстоятель антиохийский Иоанн[20] и подвластные ему епископы к определенному дню не явились, - не по своей воле, как говорят многие, слышавшие его оправдания, а потому, что Иоанн не скоро мог собрать своих подручных[21]; ибо города их от древней Антиохии, нынешнего же Феополиса, отстоят, даже по ходу легкого человека, на двенадцать дней пути, а некоторые и более; да сверх того от Антиохии до Эфеса надлежало еще совершить путь тридцатидневной ходьбы. Он доказывал[22], что никак не мог поспеть к воскресному дню, или к так называемому новому воскресению[23], когда подвластные ему епископы совершали этот праздник при своих престолах[24].

4. Спустя пятнадцать дней после того воскресения, собравшиеся для известной цели отцы, с той мыслью, что восточные епископы не приедут[25], или приедут пропустив много времени, сделали заседание под председательством божественного Кирилла, который занимал тогда место Целестина и был представителем епископа[26], как говорится, старшего Рима. Они призывают Нестория и уговаривают его защищаться против обвинений. Но Несторий, в первый день обещав прийти, если будет нужно, изменил своему обещанию и, не смотря на троекратное приглашение, не явился[27]. Поэтому собравшиеся епископы приступили к исследованию дела[28]. Сперва предстоятель эфесский Мемнон обратил внимание присутствующих на то, сколько уже протекло дней после воскресения; а их было числом шестнадцать. Затем прочитали послания божественного Кирилла к Несторию и Нестория к Кириллу[29]. К этому присоединено было и святое послание дивного Целестина, написанное тоже Несторию. После сего анкирский епископ Феодот и владевший престолом Мелитины Акакий объявили, какие хульные слова явно изблевал Несторий в Эфесе. По этому поводу приведено было много изречений святых и общеуважаемых отцов, изложивших правую и безукоризненную веру, и внесены в дело разные безумные хулы, произнесенные нечестивым Несторием. В заключении же святой Собор написал слово в слово вот что: "так как, кроме всего прочего, почтеннейший Несторий не захотел послушаться нашего зова и не принял посланных нами святейших и благочестивейших епископов; то мы, по необходимости, приступили к исследованию нечестивых его мнений и, обличив нечестие его мыслей и проповеди частью собственными его посланиями и писаниями, которые были прочитаны нами, частью устными его в этой митрополии выражениями, которые были подтверждены свидетельствами, сочли нужным, согласно с канонами и с посланием святейшего отца нашего и сослужителя, епископа римской церкви Целестина, хотя не без многих слез, произнести следующий печальный приговор: поруганный Несторием Господь наш Иисус Христос, устами собравшегося ныне святого Собора, положил лишить его епископского сана и исключить из священнического сословия."[30]

5. После этого, самого законного и справедливого приговора, именно через пять дней по низложении Нестория, прибыл в Эфес и Иоанн Антиохийский со своими епископами, и, собрав их, низложил Кирилла и Мемнона. Когда же Кирилл и Мемнон подали жалобу бывшему с ними Собору, о чем Сократ, по незнанию, рассказывает иначе[31]; тогда Собор позвал Иоанна для объяснения, что побудило его к произнесению этого низложения. Однако же Иоанн, и после троекратного зова, не пришел в собрание; посему с Кирилла и Мемнона низложение было снято, и вместо того лишен святого общения и всякого священнического авторитета сам Иоанн с его иереями. Феодосий сперва не принимал низложения Нестория[32]; но потом, узнав о его богохульстве, писал епископам Кириллу и Иоанну[33] благочестивые грамоты, и они примирились друг с другом и подтвердили низложение Нестория.
6. Когда эмесский епископ Павел прибыл в Александрию и беседовал в церкви об этом предмете, тогда Кирилл, очень одобрив послание Иоанна, писал слово в слово так: "радуйся небо, торжествуй земля! Разрушено средостение ограды, прекращено огорчение, уничтожен повод ко всякому раздору: Спаситель всех нас Христос даровал нашим церквам мир, к которому призвали нас благочестивейшие императоры. Как превосходные ревнители прародительского благочестия, они и в собственных душах твердо и непоколебимо соблюдают правую веру и о святых церквах имеют отличное попечение, чтобы и самим навеки приобрести громкую славу и государства свои сделать славнейшими. За то и сам Господь Сил богатой десницей разделяет им блага, дает перевес над противниками и победы над врагами; - ибо нет лжи в Том, кто сказал: живу азъ, глаголетъ Господь, прославляющего мя прославлю (1 Цар. 2, 50). Когда прибыл в Александрию господин мой, боголюбивейший брат и сослужитель Павел, мы исполнились радостью, и весьма справедливо, потому что в посредничество вступил такой муж, который принял на себя труд выше сил, с намерением победить ненависть диавола, соединить расторженное и, устранив соблазн, увенчать и наши и ваши церкви единомыслием и миром". Потом ниже: "теперь, когда господин мой, боголюбивейший епископ Павел принес писание, в котором заключается безукоризненное исповедание веры и доказал, что оно составлено твоей святостью и подвластными тебе епископами, мы особенно убедились, что та вражда была совершенно пустой и без важной причины. А писание это следующее (за сим оно буквально внесено в послание Кирилла): "касательно же Богородицы..." и далее. Прочитав сии святые ваши слова, мы увидали, что и сами также думаем, - ибо единъ Господь, едина вера, едино крещение (Эф. 4, 3), и прославили Спасителя всех Бога, при всеобщей радости, что и ваши и наши церкви содержат веру, согласную с богодухновенным Писанием и Преданием Святых Отцов наших. Такие-то сказания должен выбирать тот, кто хочет трудиться для познания тогдашних событий.

7. Историки еще не рассказывали, как изгнан был Несторий, что потом с ним происходило, как он отошел из этой жизни и какое воздаяние получил за свое богохульство. Может быть, сведение об этом и исчезло бы, может быть, оно совершенно изгладилось бы и погибло от времени, и мы даже по слуху не знали бы о том, если бы я случайно не напал на книгу Нестория, заключающую в себе сказание о судьбе его. Сам отец богохульства, Несторий, построив здание не на положенном основании, а на песке,- отчего оно, по словам притчи Господа, скоро разрушилось, - защищая свое богохульство против обвинителей, что он незаконно делает, нововведения и несправедливо требует Собора в Эфесе, между прочим пишет так: "я впутался в это по совершенной необходимости, когда Святая Церковь разделилась, и одни говорили, что Марию должно называть человекородительницей, а другие, - что Богородительницей. Дабы, говорит, не погрешить в одном из двух, то есть, дабы бессмертного не присоединить (к смертному), либо, привязав к себе одну партию, не потерять другой, я придумал называть ее Христородицей". Замечает он также, что Феодосий, по благоволению к нему, сперва не утвердил его низложения, а потом, когда из Эфеса, по просьбе самого Нестория, прислано было к Феодосию несколько епископов с той и другой стороны, он получил позволение возвратиться в свой монастырь, лежащий ныне перед воротами Феополиса (Антиохии), и Несторием не названный. Впрочем это был, говорят, монастырь Евпрепия, который, как известно, в самом деле лежит перед Феополисом, на расстоянии от него не более двух стадий[34]. Несторий, по собственным его словам, провел там четыре года и пользовался всякими почестями и уважением, но потом, согласно с указом Феодосия, сослан в местечко, называемое Оазис[35]. О главном здесь, однако, умалчивается, то есть, и живя там, он не оставлял своего богохульства; так что предстоятель Антиохии Иоанн должен был донести о том императору, вследствие чего Несторий осужден был на вечное заточение. Написал он и другое сочинение в разговорной форме. В этом сочинении, посвященном какому-то египтянину, содержится описание его изгнания в Оазис, и говорится об этом обширно. А какое, не скрывшись от всевидящего ока, получал он наказание за богохульство, бремя которого нес, можно осведомиться из другого его послания, писанного им к фиваидскому префекту. Из него явствует, что, так как Несторий не получил должного отмщения, то постигший его суд Божий назначил ему самое жалкое из всех бедствий - плен. Но поелику он должен был испытать еще большее наказание, то державшие его в плену, блеммии[36] дали ему свободу, а Феодосий своим указом позволил ему, возвратиться в отечество. Узнав об этом, он переходил из места в место по границам Фиваиды и, будучи прибит к земле, получил конец, достойный прежней своей жизни,- как второй Арий, самой своей гибелью показал и определил, какое воздаяние получат хулители Христа[37]. Оба они почти одинаково хулили Его: один называл тварью, а другой человеком. На жалобу Нестория, будто акты в Эфесе составлены были не по надлежащему, и будто это сделано происками и беззаконным нововведением Кирилла, я охотно сказал бы: отчего же он, не смотря на расположение к нему Феодосия, был сослан им, и, не видя от него никакой пощады, неоднократно подвергался его приговорам, пока так горестно не окончил здешней жизни? Или, чем опять назвать это, как не судом Божьим, выразившимся в суде Кирилла и его иереев, что ныне, когда оба они приложились к умершим, и когда, по словам одного языческого мудреца, не состоящий в наличии беспрепятственно пользуется благорасположением,- один осуждается, как хульник и богоборец, а другой воспевается и прославляется, как громогласный проповедник и великий защитник правых догматов? - Но чтобы не обвиняли нас во лжи, заставим говорит об этом самого Нестория. Прочитай же нам нечто слово в слово из твоего послания, которое ты писал к префекту фиваидскому. "По поводу недавно родившихся в Эфесе вопросов касательно святейшей веры, говорит он, мы, повинуясь императорскому определению, живем в Оазисе или Ибисе". Потом сказав кое о чем, прибавляет: "когда упомянутый город варварским пленением, огнем и убийствами был стерт (с лица земли), а мы, не знаю - по какой-то нечаянной жалости к нам, были отпущены варварами, которые даже пугали нас грозными представлениями, убеждая скорее уходить из той страны и говоря, что вслед за ними займут ее мазы; тогда мы пришли в Фиваиду, в сопровождении других пленников, которых варвары, - не могу сказать, чем возбуждались они к состраданию, - присоединили к нам. Эти пленники потом разошлись, кто куда желал; мы же вступили в Панополис, и явились городскому правительству, боясь, чтобы нашего плена кто-либо не почел выдумкой и не стал обвинять нас в побеге, либо в ином каком роде преступления, потому что злоба на клевету весьма изобретательна. Итак, просим ваше величие позаботится о нашем пленничестве, как предписывают это законы,- и впавшего в несчастье пленника не предавать злонамеренности людей, чтобы не родилась и не перешла во все будущие поколения мысль, что лучше оставаться пленником между варварами, чем искать убежища в римской империи". Потом он с клятвой уверял префекта: "донести о нашем прибытии сюда из Оазиса, последовавшем за освобождением нас из плена, чтобы касательно нас состоялось опять какое-либо, угодное Богу определение." Тоже видно и из второго его послания к тому же самому лицу. "Примешь ли ты это, как дружеское письмо от нас к твоему велелепию, или как убеждение отца, обращенное к сыну, во всяком случае прошу тебя выслушать терпеливо повесть о многом, что описано нами, сколько было возможно, короче. Недавно толпа номадов сделала набег на Оазис, или Ибис, - и он исчез". Потом ниже: "но когда это произошло, - не знаю, по какому побуждению, или на каком основании действовало твое велелепие, что из Панополиса я послан был с варварскими воинами в Элефантину, на границы фиваидской области, и влечен туда, как сказано, военным отрядом; пройдя же большую половину пути, опять подучил написанное повеление твоего мужества возвратится в Панополис. Измученные трудами такого путешествия, с больным и дряхлым от старости телом, натерши руку и бок, мы, едва дышащие, пришли опять в Панополис. Но и тут не перестали еще поражать нас жестокие припадки страданий, как уже прилетело к нам другое, писанное повеление твоего мужества, и снова повело нас из Панополиса в его округ. Здесь, по крайней мере, думали мы, остановимся и касательно себя будем ожидать определения непобедимых императоров, как вдруг безжалостно назначена нам иная, уже четвертая ссылка". И не много ниже: "так прошу тебя удовольствоваться тем, что сделано,- удовольствоваться назначением стольких ссылок для одного тела, и позволить - смиренно прошу - к доношению твоего велелепия присоединить свое показание также нам, через которых непобедимые императоры должны были знать истину. Это мы советуем тебе, как отец сыну. Если же и теперь прогневаешься, как прежде; то делай, что тебе кажется, - это будет значить, что никакая причина не сильнее кажущегося. Так-то и в самых письмах Несторий бьет и наступает руками и ногами, хуля царствование и правительство, и не вразумляясь тем, что терпел. От одного, описывающего последнее время его жизни, я слышал, что язык его источен был червями, и что через это он отошел к большим и вечным мучениям.

8. После гибельного Нестория, епископство в городе незабвенного Константина принял Максимиан[38], при котором Божия Церковь наслаждалась совершенным миром. А когда он изошел из среды людей, кормилом константинопольской кафедры управлял Прокл[39], некогда рукоположенный в епископы Кизики. По отшествие же и Прокла общим для всех людей путем, занял престол Флавиан[40].

9. В это время возник вопрос о нечестивом Евтихии[41] и рассматривался частным, сошедшимся в Константинополе Собором[42], по поводу доноса, сделанного правителем дорилейской епископии Евсевием, который, будучи еще ритором, первым стал обличать богохульство Нестория. Призываемый на суд Собора, Евтихий сперва не шел, потом прийдя, был уловлен вопросами, ибо говорил: "исповедую, что Господь наш, до единения, состоял из двух естеств, а по единении, я признаю в нем одно естество. Он утверждал, что и тело Господнее было не единосущно нам. После сего Евтихий низложен. Однако, он подал Феодосию жалобу, будто Флавиан исказил действительные документы Собора. Вследствие сего составился новый Собор - сперва в Константинополе, из соседственных епископов, на котором они, вместе с несколькими правительственными лицами, судили Флавиана. Когда же найдено было ими, что соборные документы правильны, то съехался второй Собор уже в Эфесе[43].

Дата добавления: 2015-06-28