Первая неделя сентября 4 страница

— Ты в порядке?

— Нет! Почему, собственно, я должен быть в порядке?!

Брат нахмурился. Я взяла маленькую карточку и на­брала номер. Ответили сразу.

— Полиция. Капитан Фэррадэй слушает.

— Здравствуйте.

— Кто говорит?

— Это Кэра Баррафс. Помните меня?

— Да, конечно, Кэра. Вечеринка все еще продолжается?

— Нет. Я звоню из-за родителей...

Его тон сразу стал серьезным:

— Родители? Что с ними?

— Ну...

У меня вдруг появилось ощущение нереальности про­исходящего. Неужели я действительно звоню в полицию, чтобы сказать, что мои родители исчезли?

— Папа с мамой вчера не вернулись домой, и их до сих пор нет.

Он помолчал:

— Странно.

Его голос звучал тихо и сочувственно.

Они вам звонили? Хоть какие-то сообщения от них?..

— Нет. Хотя какое-то время не работал телефон... Но мы с братом до сих пор не имеем от них никаких вестей.

— Так, Кэра, записываю твою информацию. Хотя не думаю, что стоит волноваться. Кстати, случалось ли рань­ше, что они не возвращались домой ночевать.

— Бывало иногда. Особенно когда начинали работать на новом месте. Но они всегда предупреждали нас.

— Ясно. А вы позвонили им на работу?

— В том-то и дело!

Я рассказала ему о нашей утренней поездке и о том, что сказал нам мистер Маркус.

— А вот это уже странно, — заметил капитан Фэрра­дэй, явно продолжая записывать мои показания. — Впро­чем, не сомневаюсь, мы это быстро проясним.

Его голос звучал спокойно и уверенно, и я пожалела, что не позвонила ему раньше.

— Подожди-ка, я тут кое-что посмотрю.

В трубку я слышала, как шуршат бумаги.

— У меня нет сообщений об авариях. И о серьезных преступлениях тоже. Так что не надо воображать разные ужасы. С ними ничего страшного не случилось.

— Слава Богу, — ответила я.

Марк схватил меня за плечо:

— Он знает, где они?

Я отмахнулась от него и покачала головой.

— Они не попали в аварию и не числятся как жертвы преступлений, — прошептала я.

— Я догадываюсь, что вы думали, — продолжал капи­тан Фэррадэй, шурша бумагами. — Представили себе что-то ужасное.

— Да, так и было. А что нам делать теперь?

— Вот что...

В трубку я услышала, как где-то на том конце нача­ли переговариваться по полицейской рации.

— Я прямо сейчас поставлю на это дело нескольких мо­их парней. Одного, может быть, отправлю в Крэнфорд, чтобы наверняка убедиться, что нет никакой ошибки.

— Спасибо.

— Шэдисайд — городок небольшой. Думаю, мы скоро найдем твоих родителей.

Вы со мной свяжетесь? — спросила я.

— Да, либо перезвоню сам, либо пошлю кого-нибудь на патрульной машине.

— Спасибо, капитан. Теперь я чувствую себя гораздо спокойнее.

— Главное, не волнуйтесь. А когда я разыщу ваших ро­дителей, я им здорово всыплю, чтобы не бросали таких хороших детей.

— Да нет, мы...

— Главное — сохранять спокойствие. Если бы случи­лось что-то серьезное, мне бы уже давно сообщили.

— Спасибо вам. До свиданья.

Я уже вешала трубку, когда услышала щелчок. И сра­зу поняла, что это было. Роджер был наверху и подслу­шивал по спаренному телефону. Мне стало не по себе. По­чему он просто не спустился вниз, чтобы узнать, как об­стоят дела. Почему он шпионит?!

Глава 12

— Роджер следит за нами, — сказала Кэра, вешая трубку.

— Что?

— Он подслушивал разговор по спаренному телефону наверху.

— Ты уверена?

— Эй, Роджер!

Она побежала по лестнице наверх. Я двинулся за ней. Сверху, с чердака, уже спускался Роджер.

— Да?

— Почему ты шпионишь за нами?

Ее тон был весьма агрессивным.

Роджер выглядел уставшим и каким-то помятым. Его свитер был в пятнах. Волосы, обычно аккуратно приче­санные, сейчас торчали дыбом.

— Что ты сказала, Кэра? Я только что вернулся. Под­нялся к себе наверх.

— Я знаю, что ты был наверху. И подслушивал мой те­лефонный разговор, — сердито сказала Кэра, глядя на Ро­джера.

Он ответил ей удивленным взглядом. Провел рукой по волосам:

— Я? Нет. Я поднялся к себе, чтобы переодеться. Ис­пачкал свой свитер...

— Я слышала щелчок параллельного телефона.

Кэра твердо решила получить от него объяснения, и я был на ее стороне. Роджер вел себя слишком подозритель­но с тех пор, как пропали папа с мамой. Пришло время прояснить ситуацию.

— В телефонной трубке может щелкать что угодно, — ответил Роджер.

Он остановился посредине лестницы и не спешил спус­каться к нам:

— Кэра, я не подслушивал. Я так не поступаю.

— Роджер, мы с Марком хотим задать тебе кое- какие вопросы. — Кэра начала переходить к главному.

Удивительно, но Роджер ее перебил:

— Кэра. Ты говорила по телефону... Это были твои ро­дители?

— Нет. И ты сам это знаешь, — настаивала Кэра.

— Но я действительно не подслушивал, — возразил Роджер, перегнувшись через перила.

— И почему, собст­венно, ты меня подозреваешь?

— Есть причины, — вступил я в разговор. — Я видел, как ты выходил вчера ночью.

— Вчера ночью? Да, я действительно выходил. Я же сказал тебе, когда вернулся, что не мог заснуть и решил прогуляться.

— Но я видел, как ты залез в фургон.

Он удивился:

— В фургон? Ты это сам видел, Марк? Ты уверен, что это был я?

— Конечно. Кто же еще!

Я чувствовал, что теряю самообладание.

— Тебе это не приснилось? — продолжал между тем Роджер. — Я действительно видел какой-то фургон неда­леко от дома. Но зачем мне в него садиться?

— Вот это мы и хотели бы узнать, — со злостью сказа­ла Кэра.

— И, кстати, для чего ты держишь в своей комнате пи­столет? — добавил я.

Он разинул рот:

— Что? Пистолет?

— Да, в нижнем ящике стола.

Он сел на ступеньку:

— Вы обыскивали мою комнату?!

— Да. Но мы...

— Вы обыскивали мою комнату, а теперь обвиняете меня в том, что это я шпионю за вами!

Он выглядел оскорбленным и расстроенным.

— Роджер, мы лишь... — начала Кэра.

— Кто дал вам право копаться в моих вещах?

— Никто, — ответил я. — Просто ты в последнее время ведешь себя очень странно, вот мы и решили проверить.

— Я не веду себя странно. Это вы себя так ведете. Ко­нечно, я могу понять. Вы расстроены из-за родителей. Но вынюхивать что-то у меня в комнате, предъявлять мне идиотские обвинения, видеть в бреду каких-то лю­дей в фургонах... Вряд ли такие поступки помогут вам найти отца с матерью.

— Пистолет мы видели явно не в бреду, — заметил я.

— Да, у меня есть пистолет, — вызывающе ответил Ро­джер. — Так получилось, что эта вещь дорога мне.

— А именно?

— Пистолет принадлежал моему отцу. Он был поли­цейским. Подарил мне его на восемнадцатилетние. Сказал, чтобы я всегда хранил оружие при себе. Хотя и надеялся, что мне оно никогда не понадобится. А через несколько недель отца застрелили во время облавы на наркоманов.

Роджер отвернулся:

— Этот пистолет, по сути, единственное, что у меня ос­талось от отца.

— Прости, Роджер. Мне жаль, что мы входили в твою комнату, — извинился я.

— Мне тоже, — тихо сказала Кэра.

— Ладно, — сказал Роджер, вставая. — Просто мы должны держаться вместе. Должны доверять друг другу. Согласны?

— Конечно, — откликнулся я.

— Нельзя паниковать и начинать подозревать всех во­круг...

— Я позвонила в полицию, — вдруг прервала его Кэра.

— Очень правильно, — одобрил Роджер. — Надо было сразу это сделать.

Он взглянул на часы:

— О, я опаздываю. Должен бежать. Когда вернусь, по­говорим. Ладно?

Кэра молча направилась к кухне:

— Увидимся.

Я махнул Роджеру и последовал за сестрой.

— Он не умеет врать, — прошептала Кэра после того, как мы услышали его шаги на чердаке.

— С чего ты взяла, что он врет? — удивился я. — Он вы­глядит приятным парнем.

— У тебя кругом одни приятные парни, — язвительно заметила Кэра. — Лично я ничуть не поверила в эту слез­ливую историю про пистолет. А потом, если он хранит его лишь в память об отце, почему он заряжен?

Моя сестра вообще отличается цинизмом. Я-то пове­рил истории Роджера. Он выглядел таким печальным, когда говорил об отце.

— Послушай, надо бы перекусить, — переменила тему Кэра. — Интересно, в доме есть какая-нибудь еда?

Мы начали рыскать по кухне в поисках съестного. Я нашел в хлебнице кусок белого хлеба, правда немного зачерствевшего. Кэра обнаружила банку с арахисовым маслом. Его было на донышке, но если распределить эко­номно, то хватало на два сэндвича.

— Ну просто пир, — не удержался я от сарказма и до­бавил: — Может, найдется хоть что-то на десерт.

Кэра открыла холодильник и нашла банку виноград­ного желе. Она мне что-то ответила, но я не расслышал. Я думал о Джин. Я как будто вновь слышал ее голос, слы­шал, как она мне говорит, что мы не можем больше встре­чаться. Что произошло? Почему она так поступила?

— Ты не слушаешь, что я тебе говорю, — донесся до ме­ня голос Кэры.

— Угу, — мрачно ответил я.

— Бедный Марк.

Я взглянул на нее, ожидая увидеть усмешку на ее ли­це, но она была серьезна.

— Мне кажется, что я в один миг потерял всех близких мне людей.

— Не надо так говорить. Пока ты никого не потерял. Нельзя так думать. Лучше съешь бутерброд. Ты почувст­вуешь себя лучше.

— Ты сейчас говоришь совсем как мама.

Мы переглянулись и молча принялись за бутерброды. Арахисовое масло — не самая вкусная еда, особенно когда ты расстроен и не слишком голоден. Оно слипается во рту, прилипает к зубам, и его трудно прожевать. Мы мол­ча работали челюстями, не глядя друг на друга.

Едва я справился с очередным куском, как услышал, что Роджер сбежал по лестнице вниз и за ним захлопну­лась дверь. Кэра вскочила.

— Пошли!

— Что?!

— Мы должны проследить за ним. Я хочу знать, куда он отправился.

— Нет, — сказал я, пытаясь усадить ее на место. — По-моему, это плохая идея.

— Если не хочешь идти, я пойду одна.

— Но ведь кто-то должен быть в доме на случай, если позвонят из полиции.

— Скажи уж прямо, что ты хочешь позвонить Джин, — ответила Кэра, натягивая куртку.

— Да, и это тоже, — признался я. — Но я все равно не вижу смысла...

— Пока.

Она выбежала из дома.

— Тоже мне, сыщик! — громко сказал я.

Дом ответил тишиной.

Роджер, наверно, пошел к какому-нибудь приятелю, чтобы вместе с ним позаниматься. Наверняка он с кем-то познакомился в колледже. Хотя он никогда ни о ком не говорил и никого не приводил к себе. И почти не говорил по телефону. Но какие-то знакомые у него должны быть.

С чего Кэра разыгрывает из себя детектива? Наверно, она решила, что это легче, чем сидеть без дела в этом мрачном доме в ожидании телефонного звонка.

И как только я об этом подумал, зазвонил телефон.

— Алло, — сказал я, ожидая услышать капитана по­лиции, с которым говорила Кэра.

— Марк?! Это я...

Я не сразу узнал голос Джин. Она явно было чем-то до смерти напугана.

— Джин! Что случилось?

Я не могу сейчас говорить. Я должна сказать тебе... Это очень важно... чтобы ты...

— Джин! Джин?!

Донеслись звуки какой-то борьбы. Мне показалось что я услышал крик. Потом в трубке раздался щелчок.

— Джин! Джин! Ты меня слышишь?! — закричал я. Бесполезно. Связь прервалась.

Глава 13

Самый короткий путь к дому Джин был через лес ря­дом с Фиар-стрит. Конечно, ребята в школе рассказывали мне про этот лес разные ужасы. Но сейчас мне было на­плевать на все. Главное, как можно скорее попасть к ней.

Я надел куртку и взял фонарь. Я знал, что если идти от нашего заднего двора через лес по прямой, то я выйду как раз к ее дому. Мы даже иногда шутили с Джин, как я од­нажды ночью прокрадусь через лес и вскарабкаюсь по стене в спальню. Сейчас я был готов так поступить. И это уже не было шуткой.

Судя по голосу, Джин действительно испугана. Она хо­тела мне что-то сказать. И, по-моему, кто-то решил во что бы то ни стало этому помешать.

Неужели ей угрожает опасность? Или у меня разыгра­лось воображение? В любом случае я должен все выяснить!

Я вышел из дома и удивился, как холодно оказалось на улице. От моего дыхания шел пар. Я обошел дом. Земля мо­розно скрипела у меня под ногами. Днем трава была покры­та росой и сейчас, похоже, замерзла. Кругом было тихо, не­естественно тихо. Лишь земля поскрипывала под ногами.

Я бегом направился к лесу. Я знал, что если буду точно сохранять направление, то скоро увижу огни на другой стороне, а там уже смогу выйти к заднему двору дома Джин. Проблема была в том, чтобы двигаться по прямой. Это не так-то легко в лесу. Тем более что никакой тропин­ки там не было, и к тому же постоянно приходилось обхо­дить упавшие деревья и разросшийся кустарник.

В лесу холод показался мне еще более пронизываю­щим. Земля была покрыта ковром опавших скользких листьев. Я постоянно спотыкался о корни и камни и был вынужден замедлить шаг. Между тем свет фонаря слабел. Теперь он был не белым, а желтым и таким тусклым, что я видел не больше чем на метр перед собой.

Что-то зашуршало у меня под ногами. Я испуганно вздрогнул. Заметил, как взметнулись листья.

— Эй! — зачем-то крикнул я.

Ну подумаешь. Ничего страшного. Какой-нибудь зве­рек. Я заставил взять себя в руки и двинулся дальше.

Внезапно я вспомнил одну историю про лес, которую рассказал мне парень из нашей школы по имени Эрни Тобин. Про то, как пять ребят пошли в лес, чтобы доказать свою смелость. Это было что-то вроде пари. Они поспори­ли с приятелями, что смогут провести в лесу ночь.

Установили они к ночи в лесу две палатки, развели ко­стер и собирались готовить ужин. Следующее, что изве­стно всем, — это то, что они в ужасе выбежали из леса, с воплями стучась во все двери. Они рассказывали, что на них напали какие-то чудовища. Описать их ребята тол­ком не могли. По их словам, это были кто-то вроде мор­ских свинок или крыс, но огромных размеров. Чуть ли не с лошадь!

Как мне рассказывал Тобин, этим пятерым испуган­ным парням мало кто поверил. Полицейские развезли их по домам и тоже не приняли их рассказы всерьез.

На следующий день ребята — естественно, в сопровож­дении родителей — пришли на место своего лагеря, чтобы забрать брошенные вещи. И тут некоторые поверили им! Брезентовые палатки были изорваны — а может, изгры­зены — в клочья. Вся их еда пропала, включая неоткры­тые консервные банки. Вот так!

Пожалуй, зря я вспомнил эту историю. Теперь я начал оглядываться на каждый звук, ожидая увидеть огромную крысу с оскаленными клыками, которая вот-вот сожрет меня.

Я остановился и прислушался. Тихо. Встряхнул фо­нарь, надеясь, что он станет ярче светить, и посветил им на заросли кустарника вокруг меня. Никакого движения. Окружающая тишина казалась теперь неестественной и наводила страх. Мне захотелось услышать собачий лай или уханье филина — хоть какой-то знакомый звук. Ощу­щение было такое, словно я очутился на Луне или на ка­кой-то необитаемой планете.

И тут я вдруг понял, что сбился с пути! В каком на­правлении дом Джин? А мой собственный?

Я выключил фонарь. Пока он бесполезен, лучше побе­речь батарейки. Я подождал, надеясь, что глаза привык­нут к темноте. Потом огляделся — вдруг где-нибудь заме­чу огоньки. Кругом непроглядная тьма. Заблудился. От этой мысли меня проняла дрожь, но тут я заметил, что стало как будто светлее. Я поднял голову. Из-за туч вы­шла луна. Я с благодарностью смотрел на нее. Когда я во­шел в лес, луна была от меня справа. Теперь было ясно, в каком направлении идти.

Я почувствовал себя увереннее. Проверил фонарь. Он совсем сдох. Я продолжил свой путь, ориентируясь по лу­не. Я двигался довольно быстро, иногда переходя на бег. Оказывается, в лесу по ночам вполне можно что-то разли­чать. Мои глаза уже приспособились к темноте.

Тут я услышал шаги! И сразу понял, что кто-то двигал­ся за мной! В лесу было так тихо, что каждый звук был от­четливо слышен.

Я остановился и прислушался. Теперь я действительно испугался. Ноги сделались слабыми. Я попытался понять по звуку шагов: существо, которое крадется за мной, на че­тырех или на двух ногах? Однако определить этого не смог. В моем воображении возникла огромная белая крыса. Инте­ресно, как звучат ее шаги, когда она настигает добычу?

Добычу?!

Я стряхнул оцепенение и побежал, пытаясь при этом све­рять направление по луне. Я бежал со всех ног, стараясь ру­ками защищать лицо от хлеставших веток. Но по шагам, которые раздавались за мной, понимал, что меня настига­ют. Кто бы — или что бы — ни преследовало меня, оно при­ближалось. Я подумал, может, стоит остановиться и встре­тить опасность лицом к лицу. Но сразу отбросил эту мысль.

И вдруг под моими ногами оказалась пустота. Я падал куда-то вниз.

— Помогите!

Я понял, что попался в западню!

Глава 14

Роджер быстро шел по улице, и мне приходилось спе­шить, чтобы не упустить его из виду. Он не оглядывался. На улице было темно, фонари на Фиар-стрит, как обычно, были выключены, а луна скрылась за тучами. Клочья хо­лодного влажного тумана пробирали до костей.

Я уже запыхалась, стремясь не отстать от Роджера. Од­нако его спешка еще больше усилила мои подозрения.

Он свернул на Милл-роад и еще прибавил шагу. Внезап­но появившаяся машина ослепила меня своими фарами. Я юркнула за дерево и подождала, пока машина скрылась. Когда я вновь вышла на дорогу, Роджер был совсем далеко. Я перешла на бег. Я не собиралась упустить его в этой тем­ноте.

Земля была влажной и заглушала мои шаги. Единствен­ными звуками было завывание северного ветра и шум ма­шин, иногда проносившихся мимо.

Роджер свернул на Хоторн-драйв и осмотрелся. Я спря­талась за изгородью, надеясь, что он меня не заметил. Ког­да я решилась выглянуть, он исчез.

Недалеко было маленькое кафе под названием «Альма на Хоторне». Там обычно собирались студенты: вместе занима­лись и пили кофе. Возможно, Роджер направлялся туда.

Когда я подошла поближе, то вновь заметила в темно­те его высокую, быстро движущуюся фигуру. Да, он шел в кафе. Но зачем? Заниматься он явно не собирался. При нем не было ни книг, ни тетрадей.

Наверно, у него здесь просто встреча с приятелем. А я напрасно теряю время, бегая за ним по улицам этой холодной, сырой ночью. Вот уж Марк посмеется надо мной. Я подумала о Марке, который сидит один дома и ждет звонка от капитана Фэррадэя. Бедный братик. Он и так был расстроен из-за родителей. А уж разрыв с Джин его почти доконал. Наверно, не следовало оставлять Марка одного. Ко теперь уже поздно.

После того как Роджер вошел в кафе, я выждала не­сколько минут. Потом подошла к окну и заглянула внутрь. Народу было немного. Студенты да несколько по­жилых людей, в одиночестве наслаждающихся кофе. Ро­джера не было. Видимо, он в одной из задних или боковых кабинок, которые мне не видны. Стоит ли мне входить внутрь?

Я решила, что если уж притащилась сюда, то глупо бы­ло бы не выяснить, чем занят здесь Роджер. Подняв капю­шон, чтобы скрыть свое лицо, я вошла в кафе. Там было тепло и пахло поджаренным беконом. Не снимая капю­шона, я медленно двинулась вдоль кабинок. Так и есть, в одной из них сидел Роджер. Он с кем-то оживленно разго­варивал. Нужно было сделать еще несколько шагов, что­бы увидеть его собеседника.

Блондин. Тот самый, из фургона. Они увлеклись бесе­дой, причем вид у них был недовольный и раздраженный. Мужчина из фургона все время постукивал пальцами по столу.

Итак, подумала я, Роджер лгал. И моя сегодняшняя прогулка оказалась не пустой тратой времени. Роджер лгал про фургон, возможно, соврал он и про пистолет. О чем же они сейчас сговариваются? Я почему-то не со­мневалась, что это имеет отношение к моим родителям.

Роджер между тем вынул из кармана лист бумаги и на­чал на нем что-то рисовать. Он рисовал и указывал собе­седнику на отдельные детали рисунка. Что он рисует? Мо­жет, это карта? Мне не было видно, но если бы я подошла ближе, меня наверняка бы заметили. Тем более что в под­нятом капюшоне я и так выглядела подозрительно.

Я решила выбираться отсюда. Я видела достаточно, чтобы узнать, что Роджер врал нам. Надо скорее сооб­щить обо всем этом капитану Фэррадэю, подумала я.

Я повернулась и двинулась к выходу, как вдруг чья-то рука опустилась мне на плечо.

— Эй, Кэра.

— А! — вскрикнула я.

Между тем рука впилась в мое плечо, словно пытаясь пригвоздить меня к полу. Я обернулась и увидела Роджера.

— Опять шпионишь за мной?

Он по-прежнему не отпускал моего плеча. Я взглянула ему в глаза. Он опасен, подумала я. Раньше мне никогда не приходило это в голову. Но теперь я была уверена: его надо бояться.

— Роджер, отпусти, мне же больно!

Я откинула назад капюшон. Тоже мне маскировка.

Он убрал руку с моего плеча, однако выражение его ли­ца оставалось враждебным.

— Извини, я не хотел.

Как же, подумала я. Наверняка желал причинить мне боль.

Я взглянула мимо Роджера на его компаньона. Тот внимательно разглядывал меня. Лицо его было напря­женным, губы плотно сжаты.

Тут, неожиданно для меня, Роджер улыбнулся, види­мо сумев овладеть собой. Заметив, что я смотрю на его приятеля, он взял меня за локоть и повел в кабинку.

— Э-э-э... Кэра, познакомься. Это доктор Мердох. Он... мой научный руководитель.

Продолжай заливать, Роджер, подумала я. Такой же научный руководитель, как я английская королева.

— Очень приятно, — сказала я, впрочем не пытаясь изобразить на лице радость по поводу знакомства.

Так называемый «доктор» Мердох ответил мне широ­кой и насквозь фальшивой улыбкой.

— Мы здесь обсуждали мою курсовую работу, — про­должал врать Роджер.

Заметив, что мой взгляд остановился на листе с рисун­ком, он сложил его и убрал в карман. Глаза его вновь ста­ли холодными.

— А ты что здесь делаешь?

— Договорилась встретиться с подругой, — моя исто­рия была не лучше его. — Но, похоже, она уже не придет. Так что пока.

Было приятно познакомиться, — кивнул мне «док­тор».

Я поспешила из кафе, чуть не сбив двух входящих пар­ней, которые рассмеялись. Я припустилась бегом по тем­ной улице. Стало еще холоднее. Накрапывал мерзкий дождик. Я вновь натянула капюшон — на этот раз для тепла. Сердце в груди колотилось. Я чувствовала себя идиоткой, надо же так попасться!

Так. Первое, что я сделаю дома,— это поднимусь в комнату Роджера, возьму пистолет и где-нибудь спрячу.

Роджер меня сегодня напугал по-настоящему. А мысль о том, что он хранит в доме заряженный пистолет, напу­гала еще больше. Теперь я точно знала, что мамин родст­венник лгал нам. Как и этот его «доктор» Мердох. Он ведь сказал нам с Марком, что не знает Роджера.

Я бежала к дому, чувствуя, как страх все сильнее овладе­вает мной. Я понимала, что и дома я не буду в полной безо­пасности. Родители исчезли. А мы с Марком живем в одном доме с лжецом, у которого есть оружие. Если бы мы знали кого-нибудь в городе, к кому можно обратиться, каких-ни­будь родственников, или место, куда можно прийти.

До дома оставалось недалеко, как вдруг я поняла, что за мной следует машина.

Глава 15

Спокойно, Марк, сказал я себе. Не паникуй. Глубоко вздохни и успокойся.

Это была нехитрая западня. Просто глубокая яма, при­крытая сверху ветками. Глубиной более шести футов и шириной футов двенадцать.

Ничего страшного. Только без паники. Ты здесь не на­вечно. Отсюда можно вылезти. Просто ухватись руками за край и подтянись. У тебя получится.

Еще раз глубоко вздохни, подымайся на ноги и попро­буй.

Вот так я себя успокаивал, дожидаясь, пока сердце восстановит нормальный ритм.

Однако, когда я вылез из ямы и выпрямился, все еще нетвердо стоя на ногах, я понял, что поспешил. Существо, следовавшее за мной по пятам, прыгнуло на меня. В тем­ноте я не мог разобрать, что это такое. Лишь услышал приглушенное рычание, ощутил на лице горячее зловон­ное дыхание, почувствовал, как две мощные лапы толк­нули меня в грудь, и вновь полетел в яму.

— На помощь!

Крик вырвался у меня непроизвольно, поскольку во­круг не было ни души.

Я лежал на спине на дне ямы. Снова рычание, и суще­ство спрыгнуло прямо на меня. Я почувствовал, как че­люсти сомкнулись на моей руке. Несмотря на страх, я уже начал соображать. На меня напала крупная собака, возможно, овчарка.

Лежать! А ну лежать! Место!

Я не узнал своего голоса — это был голос испуганного мальчишки.

Собака между тем и не собиралась меня слушаться. Я с трудом вырвал руку из пасти и отполз в угол ямы. Собака начала приближаться ко мне, угрожающе рыча.

Самая большая собака, какую я когда-либо видел, по­думал я, вжимаясь спиной в стенку ямы. Как она здесь оказалась? Может, это дикая собака? А я — ее ужин?

Нет, она — не дикая собака. Я увидел на ней ошейник, с которого что-то свисало.

— Лежать! Ты же хорошая собачка.

«Хорошая собачка» вновь зарычала, обнажив клыки — длинные и, видимо, острые. В жизни не забуду этот ряд белых, блестящих клыков.

— Хорошая собачка, хорошая собачка. Место!

Я повторял эти слова как слабоумный, но собака не со­биралась отправляться на место. Это и было ее место. Лес у Фиар-стрит был домом твари. И она собиралась защи­щать его. От меня!

Никогда нельзя показывать собаке, что ты боишься! Я почему-то вспомнил поучения отца. По-моему, это са­мая большая глупость, какую я когда-либо слышал. Как ты объяснишь собаке, что не боишься ее, если стоишь на коленях в углу ямы, весь трясешься и дрожащим голосом просишь «хорошую собачку» идти на место?

Впрочем, собака не дала мне времени для дальнейших размышлений на эту тему. Со злобным рычанием она прыгнула на меня. Я растянулся плашмя, и она пролете­ла мимо, скользнув по моей спине. Я вскочил и попытал­ся выбраться из ямы, но сорвался и упал прямо на собаку. Рыча, она попыталась выбраться из-под меня, но я зажал руками ее голову и стал изо всех сил тянуть назад.

Шерсть была влажной, с острым характерным запахом псины. Мне было тяжело дышать, я ощутил приступ тош­ноты. Собака извивалась всем телом, пытаясь вырваться. Но я вцепился в нее изо всех сил, все больше заводя голо­ву назад. Рычание перешло в визг, з котором слышалась боль. Я продолжал удерживать животное, но мои руки скользили по влажной шерсти, и хватка ослабевала. Вне­запно она сильно рванулась, я тоже дернулся, мое колено уперлось ей в спину, и я из последних сил рванул назад.

Раздался громкий хруст. Пораженный, я отпустил жи­вотное и привалился спиной к стенке. Я сломал собаке шею.

Она перестала скулить. Смотрела на меня, и в глазах бы­ли боль и удивление. Потом веки закрылись.

Я глядел на нее, тяжело дыша после недавней борьбы. Потом вытер лоб. Чувствовалось, что все тело покрыто лип­ким потом, а от рук разило псиной.

Наверно, я долго простоял, привалившись к стене ямы и глядя на мертвую собаку. В ушах все еще стоял ужас­ный треск ломающихся шейных позвонков. Я не мог за­быть этот взгляд, полный боли, удивления и безнадежно­сти.

Я нагнулся, чтобы убедиться, что собака действитель­но мертва. Задержав дыхание, я перекатил тяжелое тело на спину, и стало ясно, что к ошейнику прикреплен ка­кой-то предмет. Это была белая голова обезьяны.

От неожиданности я вздрогнул.

Чушь какая-то! Я взял фигурку в руку, чтобы убедить­ся, что мне не мерещится. Каким образом эта штука, ко­торую я нашел в спальне родителей, оказалась посреди леса на ошейнике собаки.

Что-то еще привлекло мое внимание. Это обрывок це­почки на ошейнике. Последнее звено было порвано. Соба­ка, очевидно, сорвалась с привязи.

Выбравшись из ямы, я увидел в нескольких метрах от се­бя врытый в землю деревянный столб. Я подошел к нему, не сомневаясь, что обнаружу там вторую часть цепочки. Так и есть. Значит, собака была привязана рядом с западней. Она сорвалась с цепи незадолго до моего появления. Увидела, что я направляюсь в сторону ее места, и погналась за мной.

При этом она не лаяла! Очевидно, была натаскана пре­следовать человека и нападать молча.

Кто-то не хочет, чтобы люди бывали в этой части леса. Но почему?

Все мои мышцы еще болели от недавней борьбы. Вспомнив о ней, я содрогнулся. Наверно, я уже никогда не смогу этого забыть.

Оглядываясь вокруг и пытаясь собраться с мыслями, я вдруг заметил, что стою около большой круглой поляны. Луна вдруг ярко осветила ее, и я увидел на мягкой земле следы десятков башмаков. Как будто недавно здесь побы­вало много людей.

Очевидно, западня и сторожевая собака как-то с этим связаны. Но как?

— Нужно отсюда убираться, — громко сказал я, чувст­вуя, что напуган.

Я знал, что на краю леса есть дома, но сейчас мне каза­лось, что вблизи нет никакой цивилизации. Сделай несколь­ко шагов в этот лес, и может случиться что угодно. Это дру­гой мир — мир без правил.

Надо было срочно избавиться от этих мрачных мыс­лей.

Джин! Думай о Джин. Как она была напугана, когда звонила мне!

Теперь я, наконец, вспомнил, как оказался здесь.

Я должен увидеть Джин, поговорить с ней. Должен вы­яснить, почему прервался наш разговор. Мы должны все снова наладить между собой.

Дата добавления: 2015-06-28