А.Н.Леонтьев 10 страница

ренних отношений системы деятельности и сознания, вовсе не являются

предметом психологии. Они становятся им, лишь будучи взяты в этих отно-

шениях, в движении их системы.

Это вытекает из самой природы психического. Как уже говорилось, пси-

хическое отражение возникает в результате раздвоения жизненных процессов

субъекта на процессы, осуществляющие его прямые биотические отношения, и

"сигнальные" процессы, которые опосредствуют их; развитие внутренних от-

ношений, порождаемых этим раздвоением, и находит свое выражение в разви-

тии структуры деятельности, а на этой основе - также в развитии форм

психического отражения. В дальнейшем, на уровне человека, происходит та-

кая трансформация этих форм, которая приводит к тому, что, фиксируясь в

языке (языках), они приобретают квазисамостоятельное существование в ка-

честве объективных идеальных явлений. При этом они постоянно воспроизво-

дятся процессами, совершающимися в головах конкретных индивидов. Послед-

нее и составляет внутренний "механизм" их передачи от поколения к поко-

лению и условие их обогащения посредством индивидуальных вкладов.

Здесь мы вплотную подходим к проблеме, которая является настоящим

камнем преткновения для психологического анализа сознания. Это проблема

особенностей функционирования знаний, понятий, мысленных моделей, с од-

ной стороны, в системе отношений общества, в общественном сознании, а с

другой - в деятельности индивида, реализующей его общественные связи, в

его сознании.

Как уже говорилось, сознание обязано своим возникновением происходя-

щему в труде выделению действий, познавательные результаты которых

абстрагируются от живой целостности человеческой деятельности и идеали-

зируются в форме языковых значений. Коммуницируясь, они становятся дос-

тоянием сознания индивидов. При этом они отнюдь не утрачивают своей

абстрагированности; они несут в себе способы, предметные условия и ре-

зультаты действий, независимо от субъективной мотивации деятельности лю-

дей, в которой они формируются. На ранних этапах, когда еще сохраняется

общность мотивов деятельности участников коллективного труда, значения

как явления индивидуального сознания находятся в отношениях прямой адек-

ватности. Это отношения, однако, не сохраняется. Оно разлагается вместе

с разложением первоначальных отношений индивидов к материальным условиям

и средствам производства, возникновением общественного разделения труда

и частной собственности106. В результате общественно выработанные значе-

ния начинают жить в сознании индивидов как бы двойной жизнью. Рождается

еще одно внутреннее отношение, еще одно движение значений в системе ин-

дивидуального сознания.

Это особое внутреннее отношение проявляет себя в самых простых психо-

логических фактах. Так, например, все учащиеся постарше, конечно, отлич-

но понимают значение экзаменационной отметки и вытекающих из нее

следствий. Тем не менее отметка может выступить для сознания каждого из

них существенно по-разному: скажем, как шаг (или препятствие) на пути к

избранной профессии, или как способ утверждения себя в глазах окружаю-

щих, или, может быть, как-нибудь еще иначе. Вот это - то обстоятельство

и ставит психологию перед необходимостью различать сознаваемое объектив-

ное значение и его значение для субъекта. Чтобы избежать удвоения терми-

нов, я предпочитаю говорить в последнем случае о личностном смысле. Тог-

да приведенный пример может быть выражен так: значение отметки способно

приобретать в сознании учащихся разный личностный смысл.

Хотя предложенное мною понимание соотношения понятий значения и смыс-

ла было неоднократно пояснено, оно все же нередко интерпретируется со-

вершенно неправильно. По-видимому, нужно вернуться к анализу понятия

личностного смысла еще раз.

Прежде всего несколько слов об объективных условиях, приводящих к

дифференциации в индивидуальном сознании значений и смыслов. В своей из-

вестной статье, посвященной критике А.Вагнера, Маркс отмечает, что прис-

ваемые людьми предметы внешнего мира первоначально словесно обозначались

ими как средства удовлетворения их потребностей, как то, что является

для них "благами". "...Они приписывают предмету характер полезности, как

будто присущий самому предмету"107, - говорит Маркс. Эта мысль оттеняет

очень важную черту сознания на ранних этапах развития, а именно, что

предметы отражаются в языке и сознании слитно с конкретизованными (оп-

редмеченными) в них потребностями людей. Однако в дальнейшем эта слит-

ность разрушается. Неизбежность ее разрушения заложена в объективных

противоречиях товарного производства, которое порождает противополож-

ность конкретного и абстрактного труда, ведет к отчуждению человеческой

деятельности.

Эта проблема неизбежно возникает перед анализом, понимающим всю огра-

ниченность представления о том, что значения в индивидуальном сознании

являются лишь более или менее полными и совершенными проекциями "надын-

дивидуальных" значений, существующих в данном обществе. Она отнюдь не

снимается и ссылками на тот факт, что значения преломляются конкретными

особенностями индивида, его прежним опытом, своеобразием его установок,

темперамента и т.д.

Проблема, о которой идет речь, возникает из реальной двойственности

существования значений для субъекта. Последняя состоит в том, что значе-

ния выступают перед субъектом и в своем независимом существовании - в

качестве объектов его сознания и вместе с тем в качестве способов и "ме-

ханизма" осознания, т.е. функционируя в процессах, презентирующих объек-

тивную действительность. В этом функционировании значения необходимо

вступают во внутренние отношения, которые связывают их с другими "обра-

зующими" индивидуального сознания; в этих внутренних отношениях они

единственно и обретают свою психологическую характеристику.

Выразим это иначе. Когда в психическое отражение мира индивидуальным

субъектом вливаются идеализированные в значениях продукты обществен-

но-исторической практики, то они приобретают новые системные качества.

Раскрытие этих качеств и составляет одну из задач психологической науки.

Наиболее трудный пункт создается здесь тем, что значения ведут двой-

ную жизнь. Они производятся обществом и имеют свою историю в развитии

языка, в развитии форм общественного сознания; в них выражается движение

человеческой науки и ее познавательных средств, а также идеологических

представлений общества - религиозных, философских, политических. В этом

объективном своем бытии они подчиняются общественно-историческим законам

и вместе с тем внутренней логике своего развития.

При всем неисчерпаемом богатстве, при всей многосторонности этой жиз-

ни значений (подумать только - все науки занимаются ею!) в ней остается

полностью скрытой другая их жизнь, другое их движение - их функциониро-

вание в процессах деятельности и сознания конкретных индивидов, хотя

посредством этих процессов они только и могут существовать.

В этой второй своей жизни значения индивидуализируются и "субъективи-

руются", но лишь в том смысле, что непосредственно их движение в системе

отношений общества в них уже не содержится; они вступают в иную систему

отношений, в иное движение. Но вот что замечательно: они при этом отнюдь

не утрачивают своей общественно-исторической природы, своей объективнос-

ти.

Одна из сторон движения значений в сознании конкретных индивидов сос-

тоит в том "возвращении" их к чувственной предметности мира, о котором

шла речь выше. В то время как в своей абстрактности, в своей "надындиви-

дуальности" значения безразличны к формам чувственности, в которых мир

открывается конкретному субъекту (можно сказать, что сами по себе значе-

ния лишены чувственности), их функционирование в осуществлении его ре-

альных жизненных связей необходимо предполагает их отнесенность к

чувственным впечатлениям. Конечно, чувственно-предметная отнесенность

значений в сознании субъекта может быть не прямой, она может реализо-

ваться через как угодно сложные цепи свернутых в них мыслительных опера-

ций, особенно когда значения отражают действительность, которая выступа-

ет лишь в своих отдаленных косвенных формах. Но в нормальных случаях эта

отнесенность всегда существует и исчезает только в продуктах их движе-

ния, в их экстериоризациях.

Другая сторона движения значений в системе индивидуального сознания

состоит в той особой их субъективности, которая выражается в приобретае-

мой ими пристрастности. Сторона эта, однако, открывает себя лишь при

анализе внутренних отношений, связывающих значения с еще одной "образую-

щей" сознания - личностным смыслом.

4. ЛИЧНОСТНЫЙ СМЫСЛ

Психология издавна описывала субъективность, пристрастность челове-

ческого сознания. Ее проявления видели в избирательности внимания, в

эмоциональной окрашенности представлений, в зависимости познавательных

процессов от потребностей и влечений. В свое время Лейбниц выразил эту

зависимость в известном афоризме: "...если бы геометрия так же противо-

речила нашим страстям и нашим интересам, как нравственность, то мы бы

также спорили против нее и нарушали ее вопреки всем доказательствам Эвк-

лида и Архимеда..."108

Трудности заключались в психологическом объяснении пристрастности

сознания. Явления сознания казались имеющими двойную детерминацию -

внешнюю и внутреннюю. Соответственно, они трактовались как якобы принад-

лежащие к двум разным сферам психики: сфере познавательных процессов и

сфере потребностей, аффективности. Проблема соотношения этих сфер - ре-

шалась ли она в духе рационалистических концепций или в духе психологии

глубинных переживаний - неизменно интерпретировалась с антропологической

точки зрения, с точки зрения взаимодействия разных по своей природе фак-

торов-сил.

Однако действительная природа как бы двойственности явлений индивиду-

ального сознания лежит не в их подчиненности этим независимым факторам.

Не будем вдаваться здесь в те особенности, которые отличают в этом

отношении различные общественно-экономические формации. Для общей теории

индивидуального сознания главное состоит в том, что деятельность конк-

ретных индивидов всегда остается "втиснутой" (insere) в наличные формы

проявления этих объективных противоположностей, которые и находят свое

косвенное феноменальное выражение в их сознании, в его особом внутреннем

движении.

Деятельность человека исторически не меняет своего общего строения,

своей "макроструктуры". На всех этапах исторического развития она осу-

ществляется сознательными действиями, в которых совершается переход це-

лей в объективные продукты, и подчиняется побуждающим ее мотивам. Что

радикально меняется, так это характер отношений, связывающих между собой

цели и мотивы деятельности.

Эти отношения и являются психологически решающими. Дело в том, что

для самого субъекта осознание и достижение им конкретных целей, овладе-

ние средствами и операциями действия есть способ утверждения его жизни,

удовлетворения и развития его материальных и духовных потребностей, оп-

редмеченных и трансформированных в мотивах его деятельности. Безразлич-

но, осознаются или не осознаются субъектом мотивы, сигнализируют ли они

о себе в форме переживаний интереса, желания или страсти; их функция,

взятая со стороны сознания, состоит в том, что они как бы "оценивают"

жизненное значение для субъекта объективных обстоятельств и его действий

в этих обстоятельствах, придают им личностный смысл, который прямо не

совпадает с понимаемым объективным их значением. При определенных усло-

виях несовпадение смыслов и значений в индивидуальном сознании может

приобретать характер нестоящей чуждости между ними, даже их противопос-

тавленности.

В товарном обществе эта чуждость возникает необходимо и притом у лю-

дей, стоящих на обоих общественных полюсах. Наемный рабочий, конечно,

отдает себе отчет в производимом им продукте, иначе говоря, он выступает

перед ним в его объективном значении (Bedeutung), по крайней мере в пре-

делах, необходимых для того, чтобы он мог разумно выполнять свои трудо-

вые функции. Но смысл (Sinn) его труда для него самого заключается не в

этом, а в заработке, ради которого он работает. "Смысл двенадцатичасово-

го труда заключается для него не в том, что он ткет, прядет, сверлит и

т.д., а в том, что это - способ заработка, который дает ему возможность

поесть, пойти в трактир, поспать"109. Эта отчужденность проявляется и на

противоположном общественном полюсе: для торговцев минералами, замечает

Маркс, минералы не имеют смысла минералов110.

Уничтожение отношений частной собственности уничтожает эту противо-

поставленность значений и смыслов в сознании индивидов; их несовпадение,

однако, сохраняется.

Необходимость их несовпадения заложена уже в глубокой предыстории че-

ловеческого сознания, в существовании у животных двух видов чувственнос-

ти, опосредствующих их поведение в предметной среде. Как известно, восп-

риятие животных ограничено воздействиями, сигнально связанными с удов-

летворением их потребностей, хотя бы только эвентуально, в возможнос-

ти111. Но потребности могут осуществлять функцию психической регуляции,

лишь выступая в форме побуждающих объектов (и, соответственно, средств

овладения ими или защиты от них). Иначе говоря, в чувственности животных

внешние свойства объектов и их способность удовлетворять те или иные

потребности не отделяются друг от друга. Вспомним: собака в ответ на

воздействие условного пищевого раздражителя рвется к нему, лижет его112.

Однако неотделимость восприятия животными внешнего облика объектов от

его потребностей вовсе не означает их совпадения. Напротив, в ходе эво-

люции их связи становятся все более подвижными и до чрезвычайности ус-

ложняются, сохраняется лишь невозможность их обособления. Они разделяют-

ся только на уровне человека, когда во внутренние связи обеих этих форм

чувственности вклиниваются словесные значения.

Я говорю, что значения вклиниваются (хотя, может быть, лучше было бы

сказать "вступают" или "погружаются"), единственно для того, чтобы за-

острить проблему. В самом деле: ведь в своей объективности, т.е. как яв-

ления общественного сознания, значения преломляют для индивида объекты

независимо от их отношения к его жизни, к его потребностям и мотивам.

Даже для сознания утопающего соломинка, за которую он хватается, все же

сохраняет свое значение соломинки; другое дело, что эта соломинка -

пусть только иллюзорно - приобретает в этот момент для него смысл спаса-

ющей его жизнь.

Хотя на первоначальных этапах формирования сознания значения выступа-

ют слитно с личностными смыслами, однако в этой слитности имплицитно уже

содержится их несовпадение, которое далее неизбежно приобретает и свои

открытые, эксплицированные формы. Последнее и делает необходимым выде-

лять в анализе личностный смысл в качестве еще одной образующей систему

индивидуального сознания. Они-то и создают тот "утаенный", по выражению

Л.С.Выготского, план сознания, который столь часто интерпретируется в

психологии не как формирующийся в деятельности субъектов, в развитии ее

мотивации, а как якобы непосредственно выражающий изначально заключенные

в самой природе человека внутренние движущие им силы.

В индивидуальном сознании извне усваиваемые значения действительно

как бы раздвигают и одновременно соединяют между собой оба вида

чувственности - чувственные впечатления внешней реальности, в которой

протекает его деятельность, и формы чувственного переживания ее мотивов,

удовлетворения или не удовлетворения скрывающихся за ними потребностей.

В отличие от значений личностные смыслы, как и чувственная ткань соз-

нания, не имеют своего "надындивидуального", своего "не психологическо-

го" существования. Если внешняя чувственность связывает в сознании

субъекта значения с реальностью объективного мира, то личностный смысл

связывает их с реальностью самой его жизни в этом мире, с ее мотивами.

Личностный смысл и создает пристрастность человеческого сознания.

Выше говорилось о том, что в индивидуальном сознании значения "психо-

логизируются", возвращаясь к чувственно данной человеку реальности мира.

Другим, и притом решающим, обстоятельством, превращающим значения в пси-

хологическую категорию, является то, что, функционируя в системе индиви-

дуального сознания, значения реализуют не самих себя, а движение вопло-

щающего в них себя личностного смысла - этого для-себя-бытия конкретного

субъекта.

Психологически, т.е. в системе сознания субъекта, а не в качестве его

предмета или продукта, значения вообще не существуют иначе, как реализуя

те или иные смыслы, так же как его действия и операции не существуют

иначе, как реализуя ту или иную его деятельность, побуждаемую мотивом,

потребностью. Другая сторона состоит в том, что личностный смысл - это

всегда смысл чего-то: "чистый", непредметный смысл есть такая же бесс-

мыслица, как и непредметное существо.

Воплощение смысла в значениях - это глубоко интимный, психологически

содержательный, отнюдь не автоматически и одномоментально происходящий

процесс. В творениях художественной литературы, в практике морального и

политического воспитания этот процесс выступает во всей своей полноте.

Научная психология знает этот процесс только в его частных выражениях: в

явлениях "рационализации" людьми их действительных побуждений, в пережи-

вании муки перехода от мысли к слову ("Я слово позабыл, что я хотел ска-

зать, и мысль бесплотная в чертог теней вернется", - цитирует поэта

Л.С.Выготский).

В своих наиболее обнаженных формах процесс, о котором идет речь, выс-

тупает в условиях классового общества, борьбы идеологий. В этих условиях

личностные смыслы, отражающие мотивы, порождаемые действительными жиз-

ненными отношениями человека, могут не найти адекватно воплощающих их

объективных значений, и тогда они начинают жить как бы в чужих одеждах.

Нужно представить себе капитальное противоречие, которое порождает это

явление. Ведь в отличие от бытия общества, бытие индивида не является

"самоговорящим", т.е. индивид не имеет собственного языка, вырабатывае-

мых им самим значений; осознание им явлений действительности может про-

исходить только посредством усваиваемых им извне "готовых" значений -

знаний, понятий, взглядов, которые он получает в общении, в тех или иных

формах индивидуальной и массовой коммуникации. Это и создает возможность

внесения в его сознание, навязывания ему искаженных или фантастических

представлений и идей, в том числе таких, которые не имеют никакой почвы

в его реальном, практическом жизненном опыте. Лишенные этой почвы, они

обнаруживают в сознании человека свою шаткость; вместе с тем, превраща-

ясь в стереотипы, они, как и любые стереотипы, способны к сопротивлению,

так что только серьезные жизненные конфронтации могут их разрушить. Но и

их разрушение не ведет еще к устранению дезинтегрированности сознания,

его неадекватности, само по себе оно создает лишь его опустошение, спо-

собное обернуться психологической катастрофой. Необходимо еще, чтобы в

сознании индивида осуществилось перевоплощение субъективных личностных

смыслов в другие, адекватные им значения.

Более пристальный анализ такого перевоплощения личностных смыслов в

адекватные (более адекватные) значения показывает, что оно протекает в

условиях борьбы за сознание людей, происходящей в обществе. Я хочу этим

сказать, что индивид не просто "стоит" перед некоторой "витриной" покоя-

щихся на ней значений, среди которых ему остается только сделать выбор,

что эти значения - представления, понятия, идеи - не пассивно ждут его

выбора, а энергично врываются в его связи с людьми, образующие круг его

реальных общений. Если индивид в определенных жизненных обстоятельствах

и вынужден выбирать, то это выбор не между значениями, а между сталкива-

ющимися общественными позициями, которые посредством этих значений выра-

жаются и осознаются.

В сфере идеологических представлений этот процесс является неизбежным

и имеющим всеобщий характер в классовом обществе. Однако он сохраняется

и в условиях социалистического, коммунистического общества, - в той ме-

ре, в какой здесь проявляются особенности индивидуальной жизни человека,

особенности складывающихся личных его отношений, общений и жизненных си-

туаций; он сохраняется и потому, что остаются неповторимыми и его осо-

бенности как телесного существа и конкретные внешние условия, которые не

могут быть идентичными для всех.

Не исчезает, да и не может исчезнуть постоянно воспроизводящее себя

несовпадение личностных смыслов, несущих в себе интенциональность,

пристрастность сознания субъекта и "равнодушных" к нему значений, пос-

редством которых они только и могут себя выразить. Поэтому -то внутренне

движение развитой системы индивидуального сознания и полно драматизма.

Он создается смыслами, которые не могут "высказать себя" в адекватных

значениях; значениями, лишенными своей жизненной почвы и поэтому иногда

мучительно дискредитирующими себя в сознании субъекта; они создаются,

наконец, существованием конфликтующих между собой мотивов-целей.

Нет надобности повторять, что это внутреннее движение индивидуального

сознания порождается движением предметной деятельности человека, что за

его драматизмом скрывается драматизм его реальной жизни, что поэтому на-

учная психология сознания невозможна вне исследования деятельности

субъекта, форм ее непосредственного существования.

В заключение я не могу не затронуть здесь проблемы так называемой

"жизненной психологии", психологии переживаний, которая в последнее вре-

мя вновь обсуждается в нашей литературе113. Из того, что было изложено,

прямо вытекает, что хотя научная психология не должна выбрасывать их по-

ля своего зрения внутренний мир человека, но его изучение не может быть

отделено от исследования деятельности и не составляет никакого особого

направления. То, что мы называем внутренними переживаниями, суть явле-

ния, возникающие на поверхности системы сознания, в форме которых созна-

ние выступает для субъекта в своей непосредственности. Поэтому сами пе-

реживания интереса или скуки, влечения или угрызений совести еще не отк-

рывают субъекту своей природы; хотя они кажутся внутренними силами, дви-

жущими его деятельностью, их реальная функция состоит лишь в наведении

субъекта на их действительный источник, в том, что они сигнализируют о

личностном смысле событий, разыгрывающихся в его жизни, заставляют его

как бы приостановить на мгновение поток своей активности, всмотреться в

сложившиеся у него жизненные ценности, чтобы найти себя в них или, может

быть, пересмотреть их.

Итак, сознание человека, как и сама его деятельность, не аддитивно.

Это не плоскость, даже не емкость, заполненная образами и процессами.

Это и не связи отдельных его "единиц", а внутреннее движение его образу-

ющих, включенное в общее движение деятельности, осуществляющей реальную

жизнь индивида в обществе. Деятельность человека и составляет субстанцию

его сознания.

Психологический анализ деятельности и сознания раскрывает лишь их об-

щие системные качества и, понятно, отвлекается от особенностей специ-

альных психических процессов - процессов восприятия и мышления, памяти и

научения, речевого общения. Но сами эти процессы существуют только в

описанных отношениях системы, на тех или иных ее уровнях. Поэтому, хотя

исследования этих процессов составляют особую задачу, они отнюдь не яв-

ляются независимыми от того, как решаются проблемы деятельности и созна-

ния, ибо это и определяет их методологию.

И, наконец, главное. Анализ деятельности и индивидуального сознания,

конечно, исходит из существования реального телесного субъекта. Однако

первоначально, т.е. до и вне этого анализа, субъект выступает лишь как

некая абстрактная, психологически "не наполненная" целостность. Только в

результате пройденного исследованием пути субъект открывает себя и конк-

ретно-психологически - как личность. Вместе с тем обнаруживается, что

анализ индивидуального сознания, в свою очередь, не может обойтись без

обращения к категории личности. Поэтому в этот анализ пришлось ввести

такие понятия, как понятия о "пристрастности сознания" и о "личностном

смысле", за которыми скрывается дальнейшая, еще не затронутая проблема -

проблема системного психологического исследования личности.

Глава V

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ И ЛИЧНОСТЬ

1. ЛИЧНОСТЬ КАК ПРЕДМЕТ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

Чтобы преодолеть господствующую в психологии диадическую схему, нужно

было прежде всего вычленить то "среднее звено", которое опосредствует

связи субъекта с реальным миром. Поэтому мы начали с анализа деятельнос-

ти, ее общего строения. Однако тотчас обнаружилось, что в определение

деятельности необходимо входит понятие о ее предмете, что деятельность

по самой своей природе является предметной.

Другое дело - понятие о субъекте деятельности. Первоначально, т.е. до

выяснения важнейших моментов, образующих процесс деятельности, субъект

остается как бы за пределами исследования. Он выступает лишь в качестве

предпосылки деятельности, ее условия. Только дальнейший анализ движения

деятельности и порождаемых им форм психического отражения приводит к не-

обходимости ввести понятие о конкретном субъекте, о личности как о внут-

реннем моменте деятельности. Категория деятельности открывается теперь в

своей действительной полноте, в качестве объемлющей оба полюса - и полюс

объекта, и полюс субъекта.

Изучение личности как момента деятельности и ее продукта составляет

специальную, хотя и не отдельную, психологическую проблему. Проблема эта

является одной из самых сложных. Серьезные трудности возникают уже при

попытках выяснить, какая реальность описывается в научной психологии

термином "личность".

Личность является не только предметом психологии, но и предметом фи-

лософского, общественно-исторического познания; наконец, на определенном

уровне анализа личность выступает со стороны своих природных, биологи-

ческих особенностей как предмет антропологии, соматологии и генетики че-

ловека. Интуитивно мы достаточно хорошо знаем, в чем состоят здесь раз-

личия. Тем не менее в психологических теориях личности постоянно возни-

кают грубые смешения и неоправданные противопоставления этих подходов к

исследованию личности.

Лишь немногие общие положения о личности принимаются, с теми или ины-

ми оговорками, всеми авторами. Одно из них состоит в том, что личность

представляет собой некое неповторимое единство, некую целостность. Дру-

гое положение заключается в признании за личностью роли высшей интегри-

рующей инстанции, управляющей психическими процессами (Джемс называл

личность "хозяином" психических функций, Г.Олпорт - "определителем пове-

дений и мыслей"). Однако попытки дальнейшей интерпретации этих положений

привели в психологии к ряду ложных идей, мистифицирующих проблему лич-

ности.

Прежде всего это идея, противопоставляющая "личностную психологию"

Дата добавления: 2015-06-28