Роль-защита синего типа поведения 5 страница

Поэтому тот, для кого в первую очередь важным является распознание, вложенных в украшение стараний и любви, заботливого внимания и терпеливости, тот ищет на самом деле в украшении символ окруженности заботой, символ укрытости и защищенности. Миловид­ные и симпатичные украшения, маленькие драгоценно­сти... для взрослого — это то же самое, что плюшевый мишка для ребенка.

Частыми формами таких украшений-драгоценностей являются округлости, переплетенные гирлянды и круги. Типичные цвета — темно-синий (как, например, сапфир) и темно-красный (как, например, рубин). Такое украшение носят преимущественно вблизи сердца, в большинстве случаев на нашейной ленточке и часто в качестве броши на груди,

Символика креста (горизонталь — покой; вертикаль — стабильность; прямой угол — фиксированность (определенность, прочность) передает формально и одновременно религиозность, безопасность и укрытость. Поэтому «бойкие и бесшабашные» девушки, образ жизни которых является настолько «нехристианским»,-что их потребность в безопасности и укрытости (защищенности) становится особенно большой л силь­ной, удивительно часто носят крестик на шее.

ПРЕСТИЖНОЕ УКРАШЕНИЕ, СТРЕМЛЕНИЕ

К ЗНАЧИМОСТИ ЗЕЛЕНОГО ТИПА ПОВЕДЕНИЯ (плюс «зеленый)

Дорогое украшение является разумным капиталов­ложением с распределенным риском за счет многократ­ного использования. Украшение в качестве капиталов­ложения имеет то преимущество, что им можно одарить супругу и затем демонстрировать ее или выставлять на показ богато украшенной, чтобы через нее указывать всем, что и сколько имеет супруг такой женщины. Такая оргия удовольствия от владения превращает престижное -украшение в кредо высшего снобизма. Поэтому, само собой разумеется, что утонченная дама носит свое жемчужное ожерелье подобно тому, как собака носит ошейник, когда выходит погулять. Поэ­тому же сверкающая бриллиантовая булавка, воткнутая в галстук джентльмена, столь же необходима, что и деревянная зубочистка, торчащая из маринованной селедки. Колышащийся подобно жирному двойному подбородку висит на запястье золотой браслет. Подобно пронизанному скучищей глазу карпа таращится в своей округлости солитер на безымянном пальце в надежде пробудить восхищение в чьем-либо завистливом взгляде.

Такие традиционные украшения, как кольцо с жемчужиной, кольцо с бриллиантом, сапфир в брил­лиантовой оправе, золотые браслеты и ожерелья — все это сигналы традиционного притязания на престиж.

Когда же человек, придерживающийся мнения, что «всякое маленькое не может быть ценным», подстегивает свое признание на престиж к тому, чтобы сделать как можно больше «регионов своего тела» предметом «золотой лихорадки», то он начинает напяливать на свои пальцы по стольку колец рядом друг с другом, сколько ему позволяет его дурной вкус.

Престижное украшение — это сигнал притязания на значимость (плюс «зеленый»). Но потому, что под золотой и бриллиантовой горой постоянно скрывается личинка майского жука, которая хотела бы стать не только майским жуком, но и бабочкой и которая с трепетом жаждет признания, учит нас детская школа человековедения.

Престиж желает импонировать. Ему так и хочется недвусмысленно дать понять своему ближнему: «Я тот, кем ты никогда не станешь, так как я обладаю тем, чего ты не имеешь.» И для этого вовсе не нужен человеческий замок, который все равно можно показать, лишь находясь у себя дома, а не на людях. Для этого достаточен всего-то маленький гербик в петлице, показывающий на: каждом шагу, везде и повсюду любому и каждому, почему он должен почтительно и благоговейно опускаться на колени перед носителем такого знака. Этих гербиков и значков существует великое множество, не менее, чем песчинок в море. Будь то знак ротарианского (масонского) клуба, орден почетного легиона, значок футбольного клуба или союза певцов, спортсменов, квартиросъемщиков и т.п., во всех случаях каждый, кто украшает себя таким престиж-сигналом, тот свидетельствует, что он является совер­шенно особенным человеком. Но, несмотря на это, у таких людей есть и кое-что общее: каждый из них самый важный.

РАЗДРАЖАЮЩЕЕ УКРАШЕНИЕ

СТРЕМЛЕНИЕ К СЕКСУ КРАСНОГО

ТИПА ПОВЕДЕНИЯ (плюс «красный»)

Шикарная Лола, вытатуированная на груди моряка, — это не всегда искусство, но в каждом случае — это украшение. Кожаный браслет на запястье — это не всегда защитная повязка, но гораздо чаще — украша­ющий поясок, особенно для подчеркнуто мужского запястья, сигнал-украшение «твердого и сурового муж­чины».

Стальные цепочки на запястье являются не призна­ком пленения, а признаком твердого и жесткого мужчины, который хочет освободиться от собственной неуверенности в себе.

Зубы, клыки, кусочки меха, болтающиеся на шее; кисточки, блестки и мишура, а также меховые воротники и меховые оторочки на рукавах верхней одежды и на пальто — все это украшения с сексуально подчеркнутым характером раздражения. Однако они подчеркивают не твердую и суровую мужскую вырази­тельность, как это имеет место в случае металлических цепочек и кожаных деталей, а они выпячивают (как, например, мех и мишура) привлекательность и раздра­жение мягкого, увлеченного игрой, ласкового и легко сближающегося.

Раздражающие украшения (как, например, татуи­ровка или бросающийся в глаза макияж) часто носят провоцирующий, привлекающий внимание, а иногда явно экстравагантный характер. И намерение носителей таких украшений вовсе не в том, чтобы быть прекрасной подобно мадонне, но в том, чтобы раздра­жать, стимулировать, провоцировать, возбуждать.

ЭСТЕТИЧЕСКИ ОФОРМЛЕННЫЕ

УКРАШЕНИЯ, СТРЕМЛЕНИЕ К КРАСОТЕ

ЖЕЛТОГО ТИПА ПОВЕДЕНИЯ (плюс «желтый»)

В качестве «прекрасного» воспринимается то, с чем бывают единодушны, с чем бывают согласны. Поэтому и говорят: «Погода прекрасная» или «Это прекрасно, что ты пришел». Однако объективная эстетическая красота не спрашивает о персональном совпадении вкусов по поводу предметов или ситуаций, она спрашивает лишь о том, гармонируют ли отдельные части как целое.

Эстетически прекрасной является картина, чьи формы, цвета и найденное содержание гармонируют как единое целое. Поэтому эстетически прекрасным может быть даже велосипедное колесо с ржавыми спицами. Престижные же или сексуально раздражающие украшения с их провоцирующей экстравагантностью часто противоречат эстетической оформленности.

Мы обозначаем как эстетически оформленное укра­шение, такое украшение, которое выбрано или отобрано по эстетически оформленному желанию. Это могут быть, например, клипсы или серьги, отобранные так, что они эстетически подходят к прическе или платью. Это может быть пояс с соответствующей пряжкой, если цвета брюк и рубашки или платье требуют такой горизонтальной разделительной линии.

Наручные часы-браслет, которые надевают подобно ботинкам по соображениям полезности и целесообраз­ности, могут висеть на руке просто в качестве технического хронометра. Но они могут быть и деталью, украшающей руку.

Однако тот, кто надевает часы, отделанные брил­лиантами, солитер или жемчужное ожерелье, отправ­ляясь на прогулку на парусной лодке или собираясь заняться верховой ездой, тот может, конечно, разби­раться в ветрах, и лошадях, но в украшениях он, вероятнее всего, ничего не понимает.

Тот, кто использует украшения для того, чтобы эстетически украсить себя, то есть тот, кто комбинирует на себе элегантно подходящие друг к другу вещи и комплектует их в - соответствии со своей личной оригинальностью так, что все они вместе образуют единое эстетическое целое, тот действительно понимает, что такое красота.

Эстетически оформленная красота — это сигнал для личности, которая держит себя открытой для привле­чения к себе своего окружения с высокой чувствитель­ностью и стремится создать (или сформировать) гармо­нию ощущений.

К этому однако вовсе не стремятся так называемые «нанятые» или «приглашенные на работу» представи­тели искусства. Когда они создают заказанные выска­зывания и, например, малюют социальную критику, по всем правилам искусства ваяют образы героев или в качестве первооткрывателей и провозвестников хаоса штурмуют «целостный мир», то они пропагандируют свою личную точку зрения на окружающий мир. И это не только их личная тема, но почти всегда также и их собственная проблема.

ГЛАВА 6.

РЕЧЕВЫЕ

ОБОРОТЫ КАК ВЫРАЖЕНИЕ

ЭМОЦИОНАЛЬНЫХ УСТАНОВОК

«Собственно говоря, можно, так сказать, сказать многое без того, чтобы, по сути дела что-либо сказать. Или нет?» Краткую суть длинной речи измеряет теоретик в области информатики. Все, что имеет смысл, он называет «битом». Если из длинной речи- извлечь то, что называется битом и информацией, то все остальное — это «бла-бла-шум», называемый избыточ­ностью (информации). Но как раз постоянно повторя­ющиеся и не несущие значимой информации «слова-наполнители», «слова-вставки», называемые в лингви­стике «цеппа», например: «не правда ли?», «так сказать» и т.п., относятся к наиболее показательным и к наиболее содержательным сигналам, поскольку они очень точно отражают эмоциональную установку чело­века. Всего лишь в нескольких фразах такие опреде­ленные, «выдающие человека» выражения могут повто­ряться столь часто, что поразительно быстро позволяют познать образ мыслей и манеру переживаний говоря­щего.

«Да» и «нет» в словесных выражениях могут проявляться в замаскированном виде, но они порой делают образ или манеру переживаний человека гораздо более очевидными, нежели прямо высказываемые им его утвердительные или отрицательные точки зрения. Так, на вопрос о том, понравилась кому-то постановка того или иного фильма, можно получить ответы «да» или «безумно хорошая», «нет» или «дикая чепуха».

СТУПЕНИ ПРИЯТИЯ И НЕПРИЯТИЯ

Приятие, согласие, утвердительный ответ и непри­ятие, отрицательный ответ могут быть выражены на различных эффективных ступенях. Деловитое «да» на второй эффективной ступени может стать подчеркнутым и подтверждающим «совер­шенно верно», «так точно», «точно», «правильно». На третьей ступени согласие, например, с похвальным отзывом, которым хотят поощрить другого человека, может принять формы: «отлично», «очень хорошо», «замечательно».

При переходе от третьей к четвертой ступени, то есть, например, от «очень хорошо» к «чудесно» происходит преодоление определенного существенного (психологического) порога. После похвального отзыва или похвальной квалификации, которая всегда остается деловой и подразумевается как деловяя, следует сту­пень, на которой человек прежде всего хотел бы выразить свое умиление, волнение, взволнованность: «великолепно», «неописуемо», «чудесно», «сильно» или «фантастично».

Высшей аффективной ступенью приятия, согласия, утвердительного ответа хотят сообщить другим о своей полной захваченности (чувствами) и, тем самым, способности к наиболее, интенсивному выражению чувств. В этом случае считают что-либо «безумно замечательным», «ну просто с ума сойти можно», «ужасно великолепным», «жуть, как здорово» (или у современной молодежи: «ну, я тащусь», «обалдеть можно», «я балдею» и т.п.).

Отрицание также может выражаться на пяти аф­фективных ступенях. Деловитое «нет» в качестве ответа на первой ступени может возрасти до критической оценки: «неправильно», «не соответствует» или «иск­лючено» на второй ступени.

На третьей ступени оно вырастает до дисквалифи­кации: «плохо», «неразумно», «безрассудно», «неумело» или «глупо».

При отрицании переход от третьей к четвертой ступени также образует важный порог. Здесь также деловитая квалификация переходит в субъективное эмоциональное выражение. Вместо дисквалификации «плохо», «неразумно» появляется аффективная ступень возмущения: «абсолютная бессмыслица», «не может быть и речи», «ужасно», «отвратительно», «страшно», «ужасающе», «мерзко», «дело дрянь». Возмущаются при этом в тонкой манере, перенося ударение на «очень», «очень неприятно».

На пятой, высшей аффективной ступени отрицание выражается как отвращение. С помощью слов «чепуха», «дерьмо» и тому подобных стилистических упражнений выражаются неудовольствие. Тот, кто часто употребляет такие слова, показывает их однообразие, что его установка на неудовольствие становится его жизненной позицией, его образом жизни.

По повторению не несущих информацию аффектив­ных слов можно очень быстро распознать, на какой именно аффективной ступени находится человек. Эмо­циональная установка может быть легко считана со шкалы от + 5 до -5, как со шкалы термометра, от «безумно замечательно» до «ерунда».

Аффективное поведение может быть различным в зависимости от окружающей среды. Так, бизнесмен, который старается стимулировать отношение своего служащего к работе, как «пришпоривая»его упреками, так и «подмазывая» его похвалами, обычно предпочи­тает обходиться такими формулировками как «очень неприятно» и «очень хорошо». Однако, находясь в домашней обстановке и держа перед своим лицом газету подобно разведенному разводному мосту, он выражает свое согласие вместо артикулированного «да» гнусавым «угу», а свое «нет» — растянутым «не-а». В комнате же своей подружки показания его аффективного термометра подскакивают довольно высоко. Он начинает считать все «просто чудесным» и «жутко хорошим». Ну, а если он почувствует себя здесь разочарованным, то выражает это словами «ужасно», «потрясающе плохо» и «страшно».

Когда приходится наблюдать человека, который по одному и тому же поводу один раз аффективно соглашается и приемлет что-то, а в другой раз аффективно отрицает -это, то в большинстве случаев удастся установить, что оба аффективных выражения (плюс- и минус-функция) находятся на соответствую­щих равнозначных по своей интенсивности ступенях.

Тот, кто подтверждает словами «так точно», тот определенно говорит и «об этом не может быть и речи». Тот, кто высказывает свою похвалу словом «отлично», тот дисквалифицирует что-либо на той же третьей аффективной ступени словами «глупо», «неразумно».

Тот, кто выражает свою эмоциональную захваченность и восторг словами «упоительно», «неописуемо прекрасно», тот отрицает также с позиций четвертой аффективной ступени, выражая свое разочарование словами «ужасно», «страшно», «отвратительно» и счи­тает «совершенно невозможным» все, что противоречит его высказываниям.

Тот же, кто переполнен позитивными эмоциями на пятой аффективной ступени и находит ситуацию «безумно замечательной» или «нестерпимо прекрасной», тот переключает выражение своих аффектов в случае разочарования в собственных ожиданиях на слова: «это мне осточертело», «проклятая чепуха», «дерьмо».

В таблице 5 дано сопоставление на словесных примерах пяти аффективных ступеней приятия (одоб­рения) и отвергания.

Между одобрением (приятием) и отрицанием (отверганием) располагается нерешительность (неопреде­ленность). Она может быть лишенной аффекта и натуральной «может быть», «дело в том, что...».

Однако только кажущаяся нерешительность типа «я не знаю, но...», как выражение эмоциональной уста­новки, — это уже содержательный сигнал. Тот, кто говорит: «Я нe знаю, но полагаю, что...», тот очень хорошо знает, каково его мнение, однако он опасается, что его правота не будет признана и что его мнение не будет ни разделено другими, ни подтверждено ими.

Таблица 5

Аффективные ступени приятия (одобрения) и неприятия (отрицания)

Номер ступени	Одобрение (+)	Неодобрение (—)
	Без аффекта Да	Без аффекта Нет
	Подтверждение Так точно Точно Правильно В порядке Согласен О'Кэй Ясно	Критика Ни в коем случае не пойдет Неправильно Невозможно Не может быть и речи Исключено Никогда
	Похвальная аттестация Очень хорошо Шикарно Замечательно Отлично Исключительно Грандиозно	Дисквалификация Плохо Скверно, никудышно Негодно Неразумно Глупо По-дилетантски
	Умиление Великолепно Чудесно Упоительно Баснословно Сказочно Фантастично Неописуемо Ужасно сильно Восхитительно	Негодование Придурковато, глупо Очень неприятно Совершенно невозможно Абсолютно не подлежит обсуждению Ужасающе Ужасно неприятно Просто жуть какая-то Страшно Проклято
	Торжество Ну просто жуть, как замечательно Безумно великолепно С ума сойти можно	Отвращение Чепуха, ерунда Дерьмо Отвратительно, Просто рвать тянет

Человеку даны два уха, чтобы он мог различать на слух в избыточной болтовне, что является действитель­ной информацией, а что является просто болтовней, своего рода упругим пенообразным веществом для умягчения собственного самолюбия или тщеславия.

За аффективными оценками типа «с ума сойти можно» или «абсолютная ерунда» скрывается самовос­хищение, и ничего кроме самоутверждения не добива­ются "набрасыванием лассо" на слушателей, которых хотелось бы видеть "нанятыми" в качестве поддакива­ющих соглашателей, непрерывно утвердительно киваю­щих головами.

Постоянно повторяемые через несколько слов «Не правда ли?!», «Вы понимаете?», «Не так ли?», «Понял?» и т.п. — это ведь не что иное, как бесстыдное требование, чтобы каждый слушатель на каждое банальное выражение реагировал подтверждением «Со­вершенно верно, Вы очень умный человек».

В то время как идол-Я самоотражается и самопод­тверждается в своих аффектах («Ну это просто с ума сойти можно!»), роль-идол своими ложными вопросами типа «Вы понимаете?!», «Не правда ли?!», «Не так ли?!» выуживает подтверждение у слушателей ("Ну, наконец-то я взрослый человек, не так ли?!»).

Точно также и тот, кто играет отрицательную оборонительную роль, тоже хочет получить подтверж­дение. Но поскольку нельзя ожидать, что найдешь воодушевленное одобрение на свое отрицание или отклонение чего-либо, то происходит подмена объек­тивной необходимости; и тогда вместо «Я не хочу» говорят «Это не выйдет» или «Это не возможно».

В случае трудолюбивой установки никто не скажет: «Я не хочу, так как это не выгодно для меня», а скажет: «У меня нет времени». Тот, кто хочет, тот найдет время, так как в распоряжении менеджера высшего звена, как и в распоряжении монаха, живущего в монастыре, имеется ровно 24 часа в сутки. Нехватка времени — это просто отговорка для «нехотения».

СЛОВА-СИГНАЛЫ

Люди, которые при отсутствии всякой необычности в них, вначале остаются в анонимной тени, распознаются ясно и отчетливо, как при освещении фотовспыш­кой, стоит им обнаружить свою эмоциональную уста­новку и их тайную жизненную философию с помощью характерных для них оборотов речи.

По выражению типа «Все идет как должно идти» или «Тут уж ничего не поделаешь» легко распознать покорность и безропотное смирение улиткоподобного существа со слабым «Я».

А о чем говорят часто используемые определенными людьми слова-вставки типа «конечно», «точно», «на­верняка», «собственно говоря», «в некотором смысле»? Тот, кто однажды хорошо обдумал эти слова, тот умеет улавливать их на слух в любом разговоре и рассматривает их как «отпечатки пальцев» личности.

Вместо того, чтобы анализировать их часто довольно сложные структуры, классифицируем их в первом приближении на две группы: на выражения самоутвер­ждения и на выражения неуверенности в себе и самоизвинения.

За частым употреблением выражений: «конечно», «само собой разумеется», «разумеется, я об этом думал» или «конечно же, я дал ему после этого пощечину» скрывается отчетливая самозащита. Это вовсе не само собой разумеется, что я думал об этом, и не было никакой естественной необходимости давать ему поще­чину.

Выражения «Конечно» и «Само собой разумеется» употребляются тогда, когда ожидают критики и заранее хотят защитить себя от нее.

«Принципиально», «Я хотел бы сделать еще одно принципиальное замечание» — тот, кто склонен к таким принципиальным разъяснениям, тот хочет выно­сить в качестве высшего судьи обобщающие, директив­ные приговоры. В этом случае самоутверждение станет виться высокомерной заносчивостью и чванством.

«В сущности говоря», «по сути дела», «собственно говоря», «само по себе» — все эти выражения раскрывают скромную, ориентированную на объективность оценочную установку. Когда студентка радуется встрече со своим сокурсником и говорит: «Собственно говоря, у меня с трех до четырех - лекция», то на самом деле она хочет дать ему понять, что объективно правильным было бы, если бы я пошла на лекцию; но если у тебя нашлось для меня время, то я предпочла бы посещению лекции возможность побыть с тобой.

Слова типа «собственно», «собственно говоря» («Собственно говоря, этому следовало бы что-либо противопоставить»), которые часто вставляются в свою речь, осмотрительными и критичными людьми, означа­ют: «То, что, собственно, есть, я считаю объективно правильным в противоположность другим возможно­стям». Тот, кто критически противопоставляет «объек­тивно правильному» другие возможности, тот ориенти­руется на идеальные целевые установки и этические требования.

«Очень просто» — является предпочтительным выражением тех людей, которые стараются утвердиться по отношению к неуверенности и неясности. «И тогда я очень даже просто спросил его, что я должен делать».

«Честно» и «действительно по-настоящему» являют­ся излюбленными словами многих наших современни­ков, которые рассматривают свои бессмысленные будни как самообман и из-за этой жизненной лжи сомнева­ются в своей собственной правдивости. Пища для них всегда «честно» вкусная, вино они находят «по-насто­ящему» превосходным, а сыр их «на полном серьезе» вполне устраивает. Они «без лишних слов», «честно», «по-настоящему» и «вполне серьезно» воодушевлены. И это вполне очевидно, так как их сигнальные слова подтверждают, что: «Мое высказывание в данном случае соответствует также моему убеждению». В противном случае их образ жизни противоречит их убеждению. И об этом следует «честно», «по-настоящему», «вполне серьезно» сожалеть.

Есть определенное количество слов-сигналов, выра­жающих неуверенность вообще или неуверенность в себе, например: «кое в чем», «отчасти», «в неизвестной мере», «кое-как», «как-нибудь», «в некотором смысле», «некоторым образом», «так сказать», «в определенной степени», «или как». Тот, кто часто вставляет слова в свою речь, показывает, что он говорит о чем-либо или оценивает что-либо такое, о чем он знает, что оно неточно ему известно и что он за это не отвечает. «Это, в известной степени, может быть решено как-нибудь технически», «Отчасти можно представить, что тогда случится», «Это, в определенной степени точно».

«Наверняка», «уверенно» — гласит клейкий пла­стырь при неуверенности. «Завтра наверняка будет хорошая погода». «Наверняка будет не так плохо». Тот, кто хотел бы успокоить собственные и чужие сомнения, выдает свою собственную неуверенность путем оценки «наверняка».

«Практически» — излюбленное слово людей, кото­рые чувствуют себя неуверенно по отношению к теоретически - интеллектуальным понятиям. Они с гени­альной краткостью резюмируют рассуждения о сложных функциях какого-либо аппарата, например, следующим образом: «Значит практически мне достаточно повер­нуть эту ручку». Когда слово «практически» необосно­ванно часто используется в речи, то это, по сути дела означает: «В деталях я этого совершенно не понимаю, я просто неспособен это понять». Часто это люди, которые именно поэтому ведут себя импульсивно.

«Ну конечно», «да, пожалуй» или «ну, так», «ну и...» — все это смиренное «аминь» человека, который полагает, что он знает, что именно надо сделать, но не верит в практическую осуществимость этого и «капитулирует».

Слова «уж», «поди», «бишь», «небось» — означают, что с данной ситуацией приходится с сожалением смириться: «Он, небось, Скорпион», «Я, небось, жен­щина».

Слова «ведь», «Он ведь Скорпион», «Я ведь женщина», однако означают, что данная ситуация оправдывает поведение.

Выставляемая на передний край кажущаяся неуве­ренность, тактическое самоизвинение может также быть выражением самовосхищения и высокомерия. Так, например, важничающий честолюбец выходит, наконец, из своего бюро, с подчеркнутой сердечностью хватает посетителя за руку и за локоть и изрекает: «Вы должны меня извинить, у меня как раз сейчас был звонок из другой страны.» Выставляемая на передний план просьба «Вы должны меня извинить» в каждом отдельном случае, а особенно, если она произносится часто, является снисходительно - покровительственным мнимым извинением человека, восхищающегося собст­венной важностью. Человек, который столь настойчиво произносит прощение, без которого несмотря на все его усилия, так и не смогли обойтись, просто должен быть очень значимой личностью. И эта ханжеская просьба произносится им вовсе не для того чтобы его извинили, но для того, чтобы им восхитились.

«Я полагал бы, что...». Столь осторожно и столь терпимо, но в то же время столь механически и столь принужденно выражаются многие духовные обитатели мансард. Среди этих людей нелегко найти духовную, личность, которая имеет свое мнение и допускает, что оно может быть верным или неверным. «Я полагал бы, что дважды два четыре». Эмоциональная установка манеры выражения «Я полагал бы» наряду с выдвига­емым на первый план самоотречением позволяет также увидеть самонадеянную переоценку собственного мне­ния, поскольку оно оценивается как объективная точка зрения. Выражение «Я полагал бы, что...» говорит о том, что «Я, как скромная личность, не хочу ничего утверждать субъективно, но объективно я вижу это так, как я это сейчас представляю».

Это означает также: «Я выражаю не личную точку зрения, но даю оценку от имени объективности». В выражении «я бы», кроме того, нельзя не услышать возможность к трусливому отступлению: «Если оценка, несмотря на ожидания, окажется неверной, то я тем не менее не потеряю доверия к себе».

Переплетение кажущейся терпимости с незаконно присвоенным правом на объективность и с возможно­стью оппортунистического увиливания и отговорок позволяет предположить при такой распространенной манере речи часто самонадеянное или дипломатическое поведение.

Выражение «ибо», «Ибо я подруга вашей жены», «Ибо у меня нет с собой денег», всегда означают то, чего Вы еще не знали. Однако откровения, вводимые словом «ибо», вовсе не всегда обозначают что-то неожиданное. В выражениях: «Ибо я ваш шеф», «Ибо я твой муж" с помощью слова «ибо» вводится то, что Вы должны были знать.

«Я, как президент», «Я, как офицер» и т.п. высказывания людей типа «Я, как...» представляют собой предлог (причину) показать, что они из скром­ности всегда хотели бы оставаться на заднем плане подобно собственной тени, коль скоро их «Я, как...»-роль не заставит их представить себя в качестве важной персоны. И поскольку на большинство своих «Я, как...»-ролей они постоянно вскарабкиваются с высу­нутыми от потери сил языками, то этими своими «Я, как...» они попросту в своей беззастенчивой скромности водружают на себя собственные короны.

«Отлично, но...» — так называется большой нож для нарезания жаркого, которым еще древние римляне, руководствуясь принципом «разделяй и властвуй», крошили великое. Изрекающий подобное сначала взды­мается с помощью похвалы «отлично» до уровня мастера, извещающего ученика о благосклонном к нему отношении, а затем, поводив на помочах льстивого признания свою мелочно опекаемую жертву, он выдает ему последующее «но» в виде пришпоривающей кри­тики и еще удивляется тому, что порожденные им же самим противоречия и отклонения выпячиваются и торчат подобно кинжалу между ребер.

«Это, пожалуй, наглец и нахал» — означает не то, что человек, о котором так говорят, может быть наглецом при определенных обстоятельствах, а то, что он является таковым вне всяких сомнений. Логическое «сальто-мортале» слова «пожалуй» действует непонятно, поскольку утверждение тотчас кажется поставленным под вопрос. Выражением «пожалуй, наглец» хотят сказать, что имеет место наглость неимоверно большая, совершенно неожиданная, удивляющая и ошарашиваю­щая. Кажущаяся непонятной бессмыслица становится само собой разумеющимся буквальным смыслом, если слово «пожалуй» переместить в последующее придаточ­ное вопросительное предложение. Ведь предложение «это, пожалуй, наглец» — это сокращенный вариант выражения: «Это наглый парень, или Вы, пожалуй, так не считаете?»: Противоречащей смыслу является лишь позиция слова «пожалуй», но ведь это не что иное, как обычный вопрос типа «Не правда ли?» либо «Или нет?», который рассчитан на подтверждающий кивок головы слушателя.

«Восхитительное платье!» — заверяет продавщица. «Ах, как чудесно, что Вы подумали о моем дне рождения!» — уверяет бизнесмен. Слова «восхититель­ный», «чудесный», «привлекательный» — это прилага­тельные, которые характеризуют не предмет или ситуацию, а неприкрыто и явно выставляют напоказ собственную захваченность эмоциями.

Тот, кто произносит слова «очаровательно» и «восхитительно», тот не только констатирует положение вещей, но и демонстративно заверяет, что он обраща­ется к своим чувствам и что он очень тронут.

Тот, кто разделяет одобрительные суждения типа «привлекательное платье», «восхитительная фигура», чтобы снискать к себе расположение, тот вместе со смягчающим похлопыванием по плечу занимает само­довольную позицию. В насмешливо-ироническом пори­цании и упреке типа «Да уж, это действительно привлекательно» это скрытое самодовольство распозна­ется особенно отчетливо.

Одобрительная оценка, высказываемая на уровне третьей аффективной ступени; «великолепно», «отлич­но», «исключительно», при ее регулярном употреблении постоянно является сигналом самовосхищения. Лишь тот, кто чувствует себя в качестве мастера, может похвалить или одобрить другого в качестве ученика за его достижения словами «отлично» или «исключитель­но».

Дата добавления: 2015-06-28