Возвышение Москвы

Для юриста интересно то, что в этот период формируется такой правовой принцип, как единство земли. Наиболее полное юридическое отражение этой elegantia iuris мы находим в титулах Московских князей, а затем и государей. Симеон Гордый, как известно, первый употребил в своем титуле предикат "всея Руси", находясь, очевидно, под впечатлением титула митрополита. В то же время наличие в титуле слов типа "вотчич и дедич" говорило о преемственности линии родства в наследовании земли. Постепенно вотчичем и дедичем при монголах на Руси становится Великий Владимирский князь, что только усиливало притяжение им младших в роду князей, ибо в его лице княжата впервые после Владимира Святого увидели такую власть, с которой спорить и сопротивляться которой было очень опасно. За спиной Владимирского князя всегда стояла Орда. В основных своих чертах титул, а, следовательно, и ядро государственной территории сложились при Василии III. Именно его титул послужил основой для титула всех последующих теперь уже русских царей. См. Лакиер А.Б, История титула государей России, Спб, 1847, с.27.

Вопрос территориальный первоначально упирается в проблему "возвышения Москвы". В вопросе этом, надо сказать, полностью отразились идеологические метания отечественной школы от Карамзина до марксистов.

С.М.Соловьев сформировал традицию в этом вопросе. Он первый, сколько нам известно, настоял на выгодном географическом положении (См. Сочинения. История России с древнейших времен. Кн.1, М., 1988, С.442). Аналогично высказался В.О. Ключевский (Курс Русской истории, ч.II, Пг, 1918, С.7). Выгодность географического положения оценивалась по разному. Соловьев, например, видел выгодность в серединном положении Москвы. Москва - пограничье между Югом и Северо-Востоком. Ключевский добавил в этот тезис утверждение, что Москва вообще этнографический центр Великороссии. Сразу заметна натянутость географической причины возвышения Москвы. Так что же с точки зрения географии представляет собой Москва - центр племени или пограничный пункт между Югом и Северо-Востоком? Очевидно, ни то, ни другое, т.к. всем этим она стала в XVI веке, на что обращал внимание в свое время акад. К.Н.Бестужев-Рюмин.

Производным от географического тезиса является тезис о так называемой географической безопасности Москвы от татар и т.п. С.М.Соловьев, вслед за М.П.Погодиным настаивал на том, что ко времени нашествия в древнерусском государстве наметилась устойчивая пересе-ленческая традиция под воздействием набегов половцев с юга на север. Этот процесс только катализировался при татарском нашествии. Часть населения Юга ушла в Галицию, а оттуда в Польшу, часть, и притом значительная, подалась на север, в Суздальскую землю. Притоку же населения в Москву способствовало по мнению С.М.Соловьева то, что с 1293 г. По Тохтамышу (1382) Москва не слышала ничего о татарских набегах (Ук.соч., С.443). В.О Ключевский, а вслед за ним и М.К.Любавский отстаивали тезис о географической безопасности Москвы и брали за основу критерий С.М.Соловьева - критерий частоты разоряемости той или иной части земли Русской. (См. Любавский М.К., Образование основной государственной территории великорусской народности, Л., 1929, С.33).

Что можно на это сказать. В данном случае мы имеем классический пример, когда путают следствия с причинами. Если брать за основу частоту разорений татарами той или иной области северо-восточной Руси, то наиболее безопасным местом следует признать, например, Новгород, который татары вообще ни разу не разоряли. Аналогично, безопасными становятся полоцкие земли под властью Литвы, но там население, почему-то не скапливается, наоборот, предпочитает уходить в Москву.

Далее, если принять за причину стремление уходить от татар, то наиболее безопасный путь - на Запад, через Венгрию и Польшу,

как это сделали, например, половцы. Утверждение же о том, что Москва де защищена была лесами - вообще смехотворно. Получается, что татарская конница, которая дошла от Тихого океана до Адриатики, видите ли, была устрашена непроходимыми финскими чащобами! Зимой, когда коммуникациями становятся замерзшие реки, Русь вообще была беззащитной перед Степью.

Следующей производной от якобы выгодного геогра­фического положения Москвы является ее выгодное торговое положение. Это особо подчеркивал В.О. Ключевский, пытаясь увязать торговлю с ростом городов и колонизацией Заволжья, в чем огромную роль сыграли монастыри. Это утверждение иллюс­трируется выводом Н.М.Карамзина, который как-то заметил, что основание громадного большинства монастырей России приходится как раз на время татарского господства, что подтверждается фактом, отмеченным в свое время Г.Федотовым, чрезвычайно большого роста числа русских национальных святых при господстве татар. Получается, что церковь и города пользовались наибольшим покровительством со стороны власти при татарах; Москва же здесь не при чем.

Если же отделить торговлю от колонизации, то получим следующую картину. Как совершенно правильно заметил М.К. Любавский, Москва никогда не считалась крупным торговым центром, кроме того выгодным торговым путем Москва-река стала в разгар усиления города, когда московские князья захватили низовья Оки и Нижний Новгород. Сверх того, транзитная торговля, которой промышляло московское купечество не формирует широкого торгового класса. (М.К. Любавский, Ук.соч., с.38). Да и потом, не следует забывать, что Афанасий Никитин, ходивший за три моря в Индию, был тверичанин, а не москвич. И это в середине XV века, когда Москва усилилась чрезвычайно!

Колонизация же велась всегда в России силами государства (См. весьма убедительный анализ этого явления у П.Н.Милюкова в его "Очерках по истории русской культуры", ч. 1, Спб, 1909, в частности с. 144 и сл.) Частный элемент был подавляем, ни Строгановы, ни Ермак ничего не смогли бы сделать без активной поддержки государства. Монастыри в таком случае выступали простыми агентами Кремля. Тем самым, мы видим, что колонизация и "выгодное" географическое положение Москвы - это не причина ее возвышения, а следствие.

Географический фактор, надо сказать, был достаточно живучим элементом в гипотезе возвышения Москвы. Последней его модификацией, очевидно, было мнение С.Ф.Платонова о выгодном географическом положении Москвы вследствие выгодности ее стратегического, военного положения. Тезис этот подхвачен и развит

был А.Е.Пресняковым, увидевшем в Москве крупное военное стратегическое значение "центра новой организации боевых сил Великороссии". (Образование великорусского государства, Пг., 1918, с.115). Но и на это можно ответить, что Москва как военный центр практически ничего не значит, что очень хорошо показало время Тохтамыша и Витовта. Что-то другое поддерживало Москву извне.

Источники того периода однозначно говорят нам о том, что фактическим богатством Московского княжества являются люди, его население, ибо Москва - одно из самых населенных княжеств. Достаточно сослаться тут, например, на то, что Москва в XV в. была значительно сильнее Твери, из которой на службу Московскому князю выходило сорок тысяч дворян. Получается, что если Тверь была чистилищем для дворянства, то Москва, очевидно, уже раем.

Населенность Московского княжества выделяли в самостоятельный фактор все русские историки, но и этот фактор мы склонны относить не к причинам, а к следствию. Москва с Калиты ведет целенаправленную "охоту" за людьми. Кроме того, видя стабильность княжества, сюда, действительно устремляются из других мест. Во всем этом Москва была крайне заинтересована и стремилась внести в этот процесс определенный порядок. Он регулировался как выводом, о котором мы имели возможность говорить выше, так и крепостью.

Для московских великих князей остро стоял вопрос не только о собирании территории, привлечении населения, но и о закреплении достигнутых успехов. Почему Москва претендует на статус твердого государственного образования? Потому что при ней сформировались твердые, неколеблющиеся элементы всякой государственности вообще: территория, население и власть.

Итак, для князей наших остро стоял вопрос о прикреплении населения к местности. Изначально не строгая юридическая форма крепостной зависимости, а уничтожение бродячих инстинктов населения лежало в основе территориального единства; через, добавим от себя, уничтожение бродячих инстинктов власти также. Излишне, думается, повторять, что, как метко выразился С.М.Соловьев, этот процесс носил политическую форму перехода "от единородия к единоличию" (Соловьев СМ., Ук.соч., кн. II, С.653). Делалось это помимо личной заинтересованности князей и в интересах стабильного выхода, который уплачивался Орде. Для стабильного выхода нужно было стабильное население. Не стоит забывать, что татары брали налог в основном не с собственности: земли, оборота и т.п., а с души. Они первыми исчислили русскую землю, следовательно, при все более увеличивающемся требовании выхода, князья Московские должны были заботиться о росте населения. Не

стоит забывать, что с разложением Орды и бесконечной чередой дворцовых переворотов князьям порой приходилось выбирать: либо уплатить выход несколько раз разным претендентам, либо подвергаться от них нападениям за неуплату, либо ждать пока в Орде утихнет замятия.

Поэтому, как нам кажется, единственным способом увеличить число подвластного населения для князей было увеличение (чисто экстенсивное) территории. Это одна из главных причин постоянной (нигде не наблюдалось такого упорства) территориальной экспансии Москвы.

Другая причина, генетически связанная с первой, заключалась в том, что Московские князья как младшая линия Всеволодовичей не могла надеяться когда-либо усесться на золотой Владимирский стол, что и толкало Московских князей, по мнению В.О.Ключевского, на экспансию, на обустройство и расширение собственного удела, а не растрату сил и средств на достижение Владимирского княжества. Другое уже дело, что экспансия Москвы привела к захвату Владимира. В.О.Ключевский отмечал: "Благодаря тому Московские князья рано вырабатывают своеобразную политику, с первых шагов начинают действовать не по обычаю, раньше и решительнее других сходят с привычной колеи княжеских отношений, ищут новых путей, не задумываясь над старинными счетами, над политическими преданиями. Это обнаруживается как в их отношениях к другим князьям, так и в ведении ими внутренних дел своего княжества. Они являются зоркими наблюдателями того, что лежит плохо, и прибирают это к рукам ". (Курс русской истории, ч.II, с.13.).

"Охота" за людьми через расширение территории не всегда шла с помощью оружия, а, как верно заметил А.В. Экземплярский, -московские князья, начиная с Калиты, путем примыслов - простой купли-продажи - совершенно выбивают почву из под ног главной вла­дельческой ветви Владимиро-Суздальских князей. (Экземплярский А.В., Ук.соч., Т.2, Спб, 1891, с.42.)

Калита, сверх того, покупал не только села, но и людей­полонянников в Орде, уводил их оттуда и сажал на своей земле. Отсюда, от Калиты до, собственно, Уложения 1649 г., и далее проходит твердая линия государства на выкуп своих людей из плена. Для чего, как отметил Г.Котошихин, каждый год по всей России собирался налог в полторы тысячи рублей, которые "окорме выкупу тех денег не дают ни в какие расходы". (О России в царствование Алексея Михайловича. Спб, 1906, с.87).

Но было бы наивностью полагать, что в этом главная причина. Нет! И это одно из последствий основной причины появления сильного русского государства.

Последняя группа причин, употребляемая традицией, касается характера власти Московского князя. Как известно, в татарский период совершенно изменился характер положения Великого князя. Прежде всего стала весьма значительной его финансовая компетенция. Со времен Калиты эта сторона великокняжеского достоинства поднимается очень высоко. С.М.Соловьев же гораздо выше ценил перенос при Калите митрополичьей кафедры из Владимира в Москву, нежели финансовые возможности этого князя или получение великокняжеского достоинства Александром Михайловичем Тверским. Тем не менее, с 1342 года, при Симеоне Гордом, татары наделяют великого князя правом судить других князей. Третьей составляющей традиция называет изменение наследования княжого стола в роду московских Рюриковичей, которое М.Ф. Владимирский­Буданов назвал "стремлением к майоратству" (Хрестоматия по истории русского права, вып.2., Киев, 1901, с.2.). Стремление передавать стол от отца к сыну и требование от Орды признать этот порядок, которого она сама начала придерживаться, начиная с Узбека, вылилось в следующую интересную особенность. О ней читаем, например в духовной (второй) Калиты: "А числьныи люди ведають сынове мои сообча, а блюдуть вcu с одиного; а что мои люди куплении в великом свертце, а тыми ся поделят сынове мои".

Очень характерная черта, говорящая о наличии необходимого единства среди населения государства, ибо податное население не делится между наследниками. Это население есть неделимость, составляющая основу государства, тогда как купленные (рабы) подлежат разделу. Иными словами, перед нами уже проблески (тогда!) государственной. идеи: четкое разграничение между

публичным и частным, несмотря на господство в это время частно­правового взгляда на власть. Этот порядок не смогло поколебать ни правление слабовольного и слабоумного Ивана II, ни тяжелая (в течение 25 лет) феодальная усобица при слепом Василии II.

Наконец, причина возвышения Москвы может быть найдена в изменении ее отношения к власти. Время Москвы - время суровой власти. "И повеле князь велики имать их... казнити, бити и мучити и коннми волочити по всему граду и по всем торгом, а последи повеле им главы отсещи; множество же народа видях сиа, от боляр и от купец великих и от священников и от простых людей во мнозе быша ужасе и удивишася николе же таковая не слышаша, ниже видеша в русских князех бываемо" - так стали расправляться на Москве с ослушниками и изменниками. Славянская анархия была заключена в жесткие рамки

византийско-татарской парадигмы. Власть выкристаллизовывалась, пусть даже будучи перенятой от татар московскими правителями, в емкую юридическую формулу содержанием которой, по мнению А.Е.Преснякова, были следующие положения: "Объединение Великороссии под государством Московских великих князей совершено путем собирания не земли, а власти в развитие и осуществление стародавней традиции о патриархальном великом княжении "в отца место". Сосредоточение всей власти в руках московского государя достигнуто путем фактической ломки и принципиального отрицания силы обычного права в пользу вотчинного самодержавия". (Образование великорусского государства, с.458). На что было сделано в литературе М.К.Любавским возражение, ибо по мнению последнего власть без территории ничтожна и основная линия формирования русского государства есть, образно говоря, линия территориальная. Спор не стоит выеденного яйца, ибо истинный ответ в истинной причине, до которой мы вскоре дойдем.

Однако прежде, чем мы подойдем к главной причине

возвышения Москвы, очевидно имеет смысл назвать и некоторые

"экзотические" причины. Так, С.М.Соловьев называл среди прочих

причин истребление татарами большинства князей - соперников из

Ярославова гнезда.

Следующей "экзотической" причиной мы бы назвали ту, которая совершенно недавно претендовала на исключительную объективность и притом в административном порядке. Мы не станем подробно анализировать концепцию марксистов, поскольку в общем и целом она укладывается в абстрактную схему, в соответствии с которой основная причина зарождения централизованного государства лежит в формировании централизованного рынка (!, как будто рынок может быть децентрализованным!), соответствующего уровню производительных сил. Таков основополагающий тезис. Различие вариантов в этой теории зависит просто от способов ее изложения и учетом того или иного фактора: географического или этно-социального.

Итак, главная причина возвышения Москвы, как нам известно, впервые правильно высказана еще Н.М.Карамзиным. В связи с важностью затронутой темы позволим себе сделать пространную цитату: "История не терпит, оптимизма и не должна в происшествиях искать доказательств, что все делается к лучшему: ибо сие мудрствование не свойственно обыкновенному здравому смыслу человеческому, для коего она пишется. Нашествие Батыево, кучи пепла и трупов, неволя, рабство столь долговременное, составляют, конечно, одно из важнейших бедствий, известных нам по летописям государств: однако ж и благотворные следствия оного несомнительны. Лучше, если кто-нибудь из потомков Ярославовых отвратил сие несчастие

восстановлением единовластия в России и правилами самодержавия, ей свойственного, оградил ее внешнюю безопасность и внутреннюю тишину: но в два века не случилось того. Могло пройти еще сто лет и более в княжеских междоусобиях: Литва, Польша, Венгрия, Швеция могли бы разделить оное; тогда мы утратили бы и государственное бытие и веру, которые спаслися Москвою: Москва же обязана величием своим ханам." (История государства Российского, m.V, гл.IV). Какая блестящая и очень верная мысль нашего историка! Иными словами, настоящая причина возвышения Москвы коренится в московской политике, которую СМ. Соловьев называл "благоразумным поведением относительно татар". (Сочинения, Кн II, с.440).

Дата добавления: 2014-01-03