Психопатические (антисоциальные) личности 2 страница

Раз уж принято решение работать с социопатической личностью, или обнаруживается, что пациент, которого рассматривали как-то по-другому, является в своей основе социопатическим, наиболее важной особенностью лечения становится неизменность ' и неподкупность', терапевта, рамок, условий, которые делают терапию возможной. Лучше оказаться чересчур негибким, чем про-^ демонстрировать нечто в надежде, что это будет воспринято как^ эмпатия. Пациент может расценить это как слабость. Антисоци-1 альные люди не понимают эмпатии. Они понимают использова-. ние людей. И испытывают не признательность, а садистический 1 триумф над терапевтом, который отклоняется от установленных; ранее границ лечебного контракта. Энтони Хопкинс в фильме' "Молчание ягнят" продемонстрировал пример жуткого психопатического "таланта" находить ахиллесову пяту другого человека, ха- * рактерным образом манипулируя детективом, которого сыграла' Джуди Фостер. Таким образом, любой аспект терапевтической^ техники, который может быть интерпретирован как слабость ** уязвимость, будет истолкован именно так. 1

Нереально ожидать любви от антисоциальных людей, ро мож-1 но заслужить их уважение упорным противостоянием и треоователь- * ностью к ним. Когда я работаю ссоциопатическими пациентами^ то настаиваю на уплате денег в начале каждой сессии и отправляют пациента обратно при ее отсутствии — независимости от благора-1 зумности предложенного предложения, *

Подобно большинству терапевтов, которые обычно ïåðâîíà-* чально притираются к специфичным потребностям каждого паци-1 ента, я на опыте пришла к убеждению, что следует не "изгибать-1 ся", и это является самым верным ответом на специфические потребности психопата. На ранней фазе терапии я не анализирук>1 предполагаемые мотивы пациента — проверка твердости контрак-1 та. Я только напоминаю им о нашем соглашении, которое состо-1 ит в том, что им следует платить вперед. Я повторяю, что îòêà-* жусь от своей части соглашения — применение собственных знаний1 и опыта для того, чтобы помочь им лучше понимать себя— если^ они откажутся от своей. *

С неподкупностью связана бескомпромиссная честность: прямое^ сообщение, выполнение обещаний, совершение добра перед ли-1 цом угрозы и настойчивое обращение к реальности. Честность1 включает в себя признание терапевтом интенсивных негативньв^ чувств по отношению к пациенту — как контргрансферентных, такГ

и реалистических восприятий опасности. Если такие реакции отрицаются, контртрансферентные реакции отыгрываются вовне, и таким образом могут быть минимизированы вполне законные страхи. Терапевты должны достигать мира со своими собственными антисоциальными тенденциями, чтобы иметь основу для идентификации с психологией пациента. Так, например, при обсуждении вопроса оплаты, терапевту следует не защищаясь признать эгоистичность и жадность в качестве разумного объяснения платы.

За исключением перечисленных выше признаний, которые имеют вполне законное отношение к контракту, честность не означает самораскрытия; саморазоблачения будут интерпретироваться: пациентом как хрупкость. Честность также не означает морализаторства. Анализируя деструктивные действия пациента, бесполез-,но побуждать его к выражению предполагаемых переживаний собственной "плохости", поскольку пациенту недостает нормального 1 супер-Эго и поскольку психопат грешит для того, чтобы почув-. ствовать себя хорошим (всемогущим), а не плохим (слабым). Те-1'рапевту необходимо ограничить обращение к возможным реальным 1 последствиям аморального поведения. Нащупывание предполага-1емой борьбы с совестью лишь вызовет реакцию, подобную той, ^которую продемонстрировал Вилли Саттон (****** ******), когда ^ето спросили, почему он грабит банки: "Потому что там находятся ^деньги".

1 Неослабевающий акцент терапевта на реальной опасности гран-1диозных планов пациента не обязательно должен быть лишен юмора 1^ишь потому, что дело имеет слишком серьезные последствия. 10дна моя коллега, известная своим талантом в работе с антисоци-1яльными клиентами, сообщила о следующем добродушном подшу-вании над машинным вором, находившимся под судом:

"Этот мужчина объяснял мне, насколько выдающимся был его план, который был им почти осуществлен, но преступление не совершилось из-за случайной неувязки. По мере того, как мой клиент говорил, он все более и более возбуждался и воодушевлялся, и я с некоторым восхищением признала, что он почти удрал на украденной им машине. Я начала чувствовать, что мы стали почти заговорщиками. Постепенно он настолько увлекся, что спросил меня: — Вы бы сделали что-нибудь наподобие этого?

— Нет, — ответила я.

— А почему нет? — спросил он, немного спускаясь с небес.

— По двум причинам. Во-первых, всегда подводят какие-то мелочи, даже если план превосходен. Жизнь не поддается контролю. А потом я бы без моего согласия попала в тюрьму или в психиатрический госпиталь, как вы, и вынуждена была бы разговаривать с каким-то сморчком, которого не выбирала. А во-вторых, я бы не сделала этого, потому что у меня есть кое-что, чего нет у вас — совесть.

— Да-а, — протянул он. —А вы не знаете, как я мог бы заиметь хотя бы одну их них?"

Конечно, первый шаг в развитии совести (или, технически, супер-Эго) состоит в том, чтобы позаботиться о каком-то челове- 1 ке в той степени, в которой это важно для него. Терапевт направляет пациента к более ответственному поведению без морализирования — просто являясь последовательным, не карающим и не поддающимся эксплуатации объектом. Гринвальд (*********, 1958, 1974), работавший с антисоциальными людьми общественного дна Лос-Анджелеса, описал, как ему удавалось налаживать связь с ними таким образом, что они его понимали. Он утверждает: поскольку сила — единственное уважаемое антисоциальными людьми качество, именно сила является тем, что должен прежде всего продемонстрировать терапевт. Гринвальд (*********, 1974) приводит следующий пример:

"Ко мне пришел один сутенер и начал обсуждать свой способ жизни.

— Вы знаете, я стыжусь показать себя и тому подобное, но все-таки это довольно хороший способ заработать, и многие парни хотели бы так жить. Вы знаете, как живет сутенер. Это не так уж и плохо — вы заставляете девчонок суетиться для вас. Так почему бы вам этого не делать? Почему бы любому так не жить? Я ответил: — Ты сопляк. Он спросил, почему. Я объяснил: — Смотри, я живу на заработки проституток. Я пишу

о них книгу; этим я добиваюсь уважения и приобретаю известность; по моей работе сняли фильм. Я заработал на проститутках гораздо больше денег, чем ты когда-нибудь заработаешь. И, кроме того, тебя, подонка, в любой день могут арестовать и посадить в тюрьму на десять лет, а я в это время пользуюсь уважением, восхищением и имею отличную репутацию.

Это он смог понять. Парень увидел, что кому-то, кого он считал таким же, как он сам, известен лучший способ достижения тех же самых результатов".

Гринвальд обладал своим собственным, довольно свободным, но в основе неподкупным стилем работы с Психопатическими пациентами. Он не единственный терапевт, обнаруживший пользу принципа "выворачивания психопата наизнанку" или действия по принципу "кол — колом" ("******* *** ***") — способа продемонстрировать, что он заслуживает уважения. Гринвальд в достаточной степени имел собственные психопатические импульсы, поэтому не чувствовал себя полностью отчужденным от эмоциональнго мира своих клиентов. Он сообщает о впечатляющих фактах: в течение второго или третьего года интенсивного лечения психопатические пациенты обычно переживали серьезную и часто психоти-ческую депрессию. Гринвальд расценивает данный факт как доказательство того, что они стали относиться к нему подлинным образом, а не как к объекту манипуляции, и, осознавая это, погружались в состояние страдания в связи с собственной психологической зависимостью. Эта депрессия, которая проходит очень; медленно, по сути своей сходна с описанными Кляйн (*****, 1935): чувствами младенца второй половины первого года жизни, когда

• существование матери как отдельной личности вне контроля ребен-

-ка болезненно воздействует на него.

В отличие от соответствующей терапии пациентов с другими диагнозами, терапевт психопатического клиента должен усвоить ^позицию "граничащей с безразличием независимой силы". Не следу-; ет эмоционально инвестироваться в изменение пациента, посколь-; ку, как только пациент заметит данную потребность терапевта, он 1 тут же начнет саботировать психотерапию, чтобы Продемонстри-; ровать слабость клинициста. Лучше позаботиться об углублении ' собственного понимания и настраиваться на то, чтобы сделать свою 1 работу компетентно и дать пациенту понять, что это его дело —

Психопатическая личность в сравнении с диссоциативной

Существует определенное совпадение между психопатическими и диссоциативными состояниями. Интервьюеру важно определить, является ли пациент психопатической личностью, которая использует некоторые диссоциативные защиты, или же он представляет собой множественную личность, обладающую одной или несколькими "преследующими" частями личности. Для первой группы прогноз носит сдержанный характер, в то время как люди, корректно диагностированные как диссоциативные, быстрее и благоприятнее реагируют на терапию. К сожалению, вынесение данной дифференциальной оценки может оказаться чрезвычайно трудным, даже если этим занимается эксперт. И преимущественно диссоциативные, и преимущественно социопатические люди испытывают глубокое недоверие к другим, хотя и по разным причинам (ужас насилия в одном случае и всемогущий триумф — в другом). И те, и другие лицемерят, испытывают склонность к поверхностному согласию и ниспровержению терапевта.

Я не рекомендую пытаться проводить дифференциальный диагноз, если он повлечет за собой какие-либо серьезные последствия — например, когда совершивший убийство аеловек не признает себя виновным по причине умопомешательства, стараясь убедить профессионала в том, что у него множественное расстройство личности. Дифференциальный диагноз довольно труден и без подобного осложнения, поэтому имеет место существенная потребность в развитии процедур, которые бы позволили сделать более надежным разделение этих двух типов. Некоторую надежду дает гипноз. О дифференцировании я расскажу в главе 15.

Психопатическая личность

в сравнении с нарщиссической

\"

Кроме того, существует тесная связь между психопатическими' и нарциссическими ссстояниями. Оба типа характера отражают] субъективно пустой внутренний мир и зависмость самоуважения от' внешних событий. Некоторые теоретики (*******, 1975; *****,) 1988) помещают психопатию и нарциссизм в одно измерение, которое характеризуют как нарциссическое; психопат рассматри-; вается как патологический край нарциссического континуума. *, же считаю, что антисоциальные и нарциссические люди достаточно

различны, чтобы выделить свой континуум для каждого типа. Для большинства социопатических людей не характерна повторяющаяся идеализация, а большинство нарцисстических характеров не зависит от всемогущего контроля. Однако многие люди обладают некоторыми чертами обоих типов, и для каждого из них характерна инфляция собственного "Я".

Вопреки тому, что эти два типа имеют много общего, а ряд 1 людей обладает определенными чертами каждой организации, 1 полезно тщательно дифференцировать их, поскольку лечебные 1 рекомендации совершенно различны для этих двух групп (эмпати-1 ческое отзеркаливание подходит для большинства нарциссических людей, но вызывает антагонизм у психопатических людей).

Заключение

В настоящей главе психопатическая личность была описана че-1 рез выраженную и организующую потребность ощущать собственное ^влияние на других, манипулировать ими, "подняться над" ними. 1 Коротко были суммированы конституциональные предиспозиции антисоциального поведения, уделено внимание ярости и мании, 'которая может прорвать характерное для социопатических людей блокирование аффекта. Психопатия была обсуждена с точки зрения 1. защит всемогущего контроля, проективной идентификации, дис-1 социации и отыгрывания вовне. С точки зрения объектных огноше-1ний, были отмечены нестабильность, потворство, эмоциональное ^непонимание, эксплуатация и иногда жестокость. Структура соб-\ ственного "Я" определяется грандиозными стремлениями избежать * переживания слабости и зависти. Были обсуждены неэмпатический 1 перенос и контргрансферентные реакции и лечебные требования 1 неподкупности, последовательности и независимости терапевта от ^собственной потребности быть воспринимаемым как помогающий. ^Психопатический характер был дифференцирован от параноидно-***, диссоциативного и нарциссического типов.

Дополнительная литература

К сожалению, в работах по психотерапии обычно редко уделя-1втся особое внимание психопатическим пациентам, поэтому суще-^ствует определенный недостаток хорошей аналитической литера-

туры, посвященной этой группе. Таким образом, читатели, заинтересованные в получении большей информации о дисциплинирующей психодинамической работе с антисоциальной популяцией, обладают ограниченными ресурсами. В этом отношении исследование Бурнстена "Манипулятор" (*******, 1973, "*** ***********") и книга Мелой "Психопатическая душа" (*****, 1988, "*** *********** ****") являются наиболее обстоятельными исследованиями, доступными для чтения. Хорошая глава, посвященная данной теме, имеется в книге Актара "Разбитые структуры" (****** (1992) "****** **********").

8. НАРЦИССИЧЕСКИЕ ЛИЧНОСТИ

Людей, личность которых организована вокруг поддержания
самоуважения путем получения подтверждения со стороны, пси-
хоаналитики называют нарциссическими. Всем из нас свойственна
некоторая уязвимость в отношении того, кем мы являемся и на-
сколько ценными себя чувствуем. И пытаемся строить нашу жизнь
таким образом, чтобы чувствовать удовлетворение от собственной
личности. Наша гордость возрастает при одобрении и увядает при
неодобрении со стороны значимых других. Для некоторых из нас
озабоченность "нарциссическим запасом" или поддержанием само-
уважения затмевает другие задачи настолько, что в этом случае нас
можно считать поглощенными исключительно собой. Термины
"нарциссическая личность" и "патологический нарциссизм" при-
меняются именно к такой диспропорциональной степени озабоченности собой, а не к обычной чувствительности к одобрению или
критике.

Нарциссизм — как нормальный, так и патологический — является темой, которой Фрейд (1914) периодически уделял внимание.
Он позаимствовал данный термин из греческого мифа о Нарцис-
се, юноше, который влюбился в свое отражение в зеркале воды и
в конце концов умер от тоски, которую его отражение никогда не
могло бы удовлетворить. В то же время, Фрейд не так уж много
написал о терапии тех, для кого нарциссическая озабоченность
является центральной проблемой.

Альфред Адлер (Alfred Adler, 1927) и Отто Ранк (Otto Rank,
1929) писали о проблемах, которые мы сегодня относим к нарцис-
сизму, но их уважительное отстранение от Фрейда привело к тому,
что их работы остались неизвестными многим терапевтам. С само-
го начала эры психоанализа выявлялись люди, имевшие пробле-
мы с самоуважением. Этих пациентов было трудно описать исклю-
чительно в терминах драйвов и бессознательного конфликта. Их,
соответственно, было трудно лечить, опираясь на терапевтическую
модель, основанную на конфликте. Их опыту, по-видимому, луч-
ше соответствует дефицитарная модель: во внутренней жизни по-
добных пациентов чего-то недостает.

Озабоченные тем, как они воспринимаются другими, нарцис-
сически организованные люди испытывают глубинное чувство, что
они обмануты и нелюбимы. Можно ожидать, что им удастся по-
мочь развить самопринятие и углубить их взаимоотношения, если
распространить динамическую психологию на области, которые
Фрейд только начал затрагивать. Наше понимание нарциссизма
улучшилось благодаря вниманию к концепциям базовой безопас-
ности и идентичности (Sullivan, 1953; Erickson, 1950, 1968), кон-
цепции собственного "Я" как альтернативы более функционалис-
тской концепции Эго (Winnicott, 1960Ь; Jacobson, 1964); концепции
регуляции самооценки (A. Reich, 1960); концепции привязанно-
сти и сепарации (Spitz, 1965; Bowlby, 1969, 1973); концепции за-
держки развития и дефицитарности (Kohut, 1971; Stolorow &
Lachmann, 1978) и концепции стыда (Lynd, 1958; Lewis, 1971; Morrison, 1989).

Наряду с тем, что в послефрейдовский период были освоены
новые теоретические разделы, уже существовавшие разделы ока-
зались переработанными таким образом, что был достигнут опре-
деленный прогресс в лечении нарциссических проблем. Заметное
клиническое брожение последовало за вызовом, брошенным тео-
ретиками объектных отношений (Homey, 1939; Fairbairn, 1954; Balint, 1960) фрейдовской концепции "первичного нарциссизма", предполагавшей, что младенец катектирует себя самого прежде
других. Мыслители, которые подчеркивали первичную привязан-
ность, понимали нарциссическую патологию не как фиксацию на
нормальной инфантильной грандиозности, а как компенсацию
ранних разочарований во взаимоотношениях. Примерно в то же
время такие понятия, как контеинирование (counteiiimcnt,
Bion,1967); поддерживающее окружение (holding environment,
Winnicott, 1945, 1960a; Modell, 1976) и отзеркаливание (mirroring,
Winnicott, 1945; Kohut, 1968) явились переопределяющими теори-
ями терапии. Эти идеи — больше, чем прежние модели психопа-
тологии и лечения, — оказались применимы к людям, для которых
целостность и непрерывность чувства собственного "Я" и прида-
ваемая ему ценность представляют фундаментальную проблему.

Похоже, что в то время, когда Фрейд писал свои труды, про-
блемы нарциссизма не носили такого характера эпидемии, какой
они имеют сегодня. Психоаналитически ориентированные соци-
альные теоретики (Fromm, 1947; Slater, 1970; Hendin, 1975; Lasch,

1978, 1984) утверждали, что превратности современной жизни
усилили нарциссическую озабоченность*.

Мир быстро меняется, мы часто переезжаем, средства массо-
вой информации эксплуатируют нашу незащищенность и способ-
ствуют суете и жадности, обращение к светским нормам (секуля-
ризация жизни) размывает внутренние нормы, определенные
религиозными традициями. В массовых объединениях и во времена
быстрых перемен непосредственное впечатление, производимое
кем-либо на других, может оказаться более неотразимым, чем
целостность и искренность, — качества, которые ценятся в малых
и более стабильных общинах, где люди знают друг друга достаточ-
но хорошо, чтобы не судить о ком-то на основании исключитель-
но собственной истории и репутации.

Многие пациенты Фрейда страдали от избытка внутренних комментариев по поводу собственных достоинств и недостатков. Это состояние Фрейд стал описывать как состояние, отражающее "жесткое супер-Эго". В противоположность этому, современные клиенты часто ощущают себя скорее субъективно пустыми, чем переполненными критическими интернализациями. Они беспокоятся,
что "не вписываются", а не из-за того, что изменяют своим прин-
ципам. Они могут беспрестанно размышлять о видимых достоин-
ствах — красоте, славе, богатстве — или о проявлении политичес-
кой благонадежности, но не о более скрытых аспектах своей
идентичности и целостности. "Имидж" заменяет сущность, и то,
что Юнг (Jung, 1945) назвал персоной (представление себя внеш-

•В США атмосфера нарциссической поглощенности не достигла такой плотно-
сти, который прогнозировали некоторые социальные критики В начале 1800-х го-
•юв Alexis de Tocqueville заметил, что общество, которое добивается равных возмож-
килеи для всех, теряет граждан, стремящихся продемонстрировать свои претензии
и особую ценность В отсутствие классовой системы, предусматривающей види-
мые различия уровней социального статуса, они будут пытаться накапливать очевид
n>ie доказательства их истинного "места", которое, если оно оказывается низким,
оязательно отражает их личную неудачу Сравните с тем, как Фостер (ЕМ Foster,
\W) описывал Леонарда Баста

"Он знал, что был беден, и согласился бы скорее умереть, чем признать, что
in в чем-либо хуже богатых Живи он несколько веков назад, в красочных циви-
жзациях прошлого, он бы имел определенный статус, и его звание и доход были
1 i>i подобающими Но в его время взлетел ангел Демократии, распростерший над
иассами свои кожаные крылья, подобные тучам, и провозгласивший "Все люди
равны — все люди, которые, так сказать, имеют зонтики," — и потому он был при-
нужден отстаивать свое аристократическое происхождение, чтобы не соскользнуть в
, где абсолютная пустота, и никакие лозунги Демократии уже не слышны"

нему миру), становится более живым и надежным, чем действительная личность.

В работе "Комплекс Бога" ("The God Complex", Ernest Jones,
1913) Эрнест Джонс первым из авторов психоаналитического толка
изобразил наиболее явно грандиозный тип нарциссической лично-
сти. Джонс описал тип человека, характеризующийся эксгибици-
онизмом, отчужденностью, эмоциональной недоступностью, фан-
тазиями о всемогуществе, переоценкой своих творческих способ-
ностей и тенденцией осуждать других. Он описывал этих людей как
личностей, находящихся в континууме душевного здоровья — от
психотика до нормального, отмечая, что "когда такой человек
становится душевнобольным, он ясно и открыто демонстрирует
бред, что действительно является Богом. Он служит примером того
типа, который можно встретить в любой клинике". Вильгельм Райх
(Wilhelm Reich, 1933) в книге "Анализ характера" посвятил главу
в рассмотрению " фаллически -нарциссического характера", пред-
ставленного как "самоуверенный... надменный... энергичный,
часто — подавляющий своей манерой держаться... [тот, кто] будет,
как правило, предвосхищать любую приближающуюся атаку соб-
ственным нападением". Этот знакомый тип присутствует в основ-
ных своих чертах и в описании нарциссической личности в после-
днем издании DSM.

По мере продолжения психоаналитических исследований лич-
ности стало ясно, что явная грандиозность личности явилась лишь
одной из форм того, что мы сегодня рассматриваем как нарцис-
сическую проблему или "расстройство собственного "Я" (Kohut &
Wolf, 1978). Современные аналитические концепции охватывают
множество различных внешних проявлений ядерных проблем иден
тичности и самоуважения. Бурстен (Bursten, 1973b) предложи."
типологию нарциссических личностей, включающую в себя стра
стно-требовательный, параноидный, манипулятивный и фалличес
кий нарциссический варианты. В дальнейшем многие авторы за-
метили, что в каждом тщеславном и грандиозном нарциссе
скрывается озабоченный собой, застенчивый ребенок, а в каждом
депрессивном и самокритичном нарциссе прячется грандиозное ви-
дение того, кем этот человек должен бы или мог бы быть (A. Miller,
1975; Meisner, 1979; Morrison, 1983). Общим для нарциссических
личностей, по-разному себя проявляющих, является присущее им
внутреннее чувство или страх, что они "не подходят"; чувство сты-
да, слабости и своего низкого положения. Их компенсаторное

поведение может сильно разниться, но в конечном итоге всегда обнаруживается сходная озабоченность. Таким образом, столь разных индивидуумов, как Джуди Гарланд или проблематичный ученик Сократа Алсибиад, можно с полным правом считать нарцис-
сически организованными.

Драйвы, аффекты и темперамент
при нарциссизме

Вопросу участия конституциональных данных и темперамента в формировании нарциссической личностной организации было
уделено очень мало систематизированных исследований. В отли-
чие от антисоциальных личностей, проблемы которых очевидны и
достаются обществу дорогой ценой и поэтому вдохновляют на на-
учные исследования психопатий, нарциссические индивидуумы
совершенно различны, часто неуловимы в своей патологии и на-
носят не столь явный вред обществу. Преуспевающие нарцисси-
ческие личности (в плане денег, социально, политически, в во-
енном отношении и т.д.) могут вызывать восхищение и желание
соперничать с ними. Внутренняя цена нарциссического голода
редко доступна восприятию наблюдателя, и вред, наносимый дру-
гим при преследовании нарциссически структурированных проек-
тов, может рационализироваться и объясняться как естественный
и неизбежный побочный эффект конкуренции: "Лес рубят — щепки
летят" (или: "Нельзя приготовить омлет, не разбив яйца"). Кро-
ме того, представление о более тонких видах нарциссизма как об
излечимых проблемах характера является достижением лишь пос-
ледних двух-трех десятилетий.

Следовательно, большинство идей относительно предрасполо-
женности к нарциссической организации личности мы черпаем из
клинических исследований. Наиболее часто в литературе, посвя-
щенной этой теме, звучит, что люди, имеющие риск развития
нарциссического характера, могут оказаться более других консти-
туционально чувствительны к невербальным эмоциональным со-
общениям. А именно: нарциссизм развивается у таких детей, ко-
торые кажутся сверхчувствительными к непроявленным, невыра-
женным аффектам, отношениям и ожиданиям других. Например,
Элис Миллер (Alice Miller, 1975) считает, что многие семьи "со-
держат" одного ребенка, чей природный интуитивный талант бес-

сознательно используется его воспитателями для поддержания и х
собственной самооценки, и что этот ребенок вырастает в замеша-
тельстве относительно того, чью жизнь ему положено прожить.
Согласно этим представлениям, такие одаренные дети с большей
вероятностью, чем не наделенные подобным талантом, использу-
ются как нарциссическое расширение*, и, следовательно, по-
взрослев, более подвержены риску стать нарциссическими.

В различных работах, посвященных обсуждению наиболее явно
грандиозных нарциссических пациентов, Кернберг (Kemberg,
1970) предполагал, что они, возможно, обладают или врожден-
ным сильным драйвом агрессии, или конституционально обуслов-
ленной недостаточной способностью переносить агрессивные им-
пульсы. Такая особенность может в некоторой степени объяснять
тот факт, что нарциссические люди долгое время стремятся избе-
гать изучения своих собственных драйвов и желаний: они могут
бояться их силы. Помимо приведенных соображений нам извест-
но очень немногое о тех особенностях темперамента, которые мо-
гут внести свой вклад в нарциссическую структуру характера.

В клинической литературе постоянно подчеркиваются стыд и
зависть в качестве главных эмоций, ассоциированных с нарцисси-
ческой организацией личности. Субъективный опыт нарциссичес-
ких людей пропитан чувством стыда и страхом почувствовать стыд.
Первые аналитики недооценивали силу данной эмоциональной
установки, часто неправильно истолковьюая ее как вину и делая
интерпретации, ориентированные на вину (эти интерпретации
пациенты воспринимали как неэмпатические). Вина — это убеж-
денность в том, что ты грешен или совершил злодеяние; она лег-
ко концептуализируется в понятиях внутреннего критикующего
родителя или супер-Эго. Стыд — это чувство, что тебя видят пло-
хим и неправьм; наблюдатель в этом случае находится вне собствен-
ного "Я". Вина создается чувством активной возможности соверше-

* Аналитики упоминают о людях, которые принуждены поддерживать самоуваже-
ние других в качестве "нарциссического расширения" для тех, кто использует их
подобным образом. Данный термин имеет смысловой оттенок эксплуатации, когда
"расширение" не воспринимается в качестве отдельного индивида, но он также может
выражать более доброкачественные формы гордости и "отраженной" славы. В фан-
тазиях и сновидениях физические образы нарциссического расширения являются
обычными. Например, мужчина представляет свою любовницу как свою отсутству-
ющую грудь, или женщина представляет мужчину как свой пенис. Нарциссическое
стремление расширить свое "Я" за пределами своего пола — универсальный аспект
гетеросексуальной романтической любви (Bergmann, 1987; Kemberg, 1991).

ния зла, тогда как стыд имеет дополнительное значение беспомощности, уродства и бессилия.

Уязвимость нарциссических личностей для зависти — родственное явление. Если я внутренне убежден, что обладаю некоторы-
ми недостатками и моя неадекватность всегда может быть разобла-
чена, я начинаю завидовать тем, кто кажется довольным или
обладает теми достоинствами, которые (как мне кажется) могли
бы способствовать тому, чего я лишен. Зависть нередко лежит в
основании другого широко известного качества нарциссических лю-
дей - склонности осуждать самого себя или других. Если я ощу-
щаю дефицит чего-либо и мне кажется, что у вас все это есть, я
могу попытаться разрушить то, что вы имеете, выражая сожале-
ние, презрение или путем критики.

Дата добавления: 2017-01-14