Клинический психоанализ. Интерсубъективный подход 4 страница

Среди всех психоаналитических концепций, предложенных Фрейдом для описания человеческой природы, концепция переноса является одной из наиболее полно разработанных. Она занимает центральную позицию во всех разновидностях психоанализа. Перенос обычно описывается как волна из прошлого, захлестывающая настоящее и оставляющая следы, которые невозможно ни с чем спутать. Концепция переноса была призвана объяснить на первый взгляд беспричинные проявления агрессии, болезненные патологические повторения, а также существование нежной и страстной сторон любви и секса. Если первоначально перенос рассматривался лишь как сопротивление пациента психоаналитическому лечению, то впоследствии стало ясно, что он может облегчить задачу аналитика в процессе этого лечения. Несколько поколений психоаналитиков использовали понятие переноса для обсуждения вопроса о показаниях к прохождению анализа. В конечном итоге концепция переноса стала использоваться как аргумент для принижения непсихоаналитических направлений терапии и оправдания неудач психоаналитического лечения.

Первоначально исследователи были гораздо более сдержанны в использовании термина “перенос”. Брейер и Фрейд (Breuer and Freud, 1893-1895) приписывали то, что мы сейчас называем переносом, создаваемой пациентом “ложной связи”. Они отмечали, что в некоторых случаях анализа перенос одновременно пугал пациента и в то же время регулярно возникал, когда пациент переносил “на фигуру врача терзающие его идеи, всплывающие из содержания анализа” (302).

Образ “всплывающего” переноса соответствовал предложенной Фрейдом “археологической” модели, которой имплицитно отмечена большая часть его психоаналитического теоретизирования. В основе этой модели лежало предположение, что пациент знает все то, что имеет для него патогенетическое значение (Bergmann and Hartman, 1976). Позже Фрейд (1913) по-прежнему представлял себе психоанализ как технику раскапывания бессознательного и прояснения все более глубоких его уровней: психоанализ для него “представляет собой прослеживание назад от одной психической структуры к другой, ей предшествовавшей,— той, из которой она развилась” (183).

Некоторое время археологическая модель оказывала влияние на клиническое понимание переноса в целом. В частности, первоначальное понятие “ложной связи” было основано на представлении о переносе как об “искажении” реальности. Другие объяснения переноса как регрессии, смещении и проекции, хотя и соответствуют динамической точке зрения, все же представляют собой лишь остатки яркой археологической метафоры. Археологическая модель демонстрирует целый ряд недостатков энергетической теории Фрейда, в которой психологическая мотивация и состояния рассматривались так, словно они были конечными осязаемыми сущностями. Основная задача этой главы - рассмотреть влияние археологической модели на наше понимание переноса.

Бергман и Гартман (1976) писали:

Следуя Фрейду, уподобившему психоанализ археологии, психоаналитики стремились рассматривать свою работу в основном как реконструкцию того, что когда-то существовало, а затем было похоронено при помощи вытеснения. Гартман, наоборот, рассматривает интерпретационную работу не как реконструкцию, а скорее как установление новой связи и, следовательно, как новое образование (466).

В противоположность археологической точке зрения акцент на новых связях и новых образованиях внутри терапевтического процесса фокусирует наше внимание на вкладах в этот процесс как пациента, так и аналитика. Акцент на вкладе аналитика в аналитический процесс, который становится очевидным в нашей концептуализации психоаналитической ситуации как интерсубъективной системы, отражает сдвиг в психоанализе и научном мышлении в целом. Метод изучения того или иного явления способен повлиять на само это явление и изменить его.

Теперь обратимся к критическому исследованию формулировок, традиционно используемых для описания и объяснения переноса.

КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ ПЕРЕНОСА Перенос как регрессия

Традиционный психоаналитический взгляд на перенос как на регрессию был четко сформулирован Уэлдером (Waelder, 1956): “Можно сказать, что перенос — это попытка пациента оживить и повторно разыграть в аналитической ситуации и в отношениях с аналитиком ситуации и фантазии детства. Следовательно, перенос — это регрессивный процесс” (367).

Обзор использования термина “регрессия” в психоаналитических работах (см. Ariow and Brenner, 1964) отражает целый ряд вариантов его употребления, каждый из которых имеет свои вариации значений и применений. В него включены дискуссии по психосексуальной регрессии, топографической регрессии, структурной регрессии, генетической регрессии и т.д. Все эти термины могут быть соотнесены с двумя основными видами использования этого понятия — регрессии как возвращения предшествующего уровня психологической организации и регрессии как обратного движения во времени. Нет сомнений в том, что архаические способы психологической организации у взрослых связаны с моделями психологической организации, обнаруживаемой у детей.

Однако проявления этих моделей у взрослых не идентичны их проявлениям у маленьких детей. Чтобы свести концепцию регрессии исключительно до уровня структурализации, нужно опереться на несколько неверифицированных предположений. К переносу можно отнести целый ряд одновременно действующих влияний различных способов и уровней организации, отдавая себе отчет в их сложном взаимодействии и не допуская буквальной ретрогрессии во времени.

Существует предположение, что взаимоотношения взрослых людей в их повторяющихся и конфликтных аспектах являются изоморфными отыгрываниями (reenactments) травматических отношений из истории ранних периодов жизни индивида. Это предположение позволяет аналитикам связать текущую психопатологию, ход раннего развития, включая его патологические вариации, с нюансами взаимоотношений пациента и аналитика — переносом. Тщательные наблюдения переносов пациентов послужили материалом для реконструкции специфических генетических последствий и для формулировки эпигенетической теории. Поскольку эти предположения относительно временной регрессии требуют проверки, которая бы подтвердила связи между разными эпохами жизненного цикла, необходимо продемонстрировать, что выводы о детстве, извлеченные из анализа взрослых, являются верными и что характерные для раннего детства способы психической организации в достаточной мере сходны с теми архаическими способами организации, которые возникают в анализе взрослых.

В недавних исследованиях раннего младенчества были обнаружены факты, которые противоречат предположению о том, что взрослая психопатология отражает временную регрессию к инфантильным стадиям развития (Brody, 1982; Stem, 1985). Возрастает очевидность того, что аутизм взрослых шизофренических пациентов не имеет аналогов в детстве. Постулирование аутистической фазы или недифференцированной фазы не подтверждается совокупностью данных. Следовательно, неверно будет описывать взрослую психопатологию как временную регрессию к ранней фазе нормального развития (Silverman, 1986). Кроме того. даже тогда, когда оказывается, что аутистический взрослый человек страдал от подобных состояний в детстве, термин “регрессия” здесь вновь не подходит, поскольку аутистическое состояние, по-видимому, сохранялось и в течение всего предыдущего периода жизни.

Открытия в области детской психологии согласуются с гипотезой о том, что периоды единения ребенка со своей матерью, вытекающие из синхронных паттернов действий, чередуются с периодами невовлеченности (disengagement) (Stern, 1983; Beebe, 1986). Оба паттерна характерны для маленького ребенка. Ни один из них не является ни предшественником, ни условием для другого. Взрослая психопатология, которая характеризуется зависимым прилипанием к материнским фигурам, часто описывается как регрессия к фазе раннего младенчества, например, к симбиотической фазе. Однако длительные и непрерывные стадии симбиоза не типичны и не нормативны для младенца. Таким образом, симбиозоподобные желания или фантазии могут характеризовать мотивацию взрослого человека и могут быть связаны с ранним периодом развития, но то, что воображает взрослый, то, к чему он стремится, не идентично тому, что типично для маленького ребенка.

Идея временной регрессии наиболее часто используется по отношению к психосексуальному развитию. В дискуссиях, в которых психопатология понимается как регрессия к оральной, анальной, фаллической или эдиповой стадиям, предполагается, что доминирующие мотивационные приоритеты пациента идентичны мотивационным приоритетам ребенка на ранних фазах. Здесь присутствуют два спорных предположения. Первое связанное с линейностью психосексуального развития,— идея, что ранние мотивационные приоритеты взрослого человека обычно отвергаются или отодвигаются в угоду последующим. Утверждается, что зрелость требует самоотречения и что оно на самом деле возможно. Следовательно, концепция временной регрессии предполагает неудачу в самоотречении. Второе спорное предположение состоит в том, что взрослый человек, над мотивами которого доминируют психосексуальные желания и конфликты, должен функционировать как ребенок, проходящий соответствующую стадию психосексуального развития.

Сведение концепции регрессии к уровню психологической организации проясняет ее отношение к переносу. Посредством этого аналитики подготовлены к возможности того, что высшие уровни организации, включающие в себя самоэмпа-тию, перспективу, юмор, мудрость и дифференциацию между Я и другим, потенциально могут быть воскрешены и достигнуты. Кроме того, теперь аналитики также могут лучше оценить, были ли более архаичные организации преждевременно прерваны и отвергнуты — и, следовательно, принять их появление в лечении как достижение развития (Stolorow and Lachmann, 1980) — или они служат для защиты от другого материала. В любом случае аналитическое отношение к появлению архаических способов организации должно обеспечивать их интеграцию с другими, более зрелыми способами, таким образом обогащая психологическое функционирование, а не настаивать на их отвержении или исключении.

В концепцию структурной регрессии включены защитные оживления архаических состояний и появление в лечении задержанных аспектов ранних фаз развития. Ни в одном случае нельзя сказать, что пациент регрессировал к инфантильному периоду. Можно лишь отметить, что переживания пациента, особенно переживания, возникающие в аналитических отношениях, сформированы архаическими организующими принципами, действующими либо в целях защиты, либо в целях возобновления прерванного процесса развития.

Дата добавления: 2017-01-14