Методы как проблема дефиниции

Из всего сказанного вытекает простой вывод о том, что нет и не может быть простого и однозначного определения такого сложного и многогранного по своей сути и проявлениям явления, каким является феномен власти. И тем не менее в соответствии с философской традицией можно выделить три подхода в опреде­лении феномена власти.

Первый из них является одним из наиболее старых, и он свя­зан с тем, что называют иногда' традицией, идущей от Сократа. Согласно этому подходу концепция власти находит свое полное выражение в ее определении. И хотя развернутый перечень внут­ренних свойств власти в такой концепции не может быть пред­ставлен в полной мере, она (концепция) имеет право на жизнь. Эта власть, если можно так сказать, может быть определена как аналитическая истина.

Известная слабость, если даже не ограниченность такого по­нимания наглядно может быть продемонстрирована на примере концепции «воды». В самом деле, понимание «воды» в итоге, на-

³⁰ Ьикез 3. Ротег: А КасНса1 Ук^. Ьопс1гез, 1974.

³¹ ВпуШвоп И. Еззауз оп Аспопз апё ЕуеШз. ОхГогё, 1980. Спар. 4.

пример, достижений молекулярной физики и химии, в наши дни су­щественно отличается от тех представлений, которые о воде были в Средние века. То же самое можно сказать об аналитической возмож­ности концепции «власть»: с одной стороны, она столкнулась бы в таком подходе с преувеличенной «субстанционной» претензией (ис­черпывающе высказать истину о власти), а с другой — она претендо­вала бы на то, что власть характеризуется неким постоянством содер­жания концепции власти. Это означало бы, что концепция «власть» является неизменной, что она не отличается ничем в подходах самых разных аналитиков, таких, например, как Фома Аквинский и Ми­шель Фуко. А это, конечно же, далеко не так.

Второй подход к определению власти связан с тем, что ин­тенция определяет масштаб распространения концепции «власть». В этой связи напомним, что интенция определяет условие, связан­ное с тем, что изучаемый объект должен соответствовать тому, чтобы концепция власти ему в полной мере соответствовала. А по­тому можно полагать, что интенционные характеристики концеп­ции власти соответствовали бы всем элементам, при помощи ко­торых осуществляется верификация этой концепции. В таком случае определение интенции является достаточным условием для оценки ее распространения. С этой позиции власть может быть оценена в рамках заколдованного круга: политическая власть, врачебная власть, власть прессы и т.д. свидетельствуют о ее распространении, ничего не говоря об интенции власти. А по­тому переход от распространения (экстенции) к интенции кон­цепции власти является только предполагаемым.

Иногда аналитики власти связывают ее концептуальную ха­рактеристику с убеждениями (субъективными взглядами) анали­тиков. Как и многие аналитики, мы оставляем в стороне от наше­го рассмотрения такой подход к производству смысла, связанного с феноменом власти.

И еще об одном. Некоторые авторы (например, Хилари Пат-нэм и Сол Крипке) выдвигают экстерналистскую теорию рефе­ренции. Согласно этой теории выдвигается идея индексирования, характерного для языка. Можно привести пример для пояснения данного положения. Если ваш друг во время приема, на котором вы присутствуете, просит вас указать для передачи, например до­кумента, на кого-то, кого вы хорошо знаете, а ваш друг его не знает,

вы можете ему сказать, что «это и есть тот человек, который стоит со стаканом джина в руке». И ваш друг безошибочно направляется к этому человеку, хотя в его стакане вовсе не джин, а вода.

Какой вывод можно сделать из этого анекдотического приме­ра? Мы можем дать совершенно верную справку, хотя по сути она оказывается неверной. Получается так, что справка (референция) оказывается независимой от описания. «Человек со стаканом в руке», содержание которого указано неверно, оказывается «стро­гим указателем».

Естественно далее задаться вопросом: для чего эти рудименты философии языка служат при анализе власти? Они указывают нам, по крайней мере, на три предосторожности методологичес­кого свойства при анализе власти.

Во-первых, необходимо при анализе власти исходить из фак­та принятия общей идеи, согласно которой описание не является референцией, а является теоретической конструкцией. В этом смысле термин «власть» является своего рода «строгим указате­лем», который является одновременно и необходимым, и оши­бочным. «Власть», конечно же, существует. Однако она существу­ет как некий «строгий указатель», а вовсе не как сущность или субстанция. Она существует во множественности и при помощи множественности ее «описаний», а также как некий индекс, под­час связанный с мало что значащей референцией.

Во-вторых, необходимо учитывать неизмеримый масштаб ос­новных моделей описания «власти». Взять, скажем, пример из запад­ной политической философии. Согласно Норберту Боббио³², «про­блема власти в политической философии освещалась в трех аспек­тах, на основе которых можно выделить три фундаментальных теории власти: субстанционную, субъективисткую и реляционную».

Дата добавления: 2015-07-13