Европейский глобальный постиндустриальный проект

Евросоюз представляет собой единый рынок, в рамках которого выполняются четыре свободы передвижения: людей, капитала, товара и услуг. ЕС, однако, нельзя в полной мере отнести к либеральной экономической модели, потому что общеевропейский рынок является хотя и антимонопольным, но зато жестко регулируемым через систему квотирования.

Особенностью европейского проекта является наличие трех совершенно разнородных проектных составляющих. Первоначально проект носил сугубо индустриальный характер и был направлен на упорядочение использования природных ресурсов (угля и стали) в условиях послевоенного «дефицита всего». Затем, в 1957 году, европейское сотрудничество было расширено на использование атомной энергии, а годом позже создан прообраз «Общего рынка». В 1967 году происходит слияние управляющих органов «Общества угля и стали», «Европейского сообщества по ядерной энергетике» и «Европейского экономического сообщества». В 1985 году были подписаны Шенгенские соглашения, началось проектирование единого визового пространства в Европе, то есть началось формирование единого европейского рынка рабочей силы.

После распада Советского Союза эта ветвь европейской проектности обрела политическую составляющую. Экономический союз трансформировался в наднациональную Империю нового типа, причем ключевую роль в ней начала играть Германия. Не будет преувеличением сказать, что очередная попытка Германии возглавить процесс европейского объединения оказалась удачной и позволила создать «Четвертый Рейх».

Новый германский проект направлен, несомненно, против США (и очень чуть-чуть против России). Этот проект выглядит более совершенным и завершенным созданием, нежели предыдущие попытки политико-экономического объединения Европы, но он столь же уязвим политически, экономически и психологически, как и его предшественники.

«Четвертый Рейх» не содержит в себе никакой когнитивной составляющей, но может исполнять роль «несущей конструкции» для других европейских программ развития.

Трансцендентную линию европейского проектирования задает экуменическая политика Святого Престола. Этот проект восходит к «Священной Римской Империи Германской нации» и, по-видимому, инсталлирован в своей современной форме Иоанном-Павлом-XXIII.

Римская Католическая Церковь всегда рассматривала европейскую интеграцию как этно-конфессиональное объединение Христианской Европы, направленное сначала против «язычников», позднее против «мусульман», еще позднее – против коммунистов.

К несчастью для Иоанна Павла XXIII, процесс утраты христианской идентичности европейцами зашел достаточно далеко, вследствие чего современный ЕС не приобрел конфессиональной «окраски» даже в условиях активного проникновения в Европу исламской идентичности.

Наконец, когнитивные смыслы привносятся в европейский проект кельтской культурой, воплощенной в Ирландский и Исландский локальные проекты.

Три компоненты глобального европейского интеграционного проекта: индустриальная, трансцендетная, когнитивная, - имеют различное направление и, вообще говоря, антагонистичны. Для того чтобы уравновесить их в единой политической конструкции, необходима «точка сборки». Адепты ЕС нашли ее в идее «правового государства».

ЕС не является империей, федерацией, конфедерацией или иной формой наднационального государства. Это, скорее, сложный комплекс международно-правовых договоренностей, подписантами которых является большинство европейских государств, определенная «рамка», выстроенная для любых жизненных форматов.

ЕС можно представить себе как «предельный случай» правового государства: правовая система, полностью определяющая и экономику, и политику, и культуру определенной территории. В известной мере ЕС – это результат злоупотребления юридическими нормами в государственном строительстве.

Поскольку право представляет собой «точку сборки» всех организующих ЕС институтов, деятели Евросоюза вынуждены любой ценой превращать свое детище в «правовое государство», где каждый шаг если не каждого обывателя, то каждого экономического или политического института совершается, прежде всего, в юридическом пространстве и допускает однозначную юридическую оценку.

Право как «точка сборки» политического проекта имеет тот недостаток, что сводит все личные и общественные связи к измеримым, а все социальные процессы – к аналитическим. В любой фазе развития такая редукция может рассматриваться лишь как грубое приближение. По мере приближения к постиндустриальному барьеру неизмеримые компоненты играют все большую роль, доля неаналитических процессов (в том числе, в экономике) нарастает. В этой связи сшивающие правовые институты ЕС вынуждены вводить все более и более глубокое регулирование как экономических, так и общественных отношений. При этом, во-первых, падает эффективность экономики, во-вторых, стремительно нарастает стандартизация всех сторон жизни, а в-третьих, каналы управления переполняются информацией. Можно с уверенностью сказать, что информационный автокатализ, предсказываемый для всех управленческих систем, находящихся в окрестностях постиндустриального барьера, будет носить для ЕС характер прогрессирующего производства правовых норм, институтов, стандартов.

По мере нарастания глубины правового регулирования всех сторон жизни уровень «доступной личной свободы» будет соответственно уменьшаться. На какое-то время социальная реклама сможет воспрепятствовать осознанию этого обстоятельства массами, но рано или поздно произойдет информационный прорыв, после чего западное общество начнет быстро политизироваться.

Дополнительной «точкой сборки» конкурирующих европейских проектностей является экологический дискурс: воспроизводство существующих социальных институтов через воспроизводство природной среды. Необходимо иметь в виду, что «экология» уже перестала быть орудием экономической экспансии европейских товаров и стандартов. Сегодня экологические императивы тесно сцеплены с правовыми, образуя культурную оболочку ЕС, от которой европейские элиты не могут отказаться, не рискуя вызвать серьезных потрясений.

Экологические требования добавляют нагрузку на европейскую экономику.

Эта нагрузка и так является значительной вследствие:

· общего падения производительности капитала;

· прогрессирующего старения населения;

· высокой нормы социального и пенсионного обеспечения в ЕС;

· бюрократической «зарегулированностью» экономики Сообщества;

· непроизводительных расходов на «выравнивание» жизненного уровня в различных историко-географических регионах ЕС;

· энергозависимости ЕС в отношении углеводородов и ядерного топлива.

Устойчивость экономики ЕС по отношению к неблагоприятным историческим и социокультурным факторам обусловлена четырьмя основными механизмами:

1. Ядром Союза являются страны с переходной (постиндустриальной) экономикой. Для таких стран характерно сочетание развитого индустриального производства и высокоэффективного инновационного сектора экономики;

2. В пределах ЕС низки транспортные издержки;

3. Экономика ЕС построена на привлечении дешевой рабочей силы с восточной и южной периферии Содружества, что позволяет обеспечить воспроизводство человеческого капитала, несмотря на кадровую аккрецию со стороны США;

4. Постоянное и быстрое расширение ЕС за счет включения новых и новых стран позволяет компенсировать растущие издержки производства ростом капитализации основных фондов.

Последний механизм заставляет отнести Европейский Союз к «молодым» бизнес-системам, в которых первоочередную роль в образовании прибыли играет расширение «пространства доступа», а не снижение издержек. Понятно, что свободное «пространство доступа» рано или поздно будет исчерпано (уже сейчас оно практически исчерпано), что неминуемо вызовет в Сообществе тяжелый экономический кризис.

Ввиду фазовой неоднородности, европейский постиндустриальный проект неустойчив: по мере совершения когнитивного перехода его индустриальная (германская) составляющая отстает, в то время как инновационная (ирландская) ускоряется. Этот процесс не имел бы деструктивных последствий, если бы трансцендентная (католическая) составляющая могла бы удерживать баланс проектности. Однако, судя по современному состоянию этно-конфессиональной идентичности европейцев, это абсолютно исключено.

Обе институциональные сборки европейского проекта через экологию и через правовые системы также имеют фазово-неустойчивый характер и, кроме того, нерентабельны экономически.

С экономической точки зрения европейский проект дефициентен в следующих отношениях:

· Проект предусматривает нарастание зависимости по энергоносителям от России и государств Персидского залива (эта зависимость усугубляется по мере вступления в ЕС новых членов и исчерпания месторождений в Северном и Норвежском море);

· Электроэнергетическая политика ЕС носит «догоняющий» характер, что обуславливает медленное, но неуклонное развитие кризиса энергосистемы (по мере выбывания генерирующих мощностей);

· Эффективность экономики будет снижаться по мере неизбежного роста глубины правового и административного регулирования;

· Остановка экстенсивного развития приведет к переходу экономических механизмов на альтернативную модель (снижение издержек вместо наращивания объема) и острому конфликту между экономическими и политико-юридическими императивами ЕС.

По совокупности экономических дефициентностей можно прогнозировать три кризиса ЕС:

· энергетический (2019 – 2025 гг., конфликты внутри Сообщества из-за нехватки электроэнергии);

· структурный (2008 – 2025 переход ЕС к модели «зрелого» рынка и снижения издержек, конфликты юридических институций и экономических субъектов);

· инновационный (2020 – 2030 гг. конфликты между «германской» и «кельтской» линиями проекта).

С политической точки зрения основной проблемой Содружества является острая необходимость в расширении миграционных потоков при отсутствии (в отличие от США) сколько-нибудь работоспособных институтов СК-переработки[8].

Дата добавления: 2015-07-13