Проходи, – пригласила я, мысленно поблагодарив его за пунктуальность. 2 страница

– Тоня, да проснись ты, – попыталась я ещё раз, но Тоня не намерена была поднимать голову от подушки.

– Нет, не проснусь… Отстаньте от меня…

– Проснись, я сказала! – рявкнула я. Тонечка мигом подняла лицо от подушки и тупо уставилась на меня ничего не понимающими глазами. С секунду она просто смотрела на меня, а потом почему-то закричала.

Через несколько минут вбежала Надежда Алексеевна – мама Антонины.

– Тоня, что случилось? – спросила она.

– Т.. там… т.е. тут… П-п-полина! – заикаясь от страха, пробормотала
Тоня.

– Нет, здесь никого нет, - проговорила тётя Надя. – Тебе это приснилось, успокойся и ложись спать.

Тоня ничего не сказала, а просто обалдело кивнула, смотря на меня. Надежда Алексеевна зевнула и ушла спать. Я решила переместиться на кресло около окна. Поудобнее устроившись в нём, я прервала молчание:

– Ну, и что ты разоралась? – спросила я. – Что, неужели я такая страшная? Вроде бы раньше хуже было…

– Ты… как – живая? – ответила на мой вопрос вопросом Тоня.

– Хм, формально – нет. Но душа моя осталась жива и, Слава Богу (я перекрестилась), я вернулась к вам. А могли бы только после твоей естественной смерти свидеться.

– Но почему тебя не видит моя мама, почему только Я?!

– Нет, не только ты, по ходу дела, меня увидят ещё Влад, Тёма, Санька и, естественно, Костик.

Тоня поднялась с кровати и, подойдя ко мне, дотронулась до моего плеча. Её пальцы упёрлись. Она всхлипнула и обняла меня. Я сделала то же самое. Так мы и сидели какое-то время. Правда, со стороны это смотрелось слегка странно: девушка сидит на коленях возле кресла и как-то странно держит руки в воздухе. Вскоре я проговорила:

– Знаешь, мне тут надо ещё кое к кому наведаться, но ты не расслабляйся, я скоро снова вернусь. Я сюда, может быть, надолго. – С этими словами я ушла в стену, оставив Тоню сидеть в полном ступоре.

Где-то через несколько минут я стояла в комнате Костика (ведь преодоление пути мне давалось теперь с лёгкостью, потому что летать оказалось не так трудно). В комнате не было никого, кроме котёнка. На столе стояло что-то непонятное, типа какого-то прибора, я точно не поняла. Вдруг хлопнула входная дверь. Я быстро спряталась за книжным шкафом, там у него стояло кресло. Мне было прекрасно видно всё, но зато меня не было видно абсолютно. В комнату вошёл Костя. Если честно, то я чуть не заплакала от жалости: на его лице читались такие боль и грусть, что сердце у меня рвалось на части, а всегда весёлые зелёные глаза его были воспалёнными и покрасневшими. Мне показалось, что я не видела его очень много лет, хотя прошла всего неделя. Он швырнул свою сумку в угол и сел на кровать. Тут же Плюш прыгнул ему на колени. Костик погладил его и сказал:

– Вот, Плюш, мы и остались одни. – Тут он приложил руку к левой стороне груди. – Знаешь, как у меня болит сердце? Мне очень тяжело без Полины.

Для меня это была последняя капля, я не могла смотреть, как он страдает. Я вышла из-за шкафа и проговорила:

– Я здесь… – я ожидала неадекватную реакцию, наподобие Тониной, но Константин не промолвил ни слова.

Тут дьявольский план зародился в моей голове. Если честно, то мне до безобразия захотелось поцеловать его, что я и сделала. Я села подле него и, взяв его за руку, прильнула губами к его губам. Мой намёк был правильно растолкован… Что же теперь делать? Как поступить? Именно эти мысли неслись в моей голове, как бешеная карусель. Если честно, то это был первый поцелуй… первый для него… первый для меня… Через мгновение я отстранилась и уперлась лбом в его плечо. Он прижал меня к себе. Казалось, Костя боится, что я вдруг превращусь в дым и исчезну.

Но я даже не собиралась исчезать. Костя всё крепче прижимал меня к себе. Спустя несколько минут, я прервала тишину, царившую в комнате.

– Теперь ты счастлив? – прошептала я. – Я вернулась, даже, наверное, навсегда.

Константин только вздохнул. Всем своим видом он показывал то, что я задаю дурацкие вопросы.

– Теперь я не отдам тебя никому! – прошептал он. – Но постой, ведь Антонина сказала мне, что ты умерла. Я чувствовал, что нет смысла в моей жизни без тебя, даже думал о самоубийстве, но вот возвратилась ты и… зачем Тоня так жестоко пошутила? Я чуть с ума не сошёл.

– Зайчик, - я впервые так к нему обращалась. – Моя подруга сказала всю правду. Давай я тебе всё расскажу. – Я начала свой долгий рассказ.

Как я попала в Тонин двор, не помню. Очутившись в её комнате, я обнаружила подругу крепко спящей. Стрелки часов подбирались к пяти. Здесь было прохладно, стёкла покрывал ледяной узор. Подойдя к кровати, я машинально укрыла посапывающую Антонину пледом и вышла на улицу.

Немного подумав, я вспомнила одно место, где можно спокойно подумать – это чердак под крышей, носящий название Небеса.

Долетела я до него за считанные минуты. Единственное, что тут изменилось, так это огромный амбарный замок на двери. Я ухмыльнулась, в последнее время двери и стены для меня стали не проблема.

Первым делом я нарисовала мелом крест на стене и принялась молиться. Молилась долго, дольше, чем обычно. Счастья для Константина и здоровье родителям – вот темы моих молитв. Спустя два часа я уже спала. Но даже во сне в мозгу прокручивались события прошлого.

Проснулась я, когда уже стемнело за окном. Тихо падал снег, напоминающий лебединые перья. Большая, яркая луна всходила на небо.

После очередной молитвы, я понеслась к братьям…

В комнате уже не было света. Я тихонечко заглянула в окно. Ну не фига ж себе!!!☺ Они убрали в комнате! Этого не может быть! Насколько я помню, у них всегда был кавардак, а тут… Похоже, кто-то большой в лесу помер… Хм, хотя, может, не надо на счёт помер?!…

Часы на столе показывали без пяти полночь. Я зашла в комнату. Так, похоже, оба спят без задних ног, хотя… нет, Тёма просто дремлет, его веки слегка смежены, а вот Владя и не думает спать. Его взгляд устремлён на книжную полку. Я проследила, на что смотрит Влад, и поняла, что это фотография с моего последнего дня рождения – тут мы ВСЕ.

– Мда, ну почему она умерла? – говорил он, похоже, сам с собой. – Да кто ей вообще разрешил умереть?! Да знала бы она, как нам всем без неё на букву «Х», и не подумайте, что хорошо. – Он встал с кровати и подошёл к столу, на котором стоял компьютер.

Меня он даже не заметил. Я стояла прямо за его спиной около книжного шкафа. Включив комп, он запустил программу «Музыкальный Проигрыватель». Поставив на самое тихое колонки, Владислав пустил альбом «Ария Избранное». Я стою и не шевелюсь. Первая песня была «Без тебя». Он начал петь тихим голосом. Следующая – «Замкнутый круг», а потом «Беспечный Ангел». Я всё так же стою и смотрю на его спину, пытаясь не шевелиться. Но вот что-то странное стало твориться с Владом: голос его стал прерывистым, появилось придыханье, а плечи задёргались и задрожали. Короче, все симптомы плачущего человека. Я стою и не знаю, что бы такого сделать. Тут же гениальная идея является мне: может, напугать его, а то точно будет ещё неадекватная реакция, как у Кости. Насколько помню, он лучше переносит страх, чем радость, или это насчёт Тёмы?! Не помню… а ладно…

Я подкралась и встала за его спиной. Приблизив губы к самому его уху, я зашептала замогильным голосом:

– Влад… Вла-адя… Вла-а-адик… Влада-а-а-адя… – надрывалась я. – Влад…

Немного отодвинувшись к окну, я продолжала.

Ох, как же я ошиблась на его счёт: оказывается, страх – это Артёма. Владик же так перепугался, что, даже не оглядываясь, сорвался со стула и, подбежав к кровати Тёмы, стал его трясти.

– Влад, что за фигня?M – забурчал разбуженный Артёмка. – Сейчас в ухо пяткой получишь! Я только заснул…

– Темыч, ты ничего не слышишь? – пролепетал бледный Влад, оглядываясь. – Меня кто-то зовёт…

Я резко замолчала. Меня не было видно за шкафом, так как кровать Тёмы стояла в другой части комнаты, и шкаф был виден только с лицевой стороны.

– Да, я слышу, как один болван мешает мне уснуть. Мы и так уже четыре ночи не спим, – стал злиться Артёмка. – Ей Богу, Влад, если ты болван, то это навсегда.

– Ты Бога-то не трогай! – сказала я, выступая из-за шкафа.

Ой, что тут стало с братьями! Тёма выпучил глаза и открыл рот, а Владик, нервно всхлипнув, потерял сознание.

– Так что ты там про меня говорил? А, Владик? – как ни в чём не бывало проговорила я. – Ты звал, я пришла. Так чего тебе надобно, старче?! Тём, а ты спи, спи. Меня не ты звал, расслабься.

Парни не двигались с места. Ну, Владлен понятно – без сознания человек, а вот Артёма конкретно столбняк прихватил. Я стою и уже не скрываю улыбки.

– Ты… это… ну… как… того? Живая? – отмер наконец Тёма. – Но Тоня же сказала, что ты умерла!

– Да что вы заладили: «Тоня сказала, Тоня сказала…»!!! Моя подруга всю правду сказала. Ну, посуди сам: у меня над головой сияет нимб, а за спиной лебединые крылья, на которых я, ко всему, ещё и летаю. Да и вообще, как я могла оказаться у вас в комнате ночью, чтобы не проснулись ваши родители? Через форточку?

– Зачем же так пугать? – раздалось откуда-то с пола. А, оказывается, Владик уже пришёл в чувства. – Нервы-то не резиновые!

– Влад, замолчи, - прошипел Тёмка. – Поля, а…

– Не затыкай меня, мелкий! – закричал обиженный Владик. –Сам же сказал, что спать хочешь – вот и спи…

– Сам спи! – закричал Артём и бросился на брата с кулаками. Я с улыбкой наблюдала, как они колотят друг друга, награждая при этом такими прозвищами, что век не придумаешь такого. Мда, всё как обычно, они не исправимы!…

Мой взгляд упал на часы – час ночи. Кто там у меня остался? А точно – Алик, небось сейчас спит сном праведника, видя при этом седьмой сон. Пора бы и его посетить… Хотя, как-нибудь потом…

Я тихо вышла из комнаты прямо через стену, оставив парней выяснять отношения, и, подумав, понеслась на чердак.

9. Антонинины штучки.

На следующий день я проснулась очень поздно – ну надо было до двух ночь шастать где попало! Я помолилась, и крылья понесли меня к Тоньке. Надо узнать как она там…

Часы показывали три, значит она уже дома, небось за компьютером сидит.

Как обычно, тихо пройдя через стену, я только открыла рот для приветствия, да так и замерла, не закрыв его. Моим очам предстала такая картина: на диване сидит Артём, у него на коленях, удобненько устроившись, восседает моя подруга, и они… целуются. Честно, я не поверила своим глазам, но потом моя ангельская натура взяла верх, и мне пришло в голову, что лучше было бы исчезнуть отсюда и побыстрее.

На улицу я выпала со вставшими дыбом мыслями. Я, конечно, всего ожидала от своей подруги, но это не в какие ворота не лезет!… Ладно, не буду судить людей по себе.

Мне вдруг очень захотелось оказаться рядом с Костиком, почему-то именно сейчас мне нужно было его тепло… Даже не знаю почему…

Я обнаружила его за столом. Костя склонился над книгами немыслимой толщины; да «Война и Мир» просто отдыхает рядом с ними. Время от времени он что-то записывал в блокнот. Тихонько подойдя к нему сзади, я положила ладонь на его плечо. Бедняга, как он подпрыгнул, наверное подумал, что… даже не представляю, что он подумал.

– Ох, – вздохнул он. – А вот пугать не обязательно.

– Прости, я не подозревала, что ты такой пугливый. Ну прямо как зайчик! Ой… Хи-хи-хи!

– А может про зайчиков не надо? – Видно он вспомнил свою кличку в 7-ом классе. – Ну, как там дела?

– Да Тонька вообще с ума сошла. Знаешь с кем я её сегодня застукала? С Тёмой!!! Я даже не знаю, как к этому отнестись.

– Ладно тебе, она уже не маленькая, осознаёт, что и как. Наверное, она его любит…

Мы посмотрели друг на друга и замолчали. В комнате наступила тишина прерываемая точением кошачьих когтей о шкаф.

– Плюш, чтоб тебя! – закричал Костик, тем самым прервав тишину. – А ну-ка брысь отсюда! – Он запустил в котика подушкой. – Чтобы около шкафа я тебя больше не видел.

Снова наступила тишина. Но котёнок не успокаивался, только теперь он царапался о дверь. Слава Богу, что Костя больше не стал орать, а просто взял Плюша и вынес в прихожую.

Вдруг я почувствовала дикую усталость. Тут же крылья перенесли меня на кровать. Не успела моя голова коснуться подушки, как я уже спала.

Наверное я проспала долго… а может и нет. Но когда я открыла глаза, солнце всё ещё сияло за окном. Потянувшись, я сбросила на пол одеяло.

– Костя… – позвала я. – Костик, где ты?

Ответа не последовало. Так, либо он ушёл, либо где-то вне комнаты. Выйдя из комнаты, я отправилась прямо по коридору. Вдруг до моего слуха донёсся шум воды и тут же всё встало на свои места: Костик просто отправился принять душ. Подойдя к двери в ванную, я услышала:

…Ты будешь рядом, ты будешь со мною,

И между нами любовь – это точно!

Не надо думать, что всё обойдётся,

Не напрягайся, не думай об этом,

Всё будет круто – всё перевернётся, а-а-а…

Пение оборвалось возгласом Кости: «Блин!» и громким всплеском. Надо понимать так, что он сунул голову под очень горячую воду.

Я постучалась в дверь и спросила:

– Эй, Костик! Ты там в порядке?!

Вместо ответа отворилась дверь, и с клубом пара вышел Костя с полотенцем вокруг торса; рукой он держался за голову.

– Ох, моя голова… – простонал парень. – Не, сегодня же переделаю полочки… Как я сейчас треснулся. Правильно говорят, что были бы мозги – было бы сотрясение.

– Хм, ты поаккуратнее был бы, если желаешь, чтобы я тут задержалась. А про полочки я тебе ещё в прошлом году говорила. Дай посмотрю, что у тебя с головой…

Костя присел на корточки, я же тихонько стала перебирать его волосы. Ничего страшного не оказалось: всего на всего синяк.

– Ладно, жить будешь, но недолго и очень плохо, – успокоила я его. – Только синяк и всё. – Я приложила руку к синяку и прошептала молитву. Боль сразу утихла.

– Спасибо, Поленька, – прошептал Костя, пытаясь меня поцеловать. Но я, ловко выскользнув из его рук, со смехом побежала по коридору от него.

10.Прикол с плавками.

Константин не отставал от меня ни на шаг. Несколько раз пробежав через столовую (там было два входа), мы побежали в его комнату. Только стоя у стенки, возле кровати, я поняла, что попалась. Нет, конечно, можно было в наглую пройти через стену на улицу, но это было бы просто подло.

– Вот ты и попалась! – воскликнул Костя, подбегая ко мне. – А сейчас… - Он не успел договорить, потому что в ту же секунду с его бедер соскользнуло полотенце. Я инстинктивно зажмурилась. Спустя несколько мгновений смущенно прозвучало:

– Да ладно тебе… Можешь открыть глаза.

Я осторожно приоткрыла один глаз, потом другой и вот что увидела: Костя красный до корней волос стоит в… полосатых «морских» плавках. Полотенце же валяется на полу. Лицо Костика расплылось в смущенной улыбке.

С минуту я бесстыдно его рассматривала: да, сложен он был хорошо. У него было красивое тело, широкая грудь, массивные плечи (недаром он занимался плаванием с 7 лет), что же касается ног, то они у него подкачали. И был ещё один недостаток – четыре некрасивых шрама на ребрах чуть ниже левой груди. Но моя ангельская предрасположенность взяла верх над моими помыслами, и я посмотрела ему в глаза:

– И зачем так пугать? – спросила я, стирая со лба выступившую испарину.

– А что это ты покраснела? – поинтересовался мой приятель.

– Ну Ангел я, Ангел! Ангельская натура берет верх. И вообще, мне пора… Пока. – И я шагнула через стену, оставив Костю в гордом одиночестве.

На улице, первым делом, переведя дух, я направилась к Тоньке.

11.Жизнь продолжается.

Как я и ожидала, Тоня сидела за компьютером.

Тихо подойдя к ней сзади, я проговорила:

– Привет. Что за дела?

– Ничего хорошего, – пробормотала подруга, сосредоточенно щёлкая мышкой, – вот, расслабляюсь после сумасшедшего дня. Школа задрала окончательно!

– Хм, что это за белобрысенький мальчик? Уж не Артемием ли его величают?!

– Угу, а девчонку Антониной. Ты же знаешь эту игру – «the Sims – 2». Ну одна семья и всё такое…

– Значит всё серьёзно? – перешла я в наступление.

– Поленька, ты о чём? – прикинулась невинной овечкой Тонька. – Я тебя не понимаю…

– Тоня, я всё знаю. Происшествие на диване меня почти не удивляет, – после моих слов Тоня вспыхнула маковым цветом. – Ответь, пожалуйста, на мой вопрос.

– Конечно же, нет… – с невозмутимым видом заявила девушка, приобретая нормальный цвет.

– Но как же? – разинула рот я. – Поцелуй – это не просто так, это не шутка! Если у вас всё просто так, то зачем целоваться?

– Поля, какая же ты стала зануда. Говорю же, просто так! – легкомысленно пропела Тонечка, выключая комп. - Ты не понимаешь, он выглядел таким милым и тёплым, что я как-то не удержалась. Не думаю, что он воспринял это всерьёз. Поживём – увидим…

– Ага, считай, я тебе поверила, – хмыкнула я, идя за подругой по коридору.

Мы прошли на кухню, и, щёлкнув чайником, Тоня спросила:

– Слушай, сегодня в «Аэроплане» дискотека, будет весело, может сходишь со меня?

Я отрицательно покачала головой. Есть вещи, которые я должна обдумать в тишине, а главное – одна. Оставив Тоньку пить чай, я улетела на свой чердак.

Что-то мне не нравится мой нынешний характер. Мда, Ангел берёт верх надо мной. Это ужасно! Представить себе не могу, что придёт один далеко не прекрасный день, и любовь к Константину утихнет. Все чувства сойдут к смирению. Катастрофа! Ведь вдруг я не превращусь в человека. Тогда так и останусь Ангелом на всю оставшуюся вечность… нет, это будет хуже пытки, ведь такие существа никогда не умирают. Они бродят по земле и видят любви и счастья меньше, чем смерти. Их называют Мёртвый Ангел, проклятый бессмертием. Они видят страдания и смерть любимых людей, но не могут ничего сделать…

Помучавшись такими размышлениями, я понеслась к Косте. Он как никто другой нужен был мне сейчас.

Часы на Угловой башне показывали шесть часов вечера.

Квартира встретила меня тишиной и пустотой. В недоумении я прошлась по комнатам, заглянула в ванную и в уборную, но везде было пусто. Только записка смогла развеять мои сомнения.

«Поля.

Я в бассейне, буду в восемь. Подожди меня, если хочешь. Целую.

Костя».

Вздохнув, я прошла в его комнату и стала оглядываться. Всё по- прежнему, все старые, знакомые вещи на местах. Только не третье полке книжного шкафа стоит моя старая фото рамка с нашей общей фотографией. Мама сделала её, когда я была ещё жива… Оба улыбаемся, сидя в обнимочку.

Волна грусти вновь скользнула в моей душе. Ведь это происходило не больше, чем два месяца назад… Мне же кажется, что всё было много лет назад, даже, наверное, не со мной.

Воспоминания о былом захлестнули меня с головой. Я уселась в кресло и унеслась в мир иллюзий, чётких, красочных сюжетов из моей прошлой жизни, жизни человека. За сим не заметила, как пробежало время, его не остановить.

Привёл меня в чувства оклик:

– Польчик, – вещал голос, – с тобой всё в порядке?

Встряхнув головой, я сбросила видения и уставилась на Костика. Слегка не въехав в обстановку, очумело спросила:

– Ты откуда?

– Из бассейна, – пробормотал парень, аккуратно развешивая на стуле плавки. – Я же писал в записке. Ты её не нашла?

– Прости, конечно же, читала, просто, задумавшись, ляпнула что попало. Как у тебя дела?

– Всё х´ОК´кей, даже насчёт уроков не напрягают. А у тебя?

Собравшись с духом, я выложила ему всё начистоту: все свои мысли, чувства и опасения. Повествование я окончила словами:

– Наверное, мне не суждено вновь стать человеком, прежней Полиной.

– Поля, не расстраивайся, прошёл всего-навсего месяц. Я не собираюсь делать что-либо, что может помешать твоему возвращению ко мне. – Костя, подойдя, прижал меня к себе. Я, не издав не звука, уткнулась носом в его живот. Сейчас я сердилась на себя за идиотские мысли.

– Костик, извини, но я должна уйти, – проговорила я, отрываясь от пахнущего одеколоном свитера, – мне надо привести мысли в порядок.

– Ладно, – вздохнул друг, – завтра целый день проведу дома.

Я молча кивнула и вышла на мороз. Но на чердак не полетела, а отправилась к Свечкиным. Что-то не нравится мне вся эта ситуация с Артёмом и Тоней…

12.Я так одинок в этот час…

В комнате у «братьев» света не было. Должно быть зря прилетела, небось оба в «Аэроплане» прыгают. Не думаю, что они улеглись спать в девять вечера.

Немного посомневавшись, я всё-таки решила разведать обстановку, потому что на душе всё же было как-то не спокойно.

В комнате было холодно, форточка оказалась настежь открыта. Осторожно прикрыв её, я начала оглядываться.

Да, вот теперь узнаю комнату братьев Свечкиных, всё как всегда разбросано. Кровать Владика как обычно была застелена, игрушечная жаба, которую я подарила ему на прошлый день рождения, лежала на обычном для неё месте. Стол меня ни на минуту не удивил – тёмный аквариум с черепахой, как всегда завален книгами, тетрадки валяются вперемешку, где чьи не понять, и венец всему – Владина футболка. Ладно, меня этим уже не удивишь. Но вот кровать Артёмки меня всё же выбила из колеи.

Обрывки бумаги, плюшевые овцы и что-то ещё валялись по всей поверхности как-то странно скомканного одеяла. Я присвистнула:

– Вот так Артём. Обычно он более аккуратен, но сейчас…

Мои мысли были прерваны шевелением одеяла. Я, испугавшись, отпрянула, но тут из его недр появилось расстроенное лицо парня. Он вяло обозрел тёмное помещение, освещённое только светом уличных фонарей, и, изменившись в лице, ойкнул. Замечательно, меня заметили.

– П-п-п-полина? – залепетал он, вытирая глаза. – Что ты тут делаешь?

– Хм, Тёмик, давай поставим вопрос по-другому: «Что ты тут делаешь?»

– Я?! Э… а… у… сплю… – неуверенно было начал парень, но овладел собой. – Сплю.

– Ой, ну не надо врать, – отмахнулась я, присаживаясь рядом с ним на кровати. – Я прекрасно знаю отчего такие красные глаза бывают. Выкладывай, мой друг, что стряслось.

На моё удивление Тёма разрыдался. Слёзы и слова лились потоком. Обняв его, я принялась слушать обиды друга.

– Владислав с Антониной меня предали! – вещал Артёмка. – Мы с Тоней договорились пойти вместе в «Аэроплан». Ладно, но за час до назначенного времени, звонит Тоня и, мол, проблемы, не могу, прости, милый. Ну, я не каменный, понимаю. Зато через 10 минут вновь звонок. К телефону подошёл мой брат, а на поводе Тоня (я нечаянно взял другую трубку и подслушал их разговор). Оказывается, Тонька запала на моего брата, а вот я ей как-то «по боку».

Артём судорожно всхлипнул и продолжил:

– Они договорились встретиться в «Аэроплане», оба знали, что теперь я не пойду. Мне стало настолько обидно, и я, сославшись на головную боль, забрался в кровать. Нет, на Антонину я не сержусь, а вот брат меня сильно задел. Знаешь, я хотел сказать ей, что она мне нравиться, но теперь… Всё время, что я провёл под одеялом я думал:

…Дверь на ключ и свинцом тоска,

Боль в душе, словно смерть близка.

Один лишь шаг сможет всё решит.

Теперь ты враг я не знаю, как мне жить…

Как дальше жить…

– И не думай отступать! – резко сказала я. – Ты не должен бросать мечту. Любовь девушки нужно отстрадать и отвоевать! Тоня скоро поймёт свою ошибку. Вспомни Еву: что не неделя, а у неё новый дружок. А теперь? Только Макс Денисов и точка. Если любишь, борись!

– Да! – вскрикнул, вскакивая Тёма. – Ангел мой, ты права! Я видел такое год назад, когда Влад в очередной раз поссорился с Аринкой. Теперь история вновь повторяется: несколько дней мой брат с Тоней, а потом снова к Аринушке. И Тоньке «красный свет». А тебе, Польчик, большое спасибо за поддержку и совет. Знаешь, просто замечательно, что ты с нами, но было бы ещё лучше, если бы ты была живой. Но я знаю, ты справишься.

Я улыбнулась, было очень приятно слышать такое.

– А теперь ложись и засыпай, – посоветовала я, – а на Владислава не сердись. Он не со зла…

Артём лёг и закрыл глаза. Тихо проведя ладонью по его лицу, я подумала:

– Они меня любят. Что может быть лучше, чем мысль, что ты хоть кому-то нужна на этом свете.

Когда Тёма совсем спокойно засопел, я подобрала с пола обрывки бумаг, расставила овец по местам и всё аккуратно сложила на столе.

В последний раз бросив на Артемия взгляд и отметив на его лице блаженную улыбку, я улетела.

Немного посидев в парке на скамеечке, я привела мысли в порядок и направилась к Косте. Пока крылья несли меня к квартире парня, мозги лихорадочно соображали:

– Если ангельская натура берёт верх над чувствами, я сама должна взять верх над Ангелом. Это как борьба Любви и Смирения, где Любовь должна победить.

Света в комнате уже не было. Тихонько шмыгнув через стену, я нашла Костика при видении седьмого сна.

Аккуратно устроившись рядом, я сама ушла в царство Морфея.

13.Опять двадцать пять.

Целую неделю я не высовывала носа от Кости. Целую неделю мы довольствовались обществом друг друга. Но вот пришло время проведать остальных.

Дождавшись двух часов, я полетела к подруге. Как обычно пройдя через стену в знакомую комнату, я опять, как когда-то, застыла с открытым ртом и выпученными глазами. Как и неделю назад диван не пустовал.

Правда на этот раз место Артёма занимал другой человек, но Тоня вновь была в главной роли. Когда же я рассмотрела того, кто полулежал на гобеленовых подушках, то чуть не очумела – это был не кто иной как Свечкин-старший. Слава Богу, они были поглощены обществом друг друга настолько, что я вывалилась на улицу незамеченная.

Немного оклемавшись от шока, я решила непременно привести в порядок мозги этим обоим, правда по очереди.

Присев на лавочку неподалёку от Тониного подъезда, я стала вспоминать свою жизнь в этом дворе.

Да, в этом дворе прошла вся моя короткая жизнь. Вон там мой подъезд, там любимый куст сирени, а тут была старая детская площадка, которая теперь является автостоянкой. Вот там ещё осталась старая деревянная беседка, где когда-то мы встречались с Витей Дмитровским. Вдруг с необыкновенной нежностью я подумала: Витя… Что сейчас с ним?

Не разу не сомневаясь я побрела к его дому. В крайнем случае он не должен меня увидеть.

Окна в его комнате были закрыты тяжелыми портьерами, неоновая лампа тоже не горела. Странно! Тихо пройдя сквозь стену, я увидела такую картину: вся стена перед Витькиной кроватью завешана моими фотографиями. Интересно, откуда у него столько.

Я скользила глазами по фотографиям, но не могла узнать ни одной, ни одной из них у меня никогда не было. Потом мой взгляд упал на кровать. Ой! Виктор лежал поверх покрывала в позе зародыша и смотрел прямо на меня. Если честно, я не могла не ужаснуться: он очень сильно изменился.

Волосы цвета корицы, некогда лоснившиеся под солнечными лучами, теперь падали сальными прядями на высокий лоб. А глаза казались потухшими и какими-то безжизненно-серыми. Витя смотрел прямо на меня. Вроде он даже не видел меня, но всё равно было как-то неуютно. Вдруг хрипловатый тихий голос прервал тишину:

– Поля, зачем ты меня мучаешь? Зачем молча смотришь на меня, а потом уходишь? Ты же знаешь, как я тебя до сих пор люблю, как мучаюсь со дня твоей смерти… Почему? – Он встал и, покачиваясь, подошёл ко мне. – Хоть сейчас скажи мне то, что я давно желаю от тебя услышать… Пожалуйста…

– Витя, – спокойно произнесла я, – ты же знаешь, что для меня ты только друг… Ты…

– Нет!!! – почти завизжал он, зажимая ладонями уши. – Ты лжёшь! Зачем встречалась со мной? – Он схватил меня за плечи.

– Ах, Витя, мысль, что мы встречаемся, ты сам придумал. Всё это время ты был для меня только другом. – Вспомни, я тебе ни разу не позволила себя поцеловать, потому что ты был мне просто другом.

– Лжёшь!!! – заходился в крике парень. – Ты должна любить меня, ведь я люблю тебя!

– Виктор! – теперь я схватила его и не сильно, но доходчиво встряхнула. – Успокойся!

Он нервно всхлипнул и обмяк. Я прижала его голову к груди и опустилась на колени. Так мы и сидели – он, прижавшись ко мне, и тихо всхлипывая, я же моля Бога о его прозрении. И мои молитвы были услышаны…

– Витя, сегодня последняя наша встреча. Но ты должен найти в себе силы и начать новую жизнь. Посмотри на кого ты стал похож… – с этими словами я подволокла его к зеркалу.

Он взглянул в зеркало, и глаза его вспыхнули каким-то новым серебристым огнём.

– Ё… – только и вымолвил он.

– Теперь знай, я всегда буду помнить тебя. Ты научил меня радоваться жизни. Прощай… – Я поцеловала его и прошла сквозь стену на улицу.

Резко взмахнув пару раз крыльями, я поднялась на крышу. Немного успокоив озноб, сотрясавший меня, понеслась приводить в порядок мозги своей подруге.

Квартира встретила абсолютной тишиной. В лёгком недоумении, пошла по коридору вглубь помещения. Из ванны послышался шум воды. Я крикнула подходя к двери:

– Тонька, это я. Ты там?

Но ответом мне был лишь шум воды. Прислушавшись, я различила ещё и всхлипывания. Рванув через дверь, я увидела примерно такую картину: из крана хлещет вода, а на полу в обнимку с полотенцем сидит Антонина и ревёт в тридцать три ручья. Метнувшись к ней, я в недоумении прошептала:

Дата добавления: 2015-07-13