Путевка на неделю на озеро Адриана, Монтана (во­семь ночей) — мистер и доктор Грей 6 страница

— Бедняга спит когда-нибудь?

Спит. — Кристиан удивленно поднимает брови. — Он просто делает свою работу, Анастейша, и делает очень хорошо. Джейсон — настоящая находка.

—Джейсон?

—Джейсон Тейлор.

Я-то думала, что Тейлор — его имя. Джейсон. Что ж, имя ему подходит — солидное, надежное. Почему-то я улыбаюсь.

—Ты без ума от Тейлора, — ворчит Кристиан, хмуро глядя на меня.

—Допустим. — Его замечание меня огорчает. — Но он не интересует меня как мужчина, если ты хмуришься из-за этого. Стоп.

Кристиан почти надул губы. Господи, иногда он такой ребенок...

— По-моему, Тейлор очень хорошо тебе служит. По­этому он мне симпатичен. Он надежный, добрый и вер­ный. У меня к нему платоническая симпатия.

— Платоническая? -Да.

— Ну ладно, платоническая. — Кристиан испытывает на вкус это слово и его значение. Я смеюсь.

— Ах, Кристиан, ради бога, пора тебе повзрослеть! Он раскрывает рот. удивленный моим замечанием, но

потом хмурится, словно обдумывает.

— Я стараюсь, — говорит он после паузы.

—Да, стараешься. Очень, — мягко говорю я, но тут же закатываю глаза от досады.

—Анастейша, знаешь, какие воспоминания ты пробу­ждаешь у меня, когда закатываешь глаза? — Он ухмы­ляется.

— Что ж, будешь хорошо себя вести, то, может, мы и освежим эти воспоминания.

Его рот складывается в ироничную улыбку.

—Хорошо себя вести? — Он удивленно поднимает брови. — Мисс Стил, почему вы решили, что я хочу их ос­вежить?

—Вероятно, потому, что когда я сказала об этом, ваши глаза зажглись, как рождественская елка.

—Ты уже так хорошо меня знаешь, — сухо бурчит он.

—Мне хотелось бы знать тебя еще лучше.

—И мне тебя, Анастейша, — отвечает он с нежной улыбкой.

—Спасибо, Мак. — Кристиан жмет руку Мак-Конне-лу и ступает на причал.

—Всегда рад помочь, мистер Грей. До свидания. Ана, рад был познакомиться.

Я робко пожимаю ему руку. Он наверняка знает, чем мы с Кристианом занимались на катамаране, когда он сходил на берег.

— Всего хорошего, Мак. Спасибо.

Он усмехается и подмигивает, чем вгоняет меня в краску. Кристиан берет меня за руку, и мы направляемся к променаду.

—Откуда Мак родом? — интересуюсь я, вспомнив его акцент.

—Из Ирландии... Северной Ирландии, — поправляет­ся Кристиан.

—Он твой друг?

—Мак? Он работает на меня. Помогал строить «Грейс».

— У тебя много друзей? Он хмурит брови.

— Да нет. При моих занятиях... Я не культивирую дружбу. Разве что... — Он осекается и хмурится еще сильнее. Я понимаю, что он хотел упомянуть миссис Ро­бинсон.

— Проголодалась? — спрашивает он, желая сменить м'му.

Я киваю. Вообще-то, я умираю с голода.

— Ладно, поедим там, где я оставил машину.

Возле порта есть маленькое итальянское кафе «Би'с». I "но напоминает мне одно заведение в Портленде — не-| олько столиков и кабин, лаконичный современный де­кор, на стене — большая черно-белая фотография фиесты hi чала прошлого столетия.

Мы с Кристианом сели в кабине, изучая меню и потя­гивая восхитительное легкое фраскати. Я поднимаю голо­ву, сделав свой выбор, и вижу, что Кристиан задумчиво глядит на меня.

— Что? — спрашиваю я.

— Ты отлично выглядишь, Анастейша. Свежий воздух тебе на пользу.

Я краснею.

— Честно говоря, у меня немного обветрилось лицо. По день прошел чудесно. Спасибо тебе.

Его глаза теплеют. Он улыбается.

— Всегда пожалуйста, — бормочет он.

—Можно я задам тебе вопрос? — Я решаю провести небольшое расследование.

—Сколько угодно, Анастейша. Ты сама знаешь. — Как он восхитительно выглядит!

— Кажется, у тебя мало друзей. Почему? Он пожимает плечами и хмурится.

— Я ведь сказал тебе, что у меня нет времени. У меня есть деловые партнеры — хотя эти отношения очень дале­ки от дружбы. У меня есть семья. Вот и все. Не считая Элены.

Упоминание этой сучки я игнорирую.

—У тебя совсем нет друзей твоего возраста, чтобы ты мог встречаться с ними и выпускать пар?

—Анастейша, ты сама знаешь, как я люблю выпускать пар. — Кристиан кривит губы. — Еще я работаю, строю свой бизнес. — Он все-таки озадачен. — Вот и все, что я делаю, — за исключением парусного спорта и редких по­летов.

Даже в колледже их не было?

— В общем, нет.

— Значит, только Элена? Он осторожно кивает.

— Вероятно, тебе одиноко.

Его губы складываются в грустную улыбку.

— Что ты будешь есть? — спрашивает он, меняя тему.

— Мне хочется ризотто.

— Хороший выбор. — Кристиан подзывает официанта, заканчивая этот разговор.

Ужин заказан. Я ерзаю на стуле и гляжу на свои паль­цы. Мне надо воспользоваться тем, что Кристиан распо­ложен к беседе.

Надо выспросить у него, чего он ожидает, чего ему... хм... хочется.

— Анастейша, в чем дело? Скажи мне. Я гляжу в его озабоченное лицо.

— Говори. — Он уже не спрашивает, а приказывает; его озабоченность перерастает во что-то другое. В страх? В гнев?

Я набираю полную грудь воздуха.

— Я просто беспокоюсь, что тебе этого недостаточно. Ну, понимаешь... чтобы выпускать пар.

Его челюсть напрягается, взгляд жесткий.

— Разве я давал тебе повод думать, что этого недоста­точно?

— Нет.

— Тогда с чего ты взяла?

— Я знаю, какой ты. Что тебе... э-э... требуется, — за­пинаясь, лепечу я.

Он закрывает глаза и трет лоб своими длинными паль­цами.

— И что мне теперь делать? — Его голос звучит злове­ще мягко, словно он рассержен. От страха я холодею.

— Нет, ты меня не понял. В последние дни ты был за­мечательный. Но я надеюсь, что не вынуждаю тебя идти против собственной природы, притворяться.

— Я — это я, Анастейша, во всех пятидесяти оттенках моей порочности. Да, мне приходится перебарывать дик­таторские замашки... но такова моя натура, так я строю свою жизнь. Да, я рассчитываю, что ты будешь вести себя определенным образом. Когда ты отказываешься, это од­новременно тяжело и интересно. Мы все-таки делаем то, что мне нравится. Вчера, после твоей возмутительной вы­ходки на аукционе, ты позволила мне отшлепать тебя. — Он нежно улыбается. — Мне нравится тебя наказывать. Не думаю, что это желание когда-нибудь пройдет... но я стараюсь, работаю над собой, и это не так трудно, как я думал.

Я краснею и ежусь, вспоминая наш тайный визит в его комнату в родительском доме.

— Я не возражала, — шепчу я с робкой улыбкой.

— Знаю. — Его губы растягиваются в неуверенной улыбке. — Я тоже. Но позволь тебя заверить, Анастейша, что все это для меня в новинку и что последние несколько дней стали лучшими в моей жизни. Я не хочу ничего ме­нять.

Ого!

В моей жизни они тоже были лучшими, это точ­но, — лепечу я, ион широко улыбается. Моя внутренняя богиня бурно кивает — и подталкивает меня локтем; да­вай, давай! — Так ты не хочешь водить меня в свою игро­вую комнату?

Он бледнеет и тяжело вздыхает; все следы веселья ис­чезли.

— Нет, не хочу.

— Почему? — шепчу я. Не такого ответа я ожидала. Да-да, вот он — маленький укол разочарования.

Моя внутренняя богиня топает ногой и надувает губы, как сер­дитый малыш.

—Ты ушла от меня как раз оттуда, когда мы там были в последний раз, — спокойно говорит он. — Я боюсь все­го, что могло бы побудить тебя снова меня бросить. Когда ты ушла, я был раздавлен, я уже говорил тебе об этом. Я не хочу повторения той ситуации. Ты мне нужна. — В его серых глазах вижу искренность.

—По-моему, это несправедливо. Твоя постоянная за­бота о том, как я себя чувствую, — ведь это очень утоми­тельно. Ты столько всего переменил ради меня... Я счи­таю, что тоже должна как-то пойти навстречу тебе. Не знаю, может... попробуем... какие-нибудь ролевые игры.

Я произнесла это, запинаясь, а мое лицо стало одного цвета со стенами игровой комнаты.

Почему мне так трудно говорить об этом? Я уже по-всякому трахалась с этим мужчиной, мы проделывали ве­щи, о которых я и не слышала еще месяц назад, даже не предполагала, что такое возможно... Но все-таки самое трудное — говорить с ним об этом.

— Ана, ты идешь мне навстречу даже больше, чем ты думаешь. Пожалуйста, прошу тебя, не думай об этом.

Беззаботный Кристиан исчез. Теперь я вижу в его гла­зах тревогу, и это ранит мне душу.

—Малышка, это были всего лишь одни выходные, — продолжает он. — Подожди немного. Когда ты ушла, я много думал о нас. Нам требуется время. Ты должна до­верять мне, а я — тебе. Может, со временем мы сумеем вернуться к прежним штукам, но сейчас ты мне нравишь­ся такая, какая ты есть. Мне приятно видеть тебя счаст­ливой, беззаботной и спокойной, зная, что я причастен к этому. Я никогда еще... — Он замолкает и проводит ру­кой по волосам. — Прежде чем бегать, нам надо научить­ся ходить. — Внезапно он усмехается.

—Что тебя так развеселило?

—Флинн. Он постоянно говорит эту фразу. Я не ду­мал, что стану его цитировать.

—Получается, «флиннизм»?

—Верно, — смеется Кристиан.

Появляется официант с закусками и брускеттой, разго­вор сходит на нет, и Кристиан успокаивается.

Но когда перед нами ставят удивительно большие та­релки, я невольно вспоминаю, каким сегодня был Кри­стиан — беззаботный, веселый, раскованный. Сейчас он опять смеется, и это хорошо.

Я с облегчением вздыхаю, когда он принимается рас­спрашивать меня о местах, где я бывала. Разговор полу­чается короткий, ведь я не была нигде, кроме Соединен­ных Штатов. А вот сам Кристиан уже объехал весь мир. Мы незаметно переходим на легкую болтовню, обсуждая все места, которые он посетил.

После вкусного и сытного ужина Кристиан везет нас назад, в «Эскалу», под задушевное пение Евы Кэссиди. Я получаю возможность спокойно подумать. День был умопомрачительный: доктор Грин; наш совместный душ; признание Кристиана; занятия любовью в отеле и на ка­тамаране; покупка автомобиля. Даже сам Кристиан ока­зался совсем другой, не такой, как прежде. Он словно от­крывал для себя что-то новое или избавлялся от чего-то — трудно сказать.

Кто знал, что он может быть таким милым? А сам-то он знал?

Я смотрю на него. Кажется, он тоже погружен в свои мысли. И тут меня поражает, что он, вообще-то, никогда не был подростком — во всяком случае, нормальным. Я ка­чаю головой.

Мои мысли возвращаются к балу и танцу с доктором Флинном. Я вспоминаю, как Кристиан испугался, что Флинн все мне рассказал. Кристиан до сих пор что-то от меня скрывает. Как мы сможем в таких условиях продви­гаться дальше?

Он думает, что если я узнаю его до конца, то его бро­шу. Он думает, что я его брошу, если он предстанет пе­редо мной таким, как он есть. Ох, такой он сложный че­ловек...

Чем ближе мы подъезжаем к дому, тем напряженнее Кристиан становится. Он всматривается в боковые улоч­ки и тротуары, его глаза шарят везде и всюду, и я знаю, что он высматривает Лейлу. Я делаю то же самое. Под подозрением оказывается каждая молодая брюнетка, но Лейлу мы не видим.

Когда он въезжает в гараж, его рот смыкается в угрю­мую линию. Удивительно, зачем мы вернулись сюда, если он так беспокоится? В гараже мы видим Сойера. Искале­ченная «Ауди» исчезла. Кристиан ставит свою машину рядом с внедорожником, и Сойер подходит, чтобы от­крыть мне дверцу.

—Здравствуйте, Сойер, — здороваюсь я.

—Зравствуйте, мисс Стил, мистер Грей, — кивает он.

—Ничего? — спрашивает Кристиан.

—Нет, сэр.

Кристиан кивает, берет меня за руку и ведет к лифту. Я вижу, что его мозг лихорадочно работает — он расстро­ен. В лифте он поворачивается ко мне.

—Ты не должна выходить отсюда одна. Ты поняла? — рычит он.

—Ладно.

Господи, этого еще не хватало! Но его строгость вызы­вает у меня улыбку. Я мысленно хвалю себя за терпение и понимание. Еще неделю назад я бы ужасно расстроилась, если бы он говорил со мной таким тоном. Но теперь я знаю его гораздо лучше. Таков его механизм совладания, копинг-механизм. Сейчас он испытывает стресс из-за Лейлы. Он любит меня и хочет защитить.

—Что тут забавного? — бормочет он с легким удивле­нием.

—Не что, а кто. Ты.

Я? Мисс Стил, что во мне забавного? — Он надува­ет губы.

Как это сексуально!

—Не надувай губы.

—Почему? — Он удивлен еще больше.

Потому что на меня это действует так же, как на те- и пот это. — Я прикусываю губу.

Он поднимает брови, удивленный и довольный одно-|ременно.

— Правда? — Он снова выпячивает губы и, наклонив­шись, целует меня, быстро и невинно.

Я тянусь к нему губами, и, когда наши губы соприкаса­ются, природа поцелуя меняется за наносекунду — по моим жилам проносится огонь и влечет меня к нему.

Внезапно мои пальцы погружаются в его волосы, а Кристиан хватает меня, прижимает к стене кабины, ладо-пи обхватывают мое лицо, а наши языки сталкиваются друг с другом. Я не знаю, может, узкие пределы лифта де­лают все более реальным, но я физически чувствую его жажду, его тревогу, его страсть.

Черт побери, я хочу его, хочу здесь, немедленно!

Лифт останавливается, дверцы открылись. Наш поце­луй прерван, но Кристиан все еще прижимает меня бед­рами к стенке; я чувствую его эрекцию.

— Уф, — бормочет он, тяжело дыша.

— Уф! — повторяю я, набирая в легкие желанный воздух. Он смотрит на меня огненным взглядом.

— Что ты со мной делаешь, Ана! — Он проводит боль­шим пальцем по моей нижней губе.

Краешком глаза я вижу, как Тейлор отходит назад, ис­чезает из моего поля зрения. Я встаю на цыпочки и целую Кристиана в уголок его красиво вылепленного рта.

— Что ты со мной делаешь, Кристиан!

Он делает шаг назад и берет меня за руку. Его глаза по­темнели, подернулись туманом.

— Пошли, — командует он.

Тейлор деликатно стоит в стороне, ждет нас.

— Добрый вечер, Тейлор, — сердечно здоровается Кристиан.

— Здравствуйте, мистер Грей, мисс Стил.

—Вчера я была миссис Тейлор. — Я улыбаюсь Тейлору.

—Это приятно, мисс Стил, — преодолев смущение, от­вечает он.

—Я тоже так считаю.

Кристиан крепче сжимает мне руку и хмурится.

— Если вы закончили беседовать, я бы хотел обсудить обстановку.

Он сердито смотрит на Тейлора. Тот неловко пожимает плечами, а я досадую на себя. Я преступила черту.

—Извините, — говорю я Тейлору одними губами. Он снова пожимает плечами и мягко улыбается, а я повора­чиваюсь и иду за Кристианом.

—Я сейчас вернусь. Мне нужно поговорить с мисс Стил, — говорит Кристиан Тейлору, и я понимаю, что меня ждет нагоняй.

Кристиан ведет меня в свою спальню и закрывает дверь.

— Никакого флирта с обслугой, Анастейша, — строго говорит он.

Я раскрываю рот, чтобы сказать что-то в свою защиту, потом закрываю, потом опять раскрываю.

—Я не флиртовала. Я просто дружески разговарива­ла—в этом разница.

—Не разговаривай дружески с обслугой и не флиртуй. Я этого не люблю.

Да, прощай, беззаботный Кристиан...

—Извини, — бормочу я и гляжу на свои пальцы. Весь день он не заставлял меня чувствовать себя провинив­шимся ребенком. А он берет меня за подбородок и при­поднимает его, чтобы я посмотрела ему в глаза.

—Ты ведь знаешь, какой я ревнивый, — шепчет он.

—Кристиан, у тебя нет причин ревновать. Я телом и душой принадлежу тебе.

Он моргает, словно ему трудно это понять. Потом на­клоняется и быстро целует, но без той страсти, которая охватила нас в лифте.

— Я ненадолго. Устраивайся как дома, — угрюмо гово­рит он и уходит. А я остаюсь в его спальне, смущенная и обалдевшая.

«С какой стати ему ревновать меня к Тейлору?» Я не­доверчиво трясу головой.

Я гляжу на будильник — уже девятый час. Надо приго­товить одежду на завтра, ведь мне на работу. Я иду на­верх, в свою комнату, и открываю шкаф-купе. Он пуст. Вся одежда исчезла. Не может быть! Кристиан поймал меня на слове и забрал всю одежду. Черт!..

Мое подсознание сердито сверкает глазами. «Что ж, так тебе и надо с твоим длинным языком».

Почему он поймал меня на слове? Мне приходят на ум слова матери: «Мужчины так буквально все понимают, милая». Надувшись, смотрю на пустой шкаф. Там ведь были и симпатичные вещи, например, серебристое пла­тье, которое я надевала на бал.

Я уныло бреду в спальню. Постой-ка, что происходит? Пропал айпад. Где мой «мак»? О нет! Прежде всего в го­лову приходит неприятная мысль, что их украла Лейла.

Я бегу вниз и возвращаюсь в спальню Кристиана. На столике возле кровати лежат и «мак», и айпад, и мой рюкзак. Все здесь.

Я открываю дверцу шкафа. Моя одежда здесь, вся, вместе с одеждой Кристиана. Когда это случилось? Поче­му он никогда меня не предупреждает о таких вещах?

Я поворачиваюсь. Он стоит в дверях. Лицо угрюмое.

—А, они все перенесли, — рассеянно бормочет он.

—В чем дело? — спрашиваю я.

—Тейлор считает, что Лейла проникла в апартаменты через аварийный выход. Должно быть, у нее есть ключ. Заменили все замки. Тейлор с помощниками проверили каждую комнату. Ее тут нет. — Он замолкает и проводит рукой по волосам. — Как мне хочется узнать, где она. Ведь ей срочно нужна помощь. А она ускользает от нас.

Он хмурится, и вся моя злость исчезает. Я обнимаю его. Он тоже берет меня за плечи и целует в макушку.

—Что ты сделаешь, когда ее найдешь?

—У доктора Флинна есть место.

—А что там с ее мужем?

Он отказался от нее, — с горечью отвечает Кристи­ан. — Ее семья живет в Коннектикуте. Кажется, она тут совсем одна.

— Печально.

— Ничего, что все твои вещи перенесены сюда? Я хочу, чтобы мы с тобой жили в одной комнате.

Эге, быстрая смена темы...

— Хорошо.

— Мне хочется, чтобы ты спала со мной. Тогда мне не снятся кошмары.

У тебя бывают кошмары? -Да.

Я еще крепче обнимаю его. Мое сердце разрывается от жалости.

—Вот только я приготовлю одежду на завтра. Чтобы утром не опоздать на работу, — говорю я.

—На работу! — восклицает Кристиан, как будто это неприличное слово, и, разжав свои объятья, сердито смот­рит на меня.

—Да. на работу, — отвечаю я. смущенная его реак­цией.

Он глядит на меня с удивлением и гневом.

— Но Лейла — ведь она в городе. — Некоторое время он молчит. — Я не хочу, чтобы ты ходила на работу.

Что?

—Но это смешно, Кристиан. Я должна работать.

—Нет.

—У меня новая работа, и она мне нравится. Конечно, я должна пойти на работу. — «Что еще он выдумывает?»

—Нет, — сердито повторяет он.

—Ты думаешь, я останусь тут бить баклуши, а ты на своей работе будешь хозяином вселенной?

Честно говоря, да.

«Ох, Грей, Грей, Грей... дай мне силы!»

—Кристиан, мне надо работать.

—Нет.

—Да. Надо. — Я повторяю медленно и внятно, словно ребенку.

Он хмуро глядит на меня.

—Это небезопасно.

—Кристиан, мне нужно зарабатывать себе на жизнь. Все будет хорошо.

—Нет, тебе не нужно зарабатывать на жизнь — и отку­да ты знаешь, что все будет хорошо? — Он почти кричит.

Что он имеет в виду? Он намерен содержать меня? Ну, это даже не смешно. Сколько я его знаю, пять недель? Он злится, глаза сверкают, но мне плевать.

— Ради бога, Кристиан, пойми: Лейла стояла возле твоей кровати и не причинила мне вреда. И мне надо ра­ботать, да, надо. Я не хочу зависеть от тебя. Мне нужно выплачивать ссуду на учебу.

Его губы сжимаются в тонкую линию, а я упираю руки в бока. Я намерена стоять на своем. Что он себе вообра­жает?

—Я не хочу, чтобы ты завтра ходила на работу.

—Это не твое дело, Кристиан. Не тебе решать.

Он проводит рукой по волосам и глядит на меня. Се­кунды, минуты мы глядим друг на друга.

—Сойер пойдет с тобой.

—Кристиан, это лишнее. Ты ведешь себя неразумно.

—Неразумно? — рычит он. — Либо он идет с тобой, либо я действительно поступлю неразумно и запру тебя здесь.

Он этого не сделает. Или сделает?..

—Как?

—О-о, я найду способ. Не вынуждай меня на крайности.

—Ладно-ладно! — соглашаюсь я и выставляю перед собой ладони, успокаивая его. Черт возьми, Пятьдесят вернулся назад, на всю катушку...

Мы стоим, хмурясь друг на друга.

— О'кей, Сойер может завтра поехать со мной, если тебе так спокойнее, — уступаю я, закатывая глаза.

Кристиан щурится и с грозным видом делает шаг ко мне. Я немедленно отступаю. Он останавливается, взды­хает, закрывает глаза и проводит обеими руками по воло­сам. Ой-ой, Пятьдесят очень сильно взвинчен.

— Хочешь, я устрою тебе экскурсию? «Экскурсию? Шутишь?»

—Давай, — с опаской бормочу я. Очередная смена те­мы — вернулся мистер Ртуть. Кристиан протягивает руку и, когда я берусь за нее, ласково сжимает мои пальцы.

—Я не собирался пугать тебя.

—Ты и не напугал. Я просто была готова убежать.

—Убежать? — Кристиан широко раскрывает глаза.

—Я пошутила! — О господи!

Он выводит меня из шкафа, и я с минуту стою, чтобы успокоиться. В моем теле бушует адреналин — нелегко вступать в конфликт с Греем.

Он ведет меня по квартире, показывает комнаты. Я с удивлением узнаю, что наверху, кроме игровой и трех гостевых комнат, расположены покои, где живут Тейлор и миссис Джонс, — кухня, просторная гостиная и спальни. Миссис Джонс все еще гостит у сестры в Портленде.

Внизу мое внимание привлекает комната напротив его кабинета — с огромным плазменным телевизором и игро­выми консолями. Там уютно.

—У тебя тут есть ХЬох? — усмехаюсь я.

—Да, но я в нем не силен. Элиот всегда меня обыгры­вает. Забавно было, когда ты подумала, что это и есть моя игровая комната. — Он смеется, уже забыв про гнев. Слава богу, к нему вернулось хорошее настроение.

—Я рада, что вы находите меня забавной, мистер Грей, — высокомерно заявляю я.

—Вы такая и есть, мисс Стил, — если, конечно, не ве­дете себя несносно.

—Обычно я веду себя несносно, когда вы ведете себя неразумно.

—Я? Неразумно?

—Да, мистер Грей. «Неразумно» можно даже доба­вить, как ваше среднее имя.

—Не вижу причин для этого.

—Напрасно. Вам очень это подходит.

—По-моему, тут возможны разные мнения, мисс Стил.

—Мне интересно было бы узнать профессиональное мнение доктора Флинна.

Кристиан усмехается.

—Я думала, что Тревельян — твое второе имя.

—Нет. Фамилия. Тревельян-Грей.

—Но ты им не пользуешься.

—Так слишком длинно. Пойдем, — командует он.

Из телекомнаты мы проходим через большую комнату в основной коридор. По дороге заглядываем в подсобку и импозантный винный погребок. И вот мы — в большом, прекрасно оборудованном кабинете Тейлора (мы входим, и Тейлор встает). Там стоит стол для совещаний на шесть человек. Над одним из рабочих столов — полка с монито­рами. Я и не подозревала, что в квартире есть видеонаблюдепие CCTV. Камеры мониторят балкон, лестничный колодец, грузовой лифт и фойе.

— Привет, Тейлор. Я тут устроил экскурсию для Ана-стейши.

Тейлор кивает, но без улыбки. Наверное, он тоже полу­чил выговор. Почему же он тогда еще работает? Я улыба­юсь ему, он вежливо кивает. Кристиан опять хватает меня за руку и ведет в библиотеку.

— Здесь ты уже была. — Кристиан открывает дверь. Я вижу зеленое сукно бильярдного стола.

—Сыграем? — предлагаю я. Кристиан удивленно улыбается.

—Давай. Ты уже играла когда-нибудь?

—Несколько раз.

Он наклоняет набок голову и прищуривается.

— Ты безнадежная лгунья, Анастейша. Ты либо не иг­рала никогда, либо...

Я облизываю губы.

—Боишься проиграть?

—Такой маленькой девочке? — Кристиан добродушно фыркает.

—Пари, мистер Грей.

—Вы так уверены в себе, мисс Стил? — Он недоверчи­во усмехается. — Какое предлагаете пари?

—Если я выиграю, ты снова отведешь меня в игровую комнату.

Он глядит на меня так, словно не верит своим ушам.

—А если выиграю я? — спрашивает он после затянув­шегося молчания.

—Тогда тебе выбирать.

Скривив губы, он обдумывает ответ.

—Ладно. — Он усмехается. — Во что ты хочешь иг­рать: в пул. снукер или карамболь?

—В пул. В другие я не умею.

Из шкафчика, висящего под одной из книжных полок. Кристиан достает большой кожаный футляр. В нем на бархатных гнездах лежат шары. Быстро и ловко он выкла­дывает шары на сукно. Кажется, я никогда еще не играла в бильярд на гаком большой столе. Кристиан вручает мне кий и кусочек мела.

—Разобьешь? — Он — сама галантность. Еще он зада­ется — думает, что выиграет.

—Конечно.

Я натираю мелом кончик кия и сдуваю излишек — гля­дя из-под ресниц на Кристиана. Его глаза сразу темнеют. Я нацеливаюсь на белый шар и быстрым четким движе­нием бью в средний шар треугольника с такой силой, что полосатый шар крутится и плюхается в правую верхнюю лузу. Остальные шары разбегаются по столу.

Я выбираю полосатые, — сообщаю я невинным то­ном Кристиану. Он удивленно усмехается.

— Пожалуйста, — вежливо соглашается он.

Я ухитряюсь забить в лузу один за другим еще три ша­ра. Внутри меня все ликует. В этот момент я невероятно благодарна Хосе, что он научил меня играть в пул, при­чем прилично. Кристиан наблюдает за моими действиями с бесстрастным видом, но его удивление явно нарастает. Я на волосок промахиваюсь мимо зеленого полосатого.

— Знаешь, Анастейша, я готов весь день стоять тут и смотреть, как ты наклоняешься над биллиардным столом и ловко обращаешься с кием, — с восторгом говорит он.

Я смущаюсь. Слава богу, я в джинсах. Он усмехается. Негодяй, хочет отвлечь меня от игры! Между тем он стя­гивает через голову кремовый свитер, бросает его на спинку стула и с усмешкой идет к столу, чтобы вступить в игру.

Он низко наклоняется над столом. У меня пересыхают губы. А, теперь понимаю, что он имел в виду. Кристиан в облегающих джинсах и белой майке, вот так наклонив­шийся — да, это нечто... Я буквально теряю нить игры. Он быстро забивает четыре чистых, но потом ошибается и посылает в лузу свой шар.

— Досадная ошибка, мистер Грей, — с насмешкой го­ворю я.

Он усмехается.

— Ах, мисс Стил, я всего лишь простой смертный. Ка­жется, ваша очередь.

— Надеюсь, вы мне не подыгрываете?

— Ну нет. Я задумал такой приз, что хочу выиграть, Анастейша. — Он небрежно пожимает плечами. — К то­му же я всегда хочу выигрывать.

Я смотрю на него, прищурившись. Ладно, тогда бере­гись! Я так рада, что надела белую блузку с большим вы­резом. И теперь я хожу вокруг стола и низко наклоняюсь при любом удобном случае — даю Кристиану возможность налюбоваться моим задом и низким вырезом. Двое влюб­ленных могут играть в эту игру. Я поднимаю на него глаза.

— Я знаю, что ты делаешь, — шепчет он с потемневшим от страсти взором.

Я кокетливо наклоняю голову, ласкаю кий, медленно вожу по нему ладонью.

— А, я просто выбираю, по какому шару ударить, — бормочу я рассеянно.

Наклониввшсь, я направляю оранжевый полосатый на более удобную позицию. Потом встаю прямо перед Кри­стианом и добираю остальное с нижнего положения. Сле­дующий удар я делаю, наклонившись над столом. Я слы­шу, как Кристиан шумно вдыхает, и, конечно, промахи­ваюсь. Черт побери!..

Он подходит ко мне, когда я еще не успеваю выпря­миться, и кладет руку на мой зад. Хм-м...

— Мисс Стил, вы нарочно крутите вот этим, чтобы ме­ня подразнить? — И он больно шлепает меня. Я охаю.

—Да, — бормочу я, потому что он угадал.

—Будь осторожнее со своими желаниями, детка.

Я тру место удара, а он идет к другому концу стола, на­клоняется и бьет. Он попадает в красный шар, и тот пада­ет в левую боковую лузу. Он целится в желтый, верхний справа, и мажет. Я усмехаюсь.

— Сейчас пойдем в Красную комнату, — дразню я его. Он лишь поднимает брови и велит мне продолжать.

Я быстро расправляюсь с зеленым полосатым и каким-то чудом ухитряюсь сбить последний оранжевый полосатый.

— Назови свою лузу, — бормочет Кристиан так, словно говорит о чем-то еще, темном и неуправляемом.

Верхняя левая. — Я целюсь в черный, задеваю его, но мажу. Шар отлетает. Проклятье!

Кристиан с коварной ухмылкой наклоняется над сто­лом и быстро решает судьбу двух оставшихся одноцвет­ных. Затаив дыхание, я смотрю на него, на его гибкое те­ло. Он выпрямляется и натирает мелом кий. Его глаза бу­квально прожигают меня.

— Если я выиграю... Ну?

— Я хочу отшлепать тебя, а потом трахнуть на этом бильярдном столе.

Черт побери!.. У меня заходятся в сладкой судороге все мышцы в животе.

— Верхняя правая, — бормочет он, нацеливается на черный и наклоняется, чтобы сделать удар.

Глава39

С непринужденной грацией Кристиан посылает бе­лый шар — тот скользит по столу, целует черный, и ох-как-медленно черный катится, замирает на краю и, наконец, падает в верхнюю правую лузу бильярд­ного стола. Проклятье.

Кристиан выпрямляется, а его губы расплываются в торжествующей улыбке — мол, теперь-Стил-ты-моя. Положив кий, он небрежно направляется ко мне — в бе­лой майке и джинсах, с взъерошенными волосами. Он по­хож не на генерального директора холдинга, а на хулигана из бедного квартала. Черт побери, он офигительно сек­суален.

—Ты ведь умеешь достойно проигрывать, верно? — бормочет он, едва сдерживая усмешку.

—Зависит от того, как больно ты меня отшлепаешь, — шепчу я, вцепившись для поддержки в кий. От забирает кий, кладет его в сторону, цепляет указательным пальцем за ворот моей блузки и тянет к себе.

Дата добавления: 2015-07-13