Путь к рассвету. 12 страница

- Кто знает? – добавила Деленн. – Если ситуация изменится к лучшему – может быть, настанет день, когда тебе удастся встретиться с императором лицом к лицу.

- И разве это не будет замечательно, - резюмировал Гарибальди.

--------- Глава 12 ---------

Генерал Рийс явился к Премьер-министру, чтобы позавтракать вместе с ним, и обнаружил, что Дурла пребывает в весьма мрачном настроении.

- Какие-нибудь проблемы, сэр? – спросил Рийс.

Дурла держал в руках свиток, пристально глядя на него. Затем осторожно отложил пергамент в сторону и взглянул на Рийса.

- Генерал, - сказал он после некоторого молчания, - моя жена, Мэриэл, больше не будет сопровождать нас. Я желаю, чтобы она как можно скорее вернулась на Приму Центавра.

- Она заболела? – заботливо спросил Рийс.

- Можно сказать, да.

- Вот как, - сказал Рийс.

- Я считаю, что ей следует отправиться домой. Лицезреть мощь нашего флота оказалось слишком волнительно для нее.

- Вот как, - снова сказал Рийс.

- Более того, - продолжил Дурла, - я думаю, будет лучше, если она поживет некоторое время в изоляции. Меня беспокоит то, что она может сказать или сделать.

- И что же она может сказать или сделать? – поинтересовался Рийс.

Дурла посмотрел на него мрачно и серьезно.

- Нечто крайне нежелательное. Нечто такое, что, будучи произнесено устами любой другой женщины, можно было бы счесть доказательством измены родине. Но в устах жены Премьер-министра? Эти слова просто подорвут преданность мне моего народа. Я не допущу этого, Генерал. Я не допущу, чтобы меня срезала собственная жена.

- Это вполне понятно, Первый Министр, - здравомысляще сказал Рийс. Достигнув таких высот, он уже умел достаточно ловко читать между строк... и потому поинтересовался про себя, почему Дурла не стал намекать, что с этой женщиной по пути на родину вполне мог бы произойти какой-нибудь несчастный случай. Впрочем, Рийс вовсе не жаждал получить от Премьер-министра каких-либо пожеланий, пусть даже тщательно замаскированных, на этот счет. Ему требовались ясные и четкие приказы. Иначе он бы все равно не знал, как ему реагировать на зловещие намеки, если бы они прозвучали. Ведь в конце концов, он солдат, а не убийца.

Последующие слова Дурлы, однако, избавили его от неприятной перспективы размышлять над подобными материями.

- Из того, что она шептала во сне, и из того, что она говорила наяву... Я пришел к выводу, что сам император внимательно следит за ее судьбой.

- Я полагал, что император презирает ее, - сказал пораженный Рийс.

Дурла пожал плечами, демонстрируя, что он и сам не меньше Рийса озадачен по этому поводу.

- Кто же в состоянии предугадать, что за результат мы узрим как итог умственных усилий императора... Да и вообще, возможны ли для его ума такие усилия. – Дурла искренне рассмеялся своей попытке пошутить, но Генерал в ответ позволил себе лишь не более чем вымученную улыбку, и Премьер-министр тут же одернул себя. Совершенно сухим и деловым тоном он продолжил: – Так что прошу вас позаботиться, чтобы моя жена и в самом деле находилась в изоляции. Я хочу, чтобы она ни с кем не контактировала. Я хочу, чтобы она никому не посылала сообщений. Я полагаю, ей нужно время, чтобы освоиться с нынешним положением дел и примириться с ним.

- Как пожелаете, Первый Министр.

Дурла улыбнулся.

- Бывают моменты, Генерал, когда мне кажется, что лишь вы один полностью понимаете мои заботы.

- Вы желаете возродить величие Примы Центавра, - сказал Рийс. – Вы видите наше будущее как огромный величественный монумент. И естественно, вы должны отсечь все, что не соответствует вашему видению.

- Да, да. Именно так, - вздохнул Дурла, словно с облегчением.

Затем он поднялся и вышел на огромный застекленный эркер, с которого открывалась панорама всего взлетного поля. Там, в лучах утреннего солнца, поблескивали звездные корабли. Их было, конечно, далеко не так много, как в его сне. Но тем не менее достаточно внушительное количество. Да и кроме того, его видения всегда относились к будущему, а не к прошлому и даже не к текущему моменту.

А там, в будущем, эта верфь заработает в полную силу. Эти размышления укрепили убежденность Дурлы в том, что остановить их не в силах ничто. Он держит будущее в своих руках.

Своих руках?

Дурла взглянул на Рийса. Генерала Рийса, который поведет их войска в битву, и потому покроет себя великой славой. Генерала Рийса, который должен просто выполнять приказы, и потому не может – не должен – оказаться в числе тех, кто принимает решения.

Но пока еще оставалась вероятность того, что когда начнется битва, именно Генерал Рийс станет тем, кого будут помнить потомки. Конечно, если верить его снам, именно Дурла станет великим героем, чье имя будут чествовать до скончания времен, но все-таки где-то в глубине подсознания он всегда ощущал некоторые сомнения.

И теперь ему все стало ясно. Генерал Рийс возглавил атаку, Генерал Рийс направил наш флот, Генерал Рийс проложил дорогу к...

Нужно, чтобы все помнили, кто на самом деле отвечал за все.

- Генерал, - резко сказал Дурла, - я решил, что сейчас самое время раз и навсегда прояснить некоторые вопросы. Только один человек должен иметь доступ к кодам нашей решающей атаки.

Тень неуверенности пробежала по лицу Рийса.

- Пардон, сэр?

- К кодам нашей атаки. К кодам запуска, - сухо пояснил Дурла. – Когда все наши корабли выдвинутся на позиции, конечный закодированный сигнал, подтверждающий начало атаки, должен исходить от меня. Наш флот не должен реагировать ни на чей другой голос.

Рийс медленно поднялся с места, выпрямляясь, как гигантская кошка, замыслившая атаку. Свой взгляд при этом он не сводил с Дурлы.

- Первый Министр, - сказал он медленно, - с самым величайшим уважением... но эти коды должны также быть в руках командующего флотом.

- То есть в ваших руках.

- Да. Я буду на посту. А вы нет... или, по крайней мере, вас не должно быть в командной рубке, потому что вы слишком важны для будущего Примы Центавра. В идеале, вы должны послать сигнал мне, а я в свою очередь, ретранслирую его на весь флот...

- И тем самым, принятие конечного решения о нанесении удара останется в ваших руках. Я не нахожу это приемлемым.

Рийс посуровел.

- Первый Министр, я должен спросить... Было ли в моих действиях, или в моих приказах что-нибудь такое, что навело вас на мысль о том, будто я недостоин доверия?

- Это чересчур категоричный вывод, - сказал Дурла, стараясь говорить как можно более мягко. – Но я не собираюсь испытывать судьбу, проверяя, не ошибся ли я, избрав вас как своего ближайшего сподвижника. Именно мои провидения, мои сны завели нас настолько далеко, Генерал Рийс. И именно мой голос храбрые воины нашей Республики должны услышать, когда они ринутся в бой против наших врагов, объединившихся в Межзвездный Альянс. И именно так и будет.

Дурле стало интересно, до какой степени будет упорствовать Рийс в своих возражениях. Он ожидал достаточно многословных аргументов по этому поводу. Но при этом определенно рассчитывал, что ему не придется снимать Рийса с его поста. Генерал не раз уже доказывал свою лояльность.

К счастью, опасениям Дурлы не суждено было сбыться, поскольку Рийс поклонился, не слишком низко, и сказал:

- Если таково желание Премьер-министра, так тому и быть.

- Благодарю вас, Генерал, - сказал Дурла и позволил себе улыбнуться. Он еще раз выглянул в окно, любуясь на флот. – Великолепно, не правда ли? – Он вздохнул. – И подумать только, эти глупые Дома Примы Центавра полагали, будто мне потребуется их содействие, чтобы создать все это. Они не понимали, сколь многое может быть достигнуто вопреки, а не благодаря им.

Рийс ничего не ответил.

Дурла обернулся к нему, чувствуя, что затянувшееся молчание носит несколько неодобрительный характер.

- Есть проблемы, Генерал?

- Раз уж вы меня об этом спросили, Первый Министр... Я считаю, что ваша затянувшаяся кампания против глав Домов, и против самих Домов, была несколько... - казалось, он подыскивает нужное слово. – Неудачной.

- Вот как.

- Многие погибли. Многие ушли в подполье. Я считаю, что вы сослужили себе не самую лучшую службу.

- Возможно, - сказал Дурла, пожимая плечами. – Но при этом я показал всем, что для меня не может быть фаворитов. Они встали у меня на пути, Генерал. А те, кто встает у меня на пути... имеют обыкновение покидать наш мир не самым достойным образом.

- Я всегда буду помнить об этом, Первый Министр.

- А я прослежу, чтобы вы и в самом деле об этом помнили, Генерал. Я прослежу, чтобы вы об этом помнили.

И в этот самый момент взлетное поле взорвалось.

Дурла просто не мог поверить своим глазам. Несмотря на то, что обжигающая волна обрушилась на него, несмотря на то, что Генерал ринулся оттаскивать его от окна, чтобы разлетавшиеся во все стороны обломки не поранили его, Дурла отказывался воспринимать то, чему стал свидетелем.

- Не может этого быть! – кричал он.

- Это подпольщики, - прорычал Рийс. – Но эти предательские действия не будут иметь больших последствий, Первый Министр. Всего-то лишь жалкая кучка кораблей...

- Но ведь может быть и хуже! – взвыл Дурла. – Прикажите своим людям обыскать взлетное поле! Пусть они убедятся, что там нет новых бомб! И если найдут кого-то, кто мог быть к этому причастен, пусть они казнят его!

- Разве вы не пожелаете лично допросить злоумышленника?

- Нет! Я хочу, чтобы его казнили немедленно! – Дурла в ярости начал колотить кулаком в стену. – Я хочу увидеть их мертвыми! Я хочу увидеть голову их предводителя! Я хочу увидеть трупы их соратников! Я хочу, чтобы все они умерли! Немедленно! По моему приказу, по моей воле, любой, кто будет заподозрен в причастности к саботажу, должен умереть ужасной смертью сразу после поимки! Идите же, Генерал! Идите!

Рийс немедленно чеканной походкой покинул комнату. Дурла смотрел на догорающие обломки – все, что осталось от полудюжины таких прекрасных кораблей.

Ему хотелось убить кого-нибудь за это. Причем немедленно.

Впрочем, все это неважно... Если сон не обманывает его – а такого еще никогда не случалось - в его руках скоро будет Дэвид Шеридан. А это означает, что следом сюда же прибудут и его отец с матерью. И они умрут, все вместе, поплатившись за свои зверства.

Именно к этому призывали его ночные видения.

--------- Глава 13 ---------

Дэвид лежал на постели – «лежал» настолько, насколько это в принципе возможно на минбарских кроватях – и глядел в потолок.

Он посмотрел видеозаписи, на которых был запечатлен Лондо Моллари. Император выступал перед огромной толпой центавриан с речью по поводу некоей годовщины или чего-то в этом роде. Дэвида поразило, как держался император. Можно сказать, он был больше, чем сама жизнь. Он не столько говорил, сколько позволял словам вылетать из своего рта, словно пламени из пасти дракона. Внешне все выглядело так, будто Лондо творил заклинания над толпой.

Дэвиду, пожалуй, хотелось бы получить возможность лично пообщаться с императором. Он мог бы поблагодарить его за поднесенную в подарок урну. Ему было бы интересно выслушать мнение Лондо о некоторых событиях, отзывы о которых он слышал от отца с матерью. Но больше всего ему бы хотелось спросить, что за чертовщина творится с их волосами, и чем нужно натереть голову, чтобы соорудить себе такую же прическу.

И тут он услышал что-то.

Словно некое шебуршание. Глаза Дэвида уже привыкли к темноте, так что кое-что из окружающей обстановки ему было видно. Он слез с кровати и огляделся, внимательно прислушиваясь. Довольно долго стояла тишина, так что Дэвид уже решил было, что ему все померещилось. Но тут звук вновь повторился, и шел он явно со стороны центаврианской урны...

Нет. Звук шел не со стороны урны. Звук издавала сама урна. Урна, доставленная с Примы Центавра, слегка покачивалась.

Первое, что пришло в голову Дэвиду, - началось землетрясение, которое почему-то не оказало воздействия ни на что иное, кроме урны. Следующее, что он подумал, - возможно, внутри урны припрятана бомба. Но это было абсолютно бессмысленно. Как могла бомба находиться внутри урны, хранившейся в личном кабинете его отца целых шестнадцать лет? Нет, такое даже и вообразить невозможно.

Урна, похоже, дрожала из-за каких-то процессов, начавшихся в ее опечатанном основании. Дэвид подобрался поближе к ней, пытаясь определить, что же все-таки могло быть причиной.

И тут урна внезапно раскололась.

Дэвид рефлекторно отшатнулся, но реакция его оказались слишком замедленной. Из груды мелких осколков, когда-то составлявших урну, выскользнуло нечто маленькое и темное и понеслось в его сторону столь быстро, что он едва успел уловить это движение. Оно двигалось прямо на него, и Дэвид беспомощно молотил руками, пытаясь нанести хоть один удар по этому чему-то, и будучи не в состоянии его нанести. А затем он почувствовал некую сырость у основания своей шеи, и попытался сбросить то, что оказалось там. Он почувствовал под своими пальцами какую-то отвратительную протоплазменную лепешку, и поспешно отдернул руку. На Дэвида накатила волна тошноты. Словно на плече у него внезапно вскочил огромный гнойник.

Он почувствовал, как нечто змееподобное скользит по передней части его рубашки, вниз по его груди, и уже раскрыл было рот, чтобы завизжать. При этом он продолжал метаться по своей комнате, сшибая книги и мебель в попытках сбросить с себя то существо – или вещь? – которое влезло на него.

‘Это ведь я’.

Крик Дэвида замер, не родившись. У него не было сомнений; он сразу узнал, кто – или что – оказалось в связке с ним теперь. Дэвид словно нашел некий кусочек самого себя, которого ему недоставало все время, сколько он себя помнил.

- Это ты? – прошептал он.

‘Да, это я, младшее солнышко’.

Дэвид почувствовал, будто мир вокруг него опрокидывается. Он попытался убедить себя, что на самом деле просто спит. Что ничего этого на самом деле не происходит.

‘Не отвергай меня, младшее солнышко. Я пришел, чтобы помочь тебе. Ты ведь так давно ждешь меня’.

Дэвид вцепился в существо на своем плече, и тут же болевой шок поразил его. Он упал на колени, хватая воздух ртом, пытаясь позвать на помощь, но горло у него спазматически сжалось. Он не мог издать ни звука, несмотря на все свои попытки.

‘Зачем ты отвергаешь меня, когда я пришел лишь помочь тебе?’ – Этот голос, звучавший прямо у Дэвида в голове, был пронизан болью. - ‘Я ведь провел столько лет, пытаясь дотянуться до тебя, пытаясь стать единым с тобой. Зачем же ты пытаешься отринуть меня теперь, когда ты и я взаправду стали едины после столь долгого ожидания?’

- Что... ты такое? – только и сумел прошептать Дэвид.

‘Я – исполнение всех твоих желаний. Не то, что твои родители. Не то, что твой отец, со всеми его правилами и запретами. Не то, что твоя мать, со всем ее занудным морализаторством. Они не понимают тебя. Они не понимают, в чем ты нуждаешься...’

- Я нуждаюсь лишь в том... Чтобы ты убрался прочь из моей головы! – проскрежетал Дэвид. Но, тем не менее, не стал предпринимать новых попыток сдернуть существо со своего плеча. Он уже понял, что этого лучше не делать. Его ум, тем не менее, бешено соображал, пытаясь найти способ позвать на помощь, придумать хоть что-нибудь, чтобы избавиться от твари, забравшейся на него.

‘Ведь на самом деле ты не хочешь этого. Ты ведь понимаешь, что на самом деле ждешь моей помощи...’

- Нет!

‘Да. Ты ведь жаждешь повидать галактику. Ты хочешь вырваться отсюда, и увидеть все своими глазами. Ведь в тебе горит то же желание стать частью межзвездного потока жизненной силы, какое было у твоего отца... Вот только твой дед позволил себе отпустить вожжи, пойдя навстречу желаниям своего сына, а твой отец - нет’.

Дэвид замер. В чем-то... во всем... эта тварь была права. И более того... Ему почему-то стало легче оттого, что тварь поняла самые глубинные его желания. Он словно поделился с кем-то тяжкой ношей – которой не мог поделиться со своими родителями.

А затем Дэвид попытался прикрикнуть на самого себя – мысленно – напомнить себе, что именно этого-то и ждала от него тварь. Что он начинает падать в некую ловушку, убеждая себя, что тварь на его плече – это его друг...

‘Я не просто твой друг. Я наперсник твоей души. Я знаю тебя лучше, чем отец, и лучше, чем мать. Я знаю тебя лучше, чем даже ты сам. И я дам тебе именно то, что ты хочешь...’

- Я хочу, чтобы ты убрался прочь с меня!

Но почему-то на сей раз, как заметил и сам Дэвид, его голос прозвучал отнюдь не так убедительно.

‘Ты ведь хочешь покинуть эту планету. Что ждет тебя здесь? У тебя нет друзей. Минбарцы с подозрением относятся к тебе, из-за твоего происхождения. Тебя обучают частные учителя, и лишь крайне редко ты посещаешь занятия вместе со своими ровесниками, ведь ты во всем их превосходишь, и они обижаются на тебя за это. Родители пригласили нескольких гостей на твой день рождения. Но оказалось, что все они слишком «заняты» в этот день. Ложь. Они просто не хотели тебя видеть.

Ты не человек и не минбарец, ни рыба, ни мясо. Тебе нет места на Минбаре. Ты хочешь увидеть другие планеты, изучить другие миры. Хочешь попытаться из первых рук понять, чем живут другие расы. Ты этого хочешь. И я дам тебе эту возможность’.

Воцарилась тишина. Дэвид ничего не говорил. Молчал и голос твари в его мозгу. И после долгого молчания Дэвид произнес одно только слово:

- Как?

Его разум, пусть ненадолго, пусть на одно мгновение, соблазнился предложенными возможностями.

После этого все остальное было лишь делом техники.

* * *

Джона Шеридана мучила бессонница.

Это крайне раздражало его. Обычно у него не было никаких проблем со сном. Более того, сон - едва ли не единственное, с чем у него не было проблем в последнее время. Он с тревогой отмечал, что боли и нытье в разных частях тела мучают его все сильнее. У него замедлилась реакция, у него уменьшилась физическая сноровка. И временами казалось, что сам мыслительный процесс протекает чем дальше, тем медленнее. Словно какой-то туман, совсем смутный поначалу, понемногу начинает сгущаться.

И у Шеридана было тревожное чувство, что он точно знает, в чем причины происходящих перемен. Все чаще и чаще в голове у него раздавались слова Лориена, особенно когда он понимал, что определенные аспекты его личности начинают... тускнеть. И он понимал, что Деленн не может не думать о том же самом. «Двадцать лет», - так сказал им Лориен. (19)

Не прошло еще и года, как Шеридан пошутил, что им следовало бы перебраться на центральную планету Дрази. Поскольку у Дрази каждый год на двадцать процентов длиннее земного, Шеридан шутя предположил, что там он проживет на четыре земных года больше. Но Деленн на эту шутку даже не улыбнулась. Наоборот, она немедленно ушла прочь и долгое время провела запершись в одиночестве. С тех пор Шеридан понял, что лучше и не пытаться шутить по этому поводу, или даже вообще обсуждать вопрос об отпущенном ему сроке. На деле с тех пор он вообще ни разу не высказался на эту тему, по крайней мере в такой ситуации, когда его слова могли дойти до Деленн.

Они оба знали, что Лориен назвал не точный срок, но некую грубую оценку. В конечном счете, они могли лишь гадать, сколько времени осталось Шеридану...

Ну что ж... Ведь то же самое и со всеми, не так ли? Каждому из живущих отмерен срок, когда он покинет этот мир. Если каждый начнет с болезненным любопытством оглядываться на него, то рождение перестанет быть началом новой жизни; оно станет началом медленного, затяжного умирания. Шеридан, в отличие от всех остальных, довольно точно знал, сколько продлится это умирание. И это ведь было не так уж плохо, не так ли?

- Да, конечно, - ответил Шеридан, обращаясь к самому себе.

Не в силах успокоиться, он пошел куда-то по коридору, сам пока что не зная, куда он направляется. Ночь была необычно прохладной по минбарским меркам, и он поплотнее укутался в свою робу. Впрочем, возможно, это вовсе не ночь была холодной. Возможно, он просто чувствовал холод внутри себя.

- Перестань. Перестань ощущать вину за самого себя, - выругался он.

В течение долгого времени ему казалось, что больше всего он будет жалеть о том, что не сможет дожить до старости вместе с Деленн. Однако со временем понял, что в этом он ошибался. Их совместная жизнь с Деленн оказалась достаточно долгой, чтобы позволить достичь того уровня ровного, спокойного комфорта, который ощущают в обществе друг друга родственные души. Возможно, у него не будет шанса досидеть до конца пиршества... но по крайней мере, он испробовал вкус яств.

А вот не иметь возможности увидеть, как повзрослеет Дэвид, вот с этим действительно трудно было смириться. Его сыну исполнилось шестнадцать; самый рубеж вступления во взрослую жизнь. Шеридан еще мог сделать для него так много, мог попытаться снабдить его наставлениями в самых разных областях жизни. Но этому уже не суждено случиться.

И внуки; он никогда не увидит внуков. Ему так и не представится возможности покачать на своей коленке это крохотное продолжение своего рода, того, кто станет взрослым уже в следующем столетии. И почувствовать, как звучит в голове голос его отца: «Молодец, Джонни. Здорово.»

Но приходится довольствоваться лишь теми картами, какие выпали ему при раздаче. В конце концов, если бы Лориен просто бросил его умирать, то Дэвид вообще так и не родился бы.

Да... он должен быть доволен своей судьбой.

Но к несчастью, умение быть довольным никогда не относилось к числу сильных сторон Джона Шеридана.

Он остановился. Вокруг царил полумрак, но того света, который все-таки проникал сюда, оказалось достаточно, чтобы Шеридан заметил силуэт в дальнем конце коридора. Поначалу у него не было сомнений, что к ним проник непрошеный гость, но затем он понял, что на самом деле это Дэвид. Шеридан застыл на мгновение; что-то в поведении сына показалось ему странным. Его осанка, его манера передвижения неуловимо изменились. И Шеридан даже и представить не мог, почему.

- Дэвид, - спросил он осторожно. – С тобой все в порядке? Ты что-то припозднился. – С некоторой наигранной беззаботностью, что, впрочем, прозвучало скорее устрашающе вымученно, он добавил: – Все еще не можешь придти в себя после своего дня рождения?

Дэвид ничего не ответил. Он медленно приближался к отцу, и Шеридан понял, что сын полностью одет, в свободную рубашку и широкие штаны. Обут он был в новые ботинки - один из подарков на день рождения.

- Ты куда-то собрался, Дэвид? – нотка тревоги прозвучала в голосе Шеридана. Он начинал волноваться, поскольку что-то явно было не так. – Дэвид?

Дэвид остановился в футе от отца. Шеридан положил руку на плечо сына, и начал было спрашивать:

- Дэвид, что случилось? – но тут почувствовал мясистую опухоль у того под рубашкой.

Дэвид напрягся, глаза его расширились, словно Шеридан только что ткнул пальцем ему прямо в сплетение нервов.

- Что за черт? – воскликнул Шеридан, и прежде чем Дэвид успел отпрянуть на шаг назад, рванул воротник его рубашки в сторону.

Глаз злобно глядел на него с плеча сына.

Шеридан застыл с отвисшей челюстью. Он и представления не имел, что же такое видит сейчас перед собой, но сюрреалистический ужас мгновенно парализовал его. В этот-то момент Дэвид и обрушил на него свой кулак, и в одно мгновение исчезли всякие сомнения, чьим сыном он был. Дэвид нанес мощный удар правой, и даже если бы Шеридан был готов к нападению, вряд ли сумел бы легко отделаться. Но он не был готов, и потому просто рухнул на пол как мешок сырого цемента.

* * *

Дэвид стоял над ним, глядя вниз на бесчувственное тело отца с полнейшим безразличием. Похоже, он даже не сознавал до конца, что именно он виновен в нынешнем бессознательном состоянии Шеридана, да даже если бы и сознавал, ему, скорее всего, было бы все равно. Он, конечно, знал, кто лежит на полу. Но вряд ли прореагировал бы иначе, если бы там лежал какой-нибудь незнакомец.

Дэвид развернулся и направился к ближайшей посадочной площадке. Неподалеку от президентской резиденции находился небольшой космопорт. Он служил исключительно для удобства передвижения различных важных персон, наносивших визиты отцу. Там все время стояло несколько шаттлов в полной готовности на случай, если Президенту Альянса срочно понадобится совершить непредвиденный перелет куда-нибудь.

Дэвид быстро добрался до космопорта и замедлил шаг, когда заметил, что к нему направляется какой-то минбарец, явно из касты военных. Дэвид справедливо рассудил, что это, видимо, один их охранников. Судя по спокойствию минбарского воина, он не подозревал никакого подвоха. Он даже не стал держать руки поближе к оружию. Он явно считал эту часть своей униформы скорее некоей деталью одежды, нежели чем-то таким, что может понадобиться по долгу службы. В самом деле, неужели кто-то сможет тайком прокрасться в президентский космопорт?

- Юный Шеридан, - сказал охранник. – Неурочный час для прогулок. Могу я быть чем-нибудь вам полезен?

- Да. Можешь. Подними, пожалуйста, руки над головой, - и с этими словами, Дэвид вынул «ФПР», подаренный ему Гарибальди.

Охранник не мог знать, что это оружие не настоящее. Конечно, оставалась некоторая вероятность, что он сумеет выхватить и применить свое оружие быстрее Дэвида. Позитивным аспектом в таком развитии событий для охранника будет то, что он исполнит свои прямые должностные обязанности. Но негативные аспекты будут куда весомее – он застрелит единственного сына Джона Шеридана и Деленн. Мысль об этом оптимизма отнюдь не добавляла.

И потому охранник просто исполнил приказ Дэвида.

- Ложись на землю. Лицом вниз, - спокойно продолжил Дэвид. Теперь он уже не ожидал от минбарца ничего, кроме беспрекословного подчинения. – И не двигайся, если тебе не надоело дышать.

Продолжая держать свое «оружие» нацеленным на охранника, Дэвид медленно приблизился к нему. Он прижал свой «ФПР» к основанию черепа минбарца и вытащил из-за его пояса настоящее боевое оружие. Одно мгновение он поразмышлял о том, не использовать ли свой «ФПР», чтобы оглушить пленного, но быстро отбросил эту мысль; ведь охранник - минбарец, и благодаря костяному гребню, оглушить его, скорее всего, Дэвиду не удастся.

‘Застрели его. Убей его,’ – раздался в голове юноши голос существа, сидевшего у него на плече.

Дэвид крепко сжимал в руке вновь добытый ФПР, и нацелил его в спину лежащему перед ним Минбарцу. Палец лег на спусковой крючок... и не стал его нажимать.

‘Дэвид...’

- Нет, - решительно сказал юноша.

Ему показалось, что в голове раздался одобрительный смех.

‘Отлично. Раз тебе хочется позабавиться, просто свяжи его и оставь здесь, беспомощного и униженного’.

Через несколько минут пленник уже лежал связанный и с заткнутым ртом. Вместо веревок Дэвид использовал полоски ткани, разрезав для этого униформу охранника. Разобравшись с минбарцем, Дэвид поспешно направился к одному из шаттлов и забрался в него.

Дэвид глянул на панель управления. На самом деле у него была уже наработана хорошая практика полетов. Отец рассматривал обучение этим навыкам как необходимую часть общего образования. Дэвид хорошо помнил, как первый раз вывел корабль на околоминбарскую орбиту, и отец сидел рядом с чрезвычайно гордым видом, то и дело отпуская комплименты по поводу того, как здорово сын управляется с машиной, и повторяя раз за разом, что Дэвид просто прирожденный пилот.

И Шеридан был прав. Дэвид и в самом деле чувствовал себя прирожденным пилотом. И тем не менее, и отец, и мать отказывали ему в праве летать. Но какой толк быть прирожденным пилотом, если тебе суждено провести всю свою жизнь на одной единственной планете, и лишь слушать с тоской, как звезды напрасно взывают с небес?

Дэвид завел двигатели шаттла, привел все системы в состояние готовности. На какой-то краткий миг он вдруг поинтересовался у самого себя, а куда же, собственно, он направляется. Но затем понял, что уже знает куда – и раздумывать над этим вопросом нет никакого смысла.

Он летит на Приму Центавра. Именно там его место. Он и сам не понимал, почему именно там его место – он просто знал, что это так.

* * *

Шеридан почувствовал, что его подняли на ноги, еще до того, как пришел в сознание. Он сконфуженно заморгал из-за яркого света, падавшего сверху, с неба, где уже встало солнце. Было раннее утро, и Шеридан никак не мог вспомнить, как же это оказалось, что он встретил утро, лежа на полу в коридоре.

- Джон! Джон! Что случилось? – кричал ему кто-то. Хотя нет, не кричал, скорее просто настойчиво повторял, неистово стремясь достучаться до него. Гарибальди с чрезвычайно встревоженным видом стоял, поддерживая его под руки.

- Случилось? – прохрипел Шеридан. – Я не... - И тут все вдруг вспомнилось ему разом, настолько резко, будто на него обрушился удар молота. Шеридан мгновенно стряхнул с себя оцепенение. – Дэвид! Что-то случилось с Дэвидом! И там еще было это... эта тварь!

- Джон! – на этот раз раздался встревоженный голос Деленн. Она неслась по коридору, в сопровождении минбарца, в котором Шеридан опознал часового из космопорта. – Джон, Дэвид был сегодня ночью в космопорте! Он напал на этого человека и похитил один из шаттлов!

- Это был не Дэвид, - сказал Шеридан. И когда увидел озадаченное выражение на лицах всех собравшихся, быстро пояснил: – Вовсе не Дэвид контролировал ситуацию. Это был кто-то другой... это... эта тварь на его плече, я никогда еще не видел ничего подобного. Похоже на небольшую грязевую лепешку, но у нее был глаз. И это она управляла Дэвидом. Без вариантов.

Дата добавления: 2015-07-13