Виды тувинских народных промыслов как особого пласта народной культуры

Тувинцы имели богатые традиции – обычаи, обряды, нормы поведения, являющиеся составной частью духовной культуры. У тувинцев были развиты ремёсла: кузнечное, столярное, шорное и другие, обеспечивавшие производство утвари, одежды, украшений, деталей жилища и другое. «К началу XX века в Туве насчитывалось свыше 500 кузнецов-ювелиров, работавших гл. обр. на заказ. Почти в каждой семье изготовляли из войлока покрытие юрты, коврики и матрацы. В орнаментальных композициях использовалось более ста основных мотивов. В декорировании деревянной утвари сохранялись очень древние геометрические мотивы, в изделиях из кожи - декоративные композиции, восходящие к скифскому времени» [40, с. 14].

Тувинские мастера искусно отливали, штамповали и выковывали замечательные украшения для одежды и конской упряжи, декорировали посуду из серебра и золота, лепили высокие вазы, орнаментированные красивыми узорами. Резчики по дереву изготовляли великолепные статуэтки. Орнаментальные композиции, использовавшиеся тувинцами для декорировки металлических изделий, отличались сложными, пышными и замысловатыми формами. «Важную роль в тувинской орнаментике имели растительные сюжеты, как правило, включавшие вьющиеся побеги с листьями и цветы. Нередко узоры дополнялись зооморфными мотивами. В декоративных композициях встречаются изображения всадников и даже многофигурные сцены охоты» [19, с. 18].

Для декорировки металлических изделий тувинские мастера наряду с гравировкой широко пользовались инкрустацией серебром, золотом, бронзой. Техника инкрустации была несложной: на поверхность предмета наносили контур узора, по которому прорезались параллельные желобки с наклоном в наружную сторону, а затем в эти бороздки вкладывали проволоку из серебра или другого металла, после чего её заковывали молотком. Так, инкрустировали стремена и другие железные изделия.

Большинство художественных декоративных изделий тувинской культуры, будь то вырезанные из кости, отлитые или штампованные из металла, выполнены обычно в виде плоскостных рельефов, что было в целом характерно для скифо-сибирского искусства. Основными материалами, которыми пользовались в прикладном искусстве Тувы, служили золото, бронза, кость, кожа, дерево, войлок.

В художественной культуре тувинских племён был очень ярко представлен звериный стиль. Воспроизводились в нём копытные животные – олени, лоси, косули, кабаны, антилопы и другие, хищники – преимущественно тигры и пантеры, а также птицы, главным образом орлы. «Один из наиболее характерных образов звериного стиля – благородный олень в «летучем галопе», т.е. в распластанной позе с подогнутыми ногами, вытянутой вперёд шеей и головой (иногда голова повёрнута назад). В позе летучего галопа выполнены иногда также лоси и некоторые другие копытные. Олени в позе летучего галопа известны в Тыве лишь в наскальных рисунках, на культовых стелах – «оленных камнях» и в резных фигурах из дерева» [27, с. 42].

Тувинцы с большим вкусом декорировали керамику налепными и выдавленными в сырой глине орнаментальными узорами, изделия из дерева покрывали художественной резьбой и росписью, из золота и бронзы умели изготовлять различные украшения. Они знали войлок и украшали изделия из него стёгаными узорами и аппликациями.

Керамика изготовлялась нескольких основных типов, в погребениях найдены красивые глиняные сосуды, напоминающие вазы, горшки и котлы на поддонах. «Хотя все они сделаны от руки, без гончарного круга, путём несложной технологии, качество керамики хорошее. В декорировке сосудов видим преимущественно узоры трёх типов – арочные, лопастные и арочно-лопастные. Орнамент украшает главным образом горшковидные и вазообразные сосуды, но встречается он, впрочем редко, также и на котлах» [16, с. 31].

Простейшие из встреченных на керамике арочных узоров обычно состоят из идущего по верхней части тулова сосуда пояска из сомкнутых, реже разомкнутых, дуг, обращённых выпуклой частью вверх. Наиболее простые формы лопастных узоров образует горизонтальный поясок на шейке, реже на плечиках сосуда, от которого на тулово симметрично, через определённые интервалы, опускаются вертикальные полосы из одной или нескольких линий (условно названные лопастями). Декоративные композиции на сосудах, состоявшие из сочетания арочных и лопастных мотивов, мы называем арочно-лопастными; узоры часто дополнялись налепными кружочками – округлыми, нередко с углублением в центре.

Несмотря на определённую типизацию орнаментальных сюжетов, тувинские гончары достигли большого разнообразия в декорировке керамики за счёт модификации основных узоров, проявляя при этом художественный вкус и изобретательность.

Рассмотрим орнаментацию нескольких сосудов из могильников Кокэль, Ак-Туруг-А и Сыын-Чюрек, красноречиво свидетельствующую как о наличии определённых традиций в их декорировке, так и о стремлении тувинских мастеров к разнообразию форм. Так, например, один из горшков украшен своеобразным арочным узором, выдавленным острой палочкой по сырой глине (рис. 1, Приложения 1). Тулово декорировано тремя большими арками, каждая из которых нанесена тремя дугообразными линиями, заполненными тремя рядами точечных вдавлений. На шейке сосуда под венчиком имеется поясок из чередующихся зигзагов и трёх горизонтальных линий, дополненных точечными вдавлениями. Узор интересен в художественном отношении, но производит впечатление некоторой небрежности выполнения. Линии неровные, не чувствуется строгой симметрии, столь характерной для орнаментов на других сосудах. Всё это выдаёт недостаточную опытность гончара, украсившего этот горшок.

Орнаменты на других сосудах нанесены гораздо более тщательно, более «профессионально». Можно полагать, что их изготовляли опытные гончары, специализировавшиеся в этом роде деятельности. На рис., 2 Приложения 1 мы видим такой сосуд с чётким, хорошо продуманным, строго симметричным, сравнительно простым и вместе с тем нарядным узором. Шейка сосуда украшена двумя налепными горизонтальными валиками, образующими поясок, от которого опускаются вертикальные линии лопастей, причём по обеим сторонам их верхней части нанесены три круглых налепа с вдавлениями в центре. Украшен заострёнными налепами и венчик сосуда.

Иное декоративное решение на основе лопастного узора было найдено для украшения другого сосуда. Вертикальные налепные полосы, симметрично идущие через определенные интервалы по тулову, опускаются поочерёдно то от венчика, то от горизонтального пояска на плечиках. Под ним расположен зигзаг, причём он построен таким образом, что его нижние углы совмещаются с лопастями, между которыми на уровне нижних углов зигзага идут кружковидные налепы. Строгий и чёткий ритм композиции создаётся сочетание заострённых и округлых форм. Иногда традиционный лопастной узор претерпевает значительную модификацию лишь за счёт дополнительного горизонтального пояска, связывающего основания резко укороченных лопастей, причём чередование лопастей, состоящих из одиночных и парных линий, усиливает выразительность и ритмичное звучание этого сравнительно несложного узора.

В основе орнаментации сосуда, изображённого на рис. 3, лежит мотив арки. Его тулово украшено сравнительно узким пояском из арок, нанесённых двумя чётко выдавленными линиями, а по его плечикам проходит поясок из двух налепных линий. На венчике – треугольные налепы, симметрично им от пояса на плечиках идут очень тонкие углублённые вертикальные линии, причём нижние концы арок упираются в небольшие налепные кружочки с вдавлениями в центре. Над ними чуть выше верхней линии арок расположены точно такие же кружочки. Удачно контрастное сочетание выдавленных и налепных элементов узоров.

Котловидные керамические сосуды на поддоне, имитировавшие большие бронзовые котлы того времени, имели ритуальное назначение. Их делали, по всей вероятности, специально для погребений. Эти изделия отличаются значительно меньшей тщательностью изготовления, орнамент на них встречается гораздо реже, чем на найденных здесь же вазообразных и горшковидных сосудах, которые имеют обычно следы употребления (следы очажного нагара и др.). Один из котловидных рассматриваемых нами сосудов украшен арочным узором, что, несомненно, отражает характер орнаментации больших бронзовых котлов гуннов (рис. 4 Приложения 1 ). Очень эффектно декорирован сочетанием упрощённого лопастного мотива и сосцевидных налепов другой сосуд.

Вазообразные сосуды декорировались и довольно сложными узорами, в которых видим сочетание исходных арочных и лопастных мотивов в некоторых модификациях и вариациях деталей. Любопытно модифицирован арочно-лопастной орнамент на одном из горшковидных сосудов. По обоим краям его лопастей идут параллельные вертикальные линии с загнутыми в противоположные стороны верхними концами. Эта деталь узора восходит к арочному мотиву (разорванная арка). Между отдельными лопастями нанесены кружковидные налепы с вдавлениями. Искусно, с заметным художественным вкусом украшен этот сосуд, гончар сумел найти новое оригинальное решение традиционного арочно-лопастного узора. Своеобразными украшениями, а возможно и амулетами, служили подвески в виде котлов.

Значительного мастерства достигли тувинские мастера и в декорировке деревянных изделий, для украшения которых они использовали главным образом роспись и художественную резьбу. В росписи и резьбе господствовали простые геометрические мотивы - шеврон, смыкающиеся ромбы, зигзаг, косая сетка и др. Характерно, что, судя по находкам, узоры наносили либо красным по чёрному фону, либо, реже, по некрашеному дереву. Например, деревянная шкатулка (размер 6х6х15 см) была покрыта чёрной краской, поверх которой нанесена красной краской косая сетка из пересекающихся прямых линий (толщ. 0,8 мм) (рис. 5). Косой сеткой из красных линий по чёрному фону была украшена также стенка деревянного пенала. Орнаменты выполнялись лишь одной или двумя красками - чёрной и красной. На ножнах деревянной модели меча мы видим узор, состоящий из косой сетки, причём линии, идущие в одном направлении – красные, а поперечные – чёрные, а несколько ниже узор переходит в «ёлочку» из сочетания красных и чёрных полос. Верх рукоятки этой модели меча декорирован вписанными друг в друга полукруглыми фигурами, причём красные и чёрные контуры чередуются.

Иногда в росписях геометрические узоры сочетались с зооморфными мотивами. В этом отношении особый интерес вызывает роспись небольшого горизонтального бочонка (диам. около 10см, дл. - 17см) (рис. 6), его деревянное тулово расписано красными полосами, образующими косую сетку с крупными ромбовидными ячейками. В верхней части сосуда в пяти ячейках чёрной краской изображены силуэтные фигурки птиц. Три фигурки нарисованы с одной стороны бочонка, две - с другой, четыре из них показаны весьма условно: мы видим распростёртые крылья и вертикально вытянутое туловище. Одна фигура (выс. 7см) заметно отличается от предыдущих большим изяществом и правдоподобием. Мастер изобразил парящую хищную птицу с распростёртыми, дугообразно изогнутыми крыльями. Её туловище, расширяясь внизу, переходит в хвост, у основания которого имеется небольшой полулунный выем. Голова с длинным изогнутым клювом круто повёрнута вправо.

Изображения хищных птиц с распростёртыми крыльями и повёрнутой в сторону головой, известны ещё в казылганских погребениях Тувы. «Фигурки птиц, в особенности хищных, считались, по воззрениям шаманистов, вместилищами духов-покровителей и защитников. Известно, что, например, шаманские налобные повязки у тувинцев увенчивались перьями орла или филина, как бы символизируя хищную птицу» [28, с. 21].

Войлок и войлочные изделия также были широко распространены в быту племён степных кочевников. Из войлока делали покрытия юрт, он шёл на некоторые виды одежды, конские потники, сумочки, ковры. Основным способом декорировки было применение цветных аппликаций и простегивание узоров. В одном из древнетюркских погребений Западной Тувы была найдена войлочная сумочка, обшитая привозным шёлком и простёганная спиральными узорами, соединёнными в S-видные фигуры, подобно тому, как на несколько веков ранее украшали войлочные ковры гунны. Аналогичные приёмы декорировки войлочных ковров сохранились у современных тувинцев, у которых узорная стёжка по войлоку также включает спирали, нередко образующие S-видные сочетания. При декорировке войлочных ковров и некоторых других изделий как и прежде использовалась сетка, обрамлённая бордюром.

Украшение – это «один из компонентов материальной и духовной культуры народа, свидетельствующий о развитии традиций. Украшения изготавливались на высокохудожественном уровне в раннежелезном веке. Об этом свидетельствуют материалы из курганов Аржаана: гривны, серьги, различные подвески, бляшки, нашивки на одежды. Археологические раскопки алды-бельской культуры в Туве свидетельствуют о генезисе женских украшений в скифское время. Так, среди украшений были распространены изделия из бирюзы и индийского сердолика. Раскопки памятников скифского времени, произведенные в разных районах азиатских степей, показывают, что в VII – VI вв. до н.э. бирюза была в числе излюбленных полудрагоценных камней. По-видимому, уже в скифское время бирюзовые изделия наделялись различными благодетельными свойствами» [30, с. 17].

Тувинцы очень ценили художественные изделия из золота, которое шло на изготовление серёг, гривн и других украшений, причем носили их не только знатные женщины, но и мужчины. Известны серьги нескольких типов. Наряду со старой традиционной формой в виде свёрнутого из проволоки кольца, бытовавшей ещё в скифское время, делали также красивые и эффектные серьги в виде спирали из расплющенной золотой проволоки. Носили также серьги из плоских, овальных, круглых и подпрямоугольных золотых пластин с несложным узором. Он состоял из точечных вдавлений, выполненных остроконечным штампом. Один из характерных узоров, украшающих подобную серьгу, состоит из крестовидного медальона в центре, включённого в овал. Плоскими полотыми бляшками знатные тувинцы украшали свою одежду и головные уборы. Такие бляшки имели обычно овальную или прямоугольную форму, их пришивали через небольшие отверстия в металле. По всей вероятности, для большей декоративности золотые серьги иногда окрашивались охрой. Для металлических украшений применялась также бронза. Определённый интерес представляют своеобразные лапчатые привески из бронзовых пластин, нашивавшиеся, вероятно, на головные уборы.

Металлические украшения были очень распространены в тувинской среде, особенно среди знатных лиц. Пояса со сверкающими узорными металлическими накладками - бронзовыми, серебряными, а иногда даже золотыми (, рис. 8) – были почти обязательной принадлежностью костюма, отражая богатство и могущество владельца. «Знатные женщины носили золотые украшения тончайшей ювелирной работы. Заметим, что серьги, как и прежде, можно было увидеть и в ушах мужчин. Богатая конская сбруя тувинца декорировалась многочисленными металлическими бляхами (рис. 9), которые нередко изготовлялись из серебра и золота» [34, с. 10].

Украшения тувинцев обычно рассматривались как компонент традиционной одежды, тесно связанный со стилевыми локально-региональными особенностями костюмного комплекса. Женские украшения тувинок обычно рассматривались как компонент традиционной одежды, тесно связанный со стилевыми локально-региональными особенностями костюмного комплекса. Женскими украшениями служили перстни, кольца, серьги, а также орнаментированные чеканкой серебряные браслеты. «Очень ценились накосные серебряные украшения в виде пластинки, декорированной гравировкой, чеканкой, драгоценными камнями. К ним подвешивали 3-5 низок бус и чёрные пучки нитей. Как женщины, так и мужчины носили косы. Мужчины переднюю часть головы брили, а оставшиеся волосы заплетали в одну косу» [29, с. 196].

Желанным детским атрибутом были звонкие медные бубенцы (до десяти штук), которые играли роль оберега. Они подвешивались к поясу вместе с любимой игрушкой до поры, когда ребенок достигал шестилетнего возраста. А пока серебряный голосок малыша перемешивался со звоном бубенчиков, радуя чистотой мать, которая, работая у очага, могла определить насколько дитя удалилось от юрты. Свадебные дерги – пряжки, сделанные из серебра, передавались невестам по наследству. «Сложные серебряные серьги, перстень, обычно с кораллом, и браслет невеста получала в подарок от матери или другой родственницы. В западных кожуунах невесты надевали длинные серебряные серьги, соединенные цепочкой. Малейшее движение красавицы издавало нежный звон. Говорили, что невесту сначала слышно, а затем видно» [34, с. 45].

Как таковые ювелирные женские украшения из золота не были распространены среди тюркоязычных народов, в том числе тувинцев, хотя в народных сказаниях слово «алдын» употребляется чаще, чем «монгун» - серебро. «Серебро наиболее пригодно для ювелирного производства. Его широкое распространение на территории Южной Сибири относится к эпохе средневековья и связано с культурой тюркских народов. В XIX – начале XX вв. серебро оказывается господствующим металлом в культуре якутов, бурятов, хакасов, тувинцев, алтайцев. Оно занимает основное место в ювелирных изделиях и украшениях снаряжений коня. Современные мастера Тувы начали применять широко мельхиор, особенно при изготовлении накосных украшений, сережек и колец» [7, с. 82].

Из камней тувинцы хорошо знали бирюзу. Среди тувинских женских украшений встречаются перстни, серьги, накосники, украшенные бирюзой. В гнездышках на сережках, игольниках, накосниках часто встречается нефрит. Тувинские кузнецы применяли и малахит в качестве вставок на женских украшениях. Но, конечно, самым распространенным камнем органического происхождения у тувинцев является коралл. Он является ценным материалом для изготовления бус, ожерелий, сережек и колец и встречается в перстнях, в большом количестве на накосных украшениях (чавага). Дорогие украшения из серебра были доступны лишь состоятельным людям. Оплата производилась натурой – мелким рогатым скотом, шкурами, маслом, одеждой и т.д. За особо ценные изделия мастера получали крупный рогатый скот или лошадь. Изделиями тувинских кузнецов очень дорожили, они передавались из поколения и в поколение.

Тувинские женские украшения делятся на следующие виды: украшения для прически, для ушей, рук и пальцев и для пояса. Для этнографического исследования накосники (чавага, боошкун) представляют особый интерес. По своему функциональному значению они закрепляют прическу. У каждого народа есть собственные представления о волосах. «Волосы являются вместилищами «души». У западных тувинцев девочки до просватанья носили одну косу, а у южных - две. В западной Туве женщины заплетали две косы, у тувинцев чооду и кыргыс – три косы (две косы сбоку и одна толстая сзади, которые на уровне плеч соединялись). Был еще вариант прически: две основные косы плелись сбоку и три тонкие от затылка, которые все соединялись на уровне плеч и закреплялись накосными украшениями - чавага. Такие украшения широко бытовали у тувинских женщин до 30-х годов XX века» [32, с. 40].

Незамужние девушки носила в косах бусы иногда с металлической круглой и квадратной пластиной (боошкун), а замужние женщины – чавага. Чавага состояла из следующих деталей: металлической пластины и коралловых бус, которые закреплялись к удлиненной коже. По традиции чавага закрепляли к прическе невесты матерью или близкой родственницей перед свадьбой, как только она покинет юрту родителей. Гребни – дыргак следует относить к украшениям прически. Они бывают деревянными с толстыми зубьями, медные, серебряные, украшенные перегородчатой эмалью, инкрустированные кораллами.

Мастера-ювелиры жили и трудились в тесном общении с окружающим миром. Они наблюдали жизнь животных и птиц. Все увиденное отражали на украшениях, поэтому основные мотивы в орнаментах – это растительные узоры. Встречаются и зооморфные изображения, а также космологические. Для изготовления украшений из цветных металлов использовались различные технические приёмы – штамповка, литьё, чеканка, гравировка. Отливку производили в каменных и глиняных формах. Разъёмные каменные формы искусно вырезали, а в глине форму оттискивали по модели из дерева, а возможно и воска. «По-видимому, применялся сохранившийся у тувинцев и поныне способ «выжигаемой деревянной модели», когда вырезанную из дерева заготовку обмазывали глиной, а затем помещали в огонь, где дерево сгорало, а в образовавшуюся пустоту заливали металл, получая точную копию модели. Для штамповки применяли тонкие золотые и серебряные листки, набивавшиеся на железные матрицы. Получает широкое распространение не известное здесь ранее горячее золочение, позволявшее покрывать драгоценным металлом лицевую часть изделия. Для гравировки - одного из излюбленных приёмов декорировки художественных изделий - использовали резцы с различной толщиной рабочего острия, для чеканки - зубильца и пуансоны с фигурными матрицами (круг, запятая и др.)» [23, с. 12].

Сбруя была предметом особых забот кочевников. Сёдла и конскую упряжь богатых тюрок украшали узорные серебряные или золотые бляхи. Они украшены крупными восьмилепестковыми розетками. Нередки и четырёхлепестковые розетки. Сбрую украшали также овальными фигурнорифлёными бляшками штампованными из золота. Сбрую декорировали также полушарными гладкими бляхами. Из металлов, в том числе из золота, серебра, бронзы и их сплавов, изготовляли также сосуды, главным образом кувшины с округлыми ручками (рис. 9). Наиболее излюбленный узор на костяных изделиях - круг, наносившийся циркулем, с точкой в центре.

Другим материалом для повседневных нужд служила берёста. Из неё делали главным образом колчаны, а также утварь – сосуды, сумки, игольники.

Ремесла и домашние промыслы имели важное значение в хозяйстве. Тувинцы сами производили почти все необходимое для примитивного кочевого хозяйства. Со временем профессиональный характер приобрело кузнечное, литейное, шорное и отчасти столярное ремесло. «В том, что кузнечество было профессиональным, убеждают неизменно высокие отзывы об изделиях тувинских мастеров со стороны ряда исследователей. Так, по словам Е.К. Яковлева и Ф.Я. Кона, «самым почетным считалось кузнечное мастерство… По Хемчику кузнечные изделия поражают своей красотой… Литейное искусство сохранилось тоже почти исключительно по Хемчику. Медные и бронзовые шахматы, отлитые на Хемчике, могут конкурировать с изделиями европейских мастеров» [26, с. 14].

Как правило, кузнец одновременно являлся и серебряных дел мастером, и слесарем. Ремесленников-кузнецов было не очень много, всего лишь один-два на крупный сумон, а по всей Туве число их вряд ли достигало сотни. Из всех ремесел кузнечное дело было лучше поставлено технически. Тувинские кузнецы производили хорошие удила, замки, ножи, огнива, наконечники для стрел, пряжки, курки для кремневых ружей, украшения на седла и узды, женские украшения из серебра (накосники, серьги, кольца, браслеты и др). Тувинские мастера, изготовлявшие мебель для юрты (шкафчики, кровати), сами расписывали красками свои изделия.

Большого искусства достигли тувинские камнерезы и ювелиры. Они изготавливали из цветных металлов различные предметы личного и бытового назначения. «Русский ученый Ф.Я. Кон, посетивший Туву в начале XX в., писал, что медные и бронзовые шахматы, отлитые на Кемчике, могут конкурировать с изделиями европейских мастеров, несмотря на то что выделка форм поглощает массу совершенно непроизводительного труда» [18, c. 176].

Естественно, для выживания имели значение и знания технологий изготовления орудий и приёмы рыбной ловли. Мировоззрение кочевников не позволяло грубо вмешиваться в природу. В культуре был создан и эффективно действовал целый механизм, отсекающий любую агрессию по отношению к среде обитания. По этой причине право на существование было оставлено более мягкой стратегии поведения, основанной на приспособлении к окружающей среде. Так, культура быта восточных тувинцев-тоджинцев по отношению к природе была мягко включена в местность, где проживал народ. Там, где природные условия позволяли разводить животных, их разводили. В Восточной Туве была «сделана ставка» на оленя – животное наилучшим образом адаптированное к жизни в этих условиях. Дикий северный олень, живущий в Саянских горах, был относительно маленького роста и, как следствие, небольшой силы, вероятно, поэтому был целенаправленно выведен его домашний подвид – значительно крупнее и мощнее дикого собрата. Олень помимо мяса и шкур давал молоко, из которого готовили масло и сыр. Но жить только за счёт оленя невозможно, поэтому в набор продуктов питания наряду с охотничьей добычей была должным образом включена и рыба. При этом рыба никак не доминировала в рационе, она была лишь «частью жизненного цикла» со своим, строго определённым местом в сезонной периодичности. О том, где, когда и как можно поймать рыбу, был хорошо осведомлён каждый оленевод. Поэтому осенью, только в период миграции («скатывания») рыбы, подходили к хорошо известным местам у рек и жили там некоторое время, питаясь в том числе и рыбой. Как только рыба уходила, приступали к охоте на пушного зверя и т.д.

У тувинцев существовал своеобразный календарь, в котором каждому виду промысла и деятельности было строго отведено своё время и место. Ни одному жителю тайги не пришло бы в голову строить бара летом, или идти на добычу белки в июне [10, с. 23].

В традиционном декоративно-прикладном искусстве Тувы можно выделить три направления – графику, живопись и скульптуру малых форм. Тувинские мастера выполняли графические рисунки на коже, бересте, дереве, металле, войлоке, ткани, причем использовали различные техники: тиснение, гравировку, чеканку, вышивку, аппликацию. Порой контурные изображения выбивались или выцарапывались на скалах и камнях. Художники создавали буддистские иконы на ткани, расписывали мебель и музыкальные инструменты. Литейщики и резчики по дереву и камню изготавливали скульптуру. «При этом предпочтение отдавалось сравнительно легким в обработке породам: из древесины – кедру, тополю, иногда березе, из камня – агальматолиту. Литье и резьба в народном творчестве были неразрывно связаны, поскольку тувинцы применяли технику утрачиваемой модели, используя в качестве шаблона фигурку, вырезанную из дерева» [40, с. 20].

Все виды тувинского декоративно-прикладного искусства стилистически различались. Если в живописи доминировала несколько упрощенная позднесредневековая монгольская традиция, восходящая к индо-тибетской художественной школе, то в графике, помимо индийских и тибетских декоративных элементов, встречались древние геометрические, преимущественно прямолинейные, узоры, а также условные антропо/зоо/орнитоморфные изображения. Вместе с тем и в живописи и в графике прослеживались черты локальных стилистических направлений.

В свою очередь скульптура, используя живописные и графические мотивы, в целом продолжала линию, зародившуюся еще в хуннускую эпоху. Самобытность скульптурного мастерства тувинцев была особо отмечена искусствоведом И. М. Мягковым, который подчеркивал архаичность этого направления традиционного творчества и считал его «подлинно национальным» [цит. 11, с. 59].

Традиционная музыкальная культура тувинцев формировалась и развивалась на протяжении тысячелетий в условиях специфичного уклада жизни, соответствующего основному занятию - кочевому скотоводству. В современном быту тувинцев наиболее распространены два струнных смычковых инструмента: бызанчи и игиль (постепенно вытесняемый в тувинском народном быту монгольским хуром). Бызанчи (пызанчи) - струнный, смычковый инструмент, распространенный под разными названиями почти во всех странах Дальнего Востока в нескольких разновидностях, отличающихся друг от друга по размеру, по числу струн (двухструнные, четырехструнные) и по материалу, из которого изготовляется корпус (дерево, бамбук, медь). Игиль (пишется – игил; у хакасов – ыых, у алтайцев – икили) по тембру звучания напоминает казахский кобыз, узбекский кобуз, киргизский кыяк. Тошпулур (дошпулур)– инструмент, аналогичный монгольскому и ойротскому топшхуру и горно-алтайскому топшуру, имеет деревянный корпус в форме трапециевидного ящика, изготовляемого из древесины сосны, кедра или ели (высота трапеции 20 см, длина меньшего основания 12 см, большего – 19 см). Шанзы ( имеет корпус в форме продолговатой деревянной коробки с закругленными углами (т.е. почти овальной конфигурации) и слегка округленными краями (ее длина 32 см, ширина 21 см).

Существует еще множество музыкальных инструментов, но в рамках нашей работы мы не будем подробнее останавливаться на их описании. В процессе технологии изготовления музыкальных инструментов имеются свои устойчивые закономерности уже на материально-техническом уровне художественного опыта: например, приверженность к определенным материалам, особенность их обработки особое отношение к размерам, объемам, формам, специфика изготовления клея, лака, красок, которые во многом вплотную соприкасаются и. с искусством декоративно-прикладного творчества. Некоторые моменты традиционной технологии изготовления музыкальных инструментов отражены и в народных песнях. В 2005 году, когда создали Союз мастеров-изготовителей национальных инструментов, после Аяна Монгуша его председателем стал Дамдын Алдар Константинович. Любовь к музыкальным инструментам у него с детства. Его отец работал в школе искусств города Чадана, а мама – сторожем. Ребенком он ходил на ее работу и, играя на инструментах, чувствовал себя королем. Когда поступил в Кызылское училище искусств, инструментов не хватало, а так хотелось иметь свой. Первый игил сделал в 23 года. С тех пор изготовление национальных музыкальных инструментов стало его профессией. Делал их в подвале КУИ для себя, для друзей, потом для ансамбля «Тыва». Так увлечение музыкой, изучение изготовления инструментов, спрос музыкантов на них соединились в одно [2, с. 10]. В 2005 году он организовал мастерскую Национального оркестра, позвал мастеров, но зарплатой работника культуры не смог удержать. Минкультуры помогло купить станки, но этого не хватало. Поэтому Алдар Константинович зарегистрировал ООО «Оваа», сдал документы и выиграл грант Председателя Правительства Республики Тыва. И если бы не эта поддержка, он не надумал бы начать свое дело.

Дело оказалось новым, но кто не работает, тот не делает ошибок. Открыл мастерскую во дворе здания бывшего музея, взял на работу молодых.

Звучание инструмента доводит сам. И сыновей уговорами и убеждениями тоже посадил за изготовление инструментов. У каждого мастера есть свои секреты, которые он должен передать своему сыну.

В мастерской Алдара Константиновича изготовляют игил, бызаанчы, дошпулуур, чадаган, шоор, мургу; шьют чехлы и делают футляры для них. Основные заказчики – Национальный оркестр, Кызылский колледж искусств. Весной делали скидку школам искусств. Заказывают инструменты и начальники, предприниматели, чтобы научиться играть либо украсить дом.

Очень в работе помогает авторитет отца, известного учителя музыки, мастера-изготовителя, Константина Чулдумовича Тамдына. Его нет двадцать лет, но многие считают себя его учениками. Помимо того, что Алдар Константинович возглавляет мастерскую, он еще работает 15 лет в неизменном составе группы «Чиргилчин», и гордится тем, что его инструменты звучат в Национальном оркестре. Общая гордость, что игил, придуманный ведущим мастером Аясом Иргитом, хранится в коллекциях Председателя Правительства России Владимира Путина и Председательства Правительства Тувы Шолбана Кара-оола. На них искусно вырезаны изображения семи видов скота. В дальнейшем Алдар Константинович хочет создать цех по изготовлению сувениров.

К столетию отца Алдар Константинович создает фонд его имени и с учредителями – Минкультуры, госфилармонией, духовым оркестром Правительства РТ, РШИ, ООО «Оваа» собирается организовать детскую творческую лабораторию, где будет давать мастер-классы ученикам из кожуунов.

Еще один мастер по изготовлению музыкальных инструментов – житель Сут-Хола – скромный учитель Биче-оол Ондар. «Четыре десятка лет преподает детям игру на национальных инструментах. Сам научился их делать, мастерил по необходимости. Именно с музыкой связал свою биографию. После окончания Кызылского училища искусств получил диплом Восточно-Сибирской государственной академии культуры и искусств (Улан-Удэ). Накапливая житейский опыт, профессиональные знания, в 2000 году почувствовал основательную необходимость постоянно заниматься созданием «друзей музыкантов», без которых они не смогут выразить свои чувства во всей полноте» [1, с. 19]. Получил грант Правительства РТ, открыл мастерскую, которая действует. Если не вложить частицу души в «новорожденного», то он не зазвучит, как надо, – знает простую истину мастер. У него именно так и получается. Конечно, и природа родного Суг-Аксы играет не последнюю роль: без степных просторов и музыки ветров настоящая мелодия и звук инструментов на свет не появятся.

Биче-оолу Ондару и Алдару Тамдыну было присвоено звание «Народный мастер Республики Тыва».

тувинского национального наследия.

Итак, орнаментальные узоры древних тувинцев были разнообразны. Наряду со сравнительно простыми мотивами (круг, круг с точкой в центре, зигзаг, треугольники, в том числе заштрихованные, плетёнки и др.), украшавшими главным образом изделия из кости и дерева, получают распространение растительные узоры и подчас весьма сложные. Наиболее популярны четырёхлепестковые и восьмилепестковые розетки, мотив вьющейся лозы, пальметки и полупальметки, плетёнки, крестовидные фигуры с отростками, роговидные фигуры, спираль, круг, концентрические круги, волна, зигзаг и др. – общие ныне почти для всех скотоводческих тувинских народов.

Различные модификации крестовидных фигур с отростками, роговидных мотивов, зигзагов, волны, четырёхлепестковых розеток и некоторых других могут рассматриваться как развитие традиционных орнаментальных мотивов, известных ещё ранним кочевникам.

Совершенно очевидно, что вместе с тканями и металлическими украшениями в кочевническую среду проникали и новые орнаментальные сюжеты и новые технические приёмы декора.

Ковровый орнамент, включающий чередующиеся чистые и заштрихованные треугольники и восходящий к эпохе бронзы, также был, повидимому, довольно распространённым. Можно полагать, что им украшали изделия из различных материалов, в том числе и металл.

У тувинцев существовал своеобразный календарь, в котором каждому виду промысла и деятельности было строго отведено своё время и место. Ни одному жителю тайги не пришло бы в голову строить бара летом, или идти на добычу белки в июне.

Дата добавления: 2015-07-13